Битвы на салфетках N 133. Голосование

Жители Мастерской, на ваш суд представлены 14 замечательных миниатюр. И 3 не менее интересных на Внеконкурс.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

ПРОСЬБА ВЕДУЩЕГО: Буду следить за голосованием издалека, где ограничена зона WiFi, поэтому прошу без лишних напоминаний ВСЕХ участников и ВСЕХ читателей проявить солидарность и человеколюбие)) — НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ГОЛЫЕ ТОПЫ. Уважайте тяжелый труд друг друга, напишите несколько слов отзыва. Если даже словечка жаль — киньте " колобков" — но обязательно оставьте свое впечатление.

. СПАСИБО!!!!

__________________________________________________________________________________

1.

— Я устала! — Сашенька плюхнулась на пол.

Целое утро ничего не происходило. Вернее, все шло как обычно! А в жизни должно происходить что-то очень интересное, чтобы дни не были похожи один на другой, как тарелки с манной кашей.

" Вот я сделаю… страш-шную сказку!"

Она зажмурилась. Стало темно, но совсем не страшно. На кухне привычно хлопотала бабушка, что-то бормотал телевизор… Нет, так страшная сказка не получится! Надо идти искать приключений.

Прихватив Тишку, Сашенька направилась к двери.

«Ты уже не маленькая, можешь и одна погулять...» — вкрадчиво шептал ей добрый голос. Дверь была незаперта.

Сиял летний день, на крыльце тоже было совсем не страшно. Она даже обиделась. Постояв, пошла к калитке и вышла на улицу. Улица выходила на большой проспект, заполненный спешащими в разные стороны прохожими, легковушками, автобусами и грузовиками.

«Вот где должно быть интересно!»

— Какая славная девочка! — непонятно откуда появилась высокая тетенька, закутанная в темный плащ, — Тебя же Сашенькой зовут? Ищешь приключений?

— Да… А ты… кто?

— Просто — бабушка.

— Но… Ты не моя бабушка!

— Я и не говорю, что твоя. И оставь этого противного медведя, он не понадобится.

Тетенька-бабушка ткнула крючковатым пальцем в Тишку, которого держала Сашенька, и тот исчез. Еще секунду ладошка продолжала ощущать тепло его мохнатой лапки, потом холодок охватил пальцы, пробежал по руке и жутковато застыл в груди — дышать стало тяжело.

Тетенька порывисто ее ухватила, привлекла к себе, укутала складкой плаща.

Сашенька удивилась, что плащ совсем не давал тепла — под ним было прохладно, как перед открытым холодильником. Ей стало жалко Тишку, и вдруг очень захотелось домой, к бабушке. Но вокруг было темно и ее куда-то стремительно несли.

«Не нравится мне это приключение...» — она попыталась откинуть плащ и набрав полную грудь воздуха, изо всех сил крикнула: «Бабушка!»

— Да здесь я, здесь. Не кричи, — голос был ее настоящей бабушки, — Разве можно на голом полу спать? Кроватка же есть…

Сашенька и правда лежала в своей кроватке, заботливо укрытая одеялом.

— А Тишка где?!

— Да вот же, на подушке! Спи.

«Это мне снилось» — подумала Сашенька засыпая.

«Спи, девочка, мы с тобой потом еще погуляем...» — тихо прошептал ей на ушко вкрадчивый добрый голос.

2.

Ночь то странное время суток, когда границы между мирами становятся настолько зыбкими, что обычные тени, игрушки и блики на окне, приобретают странное пугающее Альтер эго. Взрослые это не замечают, они утратили связь с детскими страхами, перебороли их, повзрослели, найдя каждому из них разумное объяснение.

Марте было всего пять лет. Её родители жили в двухкомнатной квартире и очень сильно любили свой «маленький лучик света».

— Спи моя маленькая,- поцеловав ребенка в лоб, сказала мама.

— А можно я завтра в садик не пойду?- сонно спросила девочка.

— Спи солнце,- улыбнулась мама, накрыв ребенка одеялом, вышла из комнаты. Оставив слегка приоткрытой дверь, чтобы свет из коридора освещал комнату ребенка.

Девочка уснула. Правда, проспала она не долго, как только пробило двенадцать, что-то разбудило ребенка. Свет в коридоре уже не горел. В комнате была кромешная тьма. А потом начались странности: что-то большее ударилось в окно, испугав маленькую Марту, из-под кровати послышался скрежет. Девочка от страха натянула одеяло на голову и от страха закрыла уши маленькими ладошками, притаилась, как будто даже не дышала.

Прошло пять минут, Марта немного успокоившись, стянула одеяло с головы. Приподняв голову, прислушалась. В комнате было тихо. Никаких скрипов, шорохов и скрежета под кроватью. Можно было спать, но пережитый испуг прогнал сон, как вдруг странное чавканье послышалось за её спиной. Девочка повернулась и тут же отодвинулась в противоположную сторону кровати. На её подушки сидел монстр, издалека напоминающий её мишку, подаренного мамой месяц назад. Сейчас это был кто-то другой, у него были острые зубы, длинные когти и ужасные красного цвета глаза. Ночной зверь протянул к девочки свои когтистые лапы, в попытке схватить её. Но, не дотянувшись, свалился и покатился кубарем с подушки, сократив дистанцию между собой и Мартой в половину.

Девочка в ужасе спрыгнула на пол и помчалась к двери, но споткнулась о что-то холодное и пластмассовое, упала. Первобытный ужас холодной змеей вполз в её сердце. Она протянула руку к пластмассовому вредителю, им оказался фонарик, светящий всеми цветами радуги, девочка нажала на кнопку. Яркий свет окутал комнату, уничтожая монстров скрывающихся в темноте. Страх терзавший Марту отступил, превратился в блеклую тень, исчезнувшую под лучами разноцветного света. Она встала с колен и сжимая в руках маленький фонарик начала свою победоносную войну с кошмарами.

3.

Этот страх со мной всегда

Там где он, там рядом я

Если я ложуся спать

Он скорее грохотать

Я пугаюся всего:

Шума, скрипа, шепота.

Как только на улице, за окном начинает темнеть, то обычные вещи и предметы приобретают странные очертания и становятся чудовищами.

Почему ночь обладает странной силой обманывать наивные души? Она раскрепощает юных и усиливает все чувства и запахи. Ночь время очарования и ошибок.

Темнота скрывает юные прыщи, робкие попытки, неуверенные предложения неприличные взгляды и мысли и много безумно глупых приключении. Но темнота не так безопасна, в её темном бархате и шелке, как в теплых, лапках нежной кошки, скрыты острые, хищные коготки. Темнота скрывает чудовищ. В ней скрываются хищные звери: большие и маленькие, но ночные.

Ночью они выходят на охоту, и они охотятся на нас. Хищные птицы, питающиеся плотью, летают в темноте на своих больших, мягких и бесшумных крыльях, они издают дикие, пронзительные крики и ищут свою жертву.

Зато днём они слепые и беспомощные, как столбики, сидят на ветках деревьев и если их спугнуть, то они слепо шарахаются в дома и деревья. Днём они не страшные, солнце их обезоруживает.

Ночью может испугать даже паук, шелестящий в своей паутине, запутывая в ней ночную, красивую бабочку, случайно не туда залетевшую.

Крысы, обычные «домашние» крысы которые живут рядом с человеком, днём прячутся от глаз людских, а ночью они спокойно шатаются по улице. Перебегая от помойки к мусорке, они такие жирные и нахальные что не боятся даже кошек.

Зато возвращаясь поздно ночью можно увидеть их хищные мордочки в тусклом свете фонарей.

Ночью даже знакомые дворовые собаки пытаются сразу облаять а только потом убедиться что ты ей не враг. Ночью все зыбко и не понятно. Можно пойти в клуб с одним человеком, а вернуться с другим, или совсем одной. Ночь обещает много несбыточного, то что реально ночью, исчезает, испаряется с первыми лучами восходящего солнца. Беспощадное солнце расставляет все на свои места: принц утром убегает на работу, его дома ждёт жена, а вместе с тобой он оказался случайно так что извини, зла не держи. Ты же вместо принцессы оказываешься обиженной, брошенной и просто одинокой. Ничего выспись. Скоро снова наступит ночь и можно обманываться снова и снова…

Ночь опасна своим желаниями, страхи — это древние оберегающие инстинкты. Бойся ночи и её призрачных обещании. Ночью попадаются только призрак счастья, само счастье можно встретить только днём.

4.

Здравствуйте.

Вы любите спать? Даю девяносто девять процентов из ста, что ваш ответ будет положительным. Абсолютное большинство ждет не дождется вечера, чтобы рухнуть на кровать и закрыть глаза.

Но, погружаясь в долгожданную дрему и предвкушая занимательные сновидения, задумывались ли вы хоть раз о том, что можете не открыть глаза утром? И опять я могу, с долей вероятности, утверждать, что в этот раз ответ окажется отрицательным.

Вы закрываете глаза и… Что? Что происходит с вами? А я скажу! Вы погружаетесь в темноту. Вы теряете контроль над своим телом. Оно живет отдельно от вашего сознания. Вы больше не его хозяин!!! Ваше дыхание становится более редким, громким, но не глубоким, пульс тоже становится реже, кровь замедляет свое течение. И это только на стадии засыпания! В течение первых полутора часов сна значительно снижается частота сердечных сокращений, н падает артериальное давление, затем наблюдается дальнейшее постепенное снижение этих показателей. А дальше одни процессы начинают ускоряться, другие — замедляться. Температура тела становится меньше на один градус. Резко падает тонус мышц, усиливается мозговое кровообращение, сердечный ритм и кровяное давление колеблются. И вы не можете контролировать свое состояние! А вдруг у вас во сне случится инфаркт? Или инсульт? А вдруг вы просто-напросто перестанете дышать? Вот так – раз: и не дышите! Мозг перестал давать сигналы. Поймите, что сон – это неконтролируемое состояние! И никто, слышите, никто не может ответить стопроцетно, что ваш организм не даст сбоя! Помните об этом, закрывая глаза!

Меня зовут Джина. Я еще не смогла побороть сон. Но я на пути к этому. Как только наступает ночь, я сажусь на стул посреди комнаты и изо всех сил стараюсь не уснуть. Потому что сон — это страшно…

5.

«А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?»

Миролюбивый дремлющий призрак сидит и смотрит. Сердобольная к своим мукам душа, меж тем, погружается всё глубже и глубже. И от того, что дышит, пульсирует, хоть как-то существует, остаётся очень и очень мало.

Ночь играет своими широкими скулами и лукаво улыбается из-под очков-окон, которые неизменно запотевают в это время. А призрак наблюдает, ждёт.

Ближе к утру, часам к четырём, темнота наваливается на хлипкую плоть со страшной силой.

Подсознание малыша заставляет его тело встать с кровати и подойти поцеловать мать. Так и не проснувшись, малыш разворачивается и уходит в свою кровать. Растлевая больную плоть, вирус въедается в самые укромные биологические процессы. Разум отказывается от роскоши – жить, не понимая до конца своё предназначение. Организм сопротивляется. Призрак – весь внимание.

«А был ли мальчик?»

6.

Тяжёлая кровь. Вязкая. Откуда в этом крошечном теле столько крови? Моя куртка пропитывается зловещей влагой, я держу девочку как можно выше от земли, чувствую, что если отпущу, не смогу себя заставить даже прикоснуться, не то что снова поднять на руки. Где-то за спиной остался слепящий свет фар, глухой удар, едва слышный полувскрик и мягкий шлепок об асфальт. Я успокаиваю себя, шепчу, что ей не было больно, что, скорее всего, она просто не успела ничего почувствовать, но прерывистое, свистящее дыхание, осколок кости, торчащий, словно клык доисторического чудовища, чуть ниже коленной чашечки, волосы, превратившиеся в один грязный, липкий комок от засохшей крови и всепрощающий, всепонимающий взгляд единственного уцелевшего глаза убеждают меня в обратном.

Прибавляю шаг. Что делала эта девочка ночью на дороге? Одна! Где её родители? Есть ли они у неё? И как я буду смотреть в глаза её матери, если всё-таки есть? Господи, ну почему из тысячи проезжающих за день машин ты выбрал именно мою? Что я такого сделал? В чём виноват?! У меня своя дочка такого же возраста, в таком же платьице… Сегодня за завтраком я целовал её в лобик… На ней были тёмно-красные сандалики… НЕЕЕТ!!!

Падаю на колени. Кричу. Судорожно поправляю платье, приглаживаю волосы, прижимаю к себе в тщетной попытке согреть, спасти, баюкаю, словно младенца. Не сразу замечаю, что невдалеке останавливается машина. И вот уже кто-то трясёт за плечо, чужие, холодные руки пытаются оторвать от меня мою малышку…

Кто-то бьёт меня по щекам и кричит прямо в ухо: «Что здесь произошло? Что случилось?».

Медленно поднимаю взгляд и отвечаю: «Я… убил… её… Убил… свою… дочь… Убил дочь! ДОЧЬ! УБИЛ! Я! АААААААААААААААААААААААА!». Крик превращается в смех, смех в хрип, хрип в стон, я бьюсь головой об асфальт. Но никакая боль не сможет сравниться с ревущей пустотой в области сердца. Это ли не самый страшный кошмар?..

7.

Паучок

— Ой, над Вами паучок! – взволнованно пискнула белобрысая девица, стоящая у моего рабочего стола.

Я поднял глаза. С потолка спускался небольшой чёрный паучок. Мой взгляд остановил гостя, и он, перебирая ножками, пополз вверх.

То, что желания исполняются, впервые я понял лет в шесть. Я уже успел посмотреть по телевизору кукольный спектакль, где смешной Бог с проволочным нимбом лепил из глины Адама и Еву. И все чудесные свершения стал приписывать Богу. Помню, была попытка рассказать о даре друзьям – но их смешки смутили меня, и я замолчал о своём везении.

В школе мне везло с учёбой, нахождением денег. Меня выбирали в активы классов и групп, пропускали без экзаменов, вручали грамоты.

Меня пригласили на ту работу, на которую я захотел. Стоило подумать, как приходил, или звонил нужный мне человек. Стоило открыть газету, включить телевизор, как озвучивалось продолжение волновавшей меня темы. Знакомые смеялись над совпадениями и говорили о «Высших силах», с которыми у меня «прямая связь».

Явление «удачливости» стало распространяться, подобно вирусу. Пообщавшись со мной, прочитав мои тексты, люди с удивлением отмечали пришедшее к ним везение: выигрыши, удачные сделки, выгодные предложения.

А потом, я понял, что у медали есть и другая сторона.

Когда мне было восемь, мачеха попала в психиатрическую лечебницу. Я не связывал это с моими «подарками судьбы» и был далёк от взрослой жизни в своей детской безмятежности.

Позже, когда мне стукнуло двадцать семь, в такую же лечебницу попал мой близкий друг, в тридцать девять – двоюродный брат. Симптомы у всех трёх заболевших были одинаковыми: они переставали есть, начинали сторониться людей, непреодолимая сила манила их совершать длительные ночные прогулки, причём по совершенно «неблагоприятным» местам – за гаражами, на задворках парков, заброшенным промышленным зонам.

В прошлом году диагноз «психическое расстройство» получил сосед.

Я видел в этом только Рок, работавший как весы.

Я стал восторгаться двумя писателями, моими современниками, и оба писателя были жестоко убиты. Умер уникальный фотограф, чьи пейзажи задели струны моей души.

Не желая зла, я молчал о своей особенности, научился с ней жить и не ждал от удачи хорошего.

Паучок, добежав до потолка, отбежал на пару метров, и, не успел я сказать слово, упал на плечо писклявой девицы и полез ей за воротник.

8.

Коридор страха

В невзрачной комнатке с красной дверью сидела в ожидании группа молодых людей. Им осталось пройти последнее испытание, отделяющее от поступления в самый элитный военный ВУЗ страны. Будущий воин в первую очередь должен уметь бороться с собственными страхами. Потому право стать студентом получал только сумевший пройти через Коридор страха – коридор, обращающий в голографическую реальность самые затаенные и сильные фобии своих посетителей.

С воплем «Зомби!» белый, как полотно, молодой человек вылетел из-за красной двери. За его спиной промелькнули оскалившиеся полуразложившиеся трупы.

Зашел и тут же отшатнулся назад следующий, хватая ртом воздух, словно рыба. Стена призрачно-зеленоватой воды покачивалась в Коридоре, в её мрачных глубинах мелькали быстрые змеевидные тени.

Девушка ступила следом, а через минуту с громким визгом выскочила, тараща глаза. За захлопывающейся дверью мелькнули норы, из которых выползало нечто членисто-омерзительное.

Настала очередь Джина. Пока что из Коридора не вернулся только один человек, и парень жаждал составить ему компанию на той стороне. Без колебаний Джин вошел в длинный Коридор, тут же начавший ткать новую, пугающую реальность вокруг своей жертвы.

Возникло кладбище – с потемневшими надгробиями под сенью высохших деревьев. Джин хмыкнул, потер внезапно зачесавшуюся руку, опустил взгляд… и заорал: под кожей лениво копошились бледные жирные черви! Стиснув зубы, Джин бросился навстречу заветной двери.

Антураж сменился: теперь вокруг маячили неясные контуры высотных зданий. По ушам ударила череда мощных ударов. Они приближались. Парень взвыл от ужаса, но шага не замедлил. Из-за дома показалась чудовищно раздутая голова с единственным выпученным глазом в кровавых прожилках. Зажмурившись, Джин из последних сил помчался ей навстречу.

Парень сам не понял, как оказался рядом с дверью. Истерически хихикая, уткнулся лбом в красную ровную поверхность и поначалу даже не почувствовал легкого прикосновения к плечу. Обернувшись, вскрикнул от неожиданности: за спиной стоял он же, Джин!

— Привет, – доброжелательно произнес двойник, — мне пора, не скучай здесь. Говорят, от прошлого нужно избавляться. Так что… прощай.

И двойник вышел за дверь. Джин рванулся вперед, но поздно: двери больше не было, коридор ушел в бесконечность. Никто не услышал полный отчаянья крик…

— Тебе как удалось пройти испытание? – заинтересованно спросил Джина первый студент-счастливчик.

— Пришлось оставить за этой дверью часть самого себя… – уклончиво ответил тот, странно улыбнувшись.

9.

Туманная ночь.

Теплая ночь. Над водой сочился туман, обволакивая берег. Катя остановилась на краю мостков. Прохладная влага касалась кожи, проникала в тело, холодила и перекатывалась маленькими капельками изнутри. Нежной лягушачьей лапкой подкрадывалась к сердцу, но в последнее тягучее мгновение замирала и, безмолвно и бесшумно, без единого всплеска уходила под гладь спящего озера. И смотрела от самого дна невидимыми золотыми глазами.

Катя глубоко и вольно вздохнула, вобрала в себя густой воздух, закинула голову. Прямо над головой туман рассеивался и было видно высоко-высоко! По сторонам мир растворялся в потоках мглы и, казалось, она вместе с озером попала в стеклянный шар и летит! Летит в небо, летит в бесконечность! Катя медленно закружилась, смотря на звезды. Ожидание охватило её, затрепетало… растаяло разочарованием в прозрачной высоте звёзд.

Кусты вздохнули, глухо ухнула сова, где-то справа плеснулась рыба.

Катя шмыгнула носом. От промокших ног пополз по телу холод, сырость обхватила за плечи. Катя поёжилась. Рядом вздрогнула ветка, чьи-то шаги чавкнули и замерли в камышах.

Катя сорвалась и, боясь оглянуться, побежала к даче. Тяжелая от росы трава цеплялась за платье, подол прилипал к ногам, тропинка была непривычно длинной, кусты — чужими. Но вот знакомый кривой столбик в заборе! Катя, запыхавшись и медленно, чтоб не стукнуть щеколдой, открыла калитку. Усмиряя шумное дыхание, влезла в окно и, снимая сандалии, тихо притворила рамы за собой. Успокоенная привычно-родными запахами дома, соскользнула на кровать, стоящую у окна, и сбросила мокрое платье с обувью на коврик. Сандалии тяжело шлепнулись, а Катя вздрогнула и прислушалась.

Тихо. Бабушка не проснулась. Довольная Катя закуталась в одеяло, чувствуя озябшими ногами еще не остывшую постель, а в глубине души — легкое разочарование. Было не так уж и страшно! Она угнездилась, угрелась и спокойно уснула.

*

Катя проснулась и села. Всё ещё было темно. И тихо. Отодвинула занавеску — луна и ночь. Так тихо! Даже птицы молчат. И будильник не тикает.

Катя вскочила и вышла в комнату. Часы на комоде не шли. Прислушалась. Не слышно дедушкиного храпа и бабушкиного прибарматывания во сне. Катя еще минутку слушала, а потом аккуратно приоткрыла занавеску, чтобы не звякнули металлические кольца, и зашла в спальню.

Бабушка и дедушка лежали на своих кроватях, но какие-то усохшие. И не дышали. Катя подошла ближе. Бабушкина голова лежала на боку, челюсть с редкими длинными зубами отвалилась на подушку. Пыльный серый череп с клочьями седых волос смотрел пустыми черными глазницами.

Сердце прыгнуло и забилось в ушах. Катя так испугалась, что не смогла закричать. Убежала и прыгнула на свою кровать. Забилась в угол, закрылась одеялом и поджала ноги.

И ждала.

Но утро так и не пришло.

Никто не пришел.

10.

Феномен страха.

«El pueblo unido jamás será vencido»

Серхио Ортеги.

Шевелились опавшие листья. скрипели пустые качели. Она одиноко стояла посреди пустой и тёмной детской площадки. Огни в окнах ещё не горели, но мрак уже сгущался, улицы были на удивление пустынны и только плюшевый медведь подмышкой создавал видимость чъего-то ещё присутствия. Как она, маленькая шестилетняя девочка забралась сюда одна, да ещё в столь поздний час? Скрипели пустые качели. Из-за спины каркнула большая ворона, заставившая девочку вздрогнуть и быстро обернуться. Тихий робкий вздох сотряс безмолвный воздух. Холодный вороний глаз буравил маленькую фигуру.

Нет, здесь есть кто-то ещё. Большой и тихий, испускающий конвульсивные взрыкивания при виде добычи. Его не видно, но он тут, только и жаждет вцепиться длинными когтями в горло, выпить всю кровь и бросить тело воронам, которые не оставят и следа, и памяти от робкой фигурки…

***

— Заряжай Петро!

В траву совсем рядом врезалось крупное пушечное ядро.

— Бей французишек!

— Командир! Они прорываются.

— Эх, в штыки, добры молодцы! – Вскричал бравый оберлейтенант, выхватывая палаш. – «Верую во единого…» — Затянул он и двадцатка, сдерживавшая бруствер подхватили Символ Веры.

Голоса их становились всё громче, но всё меньше уст выводили главнейшие слова в их жизни. Они шли вперёд и унесли по пять врагов каждый вместе с собой. Подошедшая на подмогу рота от Остермана-Толстого не успела никого спасти, но заняла бруствер и продержалась до самого конца Бородинского сражения.

***

…Девочка развернулась и пошла домой.

11.

Только живите!

Неужели это было всего неделю назад? Неужели это в прошлую среду они с Ирой и Элей сидели на этой же кухне, делили маленький шоколадный тортик и вели тот откровенный разговор о собственных страхах? Неужели она, Полина, выслушав их нервные признания в том, что больше всего на свете они боятся потерять своих близких, детей, мужей и остальных родственников, ответила им таким длинным пафосным монологом?!

Не может быть, чтобы это ее голос произносил все те красивые гладкие фразы!

— В наше бездуховное время люди зациклились на страхе смерти. Боятся ее слишком сильно. И забыли, что есть вещи, которые гораздо хуже смерти. Вам главное – чтобы ваши близкие были живы, а что это за люди, какие они, как они живут, вас что, вообще не волнует?! Вам все равно, порядочные это люди или нет, все равно, чем они занимаются, с кем дружат, какие книги читают?

— Что ты имеешь в виду? – удивленно переглянулись тогда ее подруги, а сама она разошлась еще сильнее.

— Не понимаете? Вот когда в прошлом году в аэропорту перестрелка была – там некоторые бросились бандитов обезоруживать, некоторые собой детей закрывали, а остальные разбежались и попрятались, и в итоге живы остались! Только что это за жизнь? Кому нужны эти трусливые дряни? Таким же трусам, как они сами, и больше никому! Я бы предпочла, чтобы мой Ник в таком ситуации геройски погиб, а не позорно сбежал или спрятался за чьей-то спиной! И уж точно я бы предпочла сама умереть, чем жить пустой и бездуховной жизнью, как большинство живет, как вы живете!!!

Это был далеко не первый ее спор с приятельницами на подобную тему. Но в тот день Поля разозлилась особенно сильно. Ей надоело сдерживаться и быть вежливой. Она не обязана была говорить только то, что приятно гостям, у нее было право высказывать у себя дома то, что она думает!

Подруги сперва пытались спорить, что-то доказывали ей, но потом, видя ее непреклонность, обиделись и ушли. Поля об этом не жалела – ей давно уже надоели эти бездуховные обывательницы.

А теперь ее Николай, вместе с дочкой, сидел в захваченном террористами поезде. Полю отделяло от них не больше сотни метров – и три ряда оцепления. Она сидела в углу зала ожидания вокзала, смотрела в стену перед собой, и раз за разом тихо повторяла одну и ту же фразу:

— Пусть они ведут себя, как угодно. Пусть они струсят больше всех…

Если Ник и Ася и будут в чем-то виноваты – пока они живы, у них будет возможность искупить вину.

— Пусть они выживут, — шептала Поля. – Пусть их не убьют.

12.

Встреча в ночи.

Случилось это давно, в детстве. Мне было тогда одиннадцать лет. В то лето я не попал в пионерский лагерь и проводил жаркие летние деньки на даче. Как-то оказался дома, в унылой городской квартире. Мне надо было приобрести необходимые продукты и привезти их на дачу. Ехать предстояло одному. Как назло, за продуктами в магазинах стояли большие очереди, и я задержался. Отправился в путь уже после десяти вечера.

Пока добирался на перекладных до нашей остановки, стемнело. Уже в двенадцатом часу вышел на тропинку, ведущую через лес к домикам дачи. Расстояние до дачи примерно полтора километра. Но идти предстояло в полной темноте. Единственным осветителем была луна, чей серебристый свет скупо освещал кусты, деревья и песчаную дорожку предо мной. Я отправился в путь, торопясь пройти слишком темный лесной участок поскорее. Вокруг раскинулся черной массой молчащий лес. Пение сверчков наполняло неподвижный воздух теплой июльской ночи и действовало несколько расслабляюще. Тем не менее, за каждой встреченной, отдельно стоящей сосенкой или березкой, ожидался притаившийся там ужас. Лунный свет только редкой порою проливался на дорожку. Тьма в которой приходилось пробираться была почти абсолютной. Я превратился в комок нервов, с напряжением чувствующий окрестности.

Бережно придерживая сумку с провизией, добрался, наконец, до границы леса. Лес кончился неожиданно, после резкого поворота дорожки, которая здесь разделялась надвое. Здесь я и встретил его. Он стоял на развилке дорог, со стороны дороги ведущей вдоль леса. От света луны его защищали несколько близстоящих деревьев. Так что я не мог разглядеть его в подробностях. Только темный силуэт ростом с меня, неподвижно стоящий на дороге и взирающий в мою сторону. Живот подвело. Холодным крюком подхватило внутренности и завязало их в нервно подрагивающий узел. Я побежал. Пробежал мимо молчаливого силуэта и припустил по дорожке, ведущей к даче. Пробежав несколько десятков метров и не слыша шума погони, оглянулся. Существо бежало в противоположную от меня сторону. И я расслабился, внутренности отпустило. Пробежав еще метров пятьдесят для надежности, перешел на шаг.

Позже, обдумывая эту встречу на краю темного леса, я решил, что встреченное мной существо было медведем. Наверное, примерно, годовалым и, наверняка, любопытным. Но ужас был настоящим, неподдельным и, нисколько не уменьшился бы если бы я сразу понял что это был медведь.

13.

Десять, девять, восемь, семь…

— Ты меня слышишь? Он здесь. Найди его, и убей.

Уютное кресло, приятная тишина и новая ночь. Я здесь не просто так, я здесь по делу. Мне надо это сделать, иначе мне нежить. Так, где он? Я точно знаю он где-то здесь. Но где?

Моя задача действовать бесшумно, растворится в тишине, проникнуть в его сознание и утонуть в его мыслях. Невесомость тела придает мне отваги. Сегодня все закончится, и я буду свободен.

Шесть…

Луна за окно все ближе и ярче – значит, пора начинать охоту. Одним мягким движением я встал с кресла, и ни одна половица, не посмела предательски скрипнуть. Я больше не допущу ошибок, не сегодня и не сейчас.

Пять…

Мягкими, бесшумными шагами я проник в спальню. Это его любимая комната, как жаль, что не все так просто. Я проверил его любимые места: в шкафу, под кроватью и за окном во тьме. Похоже, он тут давно не появлялся, но я чувствую его незримое присутствие: в таинственном скрипе за стеной, в безмолвном перешёптывании листвы на улице.

Четыре…

Сдаваться рано, рассвет еще далеко и я успею его настигнуть. В зале нет даже следов его присутствия: телевизор и компьютер исчезли, после моего последнего посещения. На кухне пусто. Ванная чистая, нигде нет его любимых алых подтеков. В квартире его больше нет, остается только улица. Он становиться умней, но я знаю что делать.

Три…

Крик?! Это во дворе, не далеко за углом дома, пронзающий женский крик. Плохо если его кто-то еще увидит. Надо спешить, но не терять бдительности. Возможно это лишь уловка.

Два…

В подъезде, на всех этажах горят яркие люминесцентные лампочки, приятного теплого света. Все правильно, о путях отхода я позаботился в одном из моих прошлых визитов в эту пучину бытия.

Надо быть крайне осторожным на выходе из подъезда. Ржавую дверь в подвал уже давно сняли с петель на металлолом. А темные, сырые коридоры одно из его любимых обителей.

В прошлый раз я почти его нагнал, но вовремя погони увяз по щиколотку в вечно сырой, подвальной земле.

Один…

Нет! Я чувствую, рассвет совсем близок. Не успеваю, я опять не успеваю его найти. Но я не оставлю попыток, я найду и убью свой страх. Жизнь без страха – жизнь свободного человека.

За моей спиной раздался хлопок в ладоши и мир исчез. Растворился в нарастающем пламени, пробудившегося сознания.

— Ну как сегодняшний сеанс? Надеюсь, вы испытываете облегчение и положительные сдвиги.

— Спасибо доктор. Каждый раз, когда я выхожу из Вашего кабинета, чувствую, словно заново родился.

14.

«Раз, два, три, четыре, пять,

Я иду тебя искать…»

Хрипело себе под нос существо, улыбаясь чёрными губами. Оно знало, где спрятался его обед. Оно чуяло запах страха – пьянящий, возбуждающий аппетит, заставляющий тело дрожать в предвкушении…

«Как найду тебя – беги…»

Существо остановилось рядом с дверью, за которой бились два испуганных сердца. Попались.

«У тебя везде враги…»

Ухмыльнувшись, оно пошло дальше. Теперь его очередь играть в прятки.

– Он ушёл?

– Похоже на то, – дрожащим шёпотом ответил парень. – Вставай. Нам надо убираться отсюда.

Девушка замотала головой. Ей было безумно страшно.

– Не бойся. Я помню, в какой стороне выход. Ну же, поднимайся.

Девушка, преодолев сковывающий мышцы ужас, вцепилась в плечо парня. Как можно тише, они покинули укрытие.

В тёмном коридоре они передвигались на ощупь. Преодолев несколько метров, свернули направо, спустились по винтовой лестнице вниз и оказались в большой зале.

– Нам туда, – сказал парень, указав на свет, мерцающий в одном из ответвлений.

– Ты уверен?

– Да.

Чёрные губы ухмыльнулись.

«Раз, два, три, четыре, пять…»

Фигура существа, замотанная в рваный балахон, освещалась со спины огнём большой печи. Костлявые пальцы с острыми, словно лезвия ножей, когтями, пританцовывали в нетерпении.

Девушка успела только вскрикнуть, оказавшись отброшенной к дальней стене. В горло парня вцепились сильные пальцы, а лицо существа, замотанное гнилыми бинтами, оказалось так близко, что он явно ощутил острый запах разложения. Существо лизнуло в щёку свой обед, наслаждаясь ужасом жертвы. Приятного аппетита. Оно с удовольствием пережевало кусок плоти – сочный и свежий, словно спелый персик, и отшвырнуло парня в сторону. Он никуда не денется. А если вздумает сбежать, то оно найдёт его по следам крови, обильно сочащейся из рваной раны на лице.

«Как найду тебя – кричи,

Я сварю тебя в печи…»

Гнилое лицо нависло над девушкой, изучая её белыми, лишёнными зрачков, глазами. Жертва только начала приходить в себя после удара об стену. Ещё мгновение, и страх во взгляде девушки распустился пышным цветом. Её крик разнёсся эхом по коридорам, растаяв под потолком тусклыми искорками.

Существо облизнулось чёрным языком. Оно так любило полакомиться живой плотью, приправленной страхом и болью.

«Раз, два, три, четыре, пять,

Я иду тебя искать…»

ВНЕКОНКУРС

1.

Шарики

Если бы не Лена – ничего бы и не было. Свой День Рождения она решила отпраздновать с ночевкой на природе. Сбор был назначен у Черного озера, там, где стояли потрескавшиеся бетонные столы – излюбленное место проведения выездных корпоративов и местных выпускных. Про озеро ходили слухи, что оно бездонное. В его мутной ледяной воде никто не купался. Зато здесь всегда был хороший клёв.

Ливни превратили грунтовую дорогу в кашу. У Максима промелькнула мысль, что если сегодня пойдет дождь, то без трактора они не выберутся.

Место оказалось не занятым и чистым, обилие дождей отпугнуло даже рыбаков. Вскоре столы были затянуты клеенкой, а над разведенным огнем, на шампурах, задымились куски мяса.

Максим проснулся внезапно. Лены рядом не было. Гости, певшие песни под гитару, сказали, что она гуляет у озера. Лена, стоя по колено в холодной воде, что-то искала на дне.

— Ленок! Ты раков здесь ловишь?

— Я подошла сполоснуть руки, смотрю – огонек в воде синий, как у мобильника. Ну, думаю, кто-то из наших друзей утопил телефон. Потянулась, а это шарик стеклянный, а в нем – смотри – синий огонек! И их тут много, я уже три нашла.

— Больше я тебя в воду не пущу! – сказал Макс и понес хохочущую жену в машину.

Утром Лена объявила, что камушки пропали. Она точно помнила, что положила их в карман. Макс пошутил, что, мол, растаяли твои ледышки. В воде ничего не блестело – озеро, как всегда, было мутным и неприветливым.

Ночью затренькал мобильник. Макс, решив не отвечать, повернулся к спящей Лене. Тут взгляд его привлекли три тонкие, неоново-голубые полоски, отражающиеся в зеркале.

Макс приподнялся на локте — пронзительный синий свет исходил из неизвестно откуда взявшихся выпуклостей на Ленином затылке.

Макс пошевелился. Жена, не просыпаясь, резко отвернулась от мужа, неестественно вывернув голову, и тут, прямо перед Максом, в Лениных волосах раскрылись три сияющих синих «глаза»… Максим свалился с кровати и, пятясь задом, поспешил в сторону кухни. Стук о пол быстро перебираемых четырех конечностей заставил его вжаться в угол прихожей, где висели плащи.

Низко опустив лицо, светя синими огнями в волосах, существо-Лена, прошло на четвереньках на пустую кухню.

Максим боялся пошевелиться. Медленно поворачивая голову, Лена обвела «взглядом» кухню и двинулась в прихожую. Макс вспотел. Синие лучи высветили выскользнувшую босую ногу под вешалкой. В ту же секунду существо впилось зубами в его ступню. С криком «Лена! Лена!!!» Макс за волосы оторвал кровавое лицо от растерзанной ноги и взглянул в лицо жены. Глаза Лены открылись. Еще два холодных синих огня осветило прихожую. «АААА!!!» завопил Максим и, выдернув телефонный аппарат, изо всех сил обрушил его на голову жены. Лена мешком повалилась на пол.

В повисшей тишине раздался звук раскатившихся шариков.

Свет фар прыгал по раскисшей грунтовой дороге. В багажнике, завернутое в покрывало, переваливалось тело Лены. Рядом звенели в банке пять сверкающих синих шариков.

Оставив машину у дороги, Макс, прихрамывая, понес останки Лены к каменистому берегу озера, потом вернулся за веревкой и банкой. Привязав к трупу сумку, Макс наполнил ее камнями и, зайдя в мутную воду, кинул тело подальше от берега.

Шарики в банке почти не светились. Макс подкатил один из них к краю. Как ядовитую змею взял его двумя пальцами, поднес к лицу. Шарик вспыхнул поярче, и вдруг, как в кисель, стал входить в руку Макса. От ужаса Макс выронил банку и первым попавшимся камнем стал, вопя от ужаса, дробить себе руку, пытаясь попасть в чужеродное тело.

Спустя полчаса Максим с искореженной рукой сидел у завязшего автомобиля и ждал приезда трактора, крутя в здоровой руке почти разрядившийся мобильник.

В волосах, на затылке Максима, вдруг вспыхнула тоненькая неоновая полоска.

2.

Танцы на мосту, или прогрессивное воспитание.

– Что ты делаешь??? – спросил он, наблюдая, как Шарли с грацией кошки взбирается на парапет.

– Собираюсь танцевать.

Он про себя подумал, что тонкие перила на мосту, сырые после дождя, не самое подходящие место для танцев, особенно если учесть, что за ними обрыв в десять метров и стремительное течение реки. Но решил промолчать, за два года знакомства её эксцентричность перестала его удивлять. К тому же у Шарли была великолепная физическая подготовка. Несколько мгновений он заворожено смотрел на её кружащийся силуэт, на фоне тускло мерцающих огней далекого города. Всякий раз, когда её нога не осторожно становилась чуть левее положенного, его сердце обрывалось и падало в пятки. Тяжело выдохнув после очередного сальто, он спросил:

– Неужели ты ничего не боишься?

Шарли остановилась и с грустью посмотрела на темную бурлящую воду под мостом. А за тем принялась громко рассуждать, демонстративно загибая пальцы на руках.

– Дай подумать! Я не боюсь высоты, темноты, огня, воды, смерти…

Надменно фыркнув, он ее прервал:

– Смерти бояться все!

Шарли посмотрела на него и хитро улыбнулась:

– Поправочка, как утверждает наш общий знакомый, все психически здоровые люди бояться смерти, – она намеренно акцентировала внимание на здоровье.

Шарли ссылалась к доктору Брауну, который из года в год безуспешно пытался им диагностировать психические расстройства несовместимые с работой.

Он подошел и крепко схватил Шарли за лодыжку, про всякий случай. Подняв взгляд к ней, он с абсолютной серьёзностью спросил:

– Ты сейчас намекаешь, что склонна к самоубийству?

Она горько усмехнулась, и ответила: «Нет, отнюдь», затем приспустилась и села на парапет, свесив ноги над водой.

– В детстве я до жути боялась морского чудовища, я великолепно плавала, но никогда не заплывала на глубину, мне всегда казалось, что оно притаилось, где то там, на дне прикрывшись водорослями, и выжидающе смотрит, как ты вяло болтаешь ногами, и просто ждет момента. А потом, когда ты ни чего не ожидаешь, оно резко схватит тебя за ногу и утащит за собой в морские пучины. Знаешь, что мне сказал отец, когда я рассказала ему о своем страхе?

– Что-то а-ля: «это чудовище живет в твоей голове»?! – предположил он.

– Нет, папа предложил мне прокатиться на водном мотоцикле. Я любила кататься на водном мотоцикле, потому что рядом с папой не было страшно, и потому что в моем воображении чудовище плавало медленней мотоцикла и не могло нас догнать. Так вот отец завез меня ну глубину и сбросил в воду. Я ни когда в жизни не плавала так быстро. Не знаю, что за темный силуэт неустанно следовал за мною, пока я отчаянно гребла, может и вправду морское чудовище, а может всего лишь моя тень…

Она притихла и уставилась вдаль туда, где река размывала горизонт.

Он заискивающе посмотрел на нее и спросил:

– И ты перестала бояться морского чудовища?

– Нет, я все так же его боюсь, каждый раз оказываясь на глубине, я шкурой чувствую чей-то пристальный выжидающий взгляд. Просто с тех пор, у меня появился еще один страх. Мне стало страшно бояться. Знаю, это прозвучит глупо, но всякий раз сталкиваясь со страхами лицом, я жутко боюсь не самого страха, а того что откуда не возьмись появиться мой мертвый отец, и запрет меня в горящем доме, выбросит без парашюта из самолета, и кучу других жутких вещей, которые взбредут ему в голову.

Он громко засмеялся, хотя видел, что в её глазах застыла печаль, она снова встала на парапет.

– Поэтому я и танцую ночью на заброшенном мосту, на тонких перилах над глубиной, что бы он знал, что я не боюсь.

Шарли задиристо улыбнулась и протянула ему руку.

– Потанцуем?

3.

В самой обыкновенной деревне, в самом обыкновенном доме жила-была юная дева, красоты невиданной и мудрости неслыханной. Но была у неё одна тайна: видела она беды, что готовы были прийти в дом к человеку. Молчала она об этом даре, но однажды не сдержалась. Рассказала о грядущем голоде, чтобы запастись люди смогли. Не поверили ей, обсмеяли и запасаться не стали.

Грянул голод страшный, невиданный доселе. И начали винить провидицу в том, что накликала беду она на деревню. Отвернулись все от неё, в глаза не смотрели.

Голод пережили кое-как. Всё стало как прежде. Только провидицу всё продолжали не любить, побаивались, ведьмой называли.

Как-то пришло к ней новое видение: глядит, как смерть за людьми приходит и забирает многих: и детей, и стариков, и женщин, и мужчин.

Побежала она на площадь: кричит, что грядёт беда – смертельный недуг людей скосит, как траву. Лекарство известно только в городе – отправить надо гонца за ним, пока не поздно стало. Не поверили жители ей, камнями закидали.

А потом пришла смерть в дом к каждому, и по несколько жизней унесла.

Невзлюбили совсем провидицу: мол, порчу на люд со зла навела, да гнать из деревни начали. И пришлось ей поселиться в лесной избушке, что брошена давно была.

Долго жила дева в изгнании, пока ей сон вещий не привиделся: грядёт новая беда – нападёт враг на деревню ночью в следующее полнолуние – всех вырежет.

Побежала провидица в деревню – людей предупредить. Испугались жители, что накликает снова беду на них, поймали, связали, да в лесу бросили на съедение волкам. Погибла дева с голоду, к берёзе привязанная накрепко.

А на следующее полнолуние на деревню напал враг и перерезал всех жителей, сжёг дома дотла, забрал себе весь скот. Не готовился никто к нападению – спали и не ведали, что правду говорила провидица, да не со зла, а во благо, но никто её не слушал. Теперь враг ликовал, а люд деревенский мёртвый лежал.

Мораль у сказочки проста – у страха велики глаза, страх разум затмевает, беду не замечает.