Салфетки 210 - работы и голосование

Жители Мастерской, на ваш суд представлены девять замечательных миниатюр и добре ради зла и зле ради добра.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие. А еще лучшая поддержка — читательский отзыв 

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

Голосование идет до воскресенья, 17:00 по Москве.

_______________________________________________  

Работы конкурса

№1

Димка в офисе слыл знатным ловеласом. Не красавец, но была в нем харизма, притягивающая женщин. Он относился к этому равнодушно. Легко сходился, без сожаления расставался. Вот и сегодня он шел на работу по запасной лестнице. Вчера обещал прийти в гости к Свете, из отдела сбыта. Но по телевизору шел футбол, позвонить, извиниться было лень, поэтому сейчас встречаться с ней не хотелось.

— Ладно, — думал Димка,- пойдем на обед в кафешку, придумаю отмазку, помиримся. Своей столовой в офисе не было, сотрудники ходили в кафе неподалеку. Как назло, занудливый клиент позвонил ровно без десяти двенадцать. Очень ему хотелось узнать, не засосет ли пылесос, который он хотел приобрести у них, его карликового шпица. Все сотрудники ушли, Димка торопился, может не все столики займут. Перебежав дорогу, направился в кафе через детскую площадку. Около качелей споткнулся, наступив на детскую игрушку и чуть не упал. Хрупкая пластмасса громко треснула, игрушка развалилась на кусочки. От неожиданности он остановился. Рядом стояла девочка и смотрела на него глазами, полными слез. Димка не знал как утешать детей, поэтому, растерявшись, молча ушел.

— Ничего страшного не случилось, нечего игрушки разбрасывать,- мелькнуло у него в голове. В кафе почти все места были заняты. Света сидела с подругами не глядя на него. Набрав целый поднос тарелок, подошел к кассе. Пока девушка за кассой выбивала чек, рука привычно опустилась в карман, за кошельком. Но вместо него ощутила пустоту. Стала неприятно, даже взмок от быстрых и резких движений, нащупывая деньги по карманам. Кошелька не было. Оставив поднос, выбежал из кафе, сел на скамейку, в сквере, ощущая легкую досаду.

— Куда я его мог деть? Точно помню что брал. Зря, конечно, ушел. Мог бы подойти к знакомым, выручили бы.- Размышлял Димка, но возвращаться не стал.

— Дядь, а дядь,- раздался голос рядом,- это ты потерял. На, возьми. Я тебя жду, жду, проголодалась. Димка удивленно поднял глаза. Около скамейки стояла девочка, чью игрушку он раздавил и протягивала кошелек. Ее личико, с размазанными недавними слезами, сияло от радости.

— Спасибо,- взяв кошелек, неуверенно ответил Дима,- а родители где?

— Мама работает, живем одни, папа к другой тете ушел. А я вышла гулять, ключи потеряла.

— Знаешь,- предложил он, немного подумав,- пойдем я тебе поесть куплю. И игрушку какую захочешь, потом отведу к маме. Взяв девочку за руку, осторожно повел ее по аллее. Первый раз Димка опоздал на работу после обеда не из-за женщины и нисколько об этом не жалел.

№2

Профессор Сергеев задумчиво смотрел из окна своего кабинета на улицу. Перед воротами института проходил несанкционированный пикет. Люди разного возраста с транспарантами и плакатами стояли и что-то кричали, гневно размахивая руками. Это был уже третий протест местных жителей против строительства новой АЭС. Проект разрабатывался пять лет, уже вложено много сил и денег. Теперь из-за массовых митингов работы были приостановлены. Камнем раздора послужила часть леса с вековыми деревьями, которую надо было вырубить под строительство. Еще и гринписовцы подключились, подняли шум в газетах: ''Нанесение природе огромного ущерба'', ''Незаконная вырубка леса'', и еще много других заголовков. Прокуратура, в связи с большим количеством жалоб, рекомендовала приостановить строительство АЭС, до полного выяснения обстоятельств. Сергеев знал, это продлится не долго. В строительстве была заинтересована Национальная Академия наук. Запуск новой АЭС позволил бы улучшить электрификацию в районе, разгрузить действующую АЭС, которая работала на пределе.

— Неужели люди настолько стали ограниченными во взглядах или это просто заговор какой-то? — размышлял профессор с раздражением. — Технический прогресс нельзя остановить, самим же лучше будет, станет больше возможностей при использовании мощных приборов. Да, пострадает лес, километр лесного массива будет вырублен. Но это позволит подключить новые школы и больницы, будет больше рабочих мест. Громкий звонок телефона прервал его размышления.

— Алло, профессор Сергеев слушает.

— Здравствуйте, это из приемной министерства энергетики Вас беспокоят. Вопрос вырубки леса в прокуратуре улажен. Завтра можете возобновлять строительство. Соответствующие распоряжения сегодня будут высланы в район. До свиданья.

— До свиданья, — машинально ответил Сергеев, равнодушно наблюдая из окна как прибывшие омоновцы разгоняют митинг.

№3

— Мелкая, а ну глянь, как там наш дурак!

— Почти готов, мама, но еще в отключке. Может ему бульончик сменить, а то он от страха совсем очистился – все лишнее вышло, — хихикнула молодая красивая женщина, внимательно разглядывая голого мужчину, лежащего в котле с бурлящей субстанцией.

— Пусть сначала очнется, а там видно будет. Иди сюда, карты на него пока раскинем.

— Хорошо, — женщина опустила палец в жидкость и проверила температуру.

Громкий крик разорвал тишину.

— Готов! – уверенно сказала старшая и направилась к котлу, поманив за собой дочь.

— Хорош голосить! Вылезай и марш в сени – там ополоснешься из кадушки. Полотенце и одежду там же найдешь. Как оденешься, заходи в дом – поговорим.

В доме за столом Ивана ждали две женщины. Одна — неопределенного возраста, а вот на другой его взгляд задержался, несмотря на то, что он чувствовал себя паршиво.

— Садись. Понимаешь, что теперь твоя жизнь принадлежит нам? – сурово спросила старшая.

— Почему вы меня не съели? – голос предательски дрогнул.

— Да мы вообще мяса не употребляем. Это было представление, специально для тебя. Ты ведь нас убивать шел.

— Так вы ж ведьмы – от вас все зло в городе. Вот и шел, — промямлил Иван.

— Уж не принцесса тебя надоумила?

— Она. Пообещала, если справлюсь – замуж за меня выйдет.

— Только то и всего – от нас, злодеек, избавиться?

— Ну… И еще зеркальце ваше молодильное прихватить.

— Вот как… Мелкая, а ну-ка тащи сюда око – сейчас глянем, чем его невестушка занимается, пока ради нее подвиги совершаются!

Младшая упорхнула в другую комнату и вскоре вернулась, неся мутное зеркало на подставке.

— Думай о любимой, а потом коснись зеркала пальцем, — шепнула она мужчине и села рядом.

По зеркалу пошла рябь, потом резко возникли изображение спальни и звуки.

— Вот ведь что вытворяет, чертовка, да еще сразу с двумя, — в голос захохотала ведьма. – Ты челюсть попридержи, Иванушка, а то она у тебя вон как отвисла.

— Этого не может быть, — слова комом застряли у мужчины в горле. – Мы ведь вместе стихи читали, о духовных путях говорили…

— Ага! А на прощание, наверно, она тебя трогательно поцеловала в щечку. Да ты и впрямь дурак, но это даже к лучшему. Мы на тебя через карты смотрели – нет в тебе гнили, как во всех умниках, что до этого по нашу душу приходили. Так что поживешь пока у нас, может ума-разума наберешься.

-Ааа… Зачем вы меня варили? – Иван сам не понял, почему задал этот вопрос.

— Чтобы дурь из тебя выбить и в душу через карты заглянуть. Да и тебе полезный опыт, будешь знать, из чего добро делается.

№4

За жизнь!

Не обижай людей — придет расплата.
Нам счастья не сулит обида чья-то.
(Фирдоуси)

Петрович, за новую жизнь, что ли! – хохочущие раскрасневшиеся лица, позвякивание стаканов. За спинами столующихся виднеется затянутое крепом зеркало. Шумно, накурено, в воздухе витает ощущение бесшабашной свободы и лёгкости.

Тремя часами ранее.

— Смотри, а небо распогодилось, словно улыбается, — женщина в трауре берет под руку мужчину, тоже одетого в траур. Небольшая кучка людей, собравшихся возле свежей могилы, постепенно рассеивается, а желающие попасть на поминальный обед глухо переговариваются в стороне, дожидаясь «хозяев».

Три дня тому.

— Лермонтова, дом шестнадцать, приезжайте скорее, мы уже не находим пульс… — трубка выпадает из дрожащей руки, Маша смотрит на меня со странной смесью испуга и облегчения.

Три дня и три часа тому.

— А я говорю, не бывать этому, пока я жива! Желаю дожить в квартире, оставшейся от покойного Лёнечки! Это ты тут на птичьих правах, зятёк дорогой. Инженер, тоже мне, а семье на квартиру так и не заработал, все у меня на шее сидите! – мясистый палец властно трясется перед понурившимися лицами обедающих, где-то над тремя подбородками ораторши посверкивают выпученные бессмысленные глаза. Валентина Арнольдовна в очередной раз воспитывает «непутевых нахлебников», доедая вторую порцию приготовленного зятем жаркого.

— И где мой Тобик, его сегодня выгуливали? – спохватывается «домомучительница». Её лицо постепенно багровеет, руки тянутся к горлу, а звуки, вырывающиеся изо рта вперемешку с недожёванной пищей, переходят в невнятное бульканье и хрип.

Ещё тремя часами раньше.

Злобные, налитые ненавистью глаза, словно копирующие «мамашу», следят за мной. Склочная тварь опять не желает спокойно выгуляться на поводке, сделать свои дела и освободить меня от повинности «прогулять мамину собачку».

— Тоби, домой, быстро!

Мерзкое животное в очередной раз пытается вцепиться мне в ногу. Неожиданно для себя я замахиваюсь и опускаю ему на череп зонт-трость. Это подарок дочери. Тяжёлая коллекционная штуковина. От мыслей о моей девочке к горлу подкатывает ком. Сколько она натерпелась от тёщи, а как из Машеньки пьет кровь та, что называется её матерью.

Тем временем рухнувший на землю пёс подрагивает в предсмертных конвульсиях.

Ну вот, теперь еще жди скандала из-за этого зверя. Или нет? Вспомнив о «наборе мясника», оставшемся после тестя, подхватываю околевшего пса и направляюсь к гаражам. Угощу-ка я сегодня «мамашу» за всё её «добро».

№5

Мальчик бредил уже неделю. Укутанный одеялом, исхудавший и бледный, он лежал на кровати под иконой Николая Чудотворца и то проваливался в короткий сон, то исходил надрывным, нутряным кашлем. Лучшие врачи Петербурга разводили руками. Раз за разом собирался консилиум, но никто не мог предложить ничего путного. Кто советовал увезти мальчика за границу, подальше от сырого невского воздуха, кто — на Кавказ, кто – в Крым. И – лекарства, микстуры, порошки…

Иные доктора, выходя из дома и садясь в пролётку, качали головой и тихо повторяли «Бедный мальчик!». Даже побывавшие на войне и вытаскивавшие солдат с того света под разными предлогами отказывались от визитов — такой туберкулёз казался им неизлечимым.

А мать мальчика сутками не отходила от него; сама, не доверяя горничным, меняла компрессы, поила отхаркивающим, а когда сын засыпал, молилась, прислушиваясь к его дыханию. Она старалась не спать – ей казалось, что только стоит заснуть, и смерть обязательно заберёт её сына.

Однажды она всё-таки заснула, уронив тяжёлую голову на постель. И тут же ей послышалось:

— Ты не знаешь, о чём просишь…

Она подняла голову и огляделась по сторонам – никого. А голос из ниоткуда по-прежнему звучал:

— Твоего мальчика можно вылечить. Но ты должна знать, что его ждёт потом. Может, ему лучше будет умереть сейчас, чтоб не испытать своего будущего.

— Кто ты? – прошептала женщина. – Что ты такое говоришь?

Вместо ответа в её голове начали вспыхивать картины – сначала нечёткие, словно световые пятна, затем – более отчётливые. Мать стала узнавать на них своего сына…

… Он блистает на балу – в офицерском мундире, среди прекрасных барышень…

… Он читает стихи, опираясь рукой о стол – и окружающие не сводят с него глаз…

… Он среди друзей – таких же офицеров – что-то горячо обсуждает, жестикулирует…

Мать смотрела и улыбалась. И вдруг тихо вскрикнула:

… утренние сумерки, крепостной вал, выстроенные в каре войска, глухой рокот барабанов, костёр, где догорают офицерские мундиры и переломанные шпаги… Пятеро – в нижних рубашках, босые, в кандалах – медленно, под конвоем идут к…Виселица?..

…поднимаются на помост…Четвёртый поворачивает к ней голову…Это он? Её сын?..

…резкий выкрик. Им на шеи накидывают петли… Палач выбивает скамейки…

…двое вздёргиваются манекенами. Трое срываются, проламывают собой помост, падают в яму…

Женщина закрыла лицо руками.

— Ты всё ещё хочешь, чтоб он выздоровел? – грустно прозвучал голос.

Она качала головой, не отнимая рук от лица.

— Пусть он живёт… – глухо доносилось из-под пальцев…

№6

Спор о добре.

— Уважаемый, вы рассуждаете о добре и зле так, как будто что-то в этом понимаете!

— А вы считаете, что не понимаю?!

— Да, именно так я и считаю! Чего стоит только ваше заявление о Боге, как об абсолютном добре.

— А по-вашему это не так?

— Помилуйте, а как же все те деяния, что совершил Господь: изгнание людей из Рая, Всемирный потоп и прочее, прочее, прочее?

— Голубчик, но ведь все это было сделано во благо.

— Простите, но во благо кого?

— Человечества. Ведь при том же потопе погибли исключительно грешники.

— Но ведь это статистический нонсенс. Не может же быть, чтобы Ной был единственным праведником. Куда смотрел Бог, и как он допустил, что среди всего человечества совсем не осталось порядочных людей? А главное, почему он это допустил? А как же священнослужители? Неужели они тоже были все сплошь и рядом негодяи?

— Получается так. Темные времена… Не забывайте, уважаемый, неисповедимы пути господни. Все, что не делает он, все ради блага. И тем, кто принимает деяния его со смирением, тем будет даровано Царствие Божие.

-Хмм… То есть получается, что даже если с вами случится какое-то несчастье, но оно произойдет по воле божьей, то вы отнесетесь к этому со смерением?

— Естественно.

— Но как вы узнаете, что на то была воля божья?

— Ну-с… Полагаю, что Господь найдет способ донести это до меня.

— А вот это уже очень интересно. Что ж, тогда спешу сообщить вам, что у Бога есть для вас послание.

— Вот как?

— Да… Он поручил мне сообщить вам, что вы ни черта не понимаете в вопросах добра и зла и велел вам навсегда прекратить спорить со мной по этому поводу.

— Но…

— И вы должны принять это со смирением.

— Позвольте, но мне кажется, что вы меня разыгрываете.

— Возможно… А может быть, и нет. И вот вопрос: примите ли вы голос Божий со смирением в надежде попасть в Царствие Божие или продолжите спорить?

— Дааа… Ситуация. А как, вы говорили, поживает ваша матушка?

№7

За окном глубокая ночь. На улице лишь несколько тусклых фонарей освещают пустынный дворик. Свет ближайшего проникает и в эту квартиру, но что может одна лампочка перед необъятностью ночи?

Я продвигался по незнакомым коридорам и комнатам чужой квартиры, и в моих движениях не было сомнения. Слова светоносного ангела уже не раз раскрывали мне истину происходящего, а значит, я не сошел с ума.

Когда месяц назад ко мне во сне явился образ Люция – ангела, ниспосланного ко мне небесами — я усомнился в происходящем. Он просил меня убить одного человека, что вершит зло в этом мире, но кто из адекватных людей, обращая внимание на мимолетный сон, пойдет убивать людей?

Вскоре в новостях я увидел знакомое лицо, этот человек оказался наркоторговцем, и из-за распространения некачественного “товара” погибло семнадцать школьников.

В ту же ночь Люций явился снова, с новой просьбой убить. Теперь я прислушался, но решил пойти другим путем: уговорить, предупредить, хоть что-то изменить. И все напрасно. В результате моих действий вместо предсказанных восьми жертв людей погибло гораздо больше. И все они на моей совести.

Третье явление ангела я воспринял всерьез и решительно. Ведь теперь на кону стояли не жизни людей, а судьба целой планеты. Миллионы жертв и миллиарды искалеченных жизней.

И в этот раз выбор был действительно труден, мне предстояло избавиться не от прогнившего наркоторговца или обезумевшего мстителя, а от невинного человека – будущего ученого с мировым именем и лишь с одной случайной ошибкой с его стороны, что позволит смертельному вирусу вырваться на свободу.

Я уже убедился, что нельзя изменить происходящее другим способом, нежели смертью, и решимость шагнуть в эту пропасть засела глубоко в моей душе. Пускай даже моя жизнь окажется под угрозой.

Бесшумно продвигаясь по незнакомым комнатам, в темноте я ни разу не споткнулся, и половица не посмела предательски скрипнуть под моей ногой. Скрипучий пол как минное поле для воров, но я не вор и не простой убийца. Под покровительством небес я успешно добрался до комнаты, где сейчас спал невольный истребитель человечества.

Открыв дверь, даже сквозь кромешную тьму я смог рассмотреть, что никакого мужчины там не было. Лишь женщина, мирно спящая на своей кровати, а рядом в люльке мирно дремал младенец… мальчик.

№8

Этой ночью комната была освещена достаточно ярко. Воцлаву нужно было до утра закончить ещё два десятка игрушек, так что нож мастера размеренными и точными движениями вырезал из кости очередную лошадку.

На столе уже стояли 13 таких же и ещё 22 собачки. В приюте было 33 девочки и 22 мальчика. Раньше Воцлав делал разные игрушки, но детки ссорились из-за самых красивых, так что он решил делать одинаковые. В следующий раз он сделает для девочек стрекоз, а мальчишкам достанутся орлы.

Вспышка молнии на миг оживила комнату причудливыми живыми тенями, напоминающими тянущиеся к человеку руки. «Символично», — отметил про себя Воцлав, на секунду отвлекшись от работы.

— Доброе утро, пан Воцлав, — Татьяна приветливо улыбнулась гостю. — Детки уже вас заждались. С самого утра спрашиваются.

Воцлав пробормотал приветствие и быстро прошёл по коридору. Он всегда смущался воспитательницы и расслаблялся только в присутствии детей. Когорта ручек, ножек и разноцветных головок бросилась на пожилого мастера. Вереща каждый своё, дети ещё пару минут тискали обожаемого ими человека, но затем сами без команды отошли и расселись кружком, как их учили. Только один мальчик лет четырёх остался стоять в сторонке с растерянным видом. Оказалось, что он новенький. Пожилая пани Врадлищева привела малыша вчера вечером. Воцлав лишь улыбнулся. В кармане тулупа лежала пара запасных игрушек, как раз для такого случая.

Приют мастер покинул лишь после обеда. Следующий раз он придёт сюда через неделю, принеся очередную котомку с подарками. Нужно лишь запастись материалом.

— Добрый вечер, — посетитель зашёл уже затемно. Воцлав как раз хотел закрывать лавку, — ну и стужа сегодня. Можно я у вас погреюсь хотя бы минутку?

-Конечно, — махнул мастер на стул, — вы издали? Раньше я вас не видел.

— Да, я из Врачневска. Приехал тётю навестить. Мило у вас. Неужели кто-то покупает всё эт…

Договорить он не успел. Дротик с ядом вошёл в шею, сопровождаемый лишь лёгким шипением. Воцлав не сразу пришёл к такому способу, но он оказался наиболее эффективным. Не нужно было ломать драгоценные кости, да и борьбы никакой не было, а куда уж старику бороться.

«Вот и материал».

Найти дерево для игрушек сейчас было невозможно. Лес вырубили под чистую ещё в первый год Стужи. В огне исчезла вся деревянная мебель. Хоронить людей запретили, так как трупы попросту не разлагались в промёрзшей земле.

«Ты должен нести людям добро, Воцлав. Делай добро всегда, чего бы это тебе не стоило», — слова отца прочно засели в голове с самого детства.

№9

– Повторить, – попросил я и подвинул пустую пивную кружку к бармену.

Реакции от него не последовало, да и бармена передо мной уже не было – напротив сидел белокурый мальчик лет шести с пронзительными синими глазами.

«Допился…» – подумал я и спросил малого:

– А ты здесь откуда? С кем-то из взрослых пришел?

– Я с тобой пришел. Я вообще всегда с тобой.

– В смысле? Ну-ка признавайся, как ты сюда попал?

– Я живу в твоем сердце, только с годами там стало совсем мало места. Темно, сыро и грязно. Я больше не смог там находиться. Все захламлено обидами, злостью, разочарованиями и грустью. Все это могла бы убрать радость, но я уже и не помню, когда ты последний раз радовался.

– Угу, порадуешься тут, когда без работы остался… – Я говорил с мальчиком так, будто передо мной взрослый равный мне собеседник, хотя в душе и подозревал, что схожу с ума.

– А ты попробуй сделать из этого радость! Сколько раз ты мечтал денька три провести в свое удовольствие, а не бежать сломя голову на работу, не разгребать завал с хозяйством в выходные? Сколько ты мечтал выспаться, выпить без спешки кофе, дописать свою давно заброшенную книгу, погулять по осеннему парку! Сделай все это сейчас!

– Но теперь одни проблемы с поиском новой работы!

– А если новая работа окажется интереснее предыдущей, с окладом побольше и ближе к дому, а?.. – весело тараторил малой.

– Еще и руку сломал недавно, – продолжал жаловаться я, – теперь про альпинизм на полгода можно забыть.

– Зато бывший начальник на месяц освободил тебя от разбора офисного склада и переноса папок из архива по вторникам и четвергам. Когда твои коллеги корячились над этим неблагодарным делом, ты попивал чай в кафе и читал свежий номер любимого журнала. И даже был вполне доволен, ведь так?

– Так… – растерянно согласился я и понял, что мальчик невероятно похож на меня самого в детстве. – А еще Катька моя от меня ушла… К какому-то латиносу.

– Ясно. Из твоего сердца ушла Любовь. Теперь понятно, почему там стало так темно, как будто враз выкрутили все лампочки. Знаешь, как мне было страшно в темноте? Я, кажется, знаю, что делать. Взгляни вот за тот столик – та светловолосая девушка давно тебе улыбается.

Я на миг оглянулся, чтобы посмотреть, на кого указывал малой, а повернувшись назад, обнаружил, что он исчез, испарился, будто его и не было.

Я, отчаянно сомневаясь в своей нормальности, заказал два лате с пирожными и, поставив все это на поднос, пошел к столику блондинки.

– Извините, у вас свободно?

– Да, конечно присаживайтесь, – улыбнулась она.