Салфетки 161. Второй Тур. Выкладка

Тема: «Обещания, встречи и снег»

Жители Мастерской, на ваш суд представлены 10 замечательных миниатюр + 2 внеконкурс.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

____________________________________________________________________________

№1

Мистический свет полной луны окутывал вихри облаков. Туманная пелена в ответ волновалась и струилась, словно подхваченная ветром вуаль. Срок снова настал… Самые смелые снежинки поднялись на поверхность, поблескивая и тихо шурша. Они вглядывались в необъятную бездну, поглотившую их предшественников. Ветер-проказник поигрывал обрывками выпущенных на волю слов: «Это конец», «Мы не вернемся обратно, никто не возвращается…», «Говорят, там нас ждут те, что упали раньше», «Я боюсь, вдруг там ничего нет…»

Мнения снежинок разделились. Они не помнили момента своего рождения – он сокрыт в туманных кружевах облаков. Зато они знали, что придет срок, и часть собратьев навсегда покинет дом, упав в темные и бескрайние просторы неизвестности. Легкомысленный ветер пел снежинкам о счастливой встрече с упавшими раньше, но… можно ли верить ветру? Однако время не спрашивает о согласии. Оно забирает всех и всё. Даже данные друг другу обещания и просьбы дождаться на другом конце пустоты тонут в потоке времени.

Настал срок новому сонму ажурных путешественников отправиться в путь без возврата. Что же их ждет? Разлука, бесконечно долгая томительная неизвестность… а дальше?

Две снежинки, обнявшись, замерли над головокружительной бездной ночи. Затем их подхватил ветер. Они зависли на миг в пустоте, окруженные блеском миллионов собратьев, и сами, мерцая, закружились в последнем танце. Бесконечное счастье вдруг затопило путешественников. Теперь нет смысла ни о чем сожалеть, нет смысла бояться. Все уже произошло. Гнетущие страхи остались далеко, в пушистых просторах облаков. Влюбленные неслись в волнующем вальсе – отдаляясь и вновь сливаясь, наслаждаясь пребыванием наедине и в то же время среди бесчисленного множества таких же снежинок. Не в этом ли счастье? Знать, что ты не один, что на ведущей в неизвестность дороге рядом с тобой есть кто-то еще, с кем можно поделить тяготы пути и радость открытий.

Ничто не вечно и когда-нибудь полет закончится: в белоснежном сугробе или грязной луже, на пахнущей праздником ёлке или языке озорного ребенка… Снежинки не задумывались об этом «когда-нибудь», ведь сейчас у них было «сейчас». Счастливое, залитое лунным светом и блеском друзей, с неожиданными извивами ветра и удивительными встречами – такое всеобщее и такое особенное для каждого, «сейчас».

№2

Утреннее солнце сияющей белизной рвалось в окно.

Растопив по новой уже едва тёплую печь, сунул бесполезный мобиль в карман и вышел на низкое крыльцо. Сигнал плывет, сообщений нет… Алекс картинно раскинул руки, вдыхая полную грудь свободы и тишины. Сухой колкий воздух зимнего леса царапнул и расколол панцирь городской гари, казалось, насмерть приросший к телу городского человека.

Он пойдет навстречу. До поворота по просеке. Фадеич уже может везти Пашку от станции, если охламон-Пашка всё-таки поехал утренним транзитом.

Лес, бывший вечером просто темной массой и пугавший неразличимо-черными деревьями и корягами, утонул в сугробах и превратился в новогоднюю открытку. С каждым шагом росло ощущение, что муторные заботы и дурные проблемы отлетают ненужной шелухой куда-то в никуда. И с каждым шагом отсчитываются года и возвращается старое доброе время ежегодных встреч на заимке.

Где они, друзья? Разлетелись, разбежались. Остался лишь Пашка, да и тот пропадал надолго, а теперь и вовсе скис, попытавшись воплотить в жизнь один из своих бредовых технических вывертов.

Но он вылечит Пашкину хандру! Не бывает такой печали, чтобы не вылечилась за недельный отпуск на природе!

Белые перины свежевыпавшего снега превратили лес в мягкую сказку. Идти было легко и Алекс чувствовал, что сам становится чище. Прозрачней. Словно душа слилась с центром мироздания и теперь, растворившись в благодарности, обнимает весь мир, расширяется в бесконечность прозрачно-синего неба, в кристально-непорочный снег и тишину.

У дороги оказались следы: машина уехала, высадив пассажира, но человек почему-то не пошёл к заимке, а свернул к вышке. Там было ещё одно их любимое место. Алекс и сам хотел туда зайти, но вместе с Пашкой.

Неожиданно пискнула смс-ка и Алекс автоматически сунул руку в карман. Пашка: «Обещанная встреча завалилась снегом». И сигнал исчез.

Алекс чертыхнулся: «Вот же, Пашка! И тут не может без выверта!» и заторопился по следам. Голые, лишённые снега ветви, обозначали с детства знакомый путь.

Он уже был у кривой берёзы, когда эхо выстрела раскололо безмолвно-хрустальный день и разнеслось гомоном вспугнутых птиц.

Пашка?! Договорились же, в одиночку не охотится!

Алекс побежал.

— Пашка, ты что? — закричал, увидев странно свесившуюся с помоста фигуру в ярко-жёлтой охотничьей куртке.

И только под самой вышкой, чуть было не наступив в черно-бордовую дымящуюся лужицу, заметил кровь, редкими каплями падающую и падающую из расколотой Пашкиной головы.

№3

Снег нисходит степенно, будто делом занят — важным, значительным. И тесно, и сутолочно меж этих частых хлопьев, и не видно, куда идешь? Пытаешься отвести их рукой, раз, другой, третий – словно плывешь в толще воды.

Так и слова нужные ищешь. Столько их в тебе, разных… Отводишь лишние, сиюминутные, томишься в ожидании настоящих. Кто-то ведь заложил в тебе эту потребность нащупывать в пространстве, ловить слова, и, кажется, обещал, что всё получится. Но только изредка поднимаются из тишины-глубины те самые, сокровенные.

Словами себя не передать, а кроме них и нет у нас ничего. Прикосновение, линия, музыка есть, но без слова, как в степи заснеженной — глухота, снегота. Мечутся они в тебе, обещают, нашёптывают, а не выскажешь.

«У неё длинные пальцы, на пальцах — лунные перстни, искры от них — слезинками, и хочется осушать эти слёзы, губами собирать с каждой фаланги, забыв об отпущенном времени. Но само слово «фаланга» вдруг нарушает это сладкое забытье: фаланга – войска на боевом марше, пальцы тонкие, пронзительно нацеленные… куда? В сердце моё».

Вспугнуло сказку случайное слово. Как выскажешь такое? И снова ждёшь нужных слов, не знаешь, встретитесь ли.

«Бредём в снежном тумане – вместе, но не слитно, едва соприкасаясь плечами. Кричим навстречу друг другу кончиками пальцев, ладонями раскрытыми. И кажется, вот-вот они встретятся, дотронутся, зажмут меж собой этот крик и уже не разомкнутся. Но нет, скользнули мимо, не встретившись, не согрев. Холодно…»

Натягиваешь перчатку. Как передать? Где слов найти? Страшно. А вдруг он, как «снежный», «заснежить» – обманчивая нежность, холод под лёгким пухом?

Стоишь, уткнувшись лицом в блёклое небо, на голове – снежная шапка. В шапке дурак, и без шапки дурак… Слов-то нет.

А в книгах, а в фильмах! Вот они просто что-то почувствовали каким-нибудь одиноким вечером – одновременно, бросили всё и бегут навстречу друг другу без шапок и шубок. Сталкиваются, падают в снег и живут долго и счастливо, не размыкая объятий. И слова-то им не нужны. Чудеса!

А ты, Ловец слов, иди, жди, пиши. Чудес не бывает, знаешь? Но если встретишь вовремя нужное слово, то, кажется, и чудо возможно.

Но так снежно кругом, так сутолочно…

№4.

Обещанная встреча на снегу

Наша первая встреча была случайностью. Я прекрасно понимаю, что на моём месте мог оказаться любой другой житель планеты. Но Борга занесло именно в мой город и на мою улицу.

Наша встреча была не слишком весёлой. Почему? Борг получил сумочкой по мозгам. В сумочке я ношу всего понемножку, в том числе и духи на всякий пожарный, а они, между прочим, в тяжёлых стеклянных флаконах. Вот этими флаконами я и молотила по голове приставучего незнакомца. Правда, как выяснилось позже, мозги Борга обретались совсем не в голове. Там у него был сексуальный аппарат. Гениталии то бишь. Тоже неплохо получилось. Борг свалился в снег и заплакал густыми, как гель, слезами. Молча.

Я тогда перепугалась и заорала. Но оказалось, что борги плачут от удивления. В общем, мы сумели найти контакт. Я привела Борга домой, благо мама была в ночной смене, и попыталась напоить чаем. Он опустил в чашку палец и почесал другой рукой промежность. Я офигела от такого поведения и приготовилась снова лупить его сумкой для самозащиты…

Мозг Борга был защищен получше нашего. Тазобедренной костью, я полагаю. Впрочем, никогда не видела борга в разрезе и очень надеюсь никогда не увидеть. Парень оказался очень умным, просто ему нужно было время для знакомства с нашей расой.

Что произошло с Боргом? Он заблудился в космосе. Путешествовал между двумя галактиками, но сбился с мысли. Они ведь силой мысли перемещаются с одной планеты на другую. И вот, нате вам, оказался на Земле. Меня увидел в снежной ночи, с работы домой бредущую. Попытался наладить контакт с моим мозгом. А попросту — за попу схватил! Откуда ему было знать, что у землян там совсем другой орган?

Мы общались с ним целую ночь. Пытались найти схожесть между нашими расами. Смеялись друг над другом, правда, в исполнении Борга смех больше походил на пляску святого Витта — дрыганье конечностями и долгая громкая икота. Не знаю точно, на каком языке мы объяснялись, но контакт третьего типа был налажен. Борг спешил, но обещал вернуться в гости, на чай. В общем, просил ждать и не забывать.

Я ждала. Много лет. Сначала подумала, что он снова заблудился. Потом стала сомневаться, что он существовал. Для самоуспокоения написала фантастическую историю про Борга. Её напечатали, младшая внучка обожает. А я всё ещё жду. С каждым первым снегом, иррационально и упрямо. Как сегодня. Большие хлопья кружатся искрами в свете фонаря под окном. А на белом от снега тротуаре дрыгается смешная тёмная фигура…

Борг?!

Ставлю чайник и бегу навстречу.

№5

— Пообещай, что встретимся еще! Я столько всего должен показать тебе, ты даже представить не можешь! Море, горы, степи, леса — мир принадлежит теперь нам. Осталось подождать немного — год, два? Мы увидимся вновь, и сможем отправиться в самое великое путешествие!

— Обязательно отправимся. Обещаю.

Тихо кружился в воздухе снег, запоздалый, и оттого удивительно щедро сыпавшийся с неба. Потемневшая от дождей и сырости трава и серые камни, острыми сколами выступавшие из земли, уже покрылись тонкой белой пеленой. В золотых кудрях тоже запутались снежинки, серебряное крошево, последнее украшение для этой головы, полной шальных мыслей.

Они встретились. Годы летели незаметно, и день расставания отдалялся, горечь от разлуки заменялась предвкушением нового свидания. День, когда нужно было сбросить все оковы и воспарить, словно птица, приближался все скорей. Пока однажды — в начале зимы, не пришло письмо. «Я жду тебя, мой друг».

Он мчался сквозь всю страну, не запоминая городов и чужих лиц. Долгое ожидание подходило к концу, и в голове рождалось множество мыслей, радостных, волнующих. Горы и леса, моря и реки, степи и пустыни — о, вдвоем они могли увидеть мир во всем его великолепии, и эта встреча должна была стать началом свободы.

Тихо кружился в воздухе снег, таяли белоснежные хлопья в разогретом племенем воздухе. Огонь жадно пожирал золото кудрей, стремясь добраться дальше, глубже, до самого сердца. Давно истаяли снежинки в волосах, незаметно взвившись к небесам. Туда же отправится и прах. Подхваченный ветром, он унесется далеко, к вспарывающим небо скалам, к широкой глади моря, к сухой, выжженной солнцем траве. Увидит весь мир.

О чем он только думал, когда хотел сбежать от короны, сманенный сладкими речами о вольной жизни? Разумеется, никто бы его не отпустил его. Земля оказалась украшена кровью, и снег стыдливо укрывал следы преступления. По весне он оттает, и никто даже не вспомнит о том, что когда-то здесь горел костер, и языки пламени возносились к небу. Никто не узнает, что здесь стоял гордый король, не сумевший покинуть дворцовой клетки, и прощался с последним отголоском свободы.

№6

Огромные пушистые хлопья плавно опускались на землю, укладываясь в мягкий ковёр. Казалось, что кто-то там, в облаках выбивает перину, и летящие белоснежные перья, растворяя реальность, превращают мир в сказку.

Он всегда любил гулять в такую погоду. Снег приятно хрустел под ногами. Ресницы, брови и выбившиеся из-под шапки светлые локоны покрылись влажным белым налётом. Проходя мимо магазина, Он, мельком взглянул в светящуюся гирляндами витрину и усмехнулся. «Ещё бы усы, бороду и настоящий Дед Мороз».

Он обещал вернуться именно в этот день, в этот вечер, в крайнем случае в эту ночь, и почти исполнил обещание, задержавшись по пути на три года. Но совсем не хотелось думать об опоздании. Причина была, но вот объяснить почему… Она должна просто поверить.

Он смог вернуться в город всего на одну ночь. Он знал о Ней всё. Как Она прожила эти три года, как изменилась Её жизнь. Он никогда не говорил, что выбрав Его, Ей будет легко, но ушёл, так и не сказав, что может задержаться.

Он знал — Она ждала, но вот примет ли? Простит ли?

Хотя и не виноват, но всё же виновен и не только перед ней.

Если откроет дверь и впустит, то всё повторится. Он опять исчезнет, не объяснив ничего, лишь пообещав однажды вернуться в такую же Рождественскую ночь.

Знакомый двор, дом, подъезд. Он быстро вбежал на третий этаж и, не теряя времени, позвонил. На раздумья его уже не осталось. Пока Он дошёл оно уменьшились, и терять даже секунды из оставшихся часов не хотелось.

Дверь распахнулась слишком быстро, словно она стояла возле неё и ждала.

— Здравствуй, — улыбаясь, произнёс Он. — Я вернулся.

Красивая молодая женщина, худенькая с уставшим взглядом, в новом платье, всё с той же короткой стрижкой, как и три года назад, стараясь сдержать улыбку, тихо спросила:

— Надолго?

— До утра.

— А потом вновь пообещаешь прийти?

— Да.

Она чуть отступила в сторону, пропуская Его. Он сделал всего один шаг и тут из комнаты выбежал мальчуган. Светлые кудряшки, крылышки за спиной. Она верила, что они обязательно помогут. Несколько ночей не спала, клеила белые гусиные перья, привезённые летом из деревни.

Он встал на одно колена перед мальчуганом и, достав из-за пазухи мягкого белоснежного медвежонка, протянул ему.

— Ето мне?! — обрадовался мальчик и крепко обнял игрушку. — Пасиба! — посмотрел большими синими глазами, излучающими море счастья, в такие же, только старше.

— Тебе, малыш, — ответил Он и прижал к себе мальчугана.

Она прикрыла дверь, спрятав Его от всех. Так долго ждала и пусть только до утра, но Он вернулся, как и обещал…

№7

Шум. Легкий перестук каблучков по замершей мостовой. Шум. Проезжающие мимо машины. Шум. Несвязная болтовня рядом. Бесполезный, всепоглощающий шум.

Тяжело вздохнув, молодой человек, сидевший на скамейке, еще больше зарылся в недра огромной куртки и спрятал лицо в намокшем уже от моросящего дождя шарфе. Было холодно.

Он просидел тут все утро, но уходить не собирался. Его ждала трудная встреча. Ночь напролет юноша тренировал перед зеркалом речь, однако, не выдержав напряжения, оделся и вышел на пробежку. И вот теперь, повторяя про себя заготовленные заранее слова, он чувствовал, как внутри все сжимается от неподдельного страха. Он не мог сообщить ей этого.

Вдруг, заслышав знакомое пошаркивание, парень замер. Этот звук выделялся из вороха других и, пульсируя в висках, отдавался пустотой в голове. Все слова вылетели напрочь.

Со вздохом откинув голову, молодой человек выделил среди прохожих знакомую фигуру и, приподнявшись, помахал рукой.

Дождь прекратился.

— Эй!– Услышав знакомый голос, юноша улыбнулся, но вспомнив о цели, снова нахмурился. – Ты не рад мне?

— Что за глупости, малявка.

— Ты так резко меня выдернул. – Девушка присела. – Я, конечно, примчалась сразу, но так ведь не делается! Что случилось?

-Ты как обычно прямолинейна. Без предисловий, сразу к делу, да?

-Ты выглядишь потерянным. Снега как обычно нет?

— Как и морозов.

— Перестань, ты меня пугаешь. – Тиара положила руку на его плечо и, почувствовав, как она утонула в промокшей ткани, парень закрыл глаза. По его щекам заструились первые за все это жуткое время слезы.

— Его больше нет… — Шёпотом выдавил из себя он, и почувствовал как рука сестры, сжимавшая папину куртку, безвольно обвисла.

Они потеряли в аварии мать и здоровье отца. С каждым днем его память ухудшалась, иногда он даже не вспоминал их лиц. Поначалу о нем заботился Киа, но вскоре ему пришлось уехать, ведь в этом городе не было нормальной работы, а деньги были нужны им как воздух. Тогда день и ночь с ним рядом находилась только Тиара.

— Нет… Я ведь… не могла не успеть! До каникул оставалось так мало! Я ведь обещала ему… Обещала, что мы встретимся и я обязательно покажу ему снег… Я ведь обещала!

В этом проклятом городишке никогда не было снега, а морозов уж и подавно, одна слякоть, и отец, проживший здесь всю свою жизнь, с самого детства мечтал увидеть его в живую. Позже эта мечта забылась, но после аварии он будто снова стал ребенком, и она опять воскресла в его памяти.

Просто обещание, встреча и снег.

№8

На подоконнике, в старом горшке, грустит цветок и зябко ёжится. Он смотрит на пролетающие мимо него снежинки. Холодный ветер гоняет их туда-сюда, но ни одна не залетает к нему, в распахнутое окно.

Он ждёт только её. Ему не нужны другие снежинки. Она каждый год наивно-нежным шепотом обещает ему прилететь и никогда не прилетает.

Цветок всё вянет и вянет, а снежинка лишь тает и тает.

Может быть, в этом году всё будет по-другому? Мечтает. Ему это полезно.

Он начинает сбрасывать свои лепестки, гадая, придёт или нет? Оставляет последний лепесток и глубоко вздыхает. Напрасно всё это…

Неожиданно поток воздуха приносит в комнату такую же одинокую, как и цветок, снежинку. Его снежинку! Она начинает извиняться за опоздание и кружиться вокруг него, словно известная балерина. Цветок поднимает голову-бутон и устало смотрит на неё. Сил практически не осталось, ещё немного и он погибнет. Снежинка всё понимает без слов. Ей они просто-напросто не нужны!

Она подлетает к цветку по спирали, оставляя за собой едва заметную серебристую полоску… пыли? Но если присмотреться, можно заметить кучу маленьких снежинок, — это её детишки.

Она быстро целует цветок. Мгновение — и этот живительный поцелуй придаёт ему сил. Он вновь может радоваться и наслаждаться жизнью. Ничего плохого больше не будет — разве только ещё одно? Снежинка тает… тает, превращается в капельку чистой воды. Такой же чистой, как и её душа. Он опускает голову-бутон и смахивает последним лепестком эту последнюю память о снежинке.

Ничего. В следующем году он снова будет ждать её. Теперь-то он точно знает, что она прилетит!

№9

Холодный ветер пробивался сквозь одежду, мороз неумолимо грыз кожу. Топтание с места на место не помогало, пальцы на ногах окоченели. Из-за поворота выползла маршрутка, и так же мучительно медленно проползла мимо пробираясь сквозь снежную пелену. Где же она?! Ира задерживалась уже на час, и как назло не брала трубку. Человеком она была пунктуальным, но уж если о чем-то забыла, то навсегда. Нет, Ира не могла о нем забыть, она обещала! Но почему же она не берет трубку? Может он испугал её этим знакомством с родителями? Зря они договорились встретиться здесь, надо было заехать за ней. Мороз ударил этой ночью неожиданно, покрыв льдом все городские дороги, движение застопорилось, скорее всего, она где-то в пути.

– Прости, я опоздала, – он услышал знакомый голос за своей спиной и обернулся.

– Где ты шлялась? – рявкнул он разъяренно, – Я весь задубел пока ждал тебя!

Она потупила глаза на его ноги и тихо произнесла: «Не стоило меня ждать».

– Только не начинай, – он был слишком раздражен, чтобы обнять и поцеловать её и уж тем более не хотел выяснять отношения на морозе, – ладно, пошли, нас уже все заждались.

Он торопливо шел вперед, протаптывая дорогу в сугробах и грезя о теплом доме. Однако ссориться с ней не хотелось, и ему было стыдно за свою грубость, успокоившись, он сказал:

– Я боялся, что ты не придешь.

– Я же обещала, – он не видел её лица, но по голосу почувствовал, что она улыбалась.

– Где ты задержалась?

– Ой, со мной вчера такая история приключилась, пока я возвращалась домой. Представь, иду одна по улице, темно, периодически назад поглядываю, но там никого нет, совершенно пусто, так тихо, слышу стук своих каблуков. И тут начинаю идти вдоль стены, и краем глаза вижу, что за мной следует еще одна тень, думаю: «Нет, показалось!», снова смотрю на стену и вижу, что за мной действительно идет чей-то силуэт. Я в ужасе поворачиваюсь и вижу нечто белое, развивающиеся, как приведение… А это был всего лишь на всего человек в дождевике, а я так испугалась, – Ира звонко расхохоталась, вытерев веселую слезинку с глаз, она повторила, – Человек в дождевике.

Его раздражало, что она уходит от темы и намеренно строгим тоном он спросил: «И что?»

Её голос поник:

– И он убил меня.

– Что??? – он резко развернулся, но не увидел её, лишь призрачный танец снежинок маячил у него перед глазами. Под небом стонала вьюга, в пустых переулках выла метель. Он посмотрел на дорогу, которой они пришли, но в снеге были вытоптаны лишь его следы.

Её тело нашли через три дня, когда стал таять снег.

№10

Обиженный Вася выбежал во двор, только успел куртку схватить. Краем уха слышал: «Ну поговори с ним!» — «Оставь, уже большой парень, пусть успокоится!»

Тихо. Струился дымок, уходя в звездное черное небо. Шарик, лязгнув цепью, вылез из будки и ткнулся мокрым носом в руку. Хорошая собака. Тебя-то никто тройками не попрекает.

Стоять глупо – обиделся, хлопнул дверью, постоял во дворе, замерз и вернулся. Погулять. Деревенька небольшая, но на праздники народ съехался из города, как Васина семья. По скрипучему снегу Вася выбрался за калитку, выдохнул облачком морозный воздух и пошел по безлюдной улице.

В домах горели огоньки, и снова стало обидно. Только он один на улице, никому не нужный.

Сходить в село, тут близко, тоже окна светятся. Вася решительно зашагал по знакомой тропинке. Спускаясь в овраг, Вася ухватился за ветку, и ему за шиворот натрясло целый сугроб. Речка не замерзла, тихонечко журчала черной струйкой. Вася не удержался и сбросил с перил мостика снежок и смотрел, как он тонет, медленно темнея и пропитываясь влагой. Ступеньки заледенели и Вася пару раз скатился на коленках назад.

Он устал. Но село уже через поле. Пожалуй, стоит срезать. Мальчик зашагал по целине. Сначала было легко, снег неглубокий. Вася похвалил себя за то, что удачно придумал. А то бы полчаса топать через ферму. Так ближе! Дойдем до села – и домой! Обида как-то уже забылась.

Но вскоре снег забился под брюки и начал таять. Идти стало тяжелее. Он оглянулся и увидел, что возвращаться не стоит, он прошел немало. Снова принялся месить городскими ботинками снежную кашу. Стало жарко, он снял варежки и засунул их в карман.

Казалось, он уже никогда не дойдет, так и завязнет здесь в сугробе. Он все карабкался и карабкался, но казалось, что он все стоит на месте и не движется. Из глаз почему-то потекли слезы.

Вдруг он услышал надтреснутый старушечий голос.

Нелепая фигура с клюшкой, замотанная в тряпки и обутая в валенки, стояла в нескольких метрах от него. С трудом выбравшись из сугроба, который был ему уже по пояс, Вася вылез на тропинку.

Последняя постоянная жительница деревеньки баба Аня.

— Ой, милый, тебя мне Господь послал! Пошла я на служба сегодня, Рождество ведь. Только заблудилась, вижу плохо. Стою, не знаю, куда идти, стала Николая Угодника просить, акафист читать, он всегда в пути помогает. Ну вот ангелы мне тебя и послали. Ты уж отведи меня, не брось!

Бабка уцепилась за заснеженный рукав, и они потихонечку двинулись к церкви, в тепло, к людям. Рождественские ясные звезды светили им с высоты.

Внеконкурс:

№1

Вечернее небо полностью заволокло тучами, из которых уже начал накрапывать дождик. И это в ночь на Рождество!

Припозднившиеся жители городка спешили домой с последними предпраздничными покупками. Настроение у всех было мерзопакостное. С утра диктор местного телевидения вполне определённо заявил, что температура снизится до минус пяти по Цельсию, и в рождественскую ночь выпадет долгожданный снег. Однако под ногами хлюпало и чавкало, в воздухе висел туманный ноябрьский смог, и было темно — хоть глаз выколи — несмотря на щедрую праздничную иллюминацию.

В тёмной подворотне от дождя, который всё усиливался с каждой минутой, спрятался человек в чёрном плаще. Это был господин Смит. Он с нетерпением ожидал некоего человека, который ещё в прошлую пятницу отрекомендовался ему по телефону, как «мистер Коллинз». Это был Ангел — и Смит знал это, как и то, что на каждой руке у него — по пять пальцев.

Мистер Коллинз обещал снег. Настоящий рождественский снег, который пушистыми хлопьями неспешно падал бы с неба!.. Для того, чтобы пошёл снег, как утверждал по телефону незнакомец, требовалась сущая безделица. А точнее, три безделицы: чёрная до костей продрогшая кошка, чтобы одна изменившая мужу жена обязательно была прощена, и кровь из указательного пальца самого Санта Клауса! Или же это всё вполне могла бы заменить малость: десять миллионов из городского бюджета!

В руках у мистера Смита был чемоданчик с требуемыми деньгами — однако Ангел всё не приходил… Вместо него в подворотню заглянула кошка. Чёрная она была или серая — господин Смит не мог сказать с уверенностью. Животное замёрзло и жалобно мяукало от голода и тёрлось о закоченевшие ноги ожидавшего.

Потом мимо человека в чёрном плаще пронеслась чета О'Хара. Жена господина О'Хара — мистер Смит знал — изменила своему мужу с заезжим фотографом. Она была в насквозь промокшей шубке, наброшенной прямо на ночную сорочку. В руках её супруга-рогоносца был изломанный трёхногий стул…

Время неумолимо приближалось к одиннадцати, и мистеру Смиту пора было домой, где его ожидали праздничный стол и любящая семья. Ангел всё не приходил… Человек в чёрном плаще поднял воротник и, закрываясь от ставшего проливным дождя чемоданчиком с десятью миллионами, поспешил к дому Василия Первоцветного, который в этом году был избран муниципалитетом на роль Санта Клауса. От дома Василия поспешно отъезжала машина «911». Смит влетел в домик — и узнал от перепуганной жены Первоцветного, что тот ещё в шесть часов ушёл разносить подарки — да так с тех пор и не возвращался! А сотрудники «911» забрали её маму, которой внезапно стало плохо с сердцем… Под ногами супруги Василия вилась, мурча, чёрная кошка. Та ли это была кошка, что встретилась ему в подворотне, или нет — господин Смит уточнять не стал. Он понуро пошёл домой…

И только ранним рождественским утром обнаружил, что чемоданчик с деньгами пропал! Скорее всего, он забыл его у дверей домика Василия Первоцветного!

Смит набросил плащ и выскочил на улицу — и на него пахнуло морозной свежестью. На улице лежал снег. В их городке выпал снег! «Значит, Ангел всё-таки выполнил своё обещание!» — подумал мистер Смит. Он вернулся домой, снял плащ и переоделся с тёплое зимнее пальто.Обуреваемый нетерпением, господин Смит ринулся к домику Василия.

По дороге ему встретились супруги О'Хара. Они шли, обнявшись, и оба так и лучились счастьем!

Домик Василия Первоцветного был заперт на огромный амбарный замок. У дверей никакого чемоданчика, естественно, не было. Зато над дверной ручкой была заботливо прикреплённая записка. «Мистеру Смиту, главе муниципалитета» — значилось на ней. Он торопливо непослушными пальцами вскрыл конверт — и при этом запачкался чем-то красным.

В письме было написано: «Дорогой мистер Смит! Мы — представители благотворительной организации „Подари чудо!“ — просили у Вас средства. Вы нам их не дали. Ни под каким предлогом! Ни мне — меня Вы знаете, как мистера Коллинза (читай: господина Первоцветного), ни моей жене. В общем, нам пришлось прибегнуть к хитрости, о сути которой Вы, конечно, уже догадались. Часть средств я, как Санта Клаус, подарил бедным жителям Вашего городка, которых — как Вы, понятное дело, знаете — семьдесят процентов. Остатки же пойдут жителям соседней резервации, в которой живут обездоленные индейские дети. Теперь, полагаю, наша семья должна удалиться, дабы не быть несправедливо наказанными. Счастливого Вам Рождества! И помните: сделанное Вами добро всегда к Вам вернётся!

За сим подписываюсь своей кровью, чтобы подтвердить всё, мною сказанное.

P.S. Моя жена просила Вам передать, что у Вас очень уютные тёплые ноги. Даже в дождливую погоду».

№2

У меня оставалось еще минут двадцать до репетиторства, и я пошла на кухню — то ли выпить воды, то ли перекусить, а заодно и посмотреть температуру на улице. Наступали крещенские морозы, и прогноз на неделю давали с довольно низкими температурами. Природа брала все-таки свое. А зима в этом году пришла теплая и без снега, завьюжило только накануне. Под окном возле трансформаторной будки как попало были брошены елки с остатками новогодней мишуры. Маленький мальчик в зеленом комбинезоне лет четырех-пяти не больше изо всех своих детских сил по одной подтаскивал их к сугробу и поднимал на него. Я подумала, что он решил навести порядок и сложить их в одно место, как учит мама складывать игрушки. Но почему именно на сугробе? Ну, наверное, такой был замысел игры.

Я побежала за фотоаппаратом — как не сфотографировать эту сосредоточенную, раскрасневшуюся от мороза и напряженного труда, мордашку! А ясный взгляд ребенка так и говорил, — надо же это сделать, понимаешь? Человек поставил себе задачу и самозабвенно, именно так, другого слова не могу подобрать, выполнял ее. Он тащил елку за ветки, но она не поддавалась. Ему не хватало ручонок, чтобы охватить лохматую красавицу. Тогда он взял ее снизу за ствол и потащил вверх на снежную кучу, которую сгреб трактор. Разноцветные перчаточки намокли от налипшего снега и мешали крепче взяться за дерево. Мальчуган оступился и плюхнулся в снег, а елка скатилась за ним. Ох, ты! Я думала, ребенок бросит это тяжелое занятие. Но нет, все началось сначала. Упал и поднялся! На лице ни тени недовольства или обиды. Какое-то радостное упорство. Это уже совсем не детская игра, это воля и целеустремленность, сотворение своего порядка в жизни!

Я не могла оторваться от окна, вся душа моя устремилась к этому мальчишке. Я говорила про себя, ну давай мой милый, давай малыш, еще чуть-чуть и ты победишь! Мне хотелось ему помочь, одеться, выбежать во двор и вместе затащить эти елки на сугроб… Я не сделала этого. Почему наш рационализм не слушает душу? А может это страх перед незваным вторжением в чужую жизнь? Как и чем это отзовется? Боимся быть смешными, боимся разочарования, теряем прекрасные мгновения любви и сопереживания!

Наконец мальчик с елкой оказались на сугробе. А я сделала несколько не вполне удачных кадров. Пришел мой ученик, и задачи на закон всемирного тяготения отвлекли меня от мыслей и чувств, но не успокоили. За окном стемнело, и ребенок ушел домой.

А в сугробе снова выросли!!! Елки!!!

Как хорошо, что на свете есть люди, как этот маленький мальчик, которые исправляют то, что, как нам кажется, исправить уже нельзя.

Я выложила фотографии на свой сайт и сделала подписи, как мне показалось, с юмором… И сразу все убрала. Нельзя. Я как будто подсмотрела что-то сокровенное, очень личное, то, что происходит у человека наедине с собой, наедине с Миром: становление и взросление личности! И еще что-то, чего я не могу выразить словами. За какие-то минуты я пережила что-то необыкновенное: я увидела, как жизнь движет собой! И это запало мне в сердце, осталось в душе. И об этом можно попробовать рассказать, но не шутить.

Спасибо тебе, малыш! Ты, не зная сам, сделал мне удивительный, прекрасный рождественский подарок.