"Салфетки - 220". 2-ой тур.

Жители Мастерской, на ваш суд представлены девять замечательных конкурсных миниатюр и одна внеконкурсная.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

_________________________________________________________________________________________

№1

* * *

Теперь, чтобы проверить действие эликсира, придется подойти к зеркалу. Я этого боюсь и жажду одновременно. Ну, давай! Ты же смелая девочка, иначе, зачем это все? Ноги еле держат – не ожидала, что все будет так. Иди же!

А вот и я — двадцативосьмилетняя красавица. Неужели не действует? Твою мать! Нет, ведунья не могла обмануть, я же видела ее глаза. Ой…

Из зеркала на меня смотрело существо, которое точно не являлось человеком – насмешливо, презрительно.

— Вот мы и встретились, — раздались в сознании чужие слова. – И что дальше?

— Не могу поверить, что ты – часть меня! – я ударила по зеркалу и сразу испугалась, что оно разобьется.

— В это незачем верить – ты и так это знаешь, – отражение захохотало.

— Ты мне всю жизнь сломала, тварь! И сейчас от тебя, наконец, избавлюсь!

Я выплеснула оставшуюся часть эликсира на зеркало, как научила ведунья. Несколько секунд ничего не происходило, а потом существо в зеркале захрипело и начало таять…

— Вот так! Теперь я свободна от своей темной половины! – победно улыбнувшись, я отвернулась от зеркала.

Только вот, возникло ощущение, что меня стало меньше… Скорее всего – показалось…

№2

«Страх»

— Зачем пришел? Молчишь? Так и думала, ты ведь, не разговаривать приходишь, — пугать…

Бесконечное удовольствие доставляет тебе, леденящий душу крик. Человеческий крик. Ты упиваешься им, с наслаждением смакуешь, каждый звук. Блаженно просачиваешься в каждую клеточку живого сознания, затрагивая самые потаенные уголки души. С радостным упоением проникаешь в разум, заставляя терять рассудок. В тебе нет жалости, нет сострадания. Ты же Страх!..

Ты тот, кошмар, что носит тысячи масок: одна краше другой. Ужас, рожденный из недр человеческого подсознания. Твой беззвучный смех тревожит ночами и днями тысячи людей!.. а ведь, по сути, тебя нет. Ты просто страх: фантазия и плод воображения.

Набравшись сил и сделав три щелчка, я навсегда избавлюсь от тебя.

Раз. Два. Три!.. – с невероятным наслаждением выдыхаю, опустившись в кресло.

Кот сидит на моем письменном столе, догрызая листы моего ежедневника.

— Уйди, чудовище!.. – Животное ощетинилось, шерсть дыбом, урчит, с чувством превращая листы в мелкую труху.

— Скотина! – сняла тапок и запустила в этого монстра, отравляющего мне жизнь. Кот перепрыгнул на подоконник и выскочил в отрытое окно.

— Что случилось, милая? – встревоженно спросил, прибежавший на крик муж.

— Соседский кот вот, что случилось. – Сердито буркнула я.

— Я разберусь с этим. – Решительно произнес муж и вышел за дверь, видимо направился к соседям.

— А тебя, я больше не боюсь. – Спокойно произнесла я, направляясь к столу, убрать мусор. – От тебя я избавилась, раз и навсегда. Скоро тебе надоест, и ты уйдешь сам. Найдешь себе новую жертву и будешь упиваться ее мучениями, пробуя на вкус аритмию, запивая выбросом адреналина. Чтож, удачи! – мой Страх притаился в пыльном углу. В темноте, где его никто не увидит, но я то, знаю, что он еще там. Пока там.

Села за стол, улыбнувшись своему отражению в дверце шкафа.

— Чувство избавления, — прекрасно!

№3

* * *

Лиза курила сигарету, маленький косячок, для успокоения. Долго звонила Артему, но он не отвечал и её это бесило. Артем ей нравился, только понять его не могла. Когда приносил дурь и они отрывались, всё было хорошо, потом пропадал. Он не звонил и ничего не объяснял, приходил уставший, измотанный, засыпал в одежде…

Ее мысли прервал звонок в дверь. «Кого принесло ?» — раздраженно подумала Лиза и открыла дверь. Там стоял Михаил, живший напротив.

— Привет, тебе чего? – нехотя спросила она.

— Привет. Извини, ты мне не поможешь? – заговорил он, несколько стесняясь.

— А что надо? — осторожно поинтересовалась, удивленно смотря на него.

— Я занимаюсь благотворительностью, игрушки развожу по детским домам. У меня сегодня много сумок, помоги довезти.

— Ну… давай, раз для детей, — неожиданно для себя и больше из вредности, согласилась Лиза. Хотела позлить Артема, может увидит ее с другим — поревнует. Быстро переоделась, взяла пару сумок и они пошли на остановку. Автобус пришёл быстро, Михаил взял билет на двоих и молча отвернулся к окну. Да и у нее не было желания разговаривать, ехали долго, думая каждый о своем.

— Выходим, — неожиданно сказал он. Впереди было серое здание, с большими воротами для входа. Они открыли одну половину и пошли по асфальтированной дороге.

— Тихо вокруг, разве дети не должны гулять? – оглядываясь, поинтересовалась Лиза.

— Должны, только здесь дети наркоманов. Многие из них даже сидеть не могут. – вздохнув, ответил Михаил. Лиза поежилась, как от холода, она совсем другой представляла себе эту поездку. Вошли в здание и поставили сумки.

— Подожди тут, — сказал Михаил и ушел. Лиза постояла в нерешительности, потом пошла по коридору и увидела полуоткрытую дверь. Ей стало любопытно и она заглянула внутрь. На огромной кровати лежал худенький ребенок, его тоненькие руки непроизвольно шевелились. Глаза бессмысленно смотрели в потолок, из полуоткрытого рта вытекала слюна и капала на пол. Он перевел взгляд на открытую дверь и издал громкий крик, худенькое тельце изогнулось в конвульсиях, Лиза испугалась и выбежала на улицу. Приступ тошноты от страха заставил ее опереться на дерево и согнуться пополам.

— У тебя все в порядке? – подбежал Михаил и положил руку на её плечо. – Не бойся, такими привозят детей, рожденных от матерей-наркоманок, у них тоже бывает ломка.

— Я поеду домой, ладно? – испуганно проговорила Лиза и, не дожидаясь ответа, пошла обратно.

«Никаких больше косячков и Артема – тоже. Я хочу детей… нормальных…» — уверенно пообещала она себе.

№4

* * *

Восьмилетний мальчик Саша, с трудом отказавшись от бабушкиного завтрака, вышел на улицу и пошёл к другу Диме. В деревне всё было, как и прежде: у кого-то во дворе пели петухи, лаяли собаки, у кого-то мычали коровы. Деревня жила.

Дойдя до друга, Саша узнал, что Дима уезжает в санаторий. Расстроенный этим, он побрел домой.

«И чего теперь делать?» – подумал Саша, время от времени пиная камушек по дороге. – «Всё лето впереди, а мне, почему-то нечем заняться. Сима ещё позавчера уехала к бабушке, а Артём болеет». Тут же увидел Катю, шестилетнюю девочку, с которой общаться совсем не хотелось — навязчивая и к тому же прилипала. А она уже вприпрыжку бежала навстречу.

— Привет! – слегка картавя, сказала Катя. – Чего делаешь?

— Домой иду, — пробурчал Саша, пытаясь изобразить занятого человека. – Дело у меня.

— А можно мне с тобой? – Катя хоть и спросила разрешение, но уже шла рядом, уверенная, что им по пути.

— Нет, — неуверенно ответил Саша. Отказывать резко он не хотел, она родителям пожалуется, придумает что-нибудь, а ему отвечать. – Я играть не буду.

— А, опять патроны взрывать идёшь?!

Саша застыл на месте. И откуда она узнала? Вчера с Димой просто жгли костёр. Неужели видела.

— Ты чего болтаешь! – Саша покрутил пальцем у виска. – Какие патроны!

Катя издевательски улыбалась. Удивительно и как такая маленькая девочка может вести себя так нагло?

— А я видела вас, даже целый нашла.

Саша испугался, ведь узнай его родители о патронах, которые они к тому же украли у Диминого дедушки, ему конец. И тут ему пришла в голову отличная идея!

— Слушай, Кать! – он огляделся по сторонам. – А ты знаешь, что патрон может взорваться!

Улыбка на лице девочки сменилась испугом.

— Ты понимаешь? – уже тише спросил он. – Ты представляешь, что тогда будет?

По щеке девочки скатилась слеза, от чего Саше стало не по себе. Он испугался, что она разревётся и тогда точно взрослые обо всём узнают.

— Ладно, не плач, — ещё тише сказал Саша. — Только отдай его мне и всё.

— Ага… — всхлипнула Катя и побежала домой.

Не прошло и минуты, как девочка вернулась. Рука у неё была зажата в кулак. Слёзы лились ручьём.

— Мне страшно, — всхлипнула Катя и отдала патрон Саше.

— Только не плач, — умоляюще заговорил он. – Иди домой и не говори никому об этом, ладно?

Катя кивнула и убежала прочь. Саша уже пожалел о том, что наговорил ей. Но если б не обманул, она бы от него не отстала. И жаль девчонку, а что поделаешь.

№5

* * *

— Привет, Малыш! — Карлсон влетел в раскрытое окно и остолбенел. — Ма-лыш?! Ну, я так не играю. Ты похож на городскую ратушу, только без голубей на крыше.

Малыш бросил взгляд на зеркало, в котором дернул плечом хмурый подросток:

— Ты же полгода где-то пропадал! Конечно, я вырос.

— Гадкий мальчишка, — свирепо засопел Карлсон. — Увалень! Мешок с сеном! Башня из булочек и тефтелек! Я просто вне себя.

— Хочешь колбасы? — торопливо спросил Малыш. — Жареной? И печенья. И еще взбитые сливки есть.

— Тащи, — скомандовал Карлсон, плюхаясь за стол.

Малыш побежал на кухню. «И зачем прилетел? — насупился он, доставая тарелку из буфета. — Мне уже тринадцать, я играю в школьной футбольной команде, и даже родители стали звать меня Сванте, а вчера я поцеловал Гуниллу — по-настоящему, в губы. А тут — снова здорово, Малыш! Как бы от него избавиться?» Тут Малышу стало ужасно стыдно, и он положил на тарелку еще и вишневый кекс.

Минут через пять Карлсон выдохнул, облизал пальцы и хлопнул себя по красной кнопке.

— Вот теперь я не прочь поразвлечься. Лучший в мире специалист по избавлению от лишнего веса берется за дело! Садись мне на спину.

Малыш закатил глаза: «Ну пипец! Идиотский Мюнхгаузен верхом на идиотском ядре».

Карлсон прищурился:

— Что? Слишком толстый для моей шеи? Ладно, давай просто обхвачу.

— Нет! — Малыш был категорически против, чтобы к нему прижимался мужчина в самом расцвете сил, пусть и друг детства.

Но Карлсон уже вцепился в Малыша пухлыми ручками и дернул в раскрытое окно.

— Стой! — Малыш вскрикнул, хватаясь за белые занавески. — Придурок! Оставь меня!

— А?.. — от неожиданности Карлсон разжал руки и тут же возмущенно завопил: — Эй, куда? Я так не играю!

… На следующее утро, летая над городом, Карлсон увидел маленького светловолосого мальчика, который сидел у распахнутого окна и грустно смотрел во двор. Услышав странное жужжание, мальчик оживился и завертел головой по сторонам.

— Привет, Малыш! — Карлсон помахал рукой. — Я думал, ты упал, бац — и вдребезги… а ты как новенький! Отлично. Продолжим разговор. Так кто лучший в мире специалист по избавлению от лишнего веса?

№6

* * *

Когда это началось, уже никто не помнит, но позже эту эпоху назовут «Избавление». «Избавление от чего?» — спросите вы. Тут всё просто: избавление от бедности, неграмотности, – избавление от вредных привычек, присущих людям того времени.

Избавление началось, и его уже было не остановить. Даже завистники ничего с этим поделать не могли.

Это было время, когда осуществилась «Русская мечта». У каждого была своя автомашина, были отложены деньги на чёрный день, хотя этот день не наступал. У каждого нуждающегося была своя квартира и своя дача. И люди уже стали понемногу забывать то время, когда денег не хватало. Странно, но по телевизору были только хорошие новости.

Как же эта эпоха настала, никто не понимал, даже не задумывался над этим. Но «Избавление» пришло и стало обыденным. В семьях стало модно растить много детей, и эту моду назвали «бэби-бум Избавления». Тяжёлый ручной труд уходил на второй план, так как его во многом заменили роботизированные автоматы, а в сферах, где он ещё остался, были высокие зарплаты.

Разнообразие концертов и мероприятий просто поражало. Концерты, тематические встречи, народные гуляния – были каждые выходные. Стали популярны массовые занятия физической культурой.

Медицина продвинулась далеко вперёд, и это было не продвижение, а настоящий скачок, так что больных людей практически не осталось. И это было настоящее « Избавление». Что же оставалось делать, когда вокруг было всё хорошо? Оставалось только радоваться.

Кто-то из людей встал рано утром, взглянул через окно на цветущую улицу, потянулся и сказал вслух:

— Избавление, наконец-то оно пришло. Дай Бог не закончится никогда.

№7

* * *

Девушка стояла перед опустевшим книжным шкафом и смотрела на пакеты, набитые её “богатством”. Книги притягивали взгляд, и каждая вызывала неповторимое воспоминание. Выглядывая из-под белой ручки пакета, ей словно подмигнул Страшила из Изумрудного Города, и стало чуть страшно, когда мысли унесли ее на ту битву с ведьмой Бастиндой. Возникая из глубины памяти, книжные миры разворачивались перед ее глазами во всей красе, заставляя замирать сердце то от восторга, то от ужаса. Крайний пакет завалился набок, и на пол сползла книга с парусником на обложке. Анна наклонилась и подняла ее. Открыла, пробежала взглядом по строчкам, зачиталась на несколько мгновений, и легкий морской бриз будто коснулся волос, а на горизонте замаячил прекрасный корабль с алыми парусами. “Как жалко, я не могу выкинуть ее, сперва перечитаю”, и с этими мыслями Анна поставила книгу обратно в шкаф, погладила корешок пальцами, отошла и села за компьютер:

— Вадим, ты тут? Я не могу выбросить книги, у меня слезы текут, — сообщение с печальным смайлом улетело в социальную сеть.

— Жалостливая ты моя! Выбрасывай, я пришлю тебе что-нибудь почитать в fb2

— Да у меня прям митинг в душе. Ведь книжка всегда расценивалась как святыня!

— Ну мы отдали, что могли в библиотеку, а эти старые развалившиеся, куда их?

— Нашла вот еще “Искусство Любви” Эриха Фромма, такая тонюсенькая и такая популярная…

— Сейчас электронную тебе скину. Опять же, про “Искусство Любви” читать в постели в электронной книжке удобнее, а если еще с практикой совместить..., то некогда странички придерживать! — смеющиеся смайлы и тон Вадима немного развеселили Анну.

— Дурак ты! Это психологическая научная книжка.

— Ну и отлично, тогда я тебе еще “Камасутру” скину, и изобретем новый вид любви в постели — любовь с книжкой!

— Ой, ты знаешь, я не против, — засмеялась Анна, — очень читать люблю!

— Обожаю тебя, дорогая. Мурашки по спине побежали, как ты это делаешь?

— А у меня по рукам… Да ну тебя… мурашки. О литературе говорим! О вечном! Все, пошла на мусорку. Я тебя люблю.

— А я тебя!

Анна вернулась к книжной полке, взяла потрепанный томик Грина и положила его в пакет, на несколько секунд задержалась, пытаясь вновь почувствовать морской бриз, но электронная книжка, лежавшая на стеклянном столике, дважды пиликнула, сообщив, что были загружены новые книги. Девушка улыбнулась — у Вадима слова не расходились с делом. Анна склонилась к пакетам:

— Простите меня, дорогие, но от хлама нужно избавляться.

№8

* * *

У неё получилось найти самый надежный вариант заклинания. Ведьма в четвертом поколении, это что-то, да значит…

Геннадий вел небрежно, почти не следя за дорогой. Музыкальная система молотила какой-то запредельно-апокалиптический ритм и несущиеся снаружи сумерки казались насыщенными до предела этой жуткой энергетикой.

Он думал о последнем любовном приключении. Подобные приключения не были для него редкостью — мужчина он привлекательный, далеко не старый и не бедный; но на этот раз все произошло довольно забавно.

Он засиделся в ресторане старого приятеля, попивая коньяк. Привлекательная молодая женщина сама подошла к столику и смущенно поздоровалась. Оказывается, она прочла его последний роман, была на встрече с читателями… в общем — восхищенная поклонница. Вот, увидела и узнала. И, поскольку тоже пробует писать…

У неё была потрясающая фигура, да и коньяк сделал своё дело — вечер закончился для них отнюдь не литературными чтениями.

Екатерина оказалась опытной женщиной, Геннадий даже побоялся показаться ей «неумехой». Однако поклонница сделала вид, что все прошло замечательно, выпросила обещание встретиться еще, «чтобы узнать мнение о моих...» и оставила тетрадку с этими «своими».

Геннадий не помнил, куда ее засунул.

А потом ему стали сниться странные сны.

И кажется, такая же жуткая музыка была в этих снах, где он исступленно, до изнеможения скакал в толпе не то дикарей, не то шаманов с ведьмами. И просыпался разбитым и обессиленным, как выжатый лимон…

«Геша, что случилось?! »

Приятель, встретив его через неделю, искренне забеспокоился. Уговорил отдохнуть на своей даче, насильно засунув в карман ключи.

«Сразу прямо и поезжай!.»

Машина равнодушным монстром пожирала километры загородного шоссе. Геннадий потянулся к панели, чтобы убавить дьявольский звук…

Неожиданно мелькнули в голове строки из тетрадки Екатерины — он все-таки в нее заглянул, так ничего и не поняв в этих стихах:

«… И будь навеки ей утехой,

Забавой молчаливой будь,

Иконой, Богом и проклятьем,

И никогда не ...»

В лобовом стекле полыхнуло, а через мгновение голову Геши расколол страшный удар встречного грузовика.

«И никогда не позабудь...»

Особенно ей нравилась последняя мантра. Теперь он избавлен от страданий и будет вечно любить только ее одну…

№9

* * *

На главной площади города возле памятника вождю мирового пролетариата собралась толпа.

Повод для сбора был неординарным: депутаты горсовета решили снести памятник «в целях восстановления исторической справедливости, а также учитывая требования времени и общества». Весть об этом облетела город за сутки (не в последнюю очередь благодаря местным СМИ), так что к назначенному часу площадь была запружена людьми. Одни пришли поддержать городскую власть; другие – защитить кумира, впавшего в немилость к Истории и новому поколению; третьи же – понаблюдать за бесплатным шоу.

Сам вождь гордо взирал в неприступную и так и непокорённую прошлыми поколениями даль, а у подножия тем временем разгорелись нешуточные страсти. Группа людей взяла памятник в оцепление, словно загораживая его своими телами, и яростно спорила с напиравшими на них противниками мрачного прошлого. Последние были полны такой решимости, что казалось, будто они вручную готовы демонтировать этот «осколок тоталитаризма» без всякой помощи.

— Уходите! Вы нарушаете закон!

— Это – наша история! Её знать надо, учить надо, о ней помнить нужно!

— Правильно – помнить! У этого палача руки по локоть в крови, а ему памятники стоят! Хватит!

— Пусть стоит ради памяти! Что вы детям-то рассказывать будете?

— Правду! Прав-ду, а не ту лапшу, которую вам вешали!

— Какую там правду?! Вам что, сейчас лапшу не вешают, что ли?

— Полиция! Полиция!..

Полиция скромно стояла в стороне и молча наблюдала за историко-политическими спорами. Кое-кто снимал происходящее на мобильный телефон.

Наконец подъехал автокран с «вышкой» и рабочими. Одного из них подняли прямо к голове вождя, и он накинул трос на шею памятнику. Ещё несколько тросов обвили всю фигуру.

— Побереги-и-и-сь! – крикнул кто-то.

Автокран дёрнул раз, другой… Толпа раздалась. Памятник нехотя раскачивался, словно не желая покидать тёплое место, но с очередным рывком не удержался и рухнул. По площади прокатился гул, встреченный аплодисментами. Кто-то затянул государственный гимн, подхваченный остальными.

— Вот давно бы так! – подытожил один из наиболее рьяных противников вождя. – Ничего, всем воздастся…

Другой подошёл к водителю автокрана:

— Мужики, вы куда его везти будете?

— На металлолом.

В опущенное окно просунулась рука:

— Слышь, мужик, здесь на всех хватит. Отвези его ко мне на дачу, за город. Я скажу адрес.

— Да не вопрос, – хмыкнул водитель. – А чё так?

— Да мало ли как обернётся. Сам понимаешь…

Внеконкурс

* * *

— Будь ты проклята! – кричала Люся, бросая скомканный лист мне в лицо. – И ты, и Алёна, и эта дрянь!

Люся и Алёна – мои подруги. Особа, упомянутая как «эта дрянь» — никто иная как украинская лётчица Надежда Савченко, имевшая неосторожность подписаться в письме своим именем и фамилией. Люся её терпеть не может, особенно после того, как в Донецке погиб её троюродный брат вместе с женой. С тех пор она мечтает о том дне, когда эту даму в военной форме повесят на ближайшей берёзе. Спросите: какого лешего я вздумала писать Надежде письма, а тем более показывать подруге её ответы? В том-то и дело, что не писала я ей. Мою поэму «Песнь о матросе Кириллове» отправила ей Алёна, с моего согласия. Впрочем, имелась в виду не конкретно Савченко, а вообще политзаключённые. Что ж, пусть читают – я не против. Просто Надежде моя поэма понравилась, и она решила об этом написать. Разве я виновата? Я только успела распечатать письмо, что переслала мне Алёна, как Люся пришла в гости. Она знала, что моего Колю только что забрали в армию, пришла по-дружески поддержать. Но увидела распечатку. И вместо поддержки – истерика, проклятия, хлопанье дверью.

А ведь раньше она такой не была. Сколько её знаю – пятый год уже, с тех пор, как познакомились на одном из поэтических вечеров. Оказалось, мы живём на соседних улицах. Так и стали подругами. Кто бы мог подумать, что поэтесса, у которой такие возвышенные стихи о любви и доброте…

Той же ночью мне приснился матрос Кириллов, чей шикарный образ я описала в своей поэме.

— Не унывай, Дарья! – сказал он мне. – Значит, такая подруга хорошая!

А что мне оставалось делать? Только страдать и бояться. Сначала я не особо-то и поверила в проклятие. Но когда после ссоры всю неделю были перебои с электричеством… Алёне досталось больше – её пятнадцатилетняя сестра Юля разбилась со своим парнем на мотоцикле. Изменилось ли что-то в жизни моей нежданной поклонницы, я сказать не могла, поскольку с ней не общаюсь. Но после Юлиной гибели я стала всерьёз бояться за своего мужа. Каждое утро просыпалась с навязчивой мыслью: жив ли Коленька? Вдруг сегодня мне придёт на него похоронка? И каждый раз, получая от него письмо о том, что в принципе с ним всё нормально, вздыхала с облегчением. Иногда я заходила в церковь – молилась, чтобы Господь уберёг раба Божьего Николая и избавил от напрасных страданий рабу Божью Дарью. Но если с первым Отец Небесный справлялся хорошо, то со вторым как-то не очень спешил. Знаю, что это плохо, но порой мне так хотелось заявиться к бывшей подружке и ударить её по лицу или наговорить ей гадостей по телефону. Но я к ней не приходила, не звонила. Даже поэтические вечера посещать перестала, опасаясь, что увижу на них Люсю. Когда же судьба случайно сталкивала нас на улице, старалась перейти на другую сторону.

А однажды приснился мне сон: стою я на палубе корабля – того самого, что описывала в своей «Песне о матросе Кириллове». На моей шее петлёй болтается засаленный корабельный канат, чёрный от жира и копоти.

— Режь! – говорит матрос Кириллов, протягивая мне нож.

Резать неудобно. Нож то и дело соскальзывает. Петля на шее медленно сжимается. Дышать становится всё труднее. На руках появляются мозоли.

— Не могу больше! – шепчу я, выбившись из сил.

Но в ответ слышу командный голос своего героя:

— Режь!

И я продолжаю пилить.

Наконец, с треском рвутся последние нити, и я пробуждаюсь.

Первый раз за много месяцев я проснулась без страха. Теперь я не сомневалась: Коля вернётся, обязательно вернётся! Обиды на Люсю уже тоже не было. Да и на кого обижаться? Подруги по имени Люся у меня давно уже нет. А поэтесса Людмила Санаева при всём желании уже меня не обидит, даже если будет проклинать меня с утра до вечера. Потому что обидеть могут только друзья.

Впервые после долгого перерыва я решилась пойти на поэтическую встречу. Товарищи по перу встретили меня приветливо, удивляясь, где я столько времени пропадала. Я сослалась на множество дел и отсутствия времени.

— Представляешь, какая неприятность! – сказал мне Серёжа, что всегда на таких вечерах брал на себя роль ведущего. – Санаева обещала сегодня стихи читать, да вот попала в больницу. Поскользнулась – сломала ногу…

Нельзя сказать, чтобы это известие вызвало у меня злобную радость, однако же промелькнула мысль: не надо желать зла другим людям. Вернётся ведь бумерангом.