Битва на салфетках 318. Итоги!

Недружелюбный гуманоид, как будто сошедший с типичного фильма про инопланетян, не мигая, смотрел на Клару большими черными глазами. Почему Клара решила, что он недружелюбный? Подсказка номер один: бластер в его руке. Подсказка номер два: бластер наведён на неё. И, наконец, подсказка номер три: гуманоид прямым тестом на чистом русском заявил, что если Клара не ответит на его вопрос, она умрёт.

— Назови своё первое детское воспоминание. И не думай врать: в моё оружие встроен детектор лжи. Бластер сработает автоматом, если ты начнёшь выдумывать.

Своё первое воспоминание Клара решительно не помнила.

— А прям обязательно первое? — с надеждой спросила девушка.

— Можно и не первое, — недолго подумав, выдал инопланетянин. — Но тогда оно должно быть ярким, сюжетным и раскрывать какой-то твой секрет.

«Ещё краше! Лучше б сразу меня убил, чудище!», — с тоской подумала Клара. Как назло, у неё было самое обычное детство. Никаких поражающих воображение приключений. Да и как так — воспоминание с сюжетом? Воспоминание же — не серия ситкома. Ещё и секрет, который надо раскрыть. И выдумывать ничего нельзя. Последнее угнетало Клару особенно. Позвать бы на помощь, но гуманоид застал её совсем некстати на пикнике за городом. Вокруг не души, и тишина… вот когда любовь к уединению выходит боком! Но не время унывать, нужно спасать жизнь.

— А тебе зачем мой секрет? — вдруг спросила Клара.

Гуманоид от вопроса явно растерялся.

— Можно и первое воспоминание, — проговорил он неуверенно.

Почувствовав его смущение, Клара продолжила наступление.

— На вопрос-то ответить слабо?

— И вовсе не слабо! — возмутился пришелец. — Это приказ нашей королевы!

— А ей зачем?

— Так, хватит, — взвился гуманоид. — Либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо я стреляю!

— Ты только не волнуйся, — Клара примиряюще улыбнулась. И задумалась. Она докопалась до пришельца, чтобы потянуть время, но, как ни странно, почувствовала некоторое разочарование. Слова про королеву Клару заинтриговали. И это навело её на мысль, как спастись.

— Хорошо, я расскажу один яркий случай из детства, — Клара с опаской покосилась на бластер. — Когда мне было восемь, я разучила карточный фокус и решила показать его своим друзьям во дворе. В день выступления я собрала вокруг себя зрителей, начала делать отрепетированный номер, как вдруг…

Клара резко умолкла и довольно наблюдала, как гуманоид аж вздрогнул. Идея с интригой сработала!

— Что вдруг? Что было дальше? — нетерпеливо воскликнул инопланетянин.

— Это секрет!

— Ты должна его раскрыть, помнишь!?

Клара даже бровью не повела.

— А где гарантия, что ты меня не убьёшь, когда узнаешь?

Пришелец молча навёл на себя бластер и произнёс:

— Если ты расскажешь всё, отпущу тебя живой. Довольна?

Клара вздохнула, вряд ли она добьётся от своего шантажиста большей страховки.

— Как вдруг… карты разлетелись. Фокус не получился, потому что я была растяпой.

— Что? Это всё?! — пришелец явно ждал не такого ответа. — Совсем не интересно… Королева меня казнит.

Но уговор есть уговор. Пришелец отпустил пленницу и уныло поплёлся к своему транспорту.

Несмотря на недавнюю угрозу смерти, Кларе стало его жаль. Она нагнала пришельца и, вытащив из пляжной сумки пёструю книжку, сунула её гуманоиду.

— Вот держи «Денискины рассказы», тут много интересных сюжетов. Твоей королеве должно понравиться.

Пришелец неуверенно взял подарок.

— Но это выдумка…

— И всё же лучше, чем ничего.

Согласившись, гуманоид поблагодарил девушку и отбыл восвояси. А Клара, наконец, вздохнула с облегчением. И больше она не считала свою жизнь скучной.

На круглом столике возле окна, под который я обычно прячусь, когда недовольна жизнью, лежит толстая книга. Это книга для взрослых, но моя тетка Катя, студентка мединститута, любит показывать мне картинки. Ее забавляет реакция ребенка, познающего мир.

Я уже знаю, что в голове у человека есть мозг, похожий на ком геркулесовой каши, расчерченный вилкой. В книге есть и другие картинки, в том числе СКЕЛЕТ, встречи с которым я жду с нетерпением.

-Кать, покажи! – ною я под дверью ванной, где Катя моет голову. Она выходит и трет полотенцем длинные черные волосы. С волос летят мне в лицо брызги воды, я морщусь, но не отступаю.

-Покажи-и… – говорю я противным тонким голосом.

-Не дребезжи! – Катя груба, но я ее прощаю. Тетка идет на СВИДАНИЕ. Она исчезает за дверью комнаты и выходит преображенная, красивая, как фея, в мини-юбке и с модной сумочкой в руках. Она влезает в узкие туфельки на шпильках и исчезает за дверью, оставив еле слышный аромат духов.

Катя вспоминает о своем обещании в то время, как я ношусь с воплями по коридору за серой пушистой Бебкой.

-Ната, показать? – кричит она из комнаты. Ее голос звучит таинственно. Книга появляется из недр стола как по мановению волшебства. Страница в ней заложена закладкой. Я в нетерпении сую в книгу нос, однако Катя отодвигает ее.

-Готова ли ты к встрече с неведомым? – спрашивает она торжественно. Я привыкла к изощренной иронической манере взрослых, в которой многое не понимаю.

-Да! – лепечу я чувствуя, что миг настал.

Книжка распадается надвое. Страница с рисунком ложится с тихим шелестом поверх других страниц, открывая СКЕЛЕТ, и я замираю в ужасе. На меня смотрит …Чудовище. У монстра огромные пустые глазницы и крупные, неприкрытые плотью зубы. Костлявые руки свисают плетью к широким бедрам. Катя довольна эффектом и завершает впечатление фразой.

— Внутри каждого человека есть скелет.

В свои пять лет я воспринимаю все буквально. Внутри меня живет это мерзкое существо и выжидает момент, чтобы выйти на свободу. Вечером, дождавшись, когда все уснут, я приступаю к эксперименту. Я вытягивая правую ногу и внимательно ее изучаю. Ножка розовая пухлая и мягонькая, с намеком на перевязочки, ничем не напоминает СКЕЛЕТ. Я провожу рукой по ноге, сгибаю в коленке, выпрямляю и снова сгибаю. Нога послушна мне, а не тому ужасному монстру, что, по словам Кати, живет во мне.

Я успокаиваюсь и засыпаю, решив, что Катя, как обычно, шутит, пугая ведьмами на помеле, драконами, порхающими за окном, и вот теперь СКЕЛЕТОМ.

Днем, уже забыв о СКЕЛЕТЕ, я гоняю Бебку. Бебка летает по коридору, не зная, как от меня отделаться, и наконец лезет на шкаф, оставляя на дверце царапины.

— Оставь кошку в покое! – Проходящая мимо Катя смотрит на меня с возмущением и вдруг говорит зловещим шепотом: –СКЕЛЕТ…

Я замираю на месте. Все мои страхи возвращаются в один миг. Из угла темной прихожей на меня смотрит большое зеркало. Я иду к нему, замирая от ужаса. Я приближаюсь медленно, держа в руках швабру. Сквозь щеточку ресниц я готова увидеть все, что угодно, кроме девчушки в розовом платье. Выпучив глаза, я смотрю за серебристую поверхность реальности и вдруг понимаю каким-то чутьем, что монстр боится и никогда не рискнет выйти на смертный бой. На всякий случай я грожу зеркалу шваброй и с торжеством ухожу – до следующего раза, когда провинюсь и тетка придумает что-нибудь новое, пригодное для моего усмирения.

Хмурое осеннее утро крупными дождевыми каплями забарабанило по водосточной трубе, а затем тонкими струйками воды потекло по оконным стеклам.

Маленькая Даша натянула на голову теплое пуховое одеяло и сжалась под ним упругим комочком. Открывать глаза совсем не хотелось. Сейчас ее придет будить мама и заставит идти в ненавистный детский сад. Одногруппники только и делали, что хвастались друг перед другом новым игрушками и шмотками. Как-то одна девочка, придирчиво осмотрев Дашино клетчатое платье, которое мама перешила ей из своей туники, сморщила веснушчатый нос:

— Фу, ну и старье! Твои родители не покупают тебя красивые вещи, потому что они тебя не любят!

И все одновременно засмеялись. А потом загалдели: «Не любят! Не любят!»

Не любят! Не любят! Эти слова колоколом звучали в голове девочки даже тогда, когда она, зажав руками уши, убежала вглубь сада, упала на скамейку и зарыдала.

Как она могла объяснить этим сытым деткам из благополучных семей, что все совсем не так? Что родители любят ее. Просто у них в семье есть младший братик Данька, которого пожирает смертельная болезнь. А мама и папа работают сутки напролет, чтобы купить Дане лекарства, чтобы хоть чуть-чуть продлить ему жизнь. Ведь до того дня, когда Дане поставили страшный диагноз, жизнь казалась Даше удивительным приключением. Летом всей семьей они ездили отдыхать в Крым, Карелию, Сочи. Они вместе отмечали праздники, и Даша каждый раз получала удивительные подарки. А соседские девочки молча завидовали ей.

«Ах, да! Сегодня же день ее рождения!» — Даша широко распахнула под одеялом глаза. — Она совсем забыла об этом.

Скрипнула дверь и слегка потянуло сквозняком. «Наверное, мама пришла», — вяло подумала девочка и зажмурилась. – Надо попросить разрешения остаться сегодня дома. Пожалуй, это будет самым лучшим подарком».

Но мама почему-то не торопилась будить Дашу. Вместо привычного маминого голоса девочка почувствовала, как что-то ворочается и скребется на кровати. Даша мигом откинула одеяло. На подушке прямо перед ее лицом сидел пушистый рыжий комочек и любопытными синими глазами смотрел на Дашу. На шее у котика был повязан большой голубой бант. Девочку накрыла волна счастья. Ей даже показалось, что хмурым осенним днем выглянуло яркое солнце и потянулось к ней теплыми лучиками. Даша взяла на руки котика и зарылась губами в его шелковой шерстке. В этот момент открылась дверь и послышалось:

— С днем рождения, Даша!

На пороге ее комнаты стояли родители с братиком Даней, который сидела на руках у мамы и, смеясь, тянул к ней маленькие ладошки.

«Хлоп!» — бумажная хлопушка разорвалась прямо над моим ухом так, что я подпрыгнула на стуле.

— Испугалась! Испугалась! — подруга за моей спиной разразилась громким, незлобным смехом. Я в шутку ткнула её в плечо и тоже рассмеялась. Мы часто так развлекались, пугая друг-друга. Так мы испытывали себя и мир, он испытывал нас — нормальное советское детство.

— Давай поспорим! — начала она без предисловий.

— Давай! А на что?

— Пойдём на перемене на стройку на пять минут. Кто первый испугается и сбежит, тот проиграл.

— Идёт!

Эта стройка была нашей навязчивой идеей. Мальчишки хвастались, что излазили её всю, несмотря на сторожа, таблички с надписями «Не входить!» и запреты родителей и учителей. Мы отставать не хотели: хоть и были порядочными октябрятами, порядочными чертенятами мы были тоже и любили стройки, гаражи и овраги не меньше мальчишек. И чем опаснее и труднее — тем лучше.

В общем, дождавшись большой перемены мы выскользнули из здания школы, пробежали мимо девчонок, прыгающих в резиночки и понеслись через поле к заветной стройке. Подходя поискали сторожа. Никого не заметили и проскочили быстро-быстро в первый попавшийся подвал.

— Уф, — я перевела дыхание. Рядом так же выдыхала Танька. Мы посмотрели друг на друга, улыбнулись и одновременно сказали: «Ну пойдём!»

В подвал немного попадал свет с улицы, но в целом было довольно темно и тревожно. Заходить далеко мы не собирались. Вокруг стояла тишина, и слышны были только наши шаги, да стук моего сердца. Надо сказать, что темноты я боялась с трёх лет, поэтому для меня пять минут были тем ещё испытанием. Танька же была спокойна, как танк. Конечно же у нас не было часов, поэтому время мы отсчитывали про себя. Я досчитала до двухсот, когда за перегородкой, у которой мы стояли, послышался какой-то шорох, а потом стук. Мы замерли не дыша. У меня внутри всё похолодело, а ладони покрылись от страха липким потом. Стук начал приближаться, и мы не выдержали одновременно, развернулись и побежали, как могли быстро обратно к своей школе.

Мы неслись через поле, не оглядываясь назад. Танька чуть впереди, я за ней на расстоянии вытянутой руки. И тут вдруг я словно наткнулась на невидимую стену. У меня перехватило дыхание, шею обожгло болью, а в глазах потемнело. Меня откинуло назад и в следующий миг я поняла, что лежу на земле и не могу дышать. На глазах выступили слёзы, я попыталась сесть, и шею пронзила острая боль: было тяжело поднять или повернуть голову. Танька, убежавшая далеко вперед, наконец увидела, что меня рядом нет, оглянулась и побежала обратно.

К этому моменту я уже успела встать и увидеть натянутую через поле стальную проволоку, миллиметров пять в толщину. Которой, я могу поклясться, тут не было, когда мы шли в ту сторону. И под которой спокойно проскочила Танька с её небольшим ростом, и не смогла я, налетев на неё со всей скорости шеей. Благословенна будь советская школьная форма с высоким воротником. Именно ему я должна быть благодарна, что моя голова осталась на плечах, а не лежала отрезанной на пожухлой траве футбольного поля.

Кое-как я успокоила Таньку, и мы потихоньку пошли в сторону школы. Успели как раз к началу урока. Шеей я смогла двигать нормально к концу дня, и только тонкая красная полоска по краю воротника напоминала о происшествии. Конечно мы никому ничего не сказали. В споре дружно признали ничью и на эту стройку не сделали больше ни шагу. Зато по остальным лазили не раз, набивая свои синяки и шишки, и находя себе приключения — смешные и не очень. Но это уже совсем другая история.

Что может быть ярче, чем получить веником от бабушки, на виду всей улицы? Просто фейерверк, взрыв эмоций и урок на всю жизнь…

Мне десять лет, а самый интересный круг общения, это конечно тот, с которым общаться нельзя: “Володя, с Ярославом не общаться!”. А дальше перечисление его положительных качеств: “Дерзит, из дома убегает, ворует, никакой ответственности. Старше тебя на пять лет, а мозгов нет. Не смей к нему подходить! Понял?”, “Да бабулечка, понял”, а самого, в это время перед внутренним взором, Ярый, который гордо проезжает по улице на новеньком мопеде. И тем же вечером:

-Привет, Ярый, где мопед взял? Украл?

-Стал бы я на ворованом по улицам кататься, купил конечно.

-Так он стоит тысяч сорок, откуда деньги? Украл наверно?

-Вот ты заладил, украл, украл. Ничего я не крал. Друг на заводе теперь работает, где их делают. А с завода мопеды такие дешевые, что дальше некуда.

-А за сколько?

-Две тысячи. Если хочешь тебе могу его продать.

-За две тысячи?

-Да.

Новый мопед “Карпаты”, красный, с квадратной фарой и блестящей выхлопной трубой. В мире не существовало ничего более ценного, чем такая вещь. Всего две тысячи рублей! Мой десятилетний мозг заработал в запредельном режиме.

-Ярик, мы же друзья! У меня пятьсот сейчас есть, давай я тебе пятьсот сейчас а еще полторы тысячи, через месяц.

Где я возьму полторы тысячи было неизвестно, но разбушевавшаяся фантазия просто нарисовала эти купюры в голове так, что казалось надо только протянуть руку и взять их.

-Ну Ярик, ну пожалуйста, давай я что нибудь взамен еще добавлю. Велосипед! Он дорогой, “Кама”, с рамкой, тысяч пять стоит, дороже чем твой мопед даже.

В общем я канючил примерно полчаса, не видя как хитрая, смеющаяся искра проскальзывает в глазах Ярого. Чудесный мопед, в воображении был уже моим, и если бы можно было вытащить и предложить для обмена душу, я был бы только рад.

-Ну все, по рукам. Давай пятьсот рублей, и кати велосипед. Через месяц у тебя будет новый мопед. Как раз с завода привезут.

Через две улицы я летел домой за велосипедом. Оставалось самое простое, уговорить дедушку отдать мне его. По счастью, это был вечер субботы, дед выпил пару рюмок и находился в прекрасном расположении духа.

-Деда, можно твой велосипед на мопед поменяю? Мопед в десять раз дороже, ну пожалуйста, продам его и новый велик тебе куплю. Пожалуйста…

-Валяй.

Это была, самая счастливая и бессонная ночь в жизни. Куда только не занесло меня воображение, на новом мопеде. Скольких девчонок прокатил на нем. Сколько путешествий и приключений пережил. Но проснулся, от крика бабушки:

-Володя, где велосипед?

Еще спросонья, в ночных грезах, хвастаюсь успешной сделкой. Бабушка, с сноровкой сыщика, выясняет все подробности и говорит:

-Собирайся, пошли за велосипедом.

-Ну бабуля, мы же договорились…

-Ну ка быстро вставай, покажу сейчас тебе мопед… и тебе покажу, и Ярому покажу, каждому сейчас по мопеду. И деду мопед покажу, алкоголик чертов. Куда смотрел.

И вот мы движемся к дому Ярослава, впереди бабушка с веником в руках, позади я, в слезах и недоумении, что срывается сделка века. Делаю отчаянную попытку, взбунтоваться:

-Не пойду, мы договорились. Дед мне разрешил. А так не честно.

Дальше уже смутно, преодолеваю остатки пути, уворачиваясь от веника. А на встречу, на велосипеде катится Ярик. От воплей бабушки и стыда закладывает уши. Но навсегда в памяти те слова:

-Тетя Нина, конечно забирайте. Он мне сам покататься дал, Я еще спрашиваю, тебя не заругают, а он говорит, нет, мой велосипед, что хочу то и делаю. Обманул меня.