Салфетка 95. Состоялось!

Мини-конкурс «Салфетки»

Условия: вашему вниманию предлагалось задание — ТЕМА.

Задача авторов — написать по этому заданию МИНИАТЮРУ (100-2500 знаков).

Воскресенье-понедельник — ведущий выкладывает задание.

Работы присылаются ведущему до пятницы, 19:00 по Москве.

Далее идёт голосование до воскресенья, 12:00 по Москве.

Голосуют все желающие.

По результатам голосования определяется победитель. Он же ведущий следующего конкурса.

Вашему писательскому (и читательскому) вниманию предлагаются семь замечательных миниатюр. (Читала, утверждаю — замечательные!)

Проголосовать необходимо до воскресенья 22 сентября до 12:00 по Москве. Участники салфетки голосуют обязательно.

_______________________________________________________________________________  

Тема:

Сижу дома, никого не трогаю. Бац! Дверь с петель! Люди в черных пиджаках, белых рубашках хватают, на голову мешок, руки за спину… Едем. Остановились. Считаю коленками ступеньки. Руки развязали, мешок сняли. Опаньки! Кабинет Президента! А вот и он, Президент, поднимается из-за стола и идет ко мне…

№1

Сижу дома, никого не трогаю. Бац! Дверь с петель! Люди в черных пиджаках, белых рубашках хватают, на голову мешок, руки за спину… Едем. Остановились. Считаю коленками ступеньки. Руки развязали, мешок сняли. Опаньки! Кабинет Президента! А вот и он, Президент, поднимается из-за стола и идет ко мне…

… И несмотря на боль в содраных до крови коленках в голове сама собой возникает мысль — «А ведь какой все таки умный, понимающий взгляд...»

Участливо оглядев мой помятый костюм (состоящий из семейных трусов и несвежей майки), Президент строго взглянул на ближайшую гориллу и как бы сам себе негромко сказал:

— Да, а раньше бы на встречу с первым лицом государства никто бы не посмел в таком виде…

Он не успел закончить фразу, как мне опять одели мешок на голову и снова потвщили куда-то, на этот раз уже совсем не церемонясь. По дороге огрели чем-то тяжелым по голове, и я потерял сознание. Очнулся на кафельном полу от сильной струи холодной, как лед, воды. Меня обмыли (я был уже совершенно голый) и скомандовали проследовать в соседнее помещение, где выдали комплект приличной одежды — белье, носки, хрустящая сорочка, модные туфли нужного размера и очень дорогой костюм. Я оделся и заботливо поддерживаемый под руки старыми знакомыми (ноги пола не доставали), с традиционным мешком на голове, был водворен обратно в президентский кабинет.

— Так ведь гораздо лучше, не правда ли? — умные глаза внимательно смотрели прямо мне в лицо.

А я так увлекся рассматриванием кабинета, что на секунду задержался с ответом. Короткий тычок сбоку в солнечное сплетение невольно заставил меня кивнуть.

— Очень рад, — мягко улыбнулся Президент, — Ну, давайте по душам?

Я, едва переводя дух после блокировки дыхания, выдавил приветливую улыбку и прошипел:

— Д-давайте…

Президент, как бы ожидая такой ответ, согласно кивнул и задал новый вопрос.

— Вот расскажите искренне, ведь неплохо же живется Вам..?

Я, обрадовавшись случаю прямо так, ему в глаза высказать свою искренность, заплетаясь от возбуждения отвечаю:

— Да конечно же, отлично живем, господин Президент!

— Хм… Ну, в общем-то я так и думал, — он пожал плечами, а потом дружески пожал мою трясущуюся руку.

— Но нервишки надо бы подлечи-ить, — и опять это мудрое понимание и участие во взоре, и тут же, не дав мне открыть рот, — Мы поможем, не беспокойтесь, за счет государства.

Поэтому когда мне снова надели мешок на голову, я уже сохранял полное спокойствие. Государство поможет. Ведь оно вот оно, рядом, все видит, все понимает, и всегда поможет…

№2

Президент подошел ко мне и протянул руку для пожатия:

— Добро пожаловать, мистер Скотт. Простите за такой способ доставки, но мы не могли рисковать.

Я удивленно и слегка рассеяно пожал протянутую руку, вопросительно взглянув в глаза Президенту и решительно не понимая, что происходит.

— Я вижу, у вас масса вопросов, — сказал он, отворачиваясь, — не буду ходить вокруг, да около, а сразу введу вас в курс дела: на Проционе-3 восстание Скрибблов, и только вы можете нам помочь.

— Что?! – я решил, что ослышался.

Как бы не заметив моего возгласа, Президент продолжил:

— Восстание началось на прошлой неделе, мы думали подавить его своими силами, но, боюсь, потеряли контроль…

— Простите, — я потряс головой. — Это что, какая-то шутка?

— Извините, мистер Скотт, но мне не до шуток. Гибнут люди. Только вы…

— Ну, почему именно я?! — возопил я схватившись за голову и дернув себя за волосы.

— Потому что вы в своих книгах описали, как успешно бороться со Скрибблами и…

— Книгах? Я писатель-фантаст. Пишу фантастику! Вы знаете, что такое фантастика?

— Конечно…

— Это то, чего не существует! Не изобрели! Не придумали! Скрибблов не существует! – я уже почти кричал.

— Боюсь вас разочаровывать, но они – существуют. И, поверьте, угроза вполне реальна.

— Нет, — я затравленно оглядывался по сторонам. – Это все просто сон. Конечно же сон. Я сейчас ущипну себя и проснусь, — с этими словами я с силой щипнул себя за руку и взвыл от боли.

— Хотел бы я, чтобы это было сном, — покачал головой Президент, — но, это жестокая правда. Ваш звездолет уже готов к вылету, команда на борту. Браун и Смит доставят вас на космодром. Подробные инструкции получите по пути.

— Но…

— Все, что вам необходимо для полета, вы найдете в своей каюте, — Президент подошел к столу и размашисто подписал несколько документов, передавая их одному из моих охранников. После чего подошел ко мне и внимательно заглянул в глаза: — Добро пожаловать в ваши истории, мистер Скотт. Боюсь, вы очень скоро убедитесь в их реальности. И хотите вы того или нет, вам придется нам помочь… потому что другой надежды у нас попросту нет.

С этими словами он отвернулся, бросив краткое: «Уведите!», обхватил себя руками за плечи и так и застыл глядя в окно.

Я все еще судорожно щипал себя за руку, когда охрана выводила меня из кабинета.

№3

Глупая любовница Президента

Сижу дома, никого не трогаю. Бац! Дверь с петель! Люди в черных пиджаках, белых рубашках хватают, на голову мешок, руки за спину… Едем. Остановились. Считаю коленками ступеньки. Руки развязали, мешок сняли. Опаньки! Кабинет Президента! А вот и он, Президент, поднимается из-за стола и идет ко мне. И, главное, улыбается, гад! Я ему:

— Ну что? Не наигрался что ли? Вчера только в задержание играли?

А он мне:

— Что ты, дорогая? Сюрприз тебе хотел сделать. Смотри, какую я тебе лисью шубу купил! Загляденье просто! Чернобурка…

— Фи! Какая гадость! Ты же знаешь, что я против убийства животных!

Президент хмурится и говорит:

-Точняк! Забыл, прости! Я исправлюсь! Хочешь, я тебе лимузин куплю? Хаммер? Золотистого цвета?

— Нет! Ты же знаешь, что я до одури машин боюсь! Да и водитель у меняесть!

Президент хмурится еще больше и спрашивает:

— Ну что? Что тебе на день рождения подарить? Может, на Сейшилы поедешь? Или в Куршавель? Может, особняк? Странная ты у меня – ничего не хочешь!

Я улыбаюсь, подхожу к нему и, улыбаясь, отвечаю:

— Ничего не надо. Ты просто люби меня и все!

№4

Возмездие

Скрип тормозов, словно вопль грешников в аду. Чёрный джип заблокировал мой «лексус». Я метнул взгляд назад и заметил, как такой же мрачный катафалк отрезал меня от машины охранников. Трое амбалов в чёрных костюмах, в солнцезащитных очках, мгновенно выволокли меня наружу. Нацепив наручники, кинули на заднее сиденье «лэндровера». На голову набросили матерчатый мешок. Тачка снялась с места и по ускорению, вжавшему в сидение, я ощутил, с какой немыслимой скоростью мы несёмся.

Путешествие закончилось внезапно. Под ногами заскрипел щебень. Хлопнула дверь за спиной. Меня грубо протащили вниз по лестнице. Сорвали мешок с головы. Я усмехнулся, увидев за столом лысоватого мужчину, смахивающего на богомола. Дементьев собственной персоной, президент «Редфлекс». Не побоялся показать гнусную рожу.

— Ну, здравствуй, дорогой Николай Львович, — процедил он.

— Не могу сказать, что рад видеть тебя, — потирая затёкшие от наручников запястья, ответил я.

— Садись, поговорим. По душам. Посмотри бумаги на столе. Подпиши. И будешь свободен, как ветер в поле!

— Никогда в жизни! — я матерно выругался. — Не 90-е на дворе, и даже не нулевые. Убить меня — не убьёшь. А пытать? — распахнул рубашку, так что отлетели пуговицы, демонстрируя глубокий шрам и отрезанный левый сосок. — Я выдержу.

— Ты-то выдержишь, — он пробуравил меня взглядом мёртвых «акульих» глаз. — Но кое-кто нет. Что ты так побледнел, Коля? Пойдём.

Вместе мы прошли к двери с небольшим окошком. Я бросил взгляд и ноги примёрзли к полу. Нора! Привязана к стулу. В широко распахнутых глазах застыл ужас.

— Извини, Коля. Нам пришлось убить её охрану. Но твои парни сражались, как львы. Ты же знаешь, что будет дальше… — плотоядно хмыкнул Дементьев.

— Хорошо, — хмуро бросил я через паузу.

Мы вернулись в кабинет. Я сел за стол, начал сосредоточенно просматривать бумаги. И только занёс руку с «паркером», как раздался кошмарный грохот выбиваемых дверей. Ввалилась группа парней в бронежилетах, с отличными винтовками «тавор-коммандо» наперевес. Все, как по нотам!

Вскочив с места, я ринулся в чулан, где находилась Нора. Отвязал. Она уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Мы вернулись вместе в кабинет. Я не хотел отпускать ей ни на секунду теперь.

— Что с ними делать, босс? — спросил старшой.

— Отвезите всех на Моховую, двадцать пять, — приказал я. — Там офисное здание строится. Закатайте в фундамент. Живьём. Всех, кроме этого, — я кивнул на бледного, как мел, Дементьева.

№5

За окном вьюга. Печь дровами поигрывает. У Петушка моего глазки зажмурены, реснички дрожат, заснуть пытается.

— Бабушка расскажи, что видишь во сне? – допытывался пострелёнок у меня.

— Я видела то, что случилось, Петрушка, — улыбаясь, ответила я и потрепала внука по вихрастой голове.

— Расскажи, расскажи, — попросил любимый малыш.

— Видела я во сне страну. Вроде русская она, наша, да только всё там чудно. Там дома большие как дворец, ан не он, на муравейник похож, только каждому там своё место отведено. Живут там люди, да так занятно одеваются, срам один. Женщины брови сурьмят, да щеки мажут, аккурат, барыня наша. Бабы волосы стригут, а мужики бороды бреют. Царя страны этой Президент кличут. Так вот есть там один мужик, дюже горластый, царь ему не нравиться. И ругает он его, и черными словами поносит. Смотрю я, может помочь чем, ну и помогла, охранку позвала, чтоб проводила к царю.

— А чё было то бабушка?

— Дверь слетела с петель! Люди в черных кафтанах, белых рубахах схватили его бедолагу, одели на голову мешок, руки выкрутили за спину. Отвезли его. Протащили коленками по ступенькам. Руки развязали, мешок сняли. Ого! И вот и он, Президент, поднимается из-за стола и идет к нему. Спрашивает бедолагу, значит, почто он горло дерёт, может что сказать хочет. А как тут скажешь, коли мужик тот оробел, шутка ли царя увидеть. Вот каждый может быть не довольным, а как случись предстать пред светлые очи, так немота нападает на них.

— Так сказал мужик хоть слово-то?

— Нет, внучок, как не пыжился, а ничего дельного сказать не смог. Ругал, а толка не было.

— А ты меня с собою в сны возьмёшь? Тоже хочу ту страну увидеть, — попросил мой озорник, а я только улыбнулась и сказала ему:

— Мы все скоро в другой стране очутимся. А сейчас засыпай мой родной.

— А она хорошая будет, страна та?

— Да не хуже той, которая мне во сне приснилась, просто другая.

Закрыл глазоньки Петенька, о стране мечтает, а я смотрю на него и горько мне, что каждая новая страна у нас с бед и боли начинается. Столько у нас впереди еще, столько…

№6

Хмурый осенний день. В такие дни хороший хозяин собаку из дому не выгонит, а я выгнал и сам пошел. Выбежав на простор улицы из облезлого подъезда, мой пёс прямиком направился по своим собачьим делам. Я не стал смущать питомца и тихонько пошел по тротуару обходя лужи оставленные дождем, лившем всю ночь. На улице было пустынно, не машин ни людей. Вдруг неоткуда появилась яркая иномарка и проезжая на полном ходу окатила меня из придорожной лужи. По мере того, как ржавого цвета жижа стекала по моей одежде, в моей душе зарождалось то самое сильное чувство, которое равноценно любви. Закрыв глаза и сжав кулаки, я взвыл, проклиная Справедливость. Неожиданно теплая рука легла на моё плечо, и я открыл глаза. Передо мной стояла красивая женщина с завязанным тряпицей ртом.

— Ты звал меня? Я Справедливость, — услышал я слова, витающие вокруг моей головы и гвоздями впивающиеся мне в кожу. — Ты звал мня, когда остался без работы и на твое место взяли родственника начальника. Ты звал меня, когда не мог найти работу. Ты звал меня, когда банк забрал у тебя машину, за которую ты не отдал кредит. Ты звал меня, когда твой ребенок заболел и врач намекал на деньги для оплаты его услуг. Сейчас ты проклял меня. Я хочу реабилитироваться,— и женщина растворилась в воздухе. Рядом со мной стоял мой пёс и смотрел преданными глазами.

Вечером, просмотрев интернет-страницы по поиску работы, я лег спать. Мой пёс устроился рядом с кроватью на коврике, и свернувшись калачиком, сунул нос себе под переднюю лапу. Темнота.

Толчок. Входная дверь, как картонка слетела с петель! Люди в черных пиджаках, белых рубашках схватили меня, и одели на голову мешок. Руки выкрутили за спин. Едем. Остановились. Считаю коленками ступеньки. Руки развязали, мешок сняли. Ого! Кабинет Президента! А вот и он, Президент, поднимается из-за стола и идет ко мне.

Огляделся я по сторонам, смотрю, на стене висит портрет, той женщины, что привиделась мне на улице. Повернулся я к Президенту и чувствую, как ком в горле вырос, даже дышать трудно.

— Вы, я слышал, на Справедливость жалуетесь? – улыбаясь, спросил меня хозяин кабинета. — Так нельзя. Справедливость не может поспевать к каждому. Посудите сами, сколько у нас человек в стране? Вот, очень много, а Справедливость одна. График у нее напряженный, по мгновеньям расписанный. Не может Справедливость сразу во все углы страны заглянуть.

— Так что мне делать?

— Думаю надо ждать. Справедливость заглянет и в ваш город.

— Когда?

С этим вопросом я проснулся, таращась в темноту.

№7

Разговор двух интеллигентнейших людей, случайно подслушанный автором…

***

— Сижу я, значит, дома. Телик смотрю, пиво пью, никого не трогаю. А чё, суббота, имею право?

— Имеешь.

— Ну вот. Сижу. Над ухом никто не зудит. Жена-то к тёще уехала. Сашка, ну, сын мой, знаешь же его?

— Знаю.

— Ну вот, Сашка, значит, записал мне футбол, а то сам понимаешь, нам вечно нормально не посмотреть. А тут — прям кайф. Один, никого нет.

— А Сашка где?

— Какой Сашка? А, сын, что ли? Так это… он во дворе. Где ему ещё быть-то? Ну вот, сижу, значит, пиво пью, и тут… наши… гол забили.

— Да ты что?

— Ага, точно. Ну вот, я как заору. Ну сам понимаешь. Гол и наши. А тут в дверь барабанят. Думаю, соседка. Ну щас я ей… А чё, суббота, имею права?

— Имеешь.

— Ну вот, я на паузу и к дверям. А там как бабахнет. Дверь с петель слетела и прям на меня. Всё, думаю, кранты пришли. Лежу тихо, а там прям стадо по мне пронеслось. Ну, по двери.

— Ух ты! И чё?

— Чё, чё? В комнату влетели, а я-то это… ну под дверью лежу.

— И чё?

— Чё, чё? Ну вот, разобрались, дверь подняли, меня за шкирку…

— Кто?

— Ну так эти. Как их? Люди. В чёрном.

— Да ну?

— Вот те и ну. Одним словом, такие все, лощёные. Пиджаки чёрные, рубашки белые. Хватают меня и мешок на голову…

— А брюки?

— Чего брюки?

— Ну, брюки у них какие?

— Так это… чёрные. А какие ещё? Они же эти… Люди. В чёрном.

— А-а-а. Ну и чё там дальше?

— А чё дальше? Мешок-то на голове, не видел, куда повезли. Ну вот, с полчаса ехали. Остановились, значит. Вытащили меня из машины…

— Так на машине ехали? А на какой?

— На какой? Ты чё глухой? Говорю же: мешок на голову.

— А-а-а. Ну и чё там дальше?

— Чё, чё? Поволокли.

— Куда?

— Куда, куда? Да не куда, а как? Даже встать не дали. Так коленями все ступеньки и пересчитал. Ну вот, приволокли, значит, руки развязали…

— А тебе чё, и руки завязали?

— Ну да. И руки, и мешок…

— А-а-а-а.

— Ну вот, руки развязали, мешок сняли… Японский городовой…

— И чё?

— Чё, чё? Стою на ковре в кабинете. Кресло кожаное, стол бархатный и Он.

— Кто — он?

— Кто, кто? Сам. Встаёт из-за стола и ко мне, и руку так протягивает…

— Да кто он-то?

— Президент.

— Да ну… И чё дальше?

— Дальше? А всё… проснулся я.

Внеконкурс

Мухи

— Это он? — жестко спросил Президент. Охранники синхронно кивнули.

Последний час я пребывал в полных непонятках — да и сейчас, впрочем, легче не стало. Президент молчал, охранники молчали, а я, знаете ли, не такой человек, чтоб из-за любопытства отбрасывать инстинкт самосохранения — то есть распускать порой не в меру болтливый язык. Правитель наш тут, может, серьезную думу думает — кто я такой, чтоб в его мысли встревать?

Встревать никуда, слава богу, не пришлось. Президент опустился в кресло и — вы не поверите! — расстегнул голову.

В прямом смысле. Я такое в одном фильме видел — после этого из человека выбирался большой зеленый монстр и превращал другого человека в этакий… комбинезон. Маскировку.

Знаете, голова у меня на такие вещи быстро работает — профессия обязывает. Поэтому и испугался я не расстегнутой головы, а того, что сейчас меня самого прирежут и в комбинезон превратят.

Вот только из Президента выбрался не зеленый монстр, а… мухи.

— Действительно, он, — удовлетворенно произнес кто-то моим (!) голосом. — Он нас видит, значит, верит. Да не вертись, — это, видимо, уже ко мне обращаются. — Мы используем телепатию.

И тут я понял, что со мной говорили… мухи. Охранники тоже успели избавиться от человеческой оболочки.

«Инопланетяне», — пронеслась в голове мысль.

— Так и есть, — подтвердил голос. Телепатия, черт побери! Вдобавок, теперь я почувствовал, что голос и правда звучит только в голове. — Мы и есть инопланетяне. Необыкновенно сложно было найти человека, который в нас поверил бы — даже среди писателей-фантастов ты едва не единственный. И ты нам нужен.

«Зачем?». Сказать я ничего не успел.

— Потому что мы подобны вашему христианскому Богу, — ответили мухи. — Мы существуем, только если в нас верят. Мы прилетели на вашу планету, чтобы помочь, мы усердно ставим человечество на путь истинный — и в благодарность требуем от тебя всего лишь быть рядом и верить.

— Подождите-ка, — у меня будто мозг включился наконец. — Это значит, что нами правят… мухи? И пенсию старушкам тоже вы повысили?

И тут я не выдержал и расхохотался от абсурдности ситуации. Серьезно, животик просто надрывал. Истерика была, наверное.

«Кто ж в вас, таких, поверит!», — хотел было сказать я, но… проснулся.

— Слава богу, сон, — пробормотал я, поднимаясь с кровати. — Надо бы это записать… — на секунду я испугался — писать такое про Президента! — но после махнул рукой: — А, да кто этому поверит…

Краем глаза я отметил, как у окна медленно-медленно, как будто печально покружила муха и улетела в форточку.