Салфетки № 378. Голосование

— Что хандришь?

— Мне плохо.

— Перестань, ты ужасно выглядишь: щеки серые, запавшие. Глаза мутные, стеклянные. Рот скорченный, реветь вот-вот начнёшь. Думаешь, тебя жалеть будут? Да, возможно один раз пожалеют, а потом найдут отговорку, чтоб тебя не видеть. Люди инстинктивно сторонятся такой энергии, ведь она заразна.

— Мне плохо.

— Да, что ты как сломанная пластинка, взгляни — вокруг красота. А помнишь, как в январе и в феврале здесь было? Природе тоже было плохо и не раз, а каждый год. И каждый год она восстанавливает всё, что пропало за зиму: это испытания, ты должна их пройти… другой дороги нет!

— Тяжело, сил нет.

— Взгляни на пень, на котором сидишь. Это дерево когда-то сказало то же самое, что и ты, и начало гнить. Хандра — это гниль и если ты сдашься, то начнётся разложение и неминуемый конец. Улыбнись, ты хочешь жить! Природа вокруг прекрасна и ты возьми цветы и укрась волосы, ты ведь у меня красавица. Возьми помаду, шпильки, всё, что тебя бодрит и в бой. А тортик выброси, зря купила, он тебя счастливой не сделает.

Откуда в лесу зеркало? Я спокойно гуляла, шла знакомой, слишком знакомой дорожкой и … вдруг!

Зеркало на том месте, где мы с ним встречались. Большое, в деревянной раме, словно выросло из того дерева, под которым мы целовались. Давно это было, мне уже тридцатник скоро, а я всё прихожу на место наших свиданий. На что надеюсь? Увидеть его? Глупо: он пропал, забыл, бросил.

Не нужна я ему. Я тогда не понимала, молодая была.

Но зеркало есть, я вижу своё отражение. Надо же, а мне идёт белый цвет, в солнечных лучах я даже хорошенькая. Почему до сих пор одна? Не нашла никого? Я и не искала.

-Свет мой зеркальце, скажи, — рассмотрела себя и села спиной к своему отражению. Что за ребячество? Что за сказки про «Свет мой, зеркальце»?

Закрыла глаза. А так хочется в сказку! Устала от себя, от мыслей о нём. Зеркало-то сказочное. Появилось необычно, а помечтать не вредно. Только надо по-другому:

-Суженый мой ряженый, явись ко мне.

Нет, это не из сказки, это гадание. Не так.

-Бедная, — услышала я знакомый голос. — Ходишь, ищешь, страдаешь, а ничего не знаешь.

Я обернулась, голос-то это мой и звучит из зеркала. И это бы ничего, только отражение моё волосы поправило и усмехнулось. А я сидела неподвижно!

-Ты кто? — спросила я, догадываясь, что довела себя до галлюцинаций. И слуховых и зрительных. Мамочки, как страшно!

-Я? Зеркало волшебное. Ты не знала, что если любовь столько лет продлиться, сколько ваша, случается чудо?

-Он бросил меня, какая любовь? Или ты мне врёшь, или я сама себе вру.

-Угу, и в сказку хотим и в волшебную силу любви не верим? Оглянись.

-Зачем?

-Не бросал он тебя. В аварию попал, в коме лежал. Все шесть лет ты ему мерещилась сквозь небытие. Любит он тебя.

От слова «любит» я едва не заплакала:

-Я искала. Не было его в больницах.

Мой голос из зеркала не унимался:

-Не там искала. Больница в Мордовии, не успел он тебе про поездку сообщить. Сестра-близнец его нашлась. Про тебя не знает. Он ночью в самолёт прыгнул, а по дороге к ней уже разбился.

Что я могла ответить другой самой себе:

-Что за нелепая сказка?

-Это жизнь. Отец на мордовке женился, уехал, мать его здесь осталась. Детей поделили и разлучили. Не думала, что так бывает?

Я во все глаза на себя смотрела и не верила. Сама себе сказку придумала. И про сестру, и про аварию, и про кому. Сколько я всего за шесть лет уже напридумывала? Правда одна – не разлюбила я отца своих детей. Девочки у нас. Лена и Надя, близняшки.

Вот это мне точно не показалось. Да если бы не они, я бы не выжила. Ради них всё переживу! И жить буду!

Надо встать и уйти. Дома ждут.

-Стой.

-Хватит.

-Поверь! Он нашёл тебя. Сразу, как смог, приехал.

-Хватит! Это больно, понимаешь? Ты злое зеркало.

-Да оглянись же, упрямая!

-Нет. Меня дочки ждут.

И не оглянулась бы, только голос его услышала. Родной голос:

-Мила? Любимая моя, это ты?

Теперь мне интересно – а осязательные галлюцинации бывают?

Молодежные заморочки

— Неужели так действует погода? Солнце, где ты?! Или не в погоде дело?..

Дождь капал и капал. Телефон молчал и молчал. А она продолжала разговор:

— Почему он должен тебе звонить? Он тебе ничего не должен. Вы просто… А кто мы друг другу? Друзья? Вроде, да. Тогда почему бы ему не позвонить мне и не спросить, как мои дела?! Я знаю, что нравлюсь ему!

Ответ поступил мгновенно. От нее же самой:

— Дура. Откуда ты это взяла? Что ты знаешь о его отношении к тебе? Он что, признавался? Он просто охотно общается, когда ты — сама, первая — ему звонишь!

На этом месте из глаз потекли слезы. Ей стало очень жаль себя! Она пошла ставить чайник. На полпути к кухне она застыла. Прислонилась к стене и стала общаться дальше.

— Ха! Он с тобой говорит охотно, но как только ты робко спрашиваешь, не спешит ли он, тут же с готовностью отвечает, что да, спешит, бежит, летит. И душевно — очень душевно! — прощается. И, это… летит.

— Куда? Куда лететь, если я здесь! Приди, позови, позвони, прилети, при… спеши! Я же вот — стою! Думаю о тебе!

Она поймала себя на том, что стоит в одной тапочке напротив туалета. Миновав туалет, она дошла-таки до кухни и поставила чайник.

— Напьюсь я чаю и…

— И? Дура. Что потом? Будешь бегать с дивана в туалет? Или утопишься в бачке?!

Она уселась пить чай. Слезы хлынули прямо к чаю, вместо сливок. Разговор продолжился:

— Ты что, сударыня? Ты… где твой платок? Ты влюбилась что ли в него? Ну-ка, честно отвечай!

— Да! Да! Да! Довольна? До сих пор не смогла понять, что влюбилась?

— Вот поворот какой… А зачем? Он же… Он же летит и бежит! Торопится! И все не в ту сторону!

Она медленно пошла в комнату, взяла трубку и нашла его имя. Осталось нажать кнопку: позвонить. И дальше пойдет, как всегда шло. Ну и что? В первый раз что ли?! От нее не убудет… От него тоже. Она позвонила.

— Да! — его голос был очень бодрым.

— Да,- уныло согласилась она.

— Маша?! Привет! Как жизнь?

Она — себе:

— Ну чего тебя заинтересовало, как моя жизнь, если ты даже не звонил мне?

Ему:

— Нормально. Как ты?

— Да тоже все путём!

— Ты торопишься? Я отрываю?

— Ну, как… Немного поговорить могу. Потом да, надо лететь.

— Ле-теть… Ты молодец, ты с крыльями.

— Мань! Что у тебя случилось? Ты чего там? Плачешь?

— Плачу!

— Почему? Мань, не молчи! Я голову откручу!

— Кому?

— Тому, кто тебя обидел!

— Себе открути! — заорала она и бросила трубку.

Она швырнула телефон, легла и горько заплакала. Как сладко иногда горько поплакать!

Звонок прервал сладкую горечь.

— Але? — это она.

— Мань!- это он. Осторожно так.

— Ага. Меня так зовут.

— А ты чего сказала мне?

— Что?

— Что я себе должен голову открутить?

— А. Это я пошутила.

— Жаль… А я подумал… Может, ты меня любишь?

Она аж захлебнулась воздухом! Ничего себе! Люди добрые! Как это назвать?!

— Мань! Может, ты любишь, а?

— О! С какой надеждой ты это спрашиваешь! Тебе важно?

— Конечно!

— Тогда разберись, может это ты меня любишь?

— Я?

— Ты!

Видимо, он тоже захлебнулся воздухом. И, возможно, обратился к добрым людям с неким риторическим вопросом…

— Так. Ты чего мне звонишь сейчас? — строго спросила она.

— Я? Спросить, может, ты меня любишь.

— Люблю!

— Мань! Ты еще раз повтори! Тут связь плохая!

— Не ври. Говори: любишь?!

— Да!

— Дальше!

— Встретиться хочу!

— Зачем?

— Ну… это… поговорить.

— Говорили уже. Может, ты руку и сердце при встрече предложишь?

— Мань… Ну что ты гонишь так?

Она положила трубку и продолжила разговор с собой. В этот раз она была с собой согласна:

— Больше никогда!

— Правильно! Больше никогда не позвоню!

— Дура! Дура!

— Точно, совсем дура!

В комнату вошла мама.

— Глянь-ка. Твой с розами шагает! Замуж что ли?

— Ага.

… Она решила не переодеваться. Пусть она будет в халате и с букетом. Это же жизнь! Розы и быт.

Разговор с собой в этот раз оказался интересным и продуктивным.

Она сидела в лесу перед зеркалом и размышляла: «На кой хрен я его сюда притащила, сбежав с собственной свадьбы»?

— А ты ещё и замуж вышла? — Услышала она собственный голос за спиной, но не удивилась этому.

— Ага. Черт дёрнул, — вздохнула в ответ.

— С ума сойти! И правильно сделала, что сбежала и меня прихватила. Ещё не хватало мне в этих рамках мужицкую рожу наблюдать. И так тесно.

— Понимаю — вздохнула она и тут до нее дошло. — Не поняла.

С этими словами обернулась к зеркалу и увидела лишь собственное отражение. Вокруг никого не было.

— Ну вот и глюки пришли, — вздохнула она, но отражение осталось безучастным и продолжало смотреть на нее удивлёнными глазами.

— Это я должна вздыхать, наблюдая тебя в себе уже который год, — выдало оно возмущенным тоном.

— Мама дорогая! — взвизгнула она, чувствуя, как расстается с собственной крышей.

— Ну да конечно, — снова возмутилось отражение в зеркале. — Раньше ты только мою мать недобрым словом поминала, глядя на меня, а теперь вдруг подорожала. Раньше надо было думать…

— Ты кто? — невольно закричала она в зеркало.

— Здрасьте-мордасти! Я отражение твое, которое ты называла: «ну и рожа у тебя...», как только подходила смотреться. Это у меня-то рожа?! А у тебя тогда что? Думаешь, мне по эту сторону грани приятно тебя наблюдать? Все, хватит! Больше я тебе не покажусь!

И отражение исчезло.

Какое-то время она еще всматривалась в пустое зеркало, не веря самой себе, а то отражало одни деревья позади нее и больше ничего.

«Сон? Бред? И зачем я это зеркало сюда тащила?..» – Размышляла она, не понимая, что произошло. Но очень скоро до нее дошло. Ее отражения в зеркале не было.

Не представляя, что можно в данной ситуации делать, она тупо крикнула в стеклянную грань.

– Эй, ты! То есть я! Покажи рожу… морду лица… тьфу ты… личико.

— Не покажусь, — ответили из-за рамки.

На этом месте она серьезно задумалась. Сбежала со свадьбы в лес, украв зеркало. Сидит в лесу в свадебном платье и в зеркале не отражается. Что люди скажут?

— Всё. Буду себя только хвалить. Не хватало ещё без отражения остаться. Отражение – не муж, без него никуда. Как же я глаза красить буду, макияж наводить. Вылезай, давай. Мне носик попудрить надо! — Решительно сказала она, на что отражение тут же отозвалось озабоченным тоном.

— А что с носиком? Проблемы?

— Не знаю. Давай смотреться.

Они внимательно вгляделись друг в друга, после чего дружно рассмеялись.

— Мы такие хорошие! – Сказали они хором, после чего отражение продолжило.

— Не оставляй меня в лесу. Отнеси к себе домой и поставь в большой комнате. Будем дружить.

— Будем! – Решительно кивнула она.

Главное с собой ей удалось разобраться, остальное мелочи.

— Куда снова делись ключи?

Нет ответа.

— Окна в квартире, с утра точно были закрыты? Надвигается гроза, а до дома путь не близкий.

Нет ответа.

— А вода выключена? А чайник? А утюг?

Нет ответа.

— Кошка просилась погулять на балкон, и ее просьба была удовлетворена. Она так там и осталась? Гроза же надвигается!

Нет ответа.

— На выходные запланировано столько дел, что они уже перестали быть похожими на выходные. Ты как, справишься?

Нет ответа.

— В гости собираются приехать дальние родственники. Чем их угощать целую неделю в оставшееся после работы время?

Нет ответа.

— В дачном домике снова начала протекать крыша. Чем на этот раз ее латать – ондулином или профлистом? Надо скорее решать! Гроза обычно приходит с ливнем…

Нет ответа.

— Утром была хорошая погода, а теперь, вот, грозу обещают. Надеюсь, зонт с собой имеется?

Нет ответа.

— И как с тобою разговаривать? Невозможно получить ответ ни на один заданный вопрос! Зато миллион ответов на незаданные!

Да уж… Держись! Что еще тут посоветовать…

Нет ничего труднее, чем разговаривать с собой!

Запах магнолии

Ласковый ветерок нежно теребил лесную майскую поросль. Теплые солнечные лучи неслышно пробивались сквозь толстые стволы дубов и берез.

Арина сидела на небольшом пригорке и вдыхала запах счастья. Душистый цветок магнолии она приколола себе в волосы, тот цветок, который подарил ей вчера Влад.

– Выходи за меня замуж! – просто и без всяких высокопарных слов попросил ее Влад и протянул Арине цветок магнолии. Он стоял в дверях ее квартиры, черноволосый кудрявый юноша, и от волнения забыл приготовленные слова. Арина вдохнула запах магнолии и у нее из глаз потекли слезы.

– Что случилось, любимая, я тебя обидел? Ты мне не веришь? – Влад нежно обхватил ладонями лицо Арины и попытался заглянуть ей в глаза.

Арина зажмурилась, чтобы он не смог увидеть боль, плескавшуюся волнами в ее зеленых глазах.

– Завтра, – еле слышно прошептала Арина. – Я все скажу тебе завтра.

– Но почему? Ты не хочешь замуж или не любишь меня? –Влад убрал от Арининого лица руки и шагнул назад.

– Люблю, –улыбнулась девушка сквозь слезы.

– Но в чем же тогда дело?

–Приходи завтра, и я расскажу тебе свою тайну, –решилась Арина, глубоко вздохнув.

Арина с трудом выпихнула из квартиры упирающегося Влада. Услышав, как он сбегает вниз по лестнице, тяжело навалилась спиной на дверь. Она должна принять решение. Ну как ей, потомственной ведьме сказать Владу, что не может быть не только его женой, а вообще ничьей? Ведь мужчина, чьей женой станет потомственная ведьма, умрет.

Сначала, когда закрутился их роман, Арина не планировала ничего серьезного. Так, небольшой флирт без обязательств. Но потом поняла, что влюбилась в этого романтического юношу. Влад был художником и писал удивительные пейзажи. А еще он писал Арину. Когда девушка пришла к нему в мастерскую, то ахнула и потеряла дар речи. Стены его мастерской были увешаны картинами, на которых была только она, Арина. Вот она сосредоточенная сидит с книгой у окна. Вот она, взъерошенная словно ежик, бежит от остановки под дождем и держит в руках букет пионов. А самая трогательная картина та, на которой Арина задремав на краешке дивана, нежно улыбается.

Как ей отказаться от Влада? Как сказать ему об этом? И этот цветок, цветок магнолии –знак того, что юноша выбрал свою девушку и не отступится от нее никогда.

Всю ночь Арина не могла заснуть. К утру она уже приняла решение. И вот сейчас, сидя на пригорке с закрытыми глазами, Арина шептала заклинания. Она отказывалась от своего дара, дара что перешел ей по наследству от предков. Ощупывая босыми ногами землю, она чувствовала, как ведьмовская энергия утекает в нее.

Арина больше не будет ведьмой. Она станет женой Влада. Ее сущность ее внутренний двойник с укором смотрит как сквозь зеркало на Арину. Но остановить Арину уже не сможет никто.

Ведь белое кружевное платье, платье невесты так идет Арине!

Голос

«Обернись, – услышала Мариша шёпот за спиной, – не оставляй меня здесь». Неужели удалось, не верилось девушке, неужели ритуал сработал и она наконец-то свободна. Всю ночь Мариша провела одна в лесу перед зеркалом. Она вглядывалась в темноте в отражение и шёпотом проговаривала заклинание, чтобы голос, преследовавший всю жизнь, оставил её в покое. Когда начало светать она отвернулась от зеркала. Нельзя было оглядываться, а тем более смотреть на отражение. Хотя Марише очень хотелось знать, как выглядит подселенец. Голос больше не звучал в голове. Он слышался за спиной, сначала умолял, потом требовал, вскоре начал, стеклянно дребезжа, угрожать Марише…

Впервые голос появился в детстве, когда обиженный и наказанный ребёнок стоял в углу. Он успокоил. Он помог. Потом голос скрашивал одиночество, заменял друзей, давал советы, поддерживал. Он был дружелюбен долгие годы детства и юношества. Всё изменилось с появлением Рауля. Мариша влюбилась в этого необыкновенно красивого брюнета с голубыми глазами. Она и раньше влюблялась, но в этот раз всё было по-другому. Чувство овладело всей сущностью Мариши и не оставалось места даже ей самой, не то, что для той, второй. Голос был против. Он стал отговаривать от общения с любимым, но Мариша не слушалась его. Она перестала нуждаться в воображаемом друге. Рауль стал для неё всем. Тогда и начались провалы в памяти, в промежутках времени, из которых она выпадала, Мариша делала вещи не свойственные ей. Завладевая сознанием, голос пытался поссорить их с Раулем. Это почти удалось, но Мариша всё рассказала своему парню. Он поверил и был предупреждён. Рауль следил за ней, когда она была вне тела. Но агрессия второй личности переходила все грани, появилась угроза жизни любимого. И Мариша решила сделать всё, что угодно, чтобы избавиться от наваждения.

Общими усилиями прошерстив всю информацию в интернете, они нашли этот ритуал. Мариша не знала тот ли, это случай, но выбора не оставалось. Нужно было попробовать…

Они привезли большое зеркало под расколотое молнией дерево. Босоногая и простоволосая, рыжая девушка, белом платье простого кроя, дождалась полуночи и начала читать вызубренное заклинание…

Голос за спиной насылал проклятия. Девушка, не обернувшись, уходила по лесной траве омытой росами, уставшая и продрогшая.

Рауль ждал на дороге у машины. Мариша молча вышла из леса и села в машину. Её трясло. Ни о чём не спрашивая Рауль завёл машину, чтобы поскорее покинуть это место и обо всём забыть.

Мариша всё ещё молчала, она оцепенев смотрела в зеркало заднего вида. Вдруг отражение оскалилось. Внезапно дрожь прошла. Рауль заметил это и увидел что-то у неё в руке.

– Зачем ты принесла с собою этот камень? Ты разбила зеркало?

Девушка удивлённо и зло посмотрела на него. Мариша забыла разбить зеркало, ритуал не был завершён. Её красивый рот искажала зловещая усмешка. Рука занесла камень… Последние мысли Рауля, перед тем, как он потерял управление и врезался в дерево, были о Марише.

По дороге шла босая девушка в окровавленном, изодранном, некогда белом платье. Она оставляла кровавые следы на асфальте, но совершенно не чувствовала боли. Ничего не чувствовала, кроме безумного удовлетворения быть единственным хозяином давно желанного тела.

Обожаю разговоры с самой собой. Единственный собеседник, который всегда на моей стороне, даже если мы спорим о чём-либо. Никто меня не понимает, а вот я сама себя – всегда. И это не эгоизм и не самолюбование – это факт.

Очень жаль, что приходится иногда всё-же общаться с другими людьми. Я имею в виду просто общаться – болтать о чём-либо. Господи, как же тяжело выслушивать что-то о том, что меня нисколечки не интересует! Их проблемы, радости, болячки, победы, настроения – ну нет мне до этого дела! Ни-ка-ко-го! Не нужны мне их душевные порывы, рассказы и всё такое, весь этот словесный бред об их жизни. Не нужна мне их жизнь. Мне своей вполне достаточно. Я ведь ни к кому не лезу с рассказами о себе, любимой.

Только изредка завожу разговоры и то, только с целью получить интересующую меня информацию. И всё. Никто мне не нужен… почти.

Есть только один человек, глядя в глаза которому я могу замереть в непередаваемом волнении, остановиться, затаить дыхание. Пытаться рассмотреть все оттенки его радужной оболочки, уловить в этих глазах его душу, его настроения. Мне кажется, что эти глаза излучают свет – не физический, разумеется, а тот самый, не поддающийся описанию внеземной свет. Глаза – зеркало души. И именно в зеркале я могу увидеть те самые глаза…