«Салфетки —15». 2-ой тур

Поздравляем победителя: Шани!!!

___________________________________________________________________________________

Итоги 15-го тура мини-конкурса «САЛФЕТКИ».

№1. Алёшина Ольга 1=1

№2. Шани 1+1+1+1+1+1+1=7

№3. Фиал 1=1

№4. Сенкович Ула 1+1+1+1+1+1=6

№5. Тори Тамари 1+1=2

№6. Риндевич Константин 1=1

№7. Малышева Алёна 1=1

№ 1.

***

Думаю, в прошлой жизни я была кошкой. И в будущей тоже непременно ей стану. Откуда такая фантазия? Не знаю, но во мне много кошачьего, я это чувствую и не собираюсь расставаться со своей мечтой!

Моя кошка Мия сидит на журнальном столике, облизывает лапу, мурлычет и усмехается:

— Думаешь, наш мир лучше? Дура.

Я не вздрагиваю — давно привыкла, что слышу и понимаю её.

— Почему?

Мия не торопится с ответом:

— Ладно, окажу тебе услугу. Ты добра ко мне, загляни в мои зрачки. Видишь — они вертикальные?

— Да. Ну и что?

— Ты мечтаешь променять то, что тебя ждёт, на мир, в котором живут кошки? Стать кошкой? Идём же.

Она прыгает ко мне на колени, я погружаю взгляд в жёлтые глаза с вертикальными зрачками, и…

Голова закружилась, комната завертелась: пол, потолок, стены много раз поменялись местами и вдруг раздвинулись, разлетелись и исчезли в небытии.

Я в огромном мире: сильный ветер, зелёное небо, готические здания, а мы с Мией стоим… на стене одного из них. Я должна упасть, но не падаю! Мир вертикально перевернулся, как зрачки у Мии.

— Что это?

— Лучше спроси — где это, — поправляет кошка. — Это в замирье. Здесь гуляют кошки и потерянные души. Мы всегда видим их, а они нас. Хочешь стать такой?

«Потерянные души? Для кого потерянные?!»

— Научись задавать вопросы, — слышит мысли Мия. — Для чего. Для прекрасного мира, о котором невозможно рассказать. Вы, люди, можете туда попасть.

— А вы?

Молчание.

«Или?»

— Или сюда, в одиночество.

Я чувствую, как замерзаю. Ветер не холодный, а из меня словно вынули всё тепло.

— Холодно!

— Ещё бы! — фыркает кошка. — Нет прошлых жизней, у вас одна жизнь, и она не кончается. Увидела кусочек вечности? Тебе понравилось?

Одиночество… ветер… тишина… холод…

— Нет!

— Тогда не мечтай стать кошкой.

Открываю глаза. Я в кресле, Мия на журнальном столике, умывается. Мне приснился сон?

— Мур-р-р… конечно.

№2.

***

… чудное нигде, пространство с чарующе искривленной геометрией, залитое зеленоватым леденцовым светом. В небеса вонзилась ажурная башня, за ее вершину цепляются облака, задерживаются на мгновение и плывут дальше. На башне бьют часы. Полдень. Здесь всегда полдень.

А ей всегда пятнадцать. На веки вечные.

О блаженство полета в мягких струях воздушных потоков! Как легко! Нет законов притяжения, нет вообще никаких законов! Земля мчит навстречу, юбка взметается к груди. Эротичненько.

Сальто, пируэт, под ногами пружинит замшелый камень. Она стоит на стене и думает – зашибись. Блеск, думает она, феерия. И смеется от счастья.

Что-то теплое, пушистое трется о лодыжку. Кошка. Первое живое существо в удивительном и безбрежном вокруг. Кис-кис, зовет она, наклоняясь, чтобы коснуться осенней шкурки, но кошки уже нет, исчезла, как не бывало.

Она бездумно идет по каменной плоскости. Не все ли равно, куда идти?

Пейзаж неуловимо меняется. Лес, деревья тянут к солнцу розовые ветви, вместо листьев у них – детские ладошки. Луг с глазами на стебельках. Полутемная библиотека, стеллажи заставлены книгами, она пытается взять одну, но истлевшая бумага рассыпается трухой.

Серый свет впереди. Моросит грибной дождик, пахнет хвоей, цветением, сырой глиной. Капли на пластмассовых венках и на лепестках увядших лилий, капли на железном памятнике с ее фотографией в рамке. Смахивая капли с лица, она читает свое имя и даты жизни, а еще – надпись ниже фотографии, наискось:

Доченька, прости, что не уберегли.

Дыхание схватывает. Она бьется во тьме, царапая крышку гроба. Абзац, здесь так тесно, и холодно, и не хватает воздуха… и этот мешок на голове! Зачем ей надели на голову мешок?

Пальцы рвут полиэтилен. Из тьмы выплывает рожа Тугрика, от него несет бензином, он протягивает склянку:

— Еще?

— Катись в жопу, — хочет сказать Юлька, но мешает удушливый кашель. Потом она долго ползет к слепящему дверному проему, на улицу, к людям. Солнце брызжет в глаза, мимо с мявом шмыгает бродячая кошка. Как дивно прекрасен и светел мир.

№3.

***

Порыв ветра пересыпал волосы на лицо. Запах шампуня, щекочущее прикосновение к подбородку. Я поспорила, отбросив их резким движением за спину, и пошатнулась, чуть не упав с узкого карниза. Удержать равновесие, раскинув руки в стороны, улыбнуться теплу солнечных лучей на щеках и открытой шее. Давящая пустота в груди.

Справа неожиданное движение, глухой удар лап, нежное прикосновение к ноге.

— Маруська?

Радостное урчание.

— Только ты, Маруська, любишь гулять со мной по карнизам! Только ты понимаешь меня.

Нерешительно занесла левую ногу для шага. Замерла.

— Скажи, Маруська, а там, и вправду, пропасть?

Презрительное фырчанье.

— Если шагнуть — упадешь? Или полетишь?

Вокруг заплясали цветистые образы. Я улыбнулась.

— По левую руку палевое небо, затянутое бледно-зелеными облаками. По правую — далекая-далекая земля, изрезанная полосами автотрасс. А между ними остроконечные небоскребы!

Утробный рокот мотора.

— Флаер стремительо пронесся мимо, разрезая воздух, наперекор сошедшему с ума земному притяжению. Ты видишь, Маруська, видишь? Так что будет, если шагнуть? Влево, вправо, вверх, вниз?

— Маша! Что ж за бестолочь такая, — визглявый голос соседки разрушил мечту. — Девочка моя, осторожно поставь ногу на карниз. Так, молодец. Шаг влево. Умница. Так. Протяну руку! Держу-держу! Слава тебе, Господи! Слепая дуреха! И чего тебя тянет гулять по карнизам! Опять не углядела! Брысь, Маруська! Брысь!

Возмущенное шипение. Крики дворника Васи. Захлопнувшееся окно, звенящее плохо вставленными стеклами. Духота. Запах жареной рыбы. Видно, в следующий раз я узнаю, что будет. И, быть может, увижу бледно-зеленый цвет? Говорят, такого цвета мои глаза.

№4.

***

Мир такой привычный, удобный и надёжный разбился на мелкие кусочки, разлетелся осколками, распался на части, а я стояла в растерянности на обломках и смотрела, как исчезает в дымке мое спланированное будущее.

Чтобы разрушить замки, нужно сначала их построить. Я так и сделала.

Кто ничего не делает, тот ничего и не теряет. Я потеряла всё.

Не надейся, тогда и не узнаешь, что такое разочарование. Я узнала.

– Что теперь делать?

– Исправляй, – чёрная кошка ткнулась влажной мордочкой мне в ногу и выгнула спину потягиваясь.

– А ты ещё кто такая? – я так устала, что даже удивляться сил не было. – Кошки не разговаривают. Я сплю?

– Тебе решать, – чернушка щурила зелёные глаза, наблюдая за мной.

– У меня такое чувство, словно я тебя знаю.

– Конечно. Ведь я твой страх, – кошка зевнула и хитро улыбнулась.

– Неправда. Страх сидит внутри, чтобы удобнее было нас пугать.

– Правильно. Но ты меня прогнала.

– Зачем вернулась?

– Чтобы всё стало, как прежде. Мне нравится, когда ты меня боишься. Внутри уютно. И тепло. Может пустишь?

– Брысь! – я резко отступила и едва не сорвалась в пустоту.

– Вот всегда так! – заурчала чернушка. – Тебе не меня нужно бояться, а того, что ты оставишь всё, как есть. Теперь ты знаешь свои ошибки. Вернись и исправь их.

– Вернуться? В прошлое? – мне даже думать о таком не хотелось. – Ещё раз пройти через все мучения? Опять быть глупой, жалкой и смешной? Нет уж. Если тогда не получилось, значит у меня не было шанса. Не моё.

– Ты попробовала, теперь знаешь. Что тебе терять? Эти обломки несбывшихся надежд?

От страха ничего не скроешь. Я посмотрела на огромную башню с часами, проплывающую мимо, на кошку и спросила:

– Если я сдвину стрелки назад, то прошлое вернётся?

– Да. Это ведь твоя жизнь.

– Ладно. Я попробую, – только решимости у меня всё ещё не было. А что если я сорвусь? Если не допрыгну? Если сил не хватит, повернуть время вспять? Легко сказать, а вот сделать…

– Ты со мной? – всё-таки в компании легче рисковать, даже если это твой собственный страх.

– Нет. Я тебя здесь подожду. Вдруг ты опять разобьешься вдребезги?

– Чтобы напомнить мне, как всё исправить?

– Да, – мой страх довольно тарахтел у меня под ногами.

– Тогда пожелай мне удачи.

Кошка фыркнула, и я шагнула в неизвестность.

№5.

Как бы боком…

— Ну, и куда мы попали на этот раз, Шкурка?

— Куда заказывали – туда, мяу, и попали. В набок параллельный мир. Ты же сама напророчила: «Как бы боком нам не вышло такое перемещение».

— Если выберемся отсюда, ух, я и накручу хвост Ученому Коту. Ишь, сказочник выискался! Сплоховал Пушкин, что только на цепь его посадил, а про намордник забыл.

— Не бубни. Ведёшь себя, как девочка, не умеющая мечтать и наблюдать. Ты даже не заметила, мяу, что здесь нет ни воздуха, ни воды.

— Точно! Плазма квазинейтральная нас окружает. Мы же так задохнуться можем.

— Нет, мы тоже квази… ну… это…плазменные стали.

— Необразованная ты кошка, еще и доверчивая.

— Зато точно знаю, что это не страшно, просто временная адаптация к местным, мяу, условиям.

— Смотри, как рыбы плазму втягивают в себя чешуей!

— Ага, всё у них боком.

— А вдруг…

— Неа!

— А если…

— Даже не думай! Удивляйся, улыбайся, мяукай и всё.

— Ладно, пошли знакомиться с местным населением. Что толку стоять на трубе, где когда-то сидели «а» и «б».

— Главное – поглубже нырнуть в квази-набекрененный мир.

— Ну да, чем дальше влез…

— Тем ближе вылез. Прорвемся, мяу, не впервой!

№6.

***

– Где я? – спросила Алиса. – Почему небо… там?

Перед девушкой лежал город… Действительно лежал, на боку. Дома были будто составлены из блоков разных размеров, нагроможденных друг на друга и, словно паутиной, переплетённых мостами. Первые ярусы терялись в зеленоватой дымке справа. Где-то там, по чьим-то крышам, ставшим аллеями, бродили, будто в полусне, люди.

Слева простиралось чуть бирюзовое небо, будто подпираемое огромной часовой башней-аркой.

– Это место называют Шиворот-Навыворот, – ответил чёрный Чеширский Кот, потёршись о её ногу. – Тут всё наоборот. К примеру, обычно ты стоишь там, где низ, а тут низ там, где ты стоишь. Учти это, а то в небо навернёшься, лететь долго придётся. Кажется, в прошлую нашу встречу тебя сюда не заносило, будь осторожна.

– Я впервые вижу разговаривающего кота.

– Да? Значит, мы встречались не с тобой. Ну да ладно, – кот прыгнул и, смешно загребая лапами, поплыл по воздуху, – отсюда лучше выбираться, так что полетели. Думаю, выход вон там, в башне. Хотя чего это я? Выход в башне, потому что я так думаю.

– Постой…те, как я здесь оказалась? – крикнула Алиса, не решаясь последовать за удаляющимся котом.

– Может, ты провалилась в кроличью нору? Или так пожелал Бог, Творец или какой-нибудь писатель? Хотя, зная это место, ты здесь, поэтому здесь, и никак иначе. Но это подождёт. Ты знаешь, бывает, когда что-то забываешь, то долго стоишь на месте и пытаешься вспомнить, что же это было? А будешь стоять здесь, и наоборот, всё забудешь. Ты плавать умеешь?

– Ну да, – удивилась девушка неожиданному вопросу.

– Ну так представь, что здесь не воздух, а вода, которой можно дышать. И вперёд, поплыли к башне!

№7.

***

«Где же он? Уже… — я посмотрела на часы на башне, — третий час доходит. Договорились ведь в два встретиться!»

Нетерпеливо топнула. В воздухе разнесся стук магнитного каблучка об железную стену. Голуби, спокойно ворковавшие неподалеку, испуганно встрепенулись и взлетели. Черная кошка, осторожно подкрадывающаяся к птицам, глубоко всаживая когти в щели ржавой стены, недовольно зашипела на меня. Я пожала плечами:

— Извини! — и снова устремила взгляд на город. На секунду забылась, залюбовавшись картиной перевернутого Арлесса. Высокие здания, мостики между ними и уровнями города, корабли на антигравитационных подушках в воздухе – все это под другим углом зрения производили впечатление, что я в ином мире, где все по-другому и, конечно, лучше.

Среди неторопливо скользящих воздушных экипажей показался знакомый кораблик. Я с облегчением выдохнула:

— Наконец-то!

Кораблик завис передо мной. Из каюты вылез полный, черноволосый парень в серой форме младшего сотрудника почтовой службы. Испуганно оглядевшись, быстро всучил мне небольшой сверток, схватил протянутый мешочек с кристаллами и, буркнув:

— Через неделю еще будет. Встретимся в это же время, — вернулся в каюту.

Я, проводив взглядом удаляющийся кораблик, спустилась домой. Легкое прикосновение к кнопке в углу шкафа в спальне, и открылась дверь в тайную комнату. Аккуратно развернула посылку, с благоговением провела ладонью по обложке старой книги, перелистала тонкие странички. И только потом она была осторожно поставлена на полку. Довольно оглядела небольшой ряд запрещенных книг, которые удалось спасти.

Не понимают нынешние властители Арлесса, что сжигая старые книги, запрещая изучение работ классиков, они просто уничтожают наше прошлое. А без прошлого — нет будущего! Надеюсь, когда-нибудь до них это дойдет. А пока я буду делать все возможное, чтобы спасти хотя бы часть нашей культуры.