«Салфетки — 24». 2-ой тур.

«Салфетки — 24». 2-ой тур.

Поздравляем победителя: Black Seagull (Граменицкая) Елена!!!

_________________________________________________________________________________  

Итоги 2-го тура мини-конкурса «САЛФЕТКИ».

миниатюра № 1 Jean Sugui 3+2+1+1+2+1= 10

миниатюра № 2 Светлана Лис 1+1+1= 3

миниатюра № 3 Анакина Анна 3+2+3+2+1+3+1+2= 17

миниатюра № 4 Black Anita 2+3+1+2+3= 11

миниатюра № 5 Black Seagull (Граменицкая) Елена 1+1+3+3+2+3+3+3= 19

миниатюра № 6 Малышева Алёна 2+3+2+2+2+1= 12

Внеконкурс:

№ 1 Тори Виктория

№ 2 Дельта Вета

№ 1

Новая мода

Анна, новенькая камеристка, жившая в доме без году неделя, стояла на скамеечке для ног и нервничала. Ее платье и нижние юбки лежали рядом на кресле, а саму Анну расстреливали три пары глаз – графини Нортумберлендской и двух ее дочерей. Во взоре самой графини читалось осуждение. Старшая дочь смотрела на Анну с непонятной злостью, младшая – с любопытством. Видимо, младшая еще не в полной мере освоила аристократическую манеру отделять людские зерна от плевел с одного взгляда. И у всех троих был шок. Но нужно было выкручиваться. Анна сделала глубокий вдох, улыбнулась как можно очаровательнее и сказала:

— Новая мода. Моя прежняя госпожа совершила путешествие в Новый Свет и привезла несколько моделей. Она пожелала перебраться туда окончательно, но я не решилась на столь опасное путешествие. И она подарила мне комплект перед расставанием. Она очень меня любила.

Анна подпустила в голос трагизма, и с удовольствием заметила, как взгляды трех женщин смягчились. Поверили. Как есть, поверили.

— И что… это удобно? – подала голос графиня.

— Не очень, миледи. Натирает…

— К тому же, это очень вызывающе. Моим дочерям это не к чему.

Графиня Нортумберлендская вынесла свой вердикт и вернулась к вышиванию. Ее дочери, как по команде, отвернулись и снова стали следить за проворной иголкой матери. Для них было важнее в совершенстве освоить искусство вышивки, чем гнаться за модой. В замужестве пригодится.

Анна слезла со скамеечки и принялась натягивать платье, скрывая под слоями плотной ткани крошечные трусики и кружевной бюстгальтер. Это было ее первое задание в Институте Времени, связанное с заброской в прошлое, и в глубине души она понимала, что все равно где-нибудь ошибется. Все ошибаются. А отказаться от удобного белья ради корсета было выше ее сил, ей ведь всего двадцать. К тому же она знала, что все равно выкрутится, потому что всегда могла это сделать. Вот и выкрутилась. Боже, храни королеву и ее доверчивых подданных.

№ 2

* * *

Сегодня! Бетси радостно кружит по комнате и так обнимает котенка, что тот жалобно пищит. Сегодня, сегодня! Сегодня Энтони возвращается домой.

Полночи Бетси не могла уснуть. Ей все казалось мало молитв, прочитанных за Энтони. Интересно, как спала матушка? А Нелли, милая Нелли? Она так любит его!

Бетси спускается к завтраку. Весь дом гудит в счастливом ожидании. Двери громко хлопают. Звенит посуда. И даже сквозь этот шум Бетси слышит, как матушка отчитывает Дженни – гораздо мягче, чем обычно.

О, эта глупая война так далеко от Лондона! Разве мог Энтони остаться дома, когда речь идет о чести нации? Кто угодно, только не Энтони! Он после свадьбы и месяца не выждал.

Как тянется время! Бетси отвечает на письма, но только пачкает бумагу. Внизу матушка раздает указания прислуге. Матушка – настоящая леди. Бетси вдруг стало стыдно за свое нетерпение.

Ждать нет больше сил. Бетси берет котенка и спускается в переднюю гостиную.

Нелли вышивает и колет пальцы. Матушка тоже занялась рукоделием, и стежки из-под ее иглы выходят маленькими и ровными. Бетси пытается читать вслух, но отвлекается на каждый шорох за окном. А улица гремит колесами, стучит копытами, смеется на сто разных голосов.

Бетси гладит котенка. Каждая минута тянется год.

— Разрешите, мэм?

Бетси поднимает голову. В дверях стоит Джон, дворецкий.

— Что случилось, Джон? – спрашивает матушка ровным голосом.

— К вам некий мистер Браун, мэм, — докладывает Джон. – Просить?

Матушка и Нелли переглядывается. На их лицах написано удивление.

— Проси, — распоряжается матушка.

Гость входит в комнату, и любезные улыбки леди невольно исчезают. Перед ними калека. У него нет руки, кожа отдает болезненной желтизной, ему трудно стоять ровно.

— Добрый день, леди, — говорит он. – Мне нужна миссис Энтони Гамильтон.

Нелли бледнее полотна. Она встает, ее пяльцы падают на пол.

— Миссис Гамильтон, — калека неуклюже кланяется, — должен сообщить вам, что Англия гордится капитаном Гамильтоном. Мы попали в засаду, и капитан геройски погиб, спасая своих солдат.

В гостиной на минуту повисла тишина.

— Благодарю вас, мистер Браун, — отвечает Нелли. – Мы тоже гордимся им. Расскажите мне все.

Нелли и мистер Браун выходят из гостиной. Праведные небеса упали на Бетси. Сейчас мистер Браун вернется и скажет, что ошибся. Что он знал другого капитана Гамильтона, а Энтони едет домой. Почему он не возвращается? Почему матушка прижимает платок к лицу?

Слышно, как мистер Браун прощается и уходит.

Нелли не вернулась в гостиную. Ее пяльцы остались лежать на полу.

№ 3

Принцессы на выданье…

— Охохохоньки. За три дня проскакала пятнадцать Королевств, — снимая скороходы, говорила вся взмыленная сваха, — уж позвольте сперва ванную принять, а потом и о женишках поговорим.

— Милая, ну, ты хоть намекни, — ласково спросила Королева, штопая ночную сорочку старшей дочери, стараясь под вышитым вензелем спрятать дырку.

— Ну-у-у-у…, — протянула сваха, сев и откинувшись в кресле, — всем приданое подавай, пол королевства нынче не в цене, золото просят.

— Да где же его взять-то, золото это? Уж почитай десять лет оброки мукой да салом берём.

— Сало у них и своего хватает, — махнула она рукой. — Но нашла я парочку, а нам больше-то и не надо, — рассмеялась сваха, толкнув в плечико старшую из двух принцесс.

Сев удобней она вытянула уставшие ноги и, шевеля пальцами ступней, сладко зевнула.

— Ой, как же я притомилась, — потянулась сваха и, прикрыв глаза, захрапела. Принцессы, зажав носики, переглянулись и, сморщив губки, посмотрели на источающие неприятный аромат ноги свахи.

— Лучше бы Вы маменька, — заговорила старшая принцесса, — разрешили ей сначала ванную принять.

— Ой, а что это у неё? — поинтересовалась младшая принцесса, указывая пальчиком на что-то выглядывающие из декольте свахи.

Королева подалась вперёд и, дотянувшись до пышногрудой искательницы принцев, извлекла два маленьких портрета.

— Это женихи? — радостно воскликнула старшая принцесса, потянувшись ручкой к изображениям.

— Да, — ответила Королева, округлив глаза и, подала дочерям по портрету.

На старшую принцессу смотрело широко улыбающееся лысое лицо одноглазого великана, по совместительству — людоеда.

Младшей повезло больше. На портрете был изображён претендент на её руку и полцарства в придачу, в полный свой рост, … стоя на напёрстке.

№ 4

* * *

«Ох, маменька, до чего же мерзкого гостя Вы привели!» — негодовала старшая Татьяна, разглядывая грязную шею в жировых складках. Владелец богатого поместья с радостью откликнулся на лестное приглашение прекрасной вдовы отдохнуть с дороги в ее скромном имении.

Младшая Ольга без тени отвращения с интересом разглядывала неожиданного гостя.

— Мы с дочерьми очень редко выходим в свет, — с видом усталой от забот женщины вела беседу маменька. – Потому особенно приятно видеть благовоспитанного человека в нашей глуши.

Игла в ее руках снова и снова безжалостно впивалась в бархатную ткань. Не подозревает сальный помещик, сколько раз так же впивались в человеческие тела маменькины…

— А расскажите, Андрей Дмитриевич, о чем сейчас ведутся разговоры в салонах? Какие танцы в моде на балах? – завораживал богатого гостя нежный голос. – Дочерей моих совершенно не привлекает светское общество. Но я порой очень скучаю по умным беседам с просвещенными людьми.

— Признаться, я не очень чествую эту пустую салонную болтовню! – отвечал Андрей Дмитриевич, протирая кружевным платочком покрытую испариной проплешину. – Мне предпочтительней проводить вечера за карточными играми.

— А я, к сожалению, ничего не смыслю в картах! — маменька отложила рукоделие и сменила тему: – Меня, как любую мать, интересуют выгодные женихи для моих дочерей. Как Вы думаете, Андрей Дмитриевич, есть ли у них шанс на удачное замужество?

На лице Ольги показался испуг – глупышка еще не понимает маменькиных игр. Никакого замужества ни для Татьяны, ни для Ольги не планировалось вовсе. Старшая сестра едва сдержала ухмылку.

— Среди игроков есть молодые дворяне, но многие из них попросту растрачивают свое наследство и совершенно не задумываются о женитьбе! – Андрей Дмитриевич оценивающе осмотрел юных сестер, но довольно скоро перевел взгляд на маменьку. Её зрелая красота привлекала мужское внимание гораздо больше.

– У Вас впереди долгий путь! – с тоской почти прошептала маменька. — Прошу Вас, не откажите остаться у нас еще хотя бы на день. Побалуйте заскучавшую женщину мужским обществом! К тому же, мне не терпится расспросить Вас обо всех благородных юношах с богатыми имениями.

— Такой просьбе я не в силах отказать! – согласился Андрей Дмитриевич.

Татьяна с отвращением заметила пошлую нотку в голосе помещика. Впрочем, жить ему оставалось недолго, так пусть немного помечтает перед смертью о прекрасном теле скорбящей вдовы.

№ 5

* * *

На втором этаже Каза делла Корсо, в гостевом доме, что приютился на набережной Арсенале, дрогнули тяжелые портьеры, пропуская солнечный свет. Полуденные лучи, закружились в танце с клубами пыли. Наигравшись, проникли внутрь, пробежались по мебельной позолоте, заблудились в подвесках на люстре, испугавшись ярких переливов муранского стекла, бросились вниз, вспыхнули радугой в резных флорентийских зеркалах, утонули в бархатной обивке стен.

Горбатый старик в расшитом шелками камзоле, вооружившись бокалом бордо, вышел на балкон, с наслаждением вдохнул морской воздух.

Вдали, у острова Святой Елены белел парус торгового судна, приближающегося к гавани. Мелкие суда перегородили устье Гранд Канала, между ними, словно ужи, изящно лавировали гондолы.

Одна из них скользнула под арку дома Корсо. Дама, закутанная с головы до ног в плащ, скрыв лицо маской, шагнула на заросшую тиной набережную.

— Престо, Пепе, скорее! К нам гости, — раздался звонкий голос в миг преобразившегося старика, спешно расстегивающего камзол, — сними с меня непосильный груз вины.

— О, синьор Джованни, Ваш горб весит как все мои прегрешения, клянусь Святой Анной, — пыхтел Пепе, помогая хозяину раздеваться.

Помолодевший господин, весело сверкнув карими глазами, захохотал.

— А по сравнению с моими грехами, он голубиное перышко!

Присев к зеркалу снял накладной нос, оторвал мерзкую бородавку со лба, стянул седой парик. Расстегнув рубашку, самодовольно выпятил грудь.

— Хорош, впрочем, как всегда.

— Как прошли смотрины, синьор Джакомо? – почтительно поинтересовался слуга.

— Успешно, Пепе. Этой ночью мой гербарий пополнится двумя бутонами и одной благоухающей розой. Вдова Киприани и ее девственные дочери почтут за честь отужинать с шевалье де Сенгальтом.

— Брависсимо, мой господин. Но как Вам удалось совратить их в столь отвратительном образе, старого, горбатого ростовщика?

— Любопытство и обаяние, друг мой – вот две стороны одной медали. Безумная любовь к красоте и плоти возрождает и губит. Пока целомудренная вдова меняла в иголке нитку, я передал старшей сестрице записку с приглашением на устричный вечер, взамен приобрел вот это. Смотри!

Холеная рука красавца скользнула в разрез блузы и выудила на свет ключ.

— Добро пожаловать в палаццо Понти!

— Святые апостолы! – завистливо присвистнул Пепе, — три лучших венецианских цветка за одну ночь.

— Не торопись, карнавал только начинается и весь благоухающий сад в нашем распоряжении. Приготовь новый плащ и маску с золотом, мы намерены ослеплять.

— Когда-нибудь, о Вас будут слагать легенды, синьор Джакомо.

— А ради чего еще жить, Пепе?

№ 6

* * *

-Вот мы и дома, Анжелика, — произнес князь Смирнов, помогая дочке выйти из кареты.

Девочка лет десяти, оказавшись на земле, с надеждой посмотрела на особняк. В окне второго этажа шевельнулась шторка. Анжелика улыбнулась, схватила за руку отца и нетерпеливо потащила домой.

В холле дворецкий, приняв от князя шляпу и трость, с поклоном сообщил:

-Ваша светлость, к Вам господин из полиции. Он ждет Вас в кабинете.

Княжна, не дожидаясь отца, побежала наверх.

***

-Папа и Анжел приехали, — сообщила Мария, отойдя от окна и присев на свободный стул между сестрой и матерью.

-Наконец-то! Если бы не мамино желание, повидать Анжел, мы давно были бы на месте! — сердито буркнула Настя и небрежно поправила подол красного платья.

Красивая женщина средних лет отложила шитье и недовольно посмотрела на старшую дочь:

-Настя, как ты можешь?! Несколько минут ничего не изменят. Мы целый год не видели Анжелики.

-Сестренка, не притворяйся, — с легкой улыбкой вмешалась младшая, по привычке накрутив на палец прядь белокурых волос. — Я ведь знаю, ты тоже скучала о нашем Ангеле.

Настя гордо вскинула подбородок, вот только нетерпеливый взгляд, брошенный на дверь, подтвердил, что ее сестра была права.

Распахнулась дверь.

-Мама, Настя, Маша как я рада вас всех видеть! — радостно от самого порога крикнула Анжелика и побежала к матери.

Женщина жестом остановила девочку, желающую ее обнять:

-Постой, моя красавица. Дай тобой полюбуюсь. Как же ты выросла… Настоящая леди. Понравилось в пансионе?

-Ой, мама, там столько интересного, ты бы знала.

-Я знаю, — грустно улыбнулась княгиня Смирнова. С тяжелым вздохом добавила: — Извини, нам пора уходить.

Анжелика погрустнела:

-Вы уезжаете? Можно с вами?

Княгиня покачала головой:

-Нет, моя малышка. Тебе еще туда рано. — С нежностью оглядела дочку. — Я люблю тебя, мой Ангел.

Из коридора послышался голос князя, зовущего Анжелику.

-Иди, дорогая, поговори с папой, — попросила женщина.

Девочка кивнула и отправилась к отцу.

Князь, стоящий у основания лестницы, положил руки на плечи подбежавшей дочери и, пряча взгляд, с болью произнес:

-Анжелика, девочка моя, ты ведь уже взрослая… Понимаешь… твоя мама и сестры… Кучер не справился… Пропасть… Они… они не вернутся…

Девочка отшатнулась и с неверием посмотрела на отца, скорбно склонившего голову.

-Папа, о чем ты? Мама дома, в своей комнате. Пойдем, покажу.

Побежала наверх, ворвалась в комнату.

-Мама, папа го.., — и замолчала.

В комнате никого не было. Только вольный ветерок, проникнув в приоткрытое окно, игриво шевелил занавеску.

Внеконкурс