"САЛФЕТКИ - 3". 2-ОЙ ТУР.

Жители Мастерской, на ваш суд представлены девять замечательных миниатюр.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за ту миниатюру, которая, на ваш взгляд, самая лучшая.

Примечание — организатор конкурса не несет ответсвенности за предоставленные авторами тексты. С претензиями обращаться к Администрации. Уважаемый Админ дал на это свое согласие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

_________________________________________________________________________________________

№ 1.

***

Ночь разрезало свистом тяжёлого ветра, налетевшего мгновенно. Чёрные всадники смерти, отправленные собирать дань, пронеслись вдоль леса и скрылись так же быстро, как и появились, оставшись незамеченными, но уже сделавшие своё дело.

Почти незамеченными ….

Замок, погрузившись в ночь, мирно спал. Лишь пятилетний Лорен, почувствовав какую-то странную боль в груди, проснулся и, встав с кровати, подошёл к окну. Ночь стояла ясная. Луна хорошо освещала и холмы недалеко от замка, и лес, и дорогу. Вдруг что-то сильно кольнуло мальчика, вскрикнув, он приложил руку к груди, где разливалась боль. Два всадника на чёрных конях появившиеся, будто не откуда, пронеслись вдоль кромки леса и скрылись, оставив после себя, лишь столб пыли на дороге. Их чёрные плащи, развеваясь на ветру, испугали мальчика больше, чем сами всадники. Казалось, что именно от этих плащей внутри всё сковал страх. Постояв немного у окна, глядя на пустынную дорогу, Лорен, вздохнув, вернулся в кровать. Боль в груди притихла, но не ушла совсем. Она будто расплылась, окутав малыша, как чёрный плащ всадников. Сжавшись в комок, мальчик постепенно уснул.

Утро принесло страшную весть. Ночью от удушья умерла маменька…….

№ 2.

Путь времени.

Лорд Времени мчался через таинственные, постоянно меняющиеся пути судьбы.

С каждым шагом мимо него пролетали века.

Многие из вас скажут — бред, перемещения во времени нереальны, но давайте хоть на мгновение помечтаем о тех местах, где заканчивается прошлое, и начинаются бесчисленные пути будущего. От каждой нашей мысли зависит следующие мгновение, и ни одному Лорду Времени не дано предсказать, чем же на самом деле обернётся будущее.

Но кто же такие Лорды Времени? Что они здесь делают и почему умеют перемещаться сквозь времена? Лорд, который несся сквозь годы человеческих жизней, не знал ответа на этот вопрос. Но даже если он когда-нибудь узнает, это не спасёт его от ужасной тоски, разъедающей сердце, от мучительного чувства одиночества.

Сотни раз одинокий вестник времени находил милое сердцу и прекрасное глазу, но не мог ни прикоснуться, ни заговорить.

Несчастному, который не мог ни вкусить яство, ни испытать радость общения, ни почувствовать запах, оставалось лишь молча наблюдать, как плавно меняется мир, чудесным образом переходящий из человеческих общин к могучим мегаполисам…

Но рано или поздно и эти картины начинают надоедать.

-Зачем жить, – думал он тогда – если моё существование не нужно?

И тогда он шагнул в мир, где храбрецы сражали ужасных драконов, а юнцы готовы были исполнить любые желания возлюбленной. И время словно остановилось, а богатырь так и застыл на коне, который легко нёс его к чудесному городу впереди. И вдруг Лорд понял, что ему не нужны ни вкусные яства, ни изысканные речи, ему лишь нужно знать, что этот мир существует и в нём так много добра и радости, смеха и веселья, любви и честности.… И смотря на эти чудеса жизни, он находил в них утешение.

И Лорд Времени нашёл того, кому он был нужен всегда, от самого первого вздоха, до самого последнего перемещения во времени, но это уже другая история.

№ 3.

Дом.

Закатное солнце подрумянило скалы, вызолотило сосны, окрасило в пурпур дымы над крышами. В доме отужинали, но с кухни все еще тянуло мясным варевом и добрым пирогом с яблоками. Ветер стих, и в застывшем воздухе над седловиной, как в колоколе, ожили звуки: закричала сова, залаяла дворовая собака, а у колодца послышался плеск и звонкий девичий смех.

Арду вспомнил, как в такой же вечер не мог дождаться, когда все уснут, чтобы сбежать к этому самому колодцу на свидание с пышногрудой хохотушкой Радкой. Как стащил масла из кухни и щедро мазал петли на ставнях – ни дай бог скрипнут и разбудят домашних: матушка будет причитать и сокрушаться, а отец, как пить дать, не пожалеет для старшенького свежей розги.

А потом – бег по росе и жаркие объятия. Глаза у Радки были огромные, темные, как переспелые вишни. И губы пахли вишнями… а налитые груди, прижимаясь, заставляли выпрыгивать сердце.

Он все, все помнил. И шальной восторг первой ночи, и девичий стон, и тихое «люблю, Арду…»

И любопытную мордашку Рина в кустах:

— А, братец! Вот я батюшке скажу!

— А вот я тебе уши оборву, прыщ мелкий!

— А догони сперва!

И белая рубашонка между деревьями все дальше, дальше… разве ж Рина догонишь?..

Радка вышла за кузнеца Мило, и хочет подарить ему сына, а матушка качает в колыбели доченьку.

— Догоняй, братец, рядом уже!

Рин оглянулся, алые угли глаз полыхнули из-под куколи.

Рина догнать непросто – я пришпорил вороного, припал к его могучей шее. Спи, родной дом, спи спокойно, засыпай навсегда.

№ 4.

Удел королей

Он несся против ветра — за ним гнались. Два всадника. На адских жеребцах.

Брр… Слуги Предателя, бездушные. Слепо выполняющие Его приказы, готовые пойти на все ради своего Господина. Фанатичное поклонение, обожание, любовь.

Но принц не завидовал, нет. У него были верные люди, но все они уже мертвы.…

Как и его невеста. Аника.… Что за жизнь без нее?

Преданный собственным братом, без гроша в кармане, гонимый Всадниками Ночи.… Сколько он продержится? День? Два? Неделю? Но люди королевской крови не сдаются. Даже если смысл их жизни исчез….

То пусть все катится к чёрту! Принц будет бороться до последней капли крови, он умрет как король, он умрет с честью и именем любимой на устах.

А что жизнь?.. Она ничего не стоит без смысла, стержня его существования. Он любил свою страну, он любил своих людей, он любил свою Анику. У него было три стержня, а теперь не одного. Вы спросите: «Почему же месть не стержень?». Но принц считал низким мстить. Нет, месть – удел слабых.

Отныне у него только одна цель: умереть с достоинством!

№ 5.

«Сказка — ложь, да в ней намёк!

Доброй девице урок!»

Неизвестный Умник

«Однажды, когда солнечный диск закатился за горизонт, а звёзды алмазным ковром рассыпались по небосводу. Когда сизым туманом поднимался дым из каминных труб, а дневные птахи уже давно спали в кронах деревьев — вдруг, откуда ни возьмись, появились два всадника на чёрных лошадях. Это были не простые всадники. В народе их называли Чёрными Вестниками. А всё потому, что если такой всадник постучит в ворота дома — быть беде.

Всадники со своей дурной вестью гнали коней во весь опор по узкой, извилистой, каменистой дороге к долине. Лошади под ними недовольно ржали, ибо боялись в темноте переломать себе ноги или свалиться в обрыв. Но всадники, невзирая на это, пришпоривали и пришпоривали коней, не ведая того, что дорогой, по которой они скачут в долину, давно уже никто не пользуется, потому как год назад дровосек Яков по пьяни обвалил её в самом узком месте, опрокинув бричку с дровами. И поэтому Черные Вестники на крутом повороте угодили прямиком в обрыв, где и сгинули.

С тех пор в дома жителей долины никогда не стучались Черные Вестники — а всё потому, что люди там вели праведную и добрую жизнь...» — монотонно бубнил грудной голос нянечки, убаюкивая маленькую Мари.

И теперь девочка, сладко засыпая под сказку, была твердо уверена, что когда она вырастет, то обязательно будет слушать лошадей, чтобы не свалиться в обрыв. А самое главное — обязательно по пьяне обрушит бричку с дровами, чтобы Чёрные Вестники не постучали в её дом и не принесли беду…

№ 6.

Мышеловка.

Топот копыт. Яростный хрип лошади преследователя. Я знаю, что мне не убежать, я знаю, что негде скрыться от своей судьбы. Расстояние неумолимо сокращается. Ещё чуть-чуть и…

Ещё чуть-чуть, и я нагоню её. Всё, что мне нужно – её любовь. Почему она так жестока со мной? Почему боится даже взглянуть на меня, почему бежит, лишь заслышав ржание моего коня? Мне так хочется обнять её, прижать к груди и больше никогда не отпускать, не делить ни с кем, не верить досужим сплетням. Почему она не останавливается? Я почти загнал моего Корби. Ещё немного. Ещё шаг… Держись, старина!

Он всё ближе и ближе. Я чувствую его страшный запах. Запах, который сводит меня с ума. Другие пахнут не так. Большинство вообще не пахнет. Камни. Что с них взять? Их даже трахать противно. Хотя, противно – не то слово. Никак. Никаких ощущений. Но они щедро платят. И мой кошелёк всегда приятно звучит тонкой переливчатой мелодией свежего золота. Зачем он преследует меня? Мне нравится моя жизнь. Я не хочу ничего менять. Я не хочу становиться… Кем? В моём лексиконе нет слов, способных описать это состояние. Когда не принадлежишь себе, когда вольный ветер ласкает пряди чужих волос, когда, просыпаясь каждое утро, ты видишь рядом с собой одно и тоже тело, но при этом не испытываешь пресыщения им. Я не хочу так!

Чувствую – если он догонит меня, я не смогу сопротивляться. Как собака за жирным куском мяса, я пойду за ним. След в след. К холодному каменному алтарю и такому же холодному ложу, что станет для меня погребальным камнем.

Эта дорога кончается обрывом. Дальше только Небо. Она не посмеет прыгнуть. Не посмеет. Держись, Корби. Скоро ты отдохнёшь. Очень скоро.

Обрыв. Как я могла о нём забыть?! Но я не могу останавливаться – он догонит меня. Что же делать? Давай, Нэффи! Вперёд! Почему ты остановилась?! Вперёд! Прыгай, Нэффи! Пры…

Мне кажется, я падаю. Чьи-то руки. Его руки. Его запах. Мышеловка захлопнулась.

№ 7.

«Двое против всех.»

– Слушай, а куда мы несёмся?

– Да хрен его знает, смотри туман какой, ничерта не разберёшь.

– Это не туман, а кумар. Видишь там внизу? Это монастырь Великого Трипа. Там каждый день курят пофигень–траву и слушают с Великих Музыкальных Кристаллов песни Короля и Шута.

– А кто это?

– Да педики какие-то. Представляешь — хорошее царство-государство, достаток. Один вообще король, второй при дворе. Чего казалось бы не хватает? Им говорят, нельзя, а они: “У нас любовь”. Запретная.

– И что?

– Плюнул Король на страну, Шута своего в охапку, и бежать без оглядки. С тех пор странствуют по миру, песенки поют дуэтом.

– И хорошо поют?

– А я что разбираюсь? Мне тролль на ухо наступил, ты же помнишь.

– Точно, вот я тогда струхнул, думал всё – хана.

– Знаешь, да лучше бы уж помер под его ножищей. А то работа у нас сам знаешь — кони дохнут.

– Угу, работенка нервная и хлопотная. Да и староват я уже для всех этих грабежей, налётов, погонь. В спине каждую ночь ломит, не поверишь!

– Да я все копыта себе стесал! Эти двое достали уже! О, смотри, какой милый овраг…

«Автор не обязательно разделяет и одобряет мнение лошади ©»

№ 8.

***

Корабль уплыл. Исчез где-то в бесконечном океане далеко за горизонтом. Для жителей маленького островка исчез навсегда. Не забыл убрать следы своего пребывания и прихватить всё полезное, что смог найти.

А часть команды оставил.

Я вынырнул из омута воспоминаний и огляделся. Не заметил ли кто? Никто. Абсолютно все были заняты работой. Сосредоточенно выполняли данные им роли, редкой суетливостью выдавая волнение.

— Есть связь!

— Ответьте, Туман. Как слышите?

От затягивающейся тишины сжималось сердце. С каждым мгновением усиливалось напряжение, готовое перейти в панику, страх и злобу. Все ждали ответ.

— Слышу вас хорошо, Земля.

Ариана с радостной улыбкой повернулась ко мне и снова к экрану. Я запоздало улыбнулся в ответ. Всё шло отлично.

— Мы не успеваем! – крикнула Ариана.

Я промолчал и быстрее погнал лошадь вперёд. Тропа тянулась вдоль склона, медленно спускаясь вниз, что крайне раздражало. До поместья было всего ничего, если напрямую, вниз. Но это самоубийство.

Из труб поместья повалил серый дым. Резко и быстро, как песок из перевёрнутого ведра. Скапливался над землёй и опускался. Постепенно он поглотил всё здание, скрыв его от случайных зрителей.

— Не успели! – жалобно произнесла позади Ариана.

— Ещё есть шанс! Подготовка не окончена, — буркнул я и обернулся.

Лошади оставляли в воздухе пепельный след. Они могли исчезнуть из-под нас в любой момент. Времени оставалось очень мало.

Зарычав от злости и бессилия, я повернул с тропы.

Туда, вниз! Скорее!

Ариана поскакала за мной.

Где-то на середине пути их всё-таки забрали. Мы упали и стремительно покатились к серому дыму, собирая кучу царапин и синяков.

Туман исчез раньше, чем кто-то из нас успел коснуться его. Вместе с ним – поместье и всё вокруг. Теперь там красовалась заросшая поляна и одинокий старый дуб.

— Не успели, — снова сказала Ариана.

Теперь уже окончательно, без надежды.

— Четыре. Три. Два. Одна… Есть контакт с поверхностью Марса!

Ликовали все. Ариана улыбалась.

Это даже не корабль, а деревянный плот. Но всё начинается с малого. Хотя бы с надежды.

№ 9.

***

— Итак, друзья, товарищи! Оставьте стаканы в сторону, давайте поразмышляем еще раз!

— Именно в тот момент, когда всех поставили в известность, что наш музей закрывается, потому как нет в нем необходимости, на стене в главном зале появилась эта картина.

— Ну, кто бы ее притащил и, главное, пришпандорил аккурат по середине, а? Точно не из нашенских!

— Вот и я про то! Странно!

— Тем более в ночь после выборов повесили!

— Может, намек какой?

Три вынужденных эксперта заседали уже не один час.

Директор музея, он же сторож по совместительству Василь, кочегар из близстоящей котельной, всегда полупьяный Степан и местный всезнайка библиотекарь, Прохор, по кличке «Намек» разглядывали шедевр и обидно трезвели.

Медитативное созерцание полотна вводило в транс.

— А у коней-то один круп, чуете! – встрепенулся от нового факта директор.

— А всадника – два! – в который раз напомнил кочегар и многозначительно поднял указательный палец в потолок.

— А я и говорю – намек! – библиотекарь потянулся за стаканом.

— Ну и что значит твой намек! Расшифруй уж!

— Антураж конечно фэнтезийный, типа, завуалированный, но вы не поддавайтесь, зрите в корень!

— Под ноги, что ли?

— А кстати, заметьте, земля не асфальтирована, прямо как у нас в поселке!

— Хм, замок-то не тянет на наши халупы!

— Смотри, как дымит, точно с моей кочегарки!

— А я и говорю – намек! Может, трубы надо поменять в котельной?

— Не поможет!

— К обрыву коняки бегут! В бездну…

— Неа, это для нас обрыв, типа, мы не видим будущего, а вот если мы его простроим, то дорога удлинится.

— Верно говорит!

— И что делать будем?

— Как что! Завтра в город поеду, дам объявление в газету «Чудо в поселке «Задрипень!» Музей работает круглосуточно. На первую тысячу посетителей «чудо» снизойдет по бросовой цене. Остальные – не обессудьте, по указанному тарифу!

— Так это ж сколько народу набежит…

— Придется гостиницы строить

— Я ж говорил – намек! А вы – обрыв, обрыв!

___________________________________________________________________________________________

И еще один текст идет вне конкурса. Автор не совладал с собой и вдвое превысил допустимое количество знаков. Голосовать за текст не нужно. Это бонус для судей.

М Е С Т Ь.

Родители приглушённо шептались в комнате, но Вовка, как ни старался, ничего не слышал, а вставать с кровати боялся, задница до сих пор горела огнём после отцовского ремня! Но обиды не было никакой, тем более что схлопотал он за дело…

Пацанёнок давно измысливший отомстить соседской бабе Мане – старой карге, которую все в деревне недолюбливали за её вредный характер, наконец-то осуществил свою задумку. А подсказку к действию услыхал пару дней назад, когда старший Орешкин любовно приколачивал к стене ещё одну фэнтезийную картинку.

— Слышь, Люсь, — прошепелявили толстые отцовские губы, придерживая во рту несколько разнокалиберных гвоздочков. – Я вот всё думаю… и когда Петровна уже угомонится, а?

Он хрястнул от души молотком, загоняя в дерево стальной шип чуть ли не по самую шляпку, повесил на него очередной шедевр, принесённый с работы, отошёл от стены, выплюнув гвозди изо рта и любуясь сделанным.

— Ничего натюрмортик, а?

Взлохматил белобрысую макушку крутившегося под ногами сына. И даже не обиделся на замечание жены, что снова приволок в дом какую-то дребедень, а многозначительно так отреагировал.

— А может, я коллекционирую планы моего страшного отмщения…

— К-кому? – встрял в разговор пацанёнок.

— Да, соседке нашей – кому ж ещё!

Сын с интересом стал разглядывать средневековый пейзаж: дымящийся замок на заднем плане и двух жутких всадников, которые летели на чёрных конях к обрыву, будто не замечая подстерегающей впереди опасности.

— Нет! – на полном серьёзе прокомментировал чью-то фантазию отец. – Пожалуй, яму рыть я не буду! Лучше подсыплю в парашу дрожжей, так оно вернее будет…

— Перестань болтать! – суровый голос мамы решительно оборвал папины шутейные разглагольствования.

Теперь они что-то тихо бубнили за стенкой, а беспрерывные стоны «пострадавшей», доносившиеся с улицы, придавали этому тайному совещанию зловещую окраску. Вовке даже приснилось что-то такое… пиратское! Но насладиться необычным видением ему не дали.

— Вставай, мститель! – хмурый и невыспавшийся отец тряс его за плечо.

Мальчишка удивлённо распахнул глаза. Сегодня ж суббота – выходной день, но объяснили ему всё и сразу. А к словам добавилась едкая вонь, которой был наполнен дом.

— Да-да, щас быстро завтракаем и идём помогать бабе Мане, пока она там в дерьме окончательно не утонула…

— Ну-у, па-ап, — попробовал захныкать Вовка, зная по опыту, как здорово действует на родителей его вдохновенный рёв.

— Я те повою, я те повою! – в комнату с марлевой повязкой на лице грозно вступила старшая Орешкина. – А ну марш умываться и за стол!

Мальчишка матери решил не перечить. Похоже, он и впрямь вчера переборщил, бухнув в соседский туалет для верности весь запас дрожжей, какой был в доме – пачек десять. Судя по запаху, месть удалась на славу и даже докатилась до них, а может и дальше…

Макароны в горло не лезли и котлеты тоже.

Ароматы по дому витали ещё те, не помогали ни закрытые окна, ни напольный вентилятор. По этой причине аппетит отсутствовал напрочь и даже немного мутило. Хорошо хоть никто не заставлял его есть. Родители тоже без особого энтузиазма ковырялись в своих тарелках.

Было грустно…

А ещё пропали все картинки со стен. Видать, вчерашнее совещание было не простым. По крайней мере, последствия сразу бросались в глаза: исчезла отцовская коллекция необычных репродукций, которую он так любовно собирал и даже старое древнее ружьё, память о деде, тоже испарилось.

— Па-ап! – попробовал подлизаться Вовка. – А куда всё подевалось-то?

— Куда-куда? – многозначительно посмотрел на него отец. – Туда!

Ещё что-то спрашивать сразу расхотелось.

Вечером, лёжа в кровати и ворочаясь с боку на бок, вся кожа горела, так его оттирали в ванной после «ударного дерьмодня», как окрестил непредвиденную трудовую повинность глава семейства, Вовка сделал вывод. Оказывается, любой поступок хороший или не очень имеет свои последствия, но месть ему определённо не понравилась – пахла она плохо!