Салфетки №426 Голосование

У снега был яблочный привкус. Может быть, от того, что он слабо алел в лучах заходящего солнца, а может, из-за старой яблони, раскинувшей свои узловатые ветви в нескольких ярдах от Джонни. А Джонни просто заедал снегом неожиданно горький вкус дешёвого табака.

«Старею», — внезапно подумал он. — «Раньше я бы на такие тонкости и внимания бы не обратил. Докурил бы в пару затяжек, сплюнул да пошёл проверять силки. Цесарки были бы на ужин. Или кролики. У Бетти всегда получалось отличное рагу...».

Силки Джонни уже давно не ставил — Бетти умерла десять зим тому, а сам он готовить не любил, точнее, не любил возиться с добычей — ощипывать, свежевать, разделывать. Да и опасно оно в последнее время — охота под запретом, права животных официально признаны и закреплены в Конституции. У них есть фракция в Парламенте, суды, целые отделения полиции, долбаная страховка у каждого паршивого волчонка… Вот и приходится жрать снег, покупать самый дешёвый табак, снимать крохотное, щелястое бунгало, мало чем отличающееся от собачьей будки. Впрочем, чего ещё ждать, когда в Овальном кабинете за столом «Резолют» гордо водрузив передние лапы на очередной глубокомысленный декрет, восседает тёмный, словно бы высеченный из цельного куска гранита английский дог?..

А яблоки, между прочим, никому не нужны… На снегу они хорошо хранятся… А уж как хрустят на отвыкших от мяса зубах! Просто песня! Амброзия! Пища Богов!..

Джонни отбрасывает сигарету и бежит, по колено увязая в яблочном снегу, к старой, усталой яблоне, в раскидистой кроне которой уже давно спрятали пулемёт с датчиком движения. И если бы Джонни просто поднял взгляд к равнодушному зимнему небу… Если бы только поднял взгляд…

Короткая, глухая очередь, пар из удивлённо приоткрытого рта, пар над свежими ранами, густая кровь пропитывающая снег…

… Яблоки хищникам действительно не нужны, но это не значит, что их нужно раздавать слабым, неспособным за себя постоять, уже давно не смешным приматам…

РЫЖАЯ

Бесконечно блуждая в лабиринте собственных снов, растворяясь в холодной мутной воде, засыпанной осенними листьями, вдруг увижу во тьме маленький яркий огонек пламени. Кто оставил для меня на помосте едва различимый в темноте фонарик? Благодаря кому я могу без страха вылезти из своей скорлупы и, обернувшись яркой рыжей лисичкой, скорее убежать прочь? Прочь! Мелкой рысью по туманному мосту бежать, бежать без оглядки и до самого утра. Где-то впереди так вкусно пахнет прелой соломой и подгнившими яблоками; меня поманит именно туда с умеренной осторожностью дикого зверя, отягощенного необходимостью и страхом приближения к человеческому жилью. Быстро обнюхать, может, даже попробовать на вкус и вспомнить, каково это — быть человеком. Никаких инстинктов и чутья, сплошные переживания, ошибки и дикая, постоянная головная боль от мучительной необходимости выбирать, решать и все время думать. Думать? Как мало в этом смысла, как много напряжения. Сколько часов я провела перед замочной скважиной, наблюдая за тем как ты, задумавшись, тонешь в размышлениях. В замученном полосатом халате, многие часы без движения, но с осознанием того, словно нашел что-то невероятно ценное и день прожит не зря. Я не хочу, я не буду, мне не подходит твой холод, твое равнодушие, похожее на утреннюю изморозь, оно изводит меня и выпивает последние соки; я сама становлюсь похожей на этот обледеневший осенний лист. Он еще ярок, но бескомпромиссно увядает, скукоживаясь, скованный холодными снежными иглами. Прочь, прочь и отсюда тоже. Ищу звериным нервом уютное и теплое место, которое обнимет меня и отогреет, словно нора, где после долгой прогулки едва слышно оттаивает дыхание. Вот оно — мое убежище: теплое и прекрасное, без меня там пусто и одиноко. Я сама его отогрею, и время от времени мы будем греться друг у друга за пазухой. Руки, обязательно нужны руки: зажечь свет, развести огонь, согреть на плите что-нибудь вкусно-пряное. Цель достигнута, поиск завершен, я возвращаюсь к себе в свое тепло, в свой уют. И вот теперь, изрядно отогревшись, можно снова выйти в осенний туман и долго стоять, вдыхая последнее тепло, понемногу отдаваемое падшими осенними листьями. Скоро зима, но сейчас еще царство осени. Надо слиться с ней из последних сил хотя бы курткой, рыжей, как пушистая шубка лукавой лисы.

Лиза, одетая в жёлтую куртку и джинсах стояла и ждала, ждала. Изо рта при выдохе вылетал пар, октябрь был холодным, а уж по утрам… Снег ночью выпал, вон он — на траве, на опавших листьях вяза, поздние красные яблоки лежат, темнеют, медленно уходят в сон, никто не собирает их…

Лиса наблюдала внимательно. Стояла неподвижно — вдруг заиндевевший лист под лапой хрустнет? Ей было жаль эту неразумную, но лиса не сможет отказать сестре.

Анна выбилась в люди, а Регина, её младшая сестрёнка, решила остаться лисой. Кем родился, тем и пригодился — не так ли?

Ну а эта, в жёлтом, сама виновата.

План у лисы был, надёжный и продуманный. Она начертила все дорожки когтём на стене норы, чтобы не ошибиться в мелочах.

Ну вот, девушка бросила мобильный в сумку, встряхнула головой. Сейчас уйдёт. Значит, пора!

Лиса неспешной трусцой выбежала из леска, лапы приминали заснеженные ломающиеся листья. Она деловито пересекала полянку. Золотой кулон блеснул в лисьих зубах.

— Стой! — закричала Лиза.

Лиса вздрогнула, выронила добычу. Девушка неслась, что было сил, почти схватила кулон — но нет, только пучок травы стал её добычей. Лиса была проворнее. И снова — кусты, деревья, повороты…

Чтобы показать преследовательнице, что цель близка, Регина стала прихрамывать. Да-да, поднажми, ты сейчас меня схватишь.

Вот и мост. Туман… на воде, в воде — отражением, на досках настила. Черные, почти безлиственные деревья обрамляют мост и сверху, и в внизу, в озёрном зеркале… Лиса снова выронила кулон. Девушка еле бежала, но, видимо, спугнуть зверя ей удалось.

Регина еле успела сбежать с моста. Рыжие лапы только мелькали… Надо же ещё заклятье прочитать.

«Перевернись, перевернись! Что было сверху — падай вниз!». Знаки она начертила на досках заранее.

И мир стал переворачиваться…

«Будешь, будешь видеть сны

под водою — до весны!»

И тело Лизы покорно распласталось в воде. Глаза были закрыты. Лицо стало спокойным — каким не было многие недели. Конечно, не так-то просто это для совести — сделать приворотный талисман, отбить жениха у беременной невесты… Пусть спит. И пусть ей снится… хм… Так-то лиса ей не желала зла. Лиза увидит сказку. Замок и молодого лорда, размышляющего в своём кабинете, как ему устроить свадьбу с неровней… Девушка в белом платье, фонарь на лесной дорожке… Скучать утопленнице не придётся.

А потом Лиза вернётся в мир — в новое тело. Надо надеяться, что не будет вести себя в следующей жизни так безобразно, надо же делать выводы… да.

Копия талисмана лежала там же, на дне. Листья падали, падали… Красиво, подумала Регина. Но мне пора.

***

— И чего ты хочешь? Ты прямо такая… умница ты!

— Ну, ты тоже себе помогла. Уничтожила талисман, сделала его копию, спрятала телефон Александра. Она ему звонила, я видела…

— Конечно. Но ты сегодня — героиня дня! Проси, ты заслуживаешь!

Анна обняла лису. Та чуть прикрыла глаза, потом стала перечислять:

— Тёплого молока, и кусочек масла туда, немного колбасы ломтиками, молодого сыра и ещё какого-нибудь с голубой плесенью, только не горгонзолу с трюфелями, шерстяной плед, прямо сейчас, а потом я возьму его домой… Ещё варёные яйца, очищенные, и к ним несладкий йогурт…

— Погоди! — Анна расхохоталась. — То есть, это ты всё получишь, и куда больше. Но — глобально? Я тебе обещала — всё, что смогу!

Лиса улыбнулась.

— Дай мне лесную корону.

— Ого!

— Да-а. Буду править своим лесом. Устрою себе прекрасный замок, да и вообще… Давно хотела. Согласна? Отлично. А теперь… Где мои сыры?

Мне приснился сон

Однажды мне приснился сон. Глубокой ночью я брожу по полю, усеянному красными яблоками, освещая себе путь керосиновой лампой. Так я выхожу к реке, где встречаю утопленницу. Она хочет утянуть меня на дно, но я убегаю… Убегаю в темный лес, в котором тут же теряюсь, но встречаю доброго рыжего лиса, который выводит меня к красивому замку. Замок оказывается заперт, но в замочную скважину я вижу прекрасную деву. Она открывает мне дверь и тут же исчезает, а я брожу по комнатам в поисках признаком жизни, и в одной из комнат я натыкаюсь на капитана Джека Воробья. Он разглядывает какую-то пружину, видимо новое магическое приспособление для его Чёрной жемчужины. Заметив меня, Джек говорит, что я должна срочно уходить, ибо в этом замке обитает Смерть. Испугавшись, я убегаю и перебежав через мост, окутанный туманом, выхожу к старинному особняку. Пока я иду к нему, налетает холодный ветер и покрывает морозным инеем всё вокруг. Я дохожу до входа в особняк, надеясь согреться, но там оказывается лишь вход в другой мир… осенний мир. Но я радуюсь, ведь это парк возле моего дома, а значит я близка к тому, к чему стремилась. И с чувством удовлетворения я просыпаюсь…

Осень Первый снег. С пригорка открывался вид на большой деревянный двухэтажный дом с пристройками на окраине деревни. Надо было всего лишь спуститься вниз, чтобы оказаться у его стен. Но путь преграждали красные яблоки, рассыпанные по еще зеленой траве, но уже припорошенные снегом. Яблоки на вершине холма? В то время, как яблони росли внизу, возле дома.

Настя знала, что это уловка ее жениха. В россыпи яблок под снегом скрывались ловушки в виде капканов на медведя с противопехотными минами. Короткий путь к дому был закрыт.

Обходной путь лежал через густые заросли осеннего леса. Черные стволы, упавшие ветки. Когда деревня была населена, жители соорудили деревянный мосток, состоящий из трех уложенных досок. По нему можно было пройти топь – разжиженные торфяные залежи местного болота. Предвидя это, Настя взяла с собой керосиновую лампу. Ветвистые деревья склонялись над просекой ней, соединив могучие кроны с пожелтевшей листвой, закрывающей свет. Настя поставила фонарь на мосток, разожгла. Даст бог, удастся пройти это проклятое место и раскрыть тайну своего суженного.

Сюрпризы поджидали ее на каждом шагу. Она робко шагала по полусгнившим доскам, освещая себе путь во мраке. Тусклый свет фонаря выхватывал всего несколько метров из темноты. Неожиданно справа от нее вода вспенилась и, раздвинув опавшие листья, на поверхность всплыл труп обнаженной женщины, со скрещенным на груди руками.

«Значит это правда». – Подумала Настя, ничуть не испугавшись. Что-то такое и ожидалось увидеть там, где был ее жених.

Когда мосток закончился, путь ей преградила бешеная лисица. Та смотрела на Настю немигающими глазами, будто хотела сказать: «Я тебя съем». Это тоже своего рода охрана территории. Никто в здравом уме не совался в эти места. Бешеные лисы нападали на каждого, кто тут появлялся.

«Значит и это правда». – Спокойно размышляла Настя. На этот случай у нее был припасен баллончик с перцовым газом, который она и дала вынюхать этой лисице.

— Не ешь меня, бешеная лиса, я тебе перцовый баллончик дам вынюхать. – Произнесла Настя, когда лисица убежала, тряся головой.

Когда все препятствия оказались позади, Настя осторожно вошла в дом, поднялась по лестнице на чердак и обнаружила там железную дверь. Подойдя к ней, она заглянула в замочную скважину.

То, что она увидела, проняло до кончиков волос. Ее жених сидел за столом с чашкой чая и растягивал огромный презерватив, внимательно изучая его содержимое.

— Так вот ты какой, хорей амфибрахиевич. – Прошептала пораженная Настя. Размер презерватива поразил ее больше, чем труп в болоте. Теперь она знала, как и чем совершались убийства. Осталось решить, что делать.

Назад она вернулась той же дорогой. Первое, что пришло в голову, размышляя над предстоящей свадьбой, это утопиться в реке. Она уже подошла к мосту через речку, но вовремя одумалась. Глядя на поднимающийся из воды туман, скрывающий окрестности, Настя задумалась.

«А почему именно я, а не это чудовище?» — Это была хорошая идея, но не было плана. Однако утопиться расхотелось.

За мостом располагалась ее дача. В бывшем замок ее прабабушки, который она получила в наследство. Добротное, трехэтажное строение из красного кирпича, с заросшей вьюном башней с конусообразной крышей. В таком замке ей предстояло жить со своим супругом, который оказался маньяком. Да бог бы с ним, с маньяком убийцей. Главное – это, как и чем он убивал свои жертвы. А значит и ей оставалось жить не дольше, чем до первой брачной ночи. И в этом случае замок переходил ему…

Настя упала на осенние листья и зарыдала. Деревья молча склонили над ней стволы. Казалось, они сочувствовали ей всей своей корой. И тут ей пришла в голову чудесная мысль. А что, если убить своего суженного раньше, чем он сделает это с ней?

Повернувшись, она увидела его. Он стоял на дороге, не замечая ее в листве. Настя вспомнила, что в замке лежит охотничье ружье, оставшееся от отца. Оно всегда было заряжено. Оставалось только взять его, прицелиться и нажать на курок.

Свернув желтый осенний лист в трубочку, она глянула через него на своего жениха, как в снайперский прицел.

«Вот, что я сделаю» — Приняла она решение.

Мне во дворцы вглядываться вредно. В любые замки и дворцы. Мне кажется, что я жила в них или в нём. Возможно, там училась я ходить. И может смех мой раздавался в залах, и гости улыбались милой крохе…

Мне, рыжей лисе не стоит принюхиваться к людям. Они и так угрозой пахнут, помню. Но вижу девочку, и хочется скулить. Да почему же? Я была ей! Вон в том же ярком жёлтом пальто и сапожках. И с теми же косичками. Да что со мной? Бежать, бежать в лесную чащу. Я не девчонка, я – лиса.

Меня закрыли. Но в замочной скважине я вижу всё равно Его.

Он за столом сидит. И то рисует, то играет. Как он красив! Я понимаю, в сторону мою он не посмотрит. Меня мать пожелала наказать за любопытство. И наказала. Ведь за этой дверью меня уж нет… я жёлтый лист. А что расскажет лист? Я утонула. Спустя полгода, как его не стало. Я шла не глядя на дорогу, и случайно в угодила в топь. Звала, кричала, но никто не спас. Откуда ж скважина? И он?

Кто мы? Отчаянные души? Или мечтательницы, выдумщицы, феи?

Но это ведь всё я одна! Одна живу, боюсь, люблю и плачу.

Истории про лис, детей и замки живут во мне одной.

И жёлтый цвет, я поняла, он мой любимый.

Люблю всё уходящее. Я…

Кто я?

По следам кошмара

Молли с детства снился кошмар. Как только мороз сбивал яблоки в снег, она превращалась в лисицу и убегала в лес. Молли ненавидела и яблоки, и лес, и деревенскую местность. Она не могла понять откуда берутся эти видения. Но с первым снегом сны возобновлялись, и она жила лисицей во сне. Несколько раз ей виделась призрачная женщина в лесу, подобно фее она указывала на мост, за которым словно находилось избавление. Женщина меняла образы, но всегда указывала на мост. Так Молли и жила ночной жизнью лисицы, путая кошмар с явью, до такой степени, что начала принимать снотворное, избавляющее её от сновидений. Зато теперь на утро она была отдохнувшая. Девушка и чувствовать стала себя лучше. И очень скоро появился молодой человек. Больше всего они любили смотреть вместе сериалы. И вот однажды решили молодые люди выбраться за город на викенд. Всю дорогу стоял туман, освобождающий узкую извилистую ленту асфальта. Обзора не было никакого. Они слушали музыку и мирно беседовали до самого пункта назначения. Дом, снятый онлайн, им понравился. Они разожгли камин, поужинали и легли спать.

В предрассветных сумерках Молли проснулась от шума. Что-то мерно стучало об землю, то ли падало, то ли шагало. Девушка надела рыжий дождевик и вышла на крыльцо. Туман рассеивался. Ночью выпал снег, и в заиндевевшей земле лежали алые яблоки, совсем, как во сне. Они падали с дерева, словно сбиваемые невидимой рукой, катились по земле и лежали россыпью алых бильярдных шаров. Молли прикоснулась к щекам и ущипнула себя. Было больно. Но она не проснулась. Значит сон сбывается, и на днях она должна была превратиться в лисицу, чтобы это не значило. Девушка не могла медлить. Она зажгла керосиновую лампу-фонарь, и направилась в лес. Молли прекрасно знала тропу, словно была здесь сотни раз. Заиндевевшие листья под ботинками хрустели, как чипсы и крошились в снег. Ещё немного и тропинка вывела её на мост.

Во сне она всегда боялась этого моста, хотя ей и указывали, что спасение находится за ним. Образ почерневших яблок на снегу придал силы, ночная жизнь лисицы её не устраивала. Она выдохнула и ступила на мост. Туман облепил её влажным туловищем, пятиметровый мост стал бесконечным. Молли шла, шла, и не могла дойти до противоположного берега. Туман настолько загустел, что девушка не видела даже света фонаря. Ещё шаг, и она столкнулась об ограждение моста, и потеряв равновесие рухнула в реку. Мутный ледяной поток с опавшими листьями мигом унес свой дар. Молли не могла выбраться и, смирившись, закрыла глаза. Течение замерло, и она оказалась у невысокого берега. Девушка легко выбралась на слегка припушенную снегом землю, и отряхнулась, как маленький зверёк. Но тут же одёрнула себя. Её знобило. Надо согреться. На жилье поблизости указывали мерцающие огни, пробивающиеся сквозь стволы деревьев. Молли поспешила к дому. Трехэтажный дом из красного кирпича с башенками, оплетенными плющом, выглядел не дружелюбно. Молли постучалась, но ей не ответили. Она заглянула в замочную скважину и тут дверь открылась. Она не была заперта. Молли вошла в дом, скинула куртку у камина и завернулась в плед, лежащий разлапистым домашним питомцем на кресле. Из комнаты раздавались щелчки клавиш пишущей машинки и девушка пошла на звук.

За письменным столом, спиной к Молли, сидел молодой человек с растрёпанными волосами, в халате и очках. Он крутил в руках пружинку и поверх очков читал текст:

– Молли вошла в дом, скинула куртку у камина и завернулась в плед, лежащий разлапистым домашним питомцем на кресле. Из комнаты раздавались щелчки клавиш пишущей машинки и она пошла на звук.

За письменным столом, спиной к Молли, сидел молодой человек с растрёпанными волосами в видавшем виды халате. Он растягивал в руках пружинку и поверх очков читал текст. Молли ошарашенно подошла к автору и заглянула в напечатанное. Слово в слово.

– Как такое возможно? – Произнесли одновременно и писатель, и девушка.

– Какого черта, – вздрогнул мужчина и, резко встав, сдвинув стул. Для угрозы у него в руках была только пружинка, и хозяин направил её на незваную гостью, как оружие.

– Что тут происходит? – дрожащий от холода голос Молли перерос в крик. – Какого чёрта тут происходит?

Она повернулась к столу и трясущимися руками взяла в руки стопку только, что напечатанных беловиков.

– Эээй, – возмутился писатель, – не надо трогать мою повесть, слышишь, ты вообще, как тут оказалась? И почему ты выглядишь, как…

– Ааа, – закричала девушка.

– Что?

Молли пробегала глазами исписанные листы. В них была вся её жизнь: и встречи, и учёба, и бутерброд, которым она закусила утром перед поездкой.

– Это невозможно. Кто ты такой?

– Я – писатель, а ты кто? И почему ты похожа на моего персонажа?

– Я не знаю, – кричала Молли, – о чём твоя книга? Что со мной должно произойти?

– Ааа, я не уверен…

– Где черновики?

– Вот…– указательным пальцем писатель ткнул в коробку на столе. Девушка взяла пару страниц:

– Молли превращается в лисицу? Серьезно? Об этом твоя книга?

– Это фэнтэзи, – начал почему-то оправдываться автор, и тут же одёрнул себя, – и я вправе писать о чём угодно.

– Нет, не вправе.

– Это почему ещё?

– Всё, что ты писал происходило со мной на самом деле, я не позволю тебе превратить меня в лису.

– Ещё чего, хочешь запороть мой роман? – автор заходил по комнате кругами, не выпуская пружинки из рук, и она забавно подпрыгивала в такт шагов. – Сумасшедшая, признавайся, ты мой безумный фанат? Это розыгрыш?

Но Молли сосредоточенно что-то искала в черновиках.

– Отдай мои записи, – вырвал он листочки из рук гостьи.

– Где она?

– Кто она?

– Та, кто предостерегала меня. Призрачная женщина.

– Не было у меня призрачной женщины.

–Так как же я здесь оказалась? Зачем ты меня сюда привёл?

– Я устал, понимаешь, решил приколоться, и написал страницу этого бреда, и вдруг ты тут… –указал он обеими руками перед собой. – Откуда ты только узнала? Я зачитываю свои записи. Здесь есть прослушка?

– Болван, ты каким-то образом переписывал мою жизнь. Всё! Абсолютно всё!

– Но почему ты мокрая?

– Ты сбросил меня с туманного моста…

– С какого моста? У меня не было моста, ты должна была прийти по тропинке.

– Призрачная женщина показывала мне мост…– уставшим, плаксивым голосом отозвалась Молли.

– Ах вот оно что? Сумасшедшая, убирайся от сюда.

– Нет, я должна всё выяснить.

– Ну, тогда я превращу тебя в лисицу!

– Не смей…

Он сел за машинку, она разбежалась, столкнула его со стула, они боролись на полу несколько минут, но писатель был значительно сильнее. Он скрутил Молли, забрался на неё верхом, и стянул ей руки за спиной пружиной… Затем запыхавшийся, вернулся за стол. Пригладил волосы, вытер сдвинувшиеся набок очки и начал печатать.

– Не смей этого делать! Если ты превратишь меня в лису, я перегрызу тебе горло, ааа, –кричала Молли, – не смей это печатать…

– Аха, я докажу тебе, что ты сумасшедшая. Итак, я сел за машинку, Молли кричала: «Не смей этого делать…», но её крик срывался на писк и в следующее мгновение она превратилась в лисицу.

Он обернулся на гостью.

– Аха! Никакого превращения, – писатель был доволен собой, – признавайся, кто ты?

Но Молли молчала и только изумленно смотрела на него.

– Что, даже не скажешь ничего?

– Фааа…к, – наконец, произнесла девушка.

– Хм, грубо, это не то, что я хотел, но… –и тут очки сползли у с носа и упали на пол. Писатель нагнулся их поднять и спрыгнул со стула на маленькие чёрные лапки. Шерсть зверька встала дыбом, он закричал:

– Какого черта… ааа… что происходит?

– Но Молли не понимала по-лисьи, она слышала только писк. – раздался закадровый голос.

– Кто это говорит? Чей это голос? Кто тут? – кричал лис, – Что со мной? Откуда этот хвост?

Молли расслабила пружинку, подвигав ладони и развязала руки.

Лис смотрел, как Молли удивленно подчиняется голосу, потянула руки и освободилась.

– Хмм, и что дальше? – говорил закадровый голос, а Молли и лис, притаившись, слушали каждое слово. – Ерунда какая-то. Всё в топку! Пойду лучше кофе сделаю и проверю почту, может авторы прислали истории на салфетки. – Наступила тишина. Несколько минут они молчали. Лис водил ушами, пытаясь расслышать хоть что-то. Потом Молли шёпотом проговорила:

– Кажется, персонаж здесь не только я, но и ты. – Она многозначительно посмотрела на него и продолжила, – и ты похоже в большей ж…, чем я.

– Нет, нет, нет, – лис вертелся волчком, словно это помогло бы ему подумать, – мы должны выбраться…

– Что ты несешь? – поднималась с пола Молли, – автор же сказала, Молли не понимает по лисьи.

Лис тут же взметнулся к пишущей машинке и чёрными лапками настучал на клавиатуре текст: «…я превращаюсь обратно в человека! В человека! Опять и навсегда!». Лис ждал. Молли тоже ждала. Ничего не произошло.

– По-моему это сделала она, а не ты, и вернуть может тоже она.

Лис нажимал на клавиши:

– Помоги мне, пожалуйста! Тебе же удалось меня найти? Покажи, как выбраться. Помоги обратиться, и я напишу тебе самую лучшую в мире судьбу. Всё, что захочешь!

– Я пришла по воле призрачной женщины, – она указала пальцем вверх, и шёпотом добавила, – по воле нашего автора. И я не уверена, что там всё так же осталось. Жди, пока она допишет наши истории.

– А что, если не допишет? – печатал лис, – она же сказала, что в топку. Знаешь, что я делаю с неудачными историями? Бросаю в камин.

– Блин…

– Нам надо уходить, пока она не вернулась. Идём.

Лис юркнул на пол, понёсся к двери рыжей лентой и выбежал из дома.

Молли укуталась в плед и пошла за ним.

Вокруг всё оставалось таким же, но не было ни звуков, ни ветра, никакого движения.

Молли шла обратно к берегу. Вода в реке застыла, и даже последние опадающие листья зависли в воздухе, словно их положили на невидимые полки.

– Нам нужно вверх по течению, – вспомнила она, – туда, где мост. Но куда текла река?

И тут лис бросился бежать вправо.

– Ладно, будь по-твоему, – и Молли последовала за лисом.

Они добрались до моста, на котором стоял фонарик. Молли пересекла мост и взяла фонарь. Лис не решался ступить на мост. Но стоило лапе зверя прикоснуться к бревнам моста, его окутал туман. Молли услышала всплеск, а затем всё затихло.

Подул прохладный ветерок. Защебетали птички и начало светать. Девушка ещё долго вглядывалась в воду, но никаких признаков лисы не увидела. Она вернулась в арендованный дом, переоделась и заварила себе кофе. Молли надеялась, что лису удалось найти своего автора, разбить чары и вернуться в свой дом. С тех пор кошмары отступили и все последующие события доказывали, что наступила долгожданная белая полоса.

17.09.25