Денисюк Игорь "Любовь зверя"

http://www.proza.ru/2011/12/22/1714

Писать отзыв на это произведение сложно. С одной стороны, хочется всячески поддержать автора, потому что мне интересны подобные книги. С другой стороны, выбрал же автор место публикации — врагу не пожелаешь… ну да это вопрос личных вкусов. С третьей стороны, в вещи есть изрядное количество спорных моментов и неудачных, на мой взгляд, решений, которые не позволяют рекомендовать ее безусловно. С них, пожалуй, и начнем.

Итак, декорации таковы: «другой мир» слегка магический, хотя магия и используется в основном в войне, а в быту — типичное средневековье… По крайней мере, автор постарался написать его именно таким, соответствующим, по данным предисловия, примерно пятнадцатому столетию в европейском летосчислении. Другая особенность мира: кроме людей в нем присутствуют ярованы — разумные хищники, ведущие свой род от ягуаров.

Сюжет произведения в общем-то обычный квест. И главное внимание автора явно не на сюжете как таковом. Это одна из немногих книг в нынешнем мутном потоке, где автор пытается выполнить корректное моделирование другой культуры. То есть всей: с обычаями, взглядами, способами думать и реагировать на неожиданные ситуации.

Точнее сказать, в книге даже две линии моделирования: ярованы и люди. И это мне кажется одной из авторских ошибок, или попыткой откусить за раз слишком много. Чтобы увидеть особенности чужой культуры, нужен взгляд извне ее («принцип вненаходимости»), но чтобы понять увиденные особенности, нужна еще и «точка стабильности» — взгляд, изначально понятный читателю. Здесь же на культуру ярован смотрится глазами человека средневековья, который и сам-то не слишком читателю понятен.

В чем, казалось бы, проблема с «человеком средневековья»? Сейчас куча книжек об этой эпохе… Но в большинстве из них средневековье «сказочное». Собственно, от эпохи только декорации, а думают персонажи по-современному. Здесь же автор попытался смоделировать мышление пятнадцатого века. По крайней мере, введя в текст те его особенности, которые описаны в литературе. Например, скорость развития отношений и максимализм. Когда незнакомец через пару часов может считаться лучшим другом, за которого можно отдать жизнь, а друг детства после какого-нибудь события объявляется предателем и смертным врагом. Когда суждения прямолинейны, желания очевидны, а поступки — прямое следствие этих желаний. Удалась ли автору эта модель средневекового человека? На мой взгляд — не вполне. Дело в том, что отличие их мышления от нашего не в каких-то отдельных аспектах (которые можно перечислить и учесть в тексте), а в самой основе мироощущения, из которого все видимые особенности проистекают как следствие. И вот этой-то основы в описываемом мире нет. Следствия и поступки срисованы с европейской цивилизации, но в основе европейского средневековья, так глубоко, что в современном мире кажется неизбежным и оттого невидимым, находится христианская мистика и никуда от этого не деться. Если из мира изъять Христа и Писание, то человека европейского средневекового менталитета получить будет невозможно. А в описываемом мире — нет христианства. Получается, модель некорректна в самой своей основе. И мои восхищения смелой попыткой описать средневековье честно идут вместе с сожалениями, что эта попытка и не могла удаться.

Чтобы закончить со средневековой тематикой, обращу внимание на «выспренную речь» персонажей.

" — Шарль, это песня о подвигах Эвандры, в ней я пела о ее юности и как она познакомилась с Фениридаром, о их походах и о подвигах, совершенных в древние времена и просила посетить нашу пирушку и почтить тебя своим вниманием."

Да, в средневековых текстах часто встречается такой слог. Но его происхождение — из речи сказителей, которые отделяли «историю» от обычного бытового разговора. Это, можно сказать, «профессиональный маркер». Но в обычном общении поэтическая речь не использовалась. Более того: чем проще жизнь людей, тем проще и словесные конструкции, которые они используют. А сказители, усложняя построение фраз, как бы уводят слушателя из обыденного мира. Этот эффект двух разных способов говорить неоднократно описан антропологами у «диких племен», и нет никаких оснований считать, что он неприменим к европейскому средневековью.

То есть «вычурную речь» можно (и пожалуй даже нужно) использовать в песнях о героях и легендах. Может быть, даже в рассказах о былых сражениях (хотя, например, старый солдат вряд ли ею владеет). Но в разговорах «милой парочки» она будет совершенно неуместна. Тут скорее я бы слышал короткие, предельно конкретные фразы и пожелания.

Оставим в стороне модель средневековья и присмотримся к расе ярованов. Модели этого общества автор уделил особенно много внимания. И тем не менее общество ярован не ощущается мной как живое и реальное. Ошибка, пожалуй, в том же самом — упущена (или опущена?) системность и те базовые «ключи», которые лежат в основе устройства общества. Автор учел (вернее, указал явным образом) только один ключ: «агрессивность», «вспыльчивость», на сдерживание которого направлена вся система. При этом за основу берутся стайные хищники (гиеновые, псовые). Но выпущены из рассмотрения многие элементы, скрепляющие стаю (например, тот же импринтинг у щенков). И часть поведенческих элементов взята у «семейных» кошачьих. Что приводит к внутренним противоречиям в модели. На мой взгляд, ярован, при описанных автором поведенческих традициях вообще не могли образовать единый народ. Они бы разбежались поодиночке. Та история ярован, которую описывает автор, лично для меня не выглядит правдоподобной.

И все же очень интересная попытка относительно честно смоделировать сразу два социума, отличных от привычного нам, заслуживает уважения. И я желаю автору творческих удач.

Алекс