Салфетки №375 Голосование

***

Мне нужен рецепт приворотного зелья. К кому обратиться, я знаю. Живёт в нашем доме одна ведьма. Кларисса.

У моей подруги из Омска личная трагедия. Я-то в Москве, поэтому могу выслать только рецепт зелья. У Светы случилась любовь. Невозможная! И так она в этого Диму влюбилась, что несколько ночей не давала мне спать, рассказывая, какой он хороший, красивый и умный.

Я вставляла своё веское «угу» до трёх часов ночи.

А потом… месяц были восторги, но уже получасовые. Света тоже устала.

Затем случилась трагедия. В Светином понимании.

— Анька, Димочка нашёл другую. Юльку из параллельного потока. Вьётся вокруг неё, глаз не сводит.

— Угу. То есть, как другую? Он же тебя любит?

— Любил. А теперь Юльку.

Я задала вопрос, который не собиралась:

— А ты с ним… ну, это. Понимаешь?

— Да. Ты предупреждала, но я не сдержалась. Дура!

— И он сразу перекинулся на Юлю?

— Не сразу, но…

— И, правда, дура. Забудь его.

— Не могу! Я выброшусь из окна, если не верну его!

Пообещать таким голосом! Я не на шутку встревожилась.

— Свет, стоп. Ты его вернёшь.

— Как?

— Я пришлю тебе приворотный рецепт.

И я пошла к Клариссе. Дверь открыла хозяйка. Молодая, растрёпанная, черноволосая, но в целом, красивая. Я тоже красивая. А две красивые всегда договорятся.

— Знаю, — сразу сказала она грубоватым голосом. — Подруга в беде. Ох, и далеко она. Имя?

— Светлана.

— Твоё.

— Анна.

— Выкладывай, Анна, что от меня нужно?

— Рецепт приворотного зелья.

Кларисса обернулась вокруг себя и вдруг приблизилась ко мне вплотную.

Заглянула в глаза и рассмеялась:

— Ведьме ведьма не нужна. Ты этот рецепт сама знаешь.

Сказать, что я растерялась – ничего не сказать. Ну да, бабушка моя всякими травками лечила и порчу снимала. Но это в деревне, далеко и давно.

— Дар от бабушки к внучке переходит. Когда она умирала, тебя звала?

— Я там была.

— Что она говорила?

— Говорила: возьми, возьми, возьми. Только это слово.

— А ты?

— Тяжко ей было. Ответила, что возьму. Но она мне ничего не дала.

Кларисса так улыбнулась, что у меня мурашки по спине побежали.

— Она тебе колдовскую силу отдала, а ты взяла. Ведьмы иначе не умирают. Иди домой. И займись рецептом. Ты его знаешь.

Мне б её уверенность, но домой я пошла. Села за стол, достала бумагу и ручку. В голове ничего. И вдруг рука схватила ручку, и незнакомые слова сами написались.

Я дрожащими руками взяла листок. Бред какой-то. Про остров Буян в море окияне. Так и написано – «окияне». И ещё много слов. Понятных и не очень. Имярек – это реки имя, ну да. И про то, как сохнуть он будет. Как трава, из земли выдернутая.

Но я же не только красивая, но и умная. От кого у меня этот дар, Кларисса сказала. А кто за ним стоит — нет.

Узнать я могла лишь в одном месте. И пошла в храм.

Да уж, обрадовал меня отец Илья:

— Ведьмам бесы помогают. Тебе нужна их помощь?

Я головой замотала. Бесы?!

— Нет, не нужна! Как от них избавиться, отец Илья?

— Успокойся. Отрекаешься от того, что взяла у бабушки?

— Отрекаюсь!

— Если покаешься, что колдовать пробовала, рецепт написала, грех отпущу.

— Я каюсь. Никогда больше…

— Не перебивай. Скоро будет исповедь, готовься.

Из храма я летела, а ведь до храма еле дошла. Даже падала. Ноги не шли.

Дома Свете позвонила:

— Не будет рецепта. Диму ты вернёшь иначе.

— Как?

— Поговори с ним. Если не поймёт, это не твой человек.

— Но…

— И не спорь. Поговори.

Света, как всегда, послушалась. И, о чудо! Юля ему не нужна.

И снова начались наши ночные разговоры. Только теперь и я ей рассказывала. О Юре. С которым в храме познакомилась. Мы с ним даже не целовались, пока заявление в ЗАГС не отнесли. Но это моя история. Её только Юра и немного Света знают.

И отец Илья, который нас с Юрой благословил.

***

— Обедать пойдешь? Пойдем вместе?

— Да, сейчас.

Павел кивнул Лёне, вытащил из сумки сверток и выразил готовность идти обедать в местную столовку.

— Опять со своим?

— Да.

Все знали, что Павел на обед берет какие-то лепешки, местный хлеб не признает. Ими заедает первое, второе и, как говорится, компот. Вот и сейчас Павел развернул сверток, и Лёня увидел две большие лепешки.

Павел с Лёней вместе почти не обедали: как-то не совпадали по времени, но общались хорошо, по-приятельски. А сегодня совпали.

— Из чего у тебя лепешки? — спросил Лёня.

Павел улыбнулся и отломил кусок:

— Попробуй, если понравится — скажу.

Лёня съел кучочек, и у него перехватило в горле… Он знал этот вкус! Знал еще с детства, от бабушки.

Лёня — поздний ребенок. Бабушка родила отца в 47 году. На Рязанщине тогда было голодно, колхоз у них считался одним из бедных.

Лёня так хорошо помнил бабушку! Помнил и любил. Бабушка умерла, когда мальчику было восемь лет. Она прожила долго, часто оставалась с внуком, если родители были заняты.

Она много о чем рассказывала ему. Среди прочего, о трудных голодных послевоенных временах, чем питались жители деревни, когда особо-то и есть было нечего. Каждый придумывал что-то свое: голь на выдумки хитра. В частности, пекли лепешки из картофельных очисток. Саму картошку съедали первой, а очистки, тщательно вымытые, складывали в тряпицу и хранили в погребе. Потом, когда сама картошка заканчивалась, доставали очистки, толкли их, добавляли что находили в доме: крупу толченую или ржаную муку, иногда яйцо — куры ведь в домах были. И пекли лепешки — лепешки из картофельных очисток…

Лёня тогда, маленький, попросил бабушку испечь такие лепешки. Ему, сытому ребенку, захотелось попробовать ту еду. И бабушка испекла.

Конечно, мука была хорошая, белая, яиц было в достатке. Да и очистки больше содержали картошки, чем те. В голодное время старались очищать картофель аккуратно, кожура была тоненькая, как пергамент.

И все же Лёня поел этих лепешек. Они были вкусными. И еще. Они были особенными, с историей. И это было важно.

Потом бабушки не стало.

А сейчас Лёня как будто вернулся… нет, не в свое детство, а в голодное детство отца. Он вынырнул из этого детства и ошеломленно посмотрел на Пала.

— Ну как? — спросил Павел.

— Откуда у тебя эти лепешки?

— Ну и реакция!

— Это из картофельных очисток…

Павел посерьезнел. С уважением глянул на Лёню:

— Да. Самое дорогое и вкусное. Из детства. Дедов рецепт.

… Лёня шел домой. Он расскажет сыну о бабушке, о пришедшем с войны дедушке, который не дожил до его, Лёниного рождения. Расскажет о трудных временах. И они с женой попробуют сделать такие лепешки. Пусть не прервется нить поколений! Да и вообще…

В конце концов, это вкусно!

Такие разные рецепты

-« Так- так, яичко. Такое вкусное, такое манящее…» — Васька завороженно наблюдал за тем, как его юная хозяюшка аккуратно отделяла яичный желток от белка.

— Мур-р-р – деловито напомнил о себе котенок, боясь, что за столь важным занятием девочка забудет о нем. Мол, вот, я тоже тут. Сейчас нужный для блюда белок будет отделен, а желточек неплохо было бы отдать мне-е-е.

Наташа снисходительно глянула на своего котенка и строгим тоном произнесла:

— Нет, Васенька. Я же уже говорила. Яичко нужно нам все. И желток и белок. Мы же вместе читали рецепт. – Наташа призадумалась, куда же ей девать желток, так что бы котенок не залез в него своей прожорливой мордочкой. Читать девочка научилась совсем не давно и теперь горела желанием применить свои умения на практике. В большой кулинарной книге она отыскала рецепт наливных шанежек, не требующих каких то особых ингредиентов, и довольно простых в приготовлении. А любимчик Васька, как обычно, увязался за ней. Он вообще старался не отставать от хозяйки, особенно если та направлялась на кухню. За свою коротенькую жизнь, котенок твердо усвоил одну истину. Если хозяйка шла на кухню, значит ему, ее любимому пушистику, обязательно перепадет что ни будь вкусненькое. Но, на всякий случай, котенок выработал свой рецепт выпрашивания у хозяйки вкусняшки. Для начала нужно нежно потереться бочком о ногу, помурлыкать. Мяукнуть для приличия. Ведь все приличные коты обязательно должны мяукать. Затем запрыгнуть на стул, принюхаться. Понять, что из съестного на столе достойно его, кошачьего, внимания. А дальше всячески не давать хозяйке забыть о своем присутствии. Задорно мурлыкать, настойчиво мяукать и даже залезть на стол, если предыдущие увещевания не возымели должного результата. Этот рецепт всегда срабатывал безотказно. Но не сегодня. Сегодня все было по другому. Сегодня вкусняшку Васька так и не получил. Что же он сделал не так? Неужели что-то упустил? Котенок озадаченно притих, решив просто понаблюдать, как и должно настоящему, приличному коту.

Не по рецепту

Золотой котёл манил своей пустотой, а мать всё никак не возвращалась. Малыш помнил её слова, что сегодня она создаст напиток, равного которому ещё не было. Это будет величайший дар людям. Он знал название этого волшебного напитка, одна беда – пусть дощечка с рецептом и лежала на виду, да читать он ещё не научился.

— Ну, когда же, когда!..

И тут ему пришла мысль! А почему бы самому его не создать? Название-то известно. А дальше… мелочи! Кидай да кидай в котёл всё, что хочешь, разумеется, что-то хорошее, раз это дар, а не проклятие.

Он покрутил головой во все стороны – нет, матери пока не видно — и, склонившись над котлом, быстро-быстро зашептал:

— Я кладу в котёл закаты,

Я кладу в котёл рассветы,

Аромат корицы, мяты,

Песни, что пока не спеты…

Соловьёв весенних трели,

И шалаш! Нет… дом – он крепче!

Песнь дождя и песнь капели…

И, вообще, всех птичек певчих!

Бабочки, пусть и не явно,

В животах летают вольно

Как придумал я забавно!

Может быть, с людей довольно?

Но… подумав ещё немножко, малыш накидал в котёл и огня, и мёда, и всяких вкусностей и даже морковь.

Котёл был полон, и тут он услышал женский вскрик:

— Ты что это делаешь?!

От неожиданности малыш качнул котёл, его содержимое пролилось на облака, от чего они засияли всеми цветами, набухли, и не в силах хранить в себе такую тяжесть, пролились на землю разноцветным ливнем.

— Я… я… — пролепетал сын, — я хотел тебе помочь. Да ты не бойся – я туда накидал всё самое хорошее…

— Ах, Амур, Амур… «самое хорошее»… положил ли ты туда взаимность? Она ведь первой стояла в моём рецепте… а взаимопонимание? А верность?..

Амур опустил голову — такие ингредиенты были ему незнакомы.

— Вот видишь, — вздохнула мать, — а без этих ингредиентов любовь и не дар вовсе — для многих она обернётся проклятием…

Увидев, что мать лишь расстроена, но не в гневе, Амур ожил и повеселел:

— И ладно! – сказал он. – Зато так куда интереснее! – и, не дожидаясь ответа, вприпрыжку поскакал по облакам.

Безотказный рецепт

Все мои коллеги знают, что по вопросу вкусных и быстрых рецептов разных блюд нужно обращаться к сотруднице Кате. Работа наша связана с бухгалтерией и аудитом, времени занимает много, вот и приходится в оставшиеся считанные часы готовить только по необходимости и экспресс-методом. А Катя в этом эксперт! Дома ее всегда ждут благодарные «кушатели» — муж и двое сыновей. Причем благодарность их с годами только растет, пропорционально росту сыновей. Каких только хитростей она не знает – и как замаскировать курицу под свинину (мальчики курицу отказываются есть наотрез), и как за 10 минут запечь в духовке овощи с маслом и приправами, какие в доме найдутся, да так, что соседи норовят на запах в гости заглянуть. А количество рецептов супов и пирогов из ограниченного перечня имеющихся в доме продуктов вполне потянуло бы на увесистое типографское издание «Каша из топора, суп из круп, пирог – с чем смог». Разговоры во время рабочего обеда сводятся к пересказу Катей рецепта очередного кулинарного шедевра, созданного минут за 10-15, не больше.

Как то, в самый бойкий рабочий период, пришлось нам с Катей вдвоем выйти на работу в выходные дни. В субботу она еще как-то бодрилась и весело шутила на тему, что работа – это просто праздник какой-то и отдых от семейных дел. В воскресенье начались разговоры по душам и грустные мысли о начинающей неумолимо надвигаться следующей, обещающей быть нелегкой, рабочей неделе. Уже под вечер, сидим мы с Катей на работе, печалимся. И я, желая отвлечь Катю и все еще надеясь успеть вечером порадовать своих близким чем-то вкусным, спрашиваю: «Катя, а ведь ты наверняка знаешь рецепт быстрого и вкусного пирога». Катя отвернулась от экрана компьютера, взглянула на меня проникновенно и ответила: «Да, знаю. Купить в магазине!».

Наташа стояла у окно, и давила слёзы.

— Ну почему ты не умеешь готовить?, спросил Юрий.

Эта фраза кольнула больно, в горле появился комок она встала ушла к окну, потому что удержать слёзы ей не удалось.

Ручьём лились солёные капли, и сглотнуть было очень больно,

Все чувства вернулись как тогда когда ей было двенадцать.

Тогда просматривая красивые фотографии в поварской книге, ей очень захотелось сделать родителям сюрприз, вот прийдут домой, а на столе красивая, какой еда в их доме ни когда не бывала, и необыкновенная.

Хотя картофель в их семье готовили часто, но этот рецепт и картинка с золотистыми аппетитными шариками которые выглядели вкусно даже на фотографии, и название такое заморское «крокет».

Наташа пыхтела несколько часов, и даже сама была удивлена как чудесно эти картофельные шарики выглядели в живую на тарелке.

Входная дверь щелкнула и на пороге появилась мать, как обычно в плохом настроении и радостные лепетания дочери её не умиляли. Холодным взглядом она осмотрела кухню или скорее прихожую в которой и находилось все нужное для приготовления еды, газовая плита, холодильник, умывальник- мойка.

Прошла всего секунда её молчание превратилось в гневную тираду,

— Как ты посмела, ведь ты не спрашивала.

— Кто так готовит, ты использовала всё масло, чем я буду вас кормить, до конца месяца?!

— Уйди с глаз моих, иначе в стенку влипаешь!

Наташа бежала в самую дальнюю комнату и забилась в угол, между кроватью и стеной, она боялась даже плакать, это могло разъярить мать ещё больше.

— Наташа я съел, я даже тарелку облизал смотри. Только не плачь.

Она взглянула на Юру и пустую тарелку, подошла к кухонному столу и попробовала то что ещё было в кастрюле, рис был подгоревшим и до горечи пересоленным. Как же он меня любит, если съел это, и слёзы полились ещё раз, но в этот раз от радости.

Рецепт Кощея

Царевна Василиса, наморщив от усилия белоснежный лоб, пыталась разобрать накарябанные Кощеем на куске бересты буквы-закорючки:

«Нарезать стебель манника, растолочь плоды росянки круглолистой, отжать масло багульника болотного, добавить мох сфагнума и все тщательно растолочь ступкой, полить болотной водицей и настаивать при полной луне. Когда средство примет однородную массу, обтереть ей лицо и произнести: Возьми твое, верни мое!»

— Вот еще! — царевна отшвырнула листок. — Мало того, что на болото идти надо, так еще этакой такой дрянью лицо обтирать!

Царевна раздраженно скользнула взглядом по зеркальцу, лежащему на инкрустированным драгоценными камнями столе, возле которого она читала рецепт Кощея. На нее смотрело еще прекрасное, но уставшее лицо. Некогда сияющие как далекие звезды синие глаза, потухли и под ними уже видна была сетка мелких морщин. Царевна провела рукой по золотым шелковым волосам и застонала, обнаружив среди них седую прядь.

— Елисей! — позвала Василиса слугу.

— Я здесь, царевна! Что прикажете? — маленький шустрый слуга мгновенно появился перед ней.

— Где Иван-царевич? Обедать будет?

— Да он сначала с боярином Богояром на охоту поехал. Потом к нему на обед пожалует. А вечером фейерверк будут смотреть. Так что к обеду просил не ждать! — слуга внимательно рассматривал персидский ковер, стараясь не встречаться взглядом с царевной.

— Ну ясно! — вздохнула Василиса. — А после фейерверка Богоярова дочь Ярослава начнет рукоделие свое показывать и допоздна задержит царевича.

А ведь давно чуяло сердце царевны, что Иван-царевич охладел к ней. Вот и пошла она к Кощею рецепт молодости спрашивать. А Кощей тоже хорош! Рецепт-то он дал, да стал к Василисе клинья подбивать. Да еще и обидные слова всякие говорил: «Хоть царевич сердце твое стрелой пронзил, а как была лягушкой в душе, лягушкой и останешься. Не царевна ты».

Но видать придется рецептом этим пользоваться, иначе никак интерес царевича не вернуть. Не хочется идти на болота травки собирать, да надо. Нигде больше они не растут!

Завидев, Василису- царевну, лягушки громко заквакали. Окружили бывшую подругу и так и норовили облепить ее ноги.

— Пошли прочь! — царевна пнула серебряным сафьяновым сапожком особо надоедливых. — Я царевна, а не ровня вам! Вот прикажу осушить ваше болото! — царевна с трудом находила растущие по болоту нужные ей травки.

Вечером дождалась полной луны, сделал отвар, как было сказано в рецепте, села перед зеркалом и обтерла им лицо. И увидела, как разгладились мелкие морщины, ушла седина. Возликовала царевна и прокричала заклинание: «Возьми твое, верни мое!»

И тут раздался грохот, комната погрузилась во мрак, в окно влетел злой ветер и закружил царевну в своих объятиях, а после подхватил ее и понес в темноту.

Открыла глаза царевна и видит, что сидит она в болоте, а рядом квакают те же лягушки. Хотела встать, да не смогла. Вместо рук и ног у нее теперь перепончатые лягушачьи лапы. И вдруг откуда-то рядом услышала: «Добро пожаловать домой, подруга! Недолго ты царевной была!»

Просвистела рядом стрела. Одна из лягушек схватила ее и радостно рассмеялась. На глазах у Василисы лягушка превратилась в молодую красивую девушку. Черные глаза огнем сверкают, длинные косы до земли стелются. А вот и Иван-царевич появился! Не признал он своей Василисы. Подошел к той девушке, обнял ее: «Будь моей женой!». Пала на грудь царевича красавица с рыданиями: «Спасибо, царевич, спас ты меня! Никогда я этого не забуду и буду тебе хорошей женой!

Рецепт пельменей

Главное, чтобы суббота была.

И папа, еще вчера в пятницу, мяса купил — какого надо. Только он правильное мясо выбирать умеет, хитрую вкусную пропорцию знает. Обещал, когда подрасту, рассказать.

С утра мясорубка жужжала, мясо рубила. А папа в фарш то хлебушка кусок зарядит, то молока подольет. Потом специи, посолил. А потом дал на пробу кусочек фарша: «Запоминай на вкус!..»

А бабушка рядом тоже хлопотала — стол обеденный чисто протерла, потом полотенцем насухо, и муку горкой посреди насыпала. И пошла колдовать – руки медленно танцуют в этой смеси — белой муки, молока и разбитого яйца с ярко-оранжевым желтком. Руки небольшие, сморщенные, загорелые уже навечно, но сильные и ласковые. Муке и всему остальному эти руки нравятся, и оно превращается в мягкое, послушное, округлое, мукой со всех сторон усыпанное. А бабушка его мнет-катает, тихонько что-то напевая. И яркое солнце из окна светит на ее седую голову, с черной маленькой заколкой у лба.

Главное, чтобы ясный день был. Тогда мучные пылинки золотятся под солнечным лучом, тепло вбирая.

Папа позовет: «Дорогая, все готово!» И мама повяжет косынку и улыбнется мягко. Теперь ее очередь. Скалку достанет, миску с фаршем на стол поставит: «Эй, всем сюда, лепить пора!»

Братишка прискачет из комнаты, я фартук надену, папа себе на колени полотенце постелит.

А мама уже первую колбаску от теста отрезала и катает ее, выглаживая ладонями. Потом режет тесто на много-много кусочков и начинает раскатывать.

Бабушка кивнет мне: «Руки помыла? Тогда вот здесь садись.» А братишка уже возле бабушки стоит, с восторгом смотрит, как её ловкие руки пельмешек лепят. Вот уже и сам пробует…

Главное, чтобы тишина была, домашняя уютная тишина.

Вдруг «Др-р-р-р!!!» сверху — кажется перфоратор.

Папа маме подмигивает, отряхивает руки от муки и уходит с кухни. Щелкает замок.

Скоро он возвращается с соседом сверху. Тот энергичный, руками взмахивает, что-то объясняя, а на пороге кухни вдруг как спотыкается: «А что это вы тут делаете?» Бабушка степенно кивает, мама улыбается приветливо, а братишка уже из теста зайца лепит, ему не до соседа.

Папа достаёт из холодильника початую бутылку водки: «Мы по полтинничку только, ладно?» Мама картинно вздыхает, но ничего не говорит. Папа достает пару огурчиков, наливает по стопочке, и они с соседом выпивают.

Потом мама их зовет: «Мужчины, мы без вас не справимся!» А папа уже соседа к столу подталкивает. Тот и не упирается: «Давайте я вам наших, уральских, налеплю!» И берется лепить. Быстро, умело, маленькие пельмешки, с ноготь большого пальца величиной. Братишка уже рядом стоит, смеется: «Пельмешки-детишки!» А сосед все лепит да тихонько рассказывает: «Мои в деревню уехали, вот я и решил кое-что сделать — без них пошуметь». Папа успокаивает: «Это ничего, я тебе завтра помогу, прямо с утра. А сегодня с нами пообедай».

Главное, чтобы зима была. И снег за окном сиял под лучами солнца, голубыми тенями отливая.

Бабушка из-за холодильника большую фанеру достанет, чистой тряпкой протрет, как стол до этого, и мукой густо припорошит. А папа ловко начнет стройными рядами пельмешки выкладывать, один за другим. Потом пахнёт по ногам холодом, и фанера, полотенцами укутанная, будет остывать на балконе. Вот и слеплены пельмени. Время к обеду.

Бабушка свой пельменный соус наводит – яблочный уксус, рассол капустный и много черного перца. В него так весело пельмени макать! И вода в самой большой кастрюле закипела, лаврушкой запахло. И мы с мамой, в четыре руки, пельмени в этот бурлящий туман закидываем. А бабушка улыбается: «Помощница».

Главное — чтобы хорошие люди были вместе. И соседи дружные, и солнышко ясное, и руки добрые. Тогда пельмени обязательно получатся.

Вот и весь рецепт!