Битва на салфетках Голосование

Солнце уже давно опустилось за горизонт, но небо продолжало гореть красным, будто чья-то рука щедро плеснула в обычно безмятежную синеву краской. Со стороны болота выползал туман, такой густой и зловонный, что местные жители были вынуждены запирать окна и двери, дабы не надышаться вредными испарениями проклятого места. По хорошему, это болото уже давно стоило осушить, но у местного главы то денег нет, то времени на решение проблемы не найдется. А самим нельзя: жители уже давно уяснили простую истину – инициатива жестоко наказывает инициаторов.

Где-то вдали, у самого леса завыли не то одичавшие псы, коих было в избытке, не то вновь появившиеся волки.

– Плохой знак, – шептали встревоженные старухи. – Ведьма болотная проснулась, ужин себе готовит.

Молодежь такие разговоры только сердили. Да, туман. Да, солнце садится дольше обычного, но что такого-то? Лето же, обычные погодные аномалии. Вон, ледники тают. А они тут о каких-то ведьмах говорят, дуры суеверные. Но молодежь на то и молодежь, ей позволено быть глупой, неопытной.

– Шумел камыш, деревья гнулись, – раздалось где-то над болотом. – А ночка темная была. Тьфу, даже ночку темную не могу сделать!

Голос стал раздраженным. Что-то щелкнуло, булькнуло, и болото забурлило, расступаясь. Из его зловонных, покрытых тиной и останками мелких зверей недр начала проступать крошечная избушка. Рядом с избушкой стояла сухонькая старушка.

– Ну, что, милки, – неожиданно клыкасто улыбнулась бабушка, сверкнув желтыми глазами. – Ужинать-то будем.

Где-то внизу, в траве послышалось копошение и сдавленные крики.

– Ну-ну, не переживайте, – покачала головой ведьма. – Я ужно старая стала, много не съем. Вот вами поужинаю и еще на сотню-другую прилягу, а там глядишь, и замена подрастет. В соседней деревне слышали чой делается-то? Черти завелись! – она ткнула пальцем вверх. – Соблазняют девок местных, а те потом ведьм и колдунов рожают. Ну ничего-ничего. Вам это уже не грозит, да, милки?

Внизу вновь раздался сдавленный стон. Избушка наконец полностью выбралась из тины, по-собачьи отряхнулась и распахнула дверь. Бабуля легко подхватила двух подростков, лежащих у ее ног, и ловко забросила их внутрь: сначала девушку, а потом парнишку. И вошла сама.

– Шумел камыш, деревья гнулись, – вновь разнеслось над болотом. – А ночка темная была…

Небольшая летучая мышь расправила свои кожистые крылышки и вспорхнула с ветки давно засохшего дерева. Ее дорогая хозяйка обязательно должна знать, что наглые и неблагодарные людишки снова решили попытать счастья. Глупцы! Пробовать убить столь могучую колдунью…

Показались высокие стены крепости, мышь забила крыльями еще быстрее, и вот она уже садиться на предплечье прекрасной черноволосой ведьмы, доверчиво заглядывая той в глаза.

— Вот как, Джозеф все же поддался уговорам священников, — задумчиво произнесла женщина. – Жаль, он был хорошим лордом, придется нового искать.

Мышка участливо вздохнула, поддерживая хозяйку. Опять эти смерды доставляют неприятности ее госпоже, а ведь та о них заботится: в засуху дожди насылает, при эпидемиях зелья варит, соседей воинствующих сдерживает. За все пятьдесят лет правления хоть раз бы поблагодарили!

Поглаживая фамильяра между ушек, колдунья вышла из башни и направилась к болоту. Вдалеке уже были видны огни факелов.

— Не зря, ох не зря я поселилась в этой сырости, — раздраженно молвила ведьма, собрала свои длинные густые волосы в пучок, чтобы не мешали, и запела. Двигаясь в такт магического слова, ведунья взывала к своим стражам, прося защитить и растерзать ее обидчиков. Небо затянули тяжелые тучи, поднялся ветер и, раздвигая стебли камыша, на землю стала выбираться нежить. Один, второй, третий – и вот перед женщиной целая армия. Тонкая белокожая рука махнула в сторону восставших, и ее обладательница отдала приказ:

— Уничтожить и обратить всех и каждого.

В то же мгновение орда с несвойственной нежити скоростью рванула в сторону факелов.

По степи разносились звуки битвы: крики, звон стали, свист стрел. Ведьма, вернувшись в свои покои, с легкой улыбкой наблюдала за развернувшимся представлением из окна. Ее вечным и неутомимым слугам понадобилось менее часа, чтобы сломить сопротивление воинов, и вот уже первые обращенные бредут в сторону болота – своего нового дома на долгие-долгие века. Сегодня армия ее самопровозглашенного Величества значительно пополнилась, а это давало надежду, что на ближайшие лет двадцать смертные и думать забудут о всяком сопротивлении.

На утро лишь пятна крови на дороге напоминали о произошедшем. Зловеще шумел камыш.

Он долго шёл к своей цели. При встрече улыбался и одаривал комплиментами, будто невзначай встречал у колодца и доносил тяжёлые вёдра до крыльца, и частенько, просыпаясь и открывая окошко, она видела на подоконнике букет ромашек или васильков.

Но, несмотря на все старания, она оставалась неприступной. Неужели не видела, не чувствовала? Или делала вид? Уже всё село и видело, и чувствовало его влюблённость. Он ощущал на себе взгляды сельчан, видел их подмигивания, но все разговоры сразу обрывал. Не хотелось, чтобы кто-то неловко коснулся той пыльцы на крылышках любви – любовь-то она, как бабочка. Недаром же говорят о бабочках в животе. Правда, его бабочки порхали в сердце.

Но вода и камень точит, а уж любовь… откликнулась! Улыбнулась в ответ! Одна беда – отец у неё больно уж строгий. Но удалось перемолвиться с милой парой словечек у колодца. «Жди, — говорит, — меня у озера, как стемнеет…»

А солнце, как назло, застыло в синем небе. Всегда любил солнышко, а теперь луна стала желанной. С нетерпением ждал восхода луны и нелюбой прежде темноты. И дождался. Правда, луна так и не показалась на небе, небо-то тучками затянулось к вечеру.

Шумел камыш, гнулись деревья… никто из местных не помнил подобного урагана в здешних местах. Будто смерч пронёсся над селом и его окрестностями. А когда всё стихло, то не досчитались двоих. Куда делась возлюбленная пара – так никто и не узнал.

Свадьба отхлынула от огромного стола и распалась на отдельные потоки. Молодежь ринулась танцевать, тетушки загрохотали посудой, мужчины закурили у лестницы.

Баянист рвал меха, оператор колесил по двору и кудрявые матроны замирали перед объективом видеокамеры. Из открытого окна зазвучал нестройный хор оставшихся за столом гостей: «Шумел камыш, деревья гнулись...».

Толстый Вовка, встав в дверном проеме и расстегнув рубашку, учил девчонок танцу живота. Подростки со смехом следили, как волосатый шар с аккуратным пупком двигался загогулинами из стороны в сторону, но Вовкина жена щелчком по затылку концерт мужа прекратила.

Хозяйственный Семеныч махал электронной сигаретой, сидя на ступеньке:

— Дело тонкое, опыт надо иметь!

Вовка, почесывая лысый затылок, подошел к говорившим.

-… бери горстью. Вот так потрусишь сверху, потом руками намнешь ее, солененькую, что бы сок дала, и морковку туда.

— Куда «туда»? — удивился Вовка.

— В таз, куда же еще. Тут большой объем — только плюс.

— Да-а! — протянул толстяк, и лицо его залилось краской.

— Потом переложи. Пихай поплотней. Прижимай прям ее, как следует. Поначалу на кухне, например, тепло чтоб было. Оставь там, у плиты. Уйди, не трогай два дня, и будь готов — она булькать начнет, да пенки выдавать.

— Это она любит!

— Увидишь такое — ножом пару раз ткни. Сразу все пузыри сойдут. Но следи, чтобы наружу не показывалась, а то пропадет.

— Убежит? — охнул Вовка, представив, как он ткнет в Лизу ножом.

— Не убежит, просто испортится. Надо обеспечить прохладцу. Недели две не подходи, на сколько терпения хватит. Вот тут она в самый вкус войдет! Я — с маслом люблю.

— А без масла?

— Без масла тоже можно, но с маслом языку приятнее. Будешь мне спасибо говорить!

Гости стали возвращаться к накрытому столу, занимая свои места и принимаясь петь малоприличные частушки о любви.

Пунцовый Вовка ущипнул жену за ногу:

— Лизок, слышала, как Семеныч с Нюркой своей обходится?

— Танцор ты мой, пока ты девчонок индийским «па» учил, Степан Семенович рассказывал, как он капусту квасит.

Было ветрено и неуютно — вместо веселой зелени кругом пока были лишь голые некрасивые ветви, угрожающе хлеставшие прозрачный весенний воздух. То и дело цепляясь за рукава накидки или зонт, они будто пытались ей воспрепятствовать, но Нелли упрямо пробиралась в дальний уголок сада.

Наконец, показалась темная поверхность пруда и девушка вышла на пологий склон, уже покрытый молодой травкой. Вечерело, солнце вот-вот готовилось скрыться за ивами на том берегу пруда.

В душе у Нелли было тревожно; она и безумно жаждала предстоящей встречи и боялась своей безрассудности.

Высохший за зиму камыш шелестяще шумел, будто увещевая: «Опомнись… Вернись...» Деревья на том берегу пруда гнулись под ветром, тоже словно осуждая девушку.

***

Он появился бешумно и нежно обнял ее сзади. Нелли чуть не потеряла сознание…

***

— Где ты шлялась всю ночь?! Шлюха!!! — Кент ждал ее в прихожей, видимо еще с вечера.

Таким Нелли своего старого робослугу еще не видела. Наверняка он специально подготовился и нарыл эту фразу в театральных пьесках из прошлого тысячелетия.

— Я заблудилась… В саду, — чуть слышно молвила она, подыгрывая старику и пряча счастливые глаза.

«Надо будет все таки заменить этот утиль на что-нибудь поновее, а то...»

— Шу-ме-ел ка-мы-ышш, дерр-еевья гнуу-лись… — затянул Кент, отправляясь на кухню готовить завтрак.

«Нет, ну куда я без него..?»

Скинув одежду, она голышом побежала в душ и обогнав, показала роботу язык.

— Шлюха… — нежно проскрипел тот ей вдогонку.

Ам и Ли появились в объеме управления одновременно. Эти блестящие офицеры претендовали на звание командора ветви Объединенной Эскадры.

Хотя давно не говорилось про объединенность. Она давно подразумевалась сама собой. Объединенные цивилизации – интересы, экономики, культуры, исследования. В Галактике другого пути не было. Когда-то кто-то с этим был не согласен, но это дело прошлое. Сейчас в той же Эскадре служат лучшие представители разных цивилизаций. Что ведет всех разумных к прогрессу и процветанию.

Экономические выгоды от вступления в должность командора, для его родной цивилизации были очень велики. Продвижения в разнообразных очередностях – от установки на планете нуль-туалетов до замены солнца в системе; Ресурсные премии – от болотных огней до алмазов, — Что повысит рейтинг цитируемости и счастливой воплощенности в общем сравнительном реестре.

Решающим экзаменом оставалась проверка в реальной ситуации. Поэтому место командора пустовало уже пару лет, хотя кандидаты были давно известны. Никак не подворачивалась нужная ситуация.

И вот время пришло. Медиумы из Ядра обнаружили новый разум на окраине Галактики. Туда сейчас Эскадра и направлялась.

Великие медиумы не предсказывали. Миры Пророков были легендами. Дар Пророчества был самым редким и ценным в Галактике. Прогноз взаимодействия с новой цивилизацией и был решающим экзаменом. У кого из кандидатов прогноз окажется ближе к реальности, тот и станет Командором.

Ам был нелетающей разумной птицей и относился к разновидности грачеватых. Он представлял цивилизацию Шуитов. Ли относился к разновидности погранично-стихийных, класс земля-вода, и имел, как почти всякая ящеричнопроизводная, зеленую чешую и длинный хвост. Ли был представителем цивилизации Деренистов.

Это дежурство было решающим. Ам и Ли волновались, готовясь к встрече с новым миром. Между собой они давно договорились, что решение Верховного Эскадриона не будут оспаривать. Хотя их Рода – Вьягну и Мелк и требовали дуэли в обязательном порядке. Главным судьей должна была стать сама Реальность. А с ней не спорят.

Катер бесшумно опустился в кусты. Ли и Ам осторожно шагнули на неведомую почву и оказались на открытом месте, возле небольшого озера. На берегу находился Представитель Нового Разума. Он был облачен во что-то искусственное и неопрятное. Рядом с ПНР стоял прозрачный сосуд, наполненный не той водой, что была в озере. А еще рядом лежала длинная, тонкая палка, с ее кончика в воду свисала нить.

Легкое ментальное сканирование ПНРа не дало понять строй его мыслей.

И только Ам и Ли хотели углубиться в изучение системы мышления, как этот ПНР взял с почвы сосуд, хлебнул из него и начал выдавать протяжные звуки.

Ам и Ли, услышав их, остолбенели.

Шу-Мелк_ Амыш, – пауза, – Дере-Вьягну – Лись, – пауза, — Аночька темная была»

Первым опомнился Ли, семейное имя которого было Лись, и потянул Ама, главное скрытое имя – Амыш, за собой. Здесь им было нечего делать. Они наткнулись на легендарный Мир Пророков.

ПНР тактично продемонстрировал свое превосходство над разумами объединенной цивилизации. Ли и Ам это поняли, услышав свои цивилизационные, родовые и личные имена. Пророк обратился к ним и указал, что им нужно найти на самом деле. – «Аночкатемная была». Эта информация была важна для прогресса всей Галактики.

Ам и Ли потрясенные поднимались на орбиту. Забыв об экзамене, они хотели только когда-нибудь вернуться в этот мир.