Блиц Министров без галстуков. Голосование.

№1

«Невезучий колдун»

Макс пинком открыл дверь квартиры, прошёл в свою комнату и там бросился на диван лицом вниз. В комнату заглянул младший брат Вадик и осведомился:

— Ну, как? Поступил?

— Нет, — Макс в сердцах ткнул подушку кулаком, — я же говорил вам, что не хочу поступать в этот ВУЗ, и видишь сам, третий год не могу!

— Как дела, сынок? — в комнату заглянула мама Ира, — я тут по случаю пирог испекла!

— Я не поступил, мам.

— О, ужас! Отец с работы придёт — не миновать тебе заклятья… лучше иди погуляй, развейся… Совсем замучили ребёнка с этой учёбой, — проворчала мама, вытирая руки передником, и с надеждой добавила, — может, напакостишь на улице-то, а, сынок?

Макс только махнул рукой и выбежал из квартиры. Это был юноша лет двадцати трёх с тёмными кудрями, обрамлявшими его бледное овальное лицо с карими глазами-блюдцами и остреньким носом. Макс никак не мог поступить в магический ВУЗ, где учились все его предки. Пусть у юноши все в роду колдуны, Макс совсем не хотел колдовать. Главным препятствием для этого было то, что источником для колдовства были зло или пакости, а Макс всячески старался делать добрые дела. В семье к нему относились по-разному: отец — сурово, мама — с сочувствием, а брат — с насмешкой.

Макс сел в свой «ягуар» и щёлкнул ключом зажигания. Затем выехал на дорогу и стал колесить улицы города. Летом здесь были одни пробки и жара. Отец в таких случаях советовал проехаться прямо по машинам, стоящим рядышком друг с другом, и обрушить на возмущённых водителей ледяной град. Макс вполне мог это осуществить (благо, что заряда магии было достаточно!), но вдруг увидел, как между машин осторожно, прижав сумочку к груди, пробирается прекрасное создание с белокурыми локонами и синими глазами, одетое в летний сарафан. Девушка не видела, что показывает светофор, а Макс-то с ужасом обнаружил, что через десять секунд вся масса машин двинется вперёд и никто не обратит внимания, как под колёса упадёт сумочка, и сухой асфальт окрасится в красный цвет… Нет! Юноша, не медля ни секунды, выскочил из «ягуара» и, пробираясь между машинами, схватил девушку. Пять секунд до зелёного света… Макс напряг все свои магические силы и взмыл в воздух вместе с незнакомкой. Опустившись в машину, он едва успел надавить на газ, как пробка рассосалась и машины понеслись вперёд. На ходу переложив бесчувственную девушку на заднее сиденье, Макс решил заехать в парк. «Там я приведу её в чувство», — подумал юноша.

В городском парке почти не было народу: так, трое мамочек с колясками. Макс припарковался у обочины, взял незнакомку на руки и положил на скамейку. Подчерпнув воду из паркового прудика, юноша обмыл лицо девушки. Та сразу открыла глаза и в упор посмотрела на Макса.

— Я сегодня уже умывалась, гражданин, — звонким голоском сказала незнакомка.

— Простите, Вас чуть не задавили машины, — Макс смущённо опустил голову, — я приводил Вас в чувство.

— Ну, в таком случае, спасибо Вам огромное! — рассмеялась девушка и представилась, — я — Карелия. Для друзей просто Лера. А Вы, предположим, уже мой друг, раз спасли меня. Вас-то как величать, разинувший рот гражданин?

— Я — Макс. Для всех, — юноша утёр пот со лба, — только с какой стати Вы начали переходить дорогу в опасном месте?

— Я торопилась из ВУЗа домой, — Карелия зарделась, — закончила художественный институт с красным дипломом, и ректор рекомендовал меня в какую-то солидную компанию. То есть, меня почти приняли на работу! А дома мама, бабушка, двое дедушек, дяди, тёти, братья, сёстры ждут меня! Жаль, папа из командировки не приехал… До дома было так далеко ехать на автобусе, а я его не дождалась. Вот и решила на свой страх и риск пойти через дорогу в неположенном месте! Но Вы просто герой, Макс! За несколько секунд до старта машин успеть спасти человека! Кстати, мне от этого парка десять минут до дому! Надеюсь, я не очень оторвала Вас от дел?

— Нет, я всё равно гуляю, — невесело усмехнулся юноша и вдруг почувствовал, что может рассказать Лере всё: и про отца, и про ВУЗ, и про его невезучесть. Макс вздохнул и выпалил перед Карелией всю информацию о самом себе и собственной жизни.

Девушка внимательно выслушала его, а потом сказала: «Я обещаю Вам помочь, Макс!» Юноша тепло попрощался с Лерой и двинулся к своей машине, но вдруг увидел, как его «ягуар» погружают на эвакуатор.

— В чём дело? — спросил Макс, подойдя к рабочим эвакуатора.

— Это ваша машина, гражданин? Вы припарковались в неположенном месте, поэтому через полчаса милости просим в нашу компанию. Не забудьте прихватить с собой тысяч пять, — рабочий в замызганном комбинезоне улыбнулся, передал Максу визитку и запрыгнул в эвакуатор.

Юноша вздохнул и повернул обратно в парк. Лера, как он и предполагал, ещё не успела уйти. Она сидела на скамейке и приводила в порядок волосы. Макс сел рядом. Помолчав несколько минут, юноша засмеялся:

— Видимо, кто-то не хочет меня домой отпускать.

— А что такое? — спросила Карелия.

— Машину на эвакуаторе увезли. Но это ничего, у меня вот денег ни копейки! На общественном транспорте домой добраться нет возможности! А магии почти нет…

— Я дам тебе денег только при одном условии (ничего, что я на «ты» перешла?): если ты пойдёшь ко мне домой на праздник! Согласен?

— Конечно! — Макс очень обрадовался случаю подольше не являться домой, — только у меня даже подарка нет, и одежда совсем не праздничная…

— Ты меня спас и это лучший подарок, — засмеялась Лера, — а если тебя смущает одежда, то у меня есть старший брат (твой ровесник). Я попрошу у него что-нибудь!

— Не надо, я иду, — Макс облегчённо выдохнул.

По дороге к дому Леры, Макс, чтобы не молчать, начал рассказывать небольшие весёлые истории собственного сочинения. Карелия смеялась вместе с автором рассказов и очень хвалила юношу. «У тебя талант!» — сказала девушка, и сердце Макса замерло, ловя сладкие звуки девичьей речи. За разговорами дорога показалась быстрой, и скоро Лера и Макс подошли к особняку.

— Здесь я живу, — сказала девушка и пояснила изумлённому юноше, — мой папа просто богатый бизнесмен.

— Как неудобно, правда же, — Макс сам жил в обыкновенной квартире, и идти в гости к девушке в богатый особняк он порядочно стеснялся.

— Пошли, пошли, гостем будешь, — Лера решительно повела юношу ко входу и приложила палец к панели на двери. Та запиликала и отворилась. Карелия улыбнулась, — новые технологии, отец такие штуки любит…

Едва ступив за порог Лериного дома, Макс попал в просторный холл, украшенный шарами и прямо-таки забитый людьми! Тут были и старики, и дети, и взрослые… «Ой, все родственники уже пришли!»- воскликнула Карелия и бросилась в объятия стройной немолодой женщины, очень похожей на саму Леру. Макс робко огляделся и произнёс: «Здравствуйте!» Стройная женщина, обнимавшая Карелию, мягко кивнула и увлекла свою дочь Леру на кухню. Все остальные люди, стоящие в холле, тоже поздоровались и внимательно стали разглядывать Макса. Наконец бойкая старушка отчеканила:

— Ах, какой он бледненький! Наверняка Лерка его в ВУЗе встретила и решила немного подлечить!

— Нет, тётечка, это сто процентов агент из клуба волонтёров! — затараторила полноватая женщина в роговых очках.

— Ой, неужели вы все тут слепые, — поморщилась блондинка лет шестнадцати, — это же её бойфренд!

— Да это жених! — воскликнул старичок в инвалидном кресле.

— Да, кстати, на сына ректора в экономическом институте похож, — задумчиво проговорил мужчина лет тридцати.

Тут входная дверь хлопнула, и на пороге появился немолодой мужчина с проседью и синими глазами на приятном добром лице.На него и обрушилась вся толпа родственников:

— Витя! Виктор Евгеньевич! Витенька! Дядя Витя! Папочка! У Леры есть больной жених, он агент клуба волонтёров и сын ректора экономического института!

— Вот как! — негромко засмеялся мужчина и в упор посмотрел на Макса, — вас как величать?

— Я Макс, — юноша опустил голову и быстро добавил, — и вообще, я совсем не больной, и не сын ректора, и не жених Леры… Я с ней первый день знаком. Просто все тут так решили… Вот!

— Папочка, этот молодой человек спас мне жизнь! — из кухни показалась Карелия и с визгом бросилась на шею к мужчине.

— Понятно, — засмеялся Лерин отец, — а его уже наши родственники поженили с тобой, породнили с ректором института и записали в клуб волонтёров!

— Они могут, папа, — тоже засмеялась Лера и спохватилась, — Макс, я посоветовалась с мамой, и мы решили действительно записать тебя к волонтёрам! Там хоть не платят, но на кров и хорошее питание можешь рассчитывать. Через три дня волонтёры едут в Африку, чтобы ухаживать за больными негритятами! Ты готов к такой работе? Она трудна и требует, чтобы ты отдался ей!

— Лерочка, какая ты добрая! Спасибо, я конечно же еду! Ты просто ангел, — Макс вдруг подхватил девушку на руки и с лёгкостью покружил в воздухе.

— Волонтёром он уже стал, и женихом тоже, видимо, скоро заделается, — прошептала тётя в роговых очках шестнадцатилетней блондинке.

Макс быстро опустил Карелию на пол и покраснел. «Не умеешь ты свои эмоции сдерживать!» — мысленно сказал себе юноша. А Лера тем временем увлекла его в гостиную за большой стол, ломившийся от яств. После роскошного ужина были танцы, и Макс танцевал только с Карелией. В конце вечера юноша с девушкой договорились, что Макс придёт сюда через три дня с вещами и поедет на Лериной машине с её хозяйкой в аэропорт. Там он сядет на самолёт, а Карелия поедет домой.

Когда Макс пришёл в свою квартиру, то увидел, что все уже спят. Юноша тоже лёг спать, гадая: неужели он успел влюбиться в эту девушку?

На следующий день Макс попросил у мамы разрешения на заграничную поездку, дабы не попадаться на глаза отцу. Она, ни о чём расспрашивая, согласилась, и через два дня Макс стоял у дома Леры с чемоданом в руках. Уже в аэропорте, прощаясь, Карелия пообещала присоединиться к волонтёрской группе. Юноша слегка приобнял девушку за плечи, а она чмокнула его в щёку и сказала: «За три дня ты стал мне почти как брат!»

А домой Макс вернулся только через год. После завершения волонтёрской операции Лера предложила отдохнуть в вилле её отца в Ирландии. Там, под тенью ярко-зелёных деревьев, Макс признался девушке в любви. Пожив ещё несколько месяцев вместе, молодые люди отправились в кругосветное путешествие, где окончательно полюбили друг друга. Юноша за это время успел написать немало книг, которые Лера поспешила издать. Так Макс стал писателем с высокооплачиваемыми произведениями. Вернувшись в ирландскую виллу, юноша сделал Лере предложение. Девушка согласилась, и вскоре в поместье состоялась свадьба, куда приехали вся родня Карелии. Больше всех веселился старичок в инвалидном кресле, именно тот, который впервые назвал Макса женихом. Проведя медовый месяц в очередном волонтёрском турне, молодожёны решили, что муж должен вернуться к себе домой и сказать родителям, что у него есть жена, и что он остаётся жить в Ирландии.

Когда Макс позвонил в дверь своей квартиры, то ему открыл младший брат. Вадик чуть не грохнулся в обморок при виде своего возмужавшего братишки. На кухне пили чай мама и папа. Мать встала и бросилась обнимать своё чадо, а отец сурово сдвинул брови.

— Пап, ты сначала послушай меня, — и Макс рассказал родителям всё о своей жизни после отъезда в Африку.

— Значит, ты вопреки своим предкам, не хочешь быть волшебником? — переспросил отец.

— Да, папа.

— Невезучий ты колдун, — вздохнула мама, помешивая в кружке остывший чай.

— Тут какое-то письмо пришло, — Вадик вбежал на кухню с конвертом в руках, — от Карелии Роландовой. Но мы тоже… Роландовы!

— Это моя жена, — Макс быстро распечатал конверт и, в волнении прочитав письмо, воскликнул, — у меня скоро появится дочь! Вы слышите?

— Невезучий ты колдун, — в унисон сказали родители.

И тут Макс сказал самую мудрую вещь, которую когда-либо говорил в жизни: «Да, я невезучий колдун, но зато счастливый человек!» После этого Макс уехал в Ирландию и жил там долго и счастливо. Но это уже совсем другая история, и я имею к ней непосредственное отношение. А знаете, почему? Да потому что я и есть дочь Макса и Карелии Роландовых! И поверьте мне, я расту в самой лучшей семье!

№2

«Как нечисть к Хэллоуину готовилась»

— На Хэллоуин! На Хэллоуин! – кричало маленькое привидение, вылетая из чердачного окошка старого особняка. Вид у него был совсем не страшный – скорее мультяшный, из-за торчащих из прорезей простыни ушей, круглых, зелёных глаз, лап и пушистого хвоста. Оно было не одно – сзади болтался лохматый и бородатый старичок в полосатых штанах и цветастой рубахе, крепко держась за лапу привидения.

— И как только меня угораздило согласиться? – недовольно ворчал старичок. – Сидели бы дома.

— Не ворчи Кузьмич, — сердито ответило привидение, — мы и так уже лет сто сидим дома, нужно же и на люди выйти? А тут такое событие! Раньше на Руси о нём и не слыхали. А теперь и у нечисти свой праздник есть!

— Да нешто я нечисть?! – возмущённо задёргался Кузьмич. – Я, между прочим – Хозяин! Без меня бы и дом давно развалился! А так — уже годков сто стоит, не то больше.

— Не дёргайся! – снова сердито шикнуло привидение. – Ну, а я кто, по-твоему? Самая что ни на есть нечисть!

— Так, ты же сам такую участь выбрал, Василий. Мог бы давным-давно переродиться в котёночка. И жил бы полной жизнью.

— Эх, Кузьмич… — вздохнул Василий, — полной жизнью… а то ты не знаешь, сколько этих котёночков до кота не доживает? Да и привязался я к тебе, и беседы наши полюбил. И разве не ты причитал: «Васька, на кого же ты меня оставляешь?»

Домовой виновато глянул на Василия и замахал свободной рукой, решив вложить посильную помощь в полёт.

— Да, не дёргайся же ты!

Кузьмич снова покорно повис на лапе. Но ненадолго – неожиданно пришедшая мысль взволновала его:

— Вась? – окликнул он кота. – А ведь счастье-то не бывает вечным. Дом рано или поздно всё равно развалится. Ты-то в любой дом вхож, перелетишь и всё. А меня ведь позвать надобно. А кто ж сейчас верит в домовых?..

— А я на что? — засмеялся Василий. – Сам же говоришь, что я в любой дом вхож. Выберу домик покрепче, поселюсь, да и позову тебя.

Кузьмич сразу повеселел и уже с любопытством глянул вниз.

— Это куда ж мы летим-то? – удивлённо спросил он. – Город ведь в другой стороне.

— На место сбора, — ответил Василий, — да мы уже прилетели.

И он спикировал вниз.

Домовой, почувствовав под ногами землю, облегчённо вздохнул, огляделся и вздрогнул. Кругом маячили могильные кресты, а они сами стояли на могильной же плите.

Кузьмич открыл было рот, но тут же закрыл, услышав странный скрежет. Дверь старинного склепа, находящегося чуть поодаль, медленно приоткрылась, и из склепа вышел человек. Но что за вид был у него! Кожа да кости, и на этих костях болтался когда-то богатый, а теперь полуистлевший, мундир. В этот миг луна вышла из облаков, и Кузьмич ахнул, неожиданно узнав покойника.

— Барин… — прошептал он, — Гордей Прокопыч…

— Барин! — вырвалось и у Василия.

— Васька?! Ах, ты, чертяка! Ишь, привидением стал! – и Гордей Прокопыч рассмеялся.

— А где ж, хозяюшка-то? – спросил Василий, ластясь к нему. – Где ж Агафья Семёновна?

— Здесь она, здесь. Прихорашивается. Сейчас выйдет.

И точно. Следом появилась и сама барыня. Вид у неё был ничуть не лучше, чем у супруга. Барыня сразу узнала своего любимца, а потом глянула на Кузьмича и толкнула мужа:

— А?! Что я тебе говорила? Говорила же, что в нашем доме живёт домовой. А ты всё не верил! Ведь вы же домовой? – обратилась она к Кузьмичу.

— Так точно! – подтвердил тот.

Их беседа была прервана свистом и на соседнюю могилу опустилась ступа, из которой вылезла страшного вида старушенция, держа в руках метлу.

— Баба Яга? – вытаращил глаза Василий. – Не может этого быть…

— Как это не может быть? – возмущённо ответила Яга. – Между прочим, в вас верят ничуть не больше, чем в меня, — и она с хрустом стала разминать кости.

К этому хрусту прибавился ещё один, а потом ещё и ещё…

Кузьмич и Василий ошеломлённо смотрели, как из могил встают мертвецы. Некоторые совсем истлевшие – одни скелеты, другие куда более устрашающего вида – это те, которые ещё не дошли до скелетообразного состояния.

И среди них неожиданно, будто ниоткуда, появился ещё один скелет, правда, при ближайшем рассмотрении, и кот и домовой, увидели, что это не совсем скелет – скорее, просто очень тощий человек. Да и одежда на нём была целёхонькая – и не только целёхонькая, но и богатая. Более того – на голове его сияла корона.

— Кощеюшка! – бросилась к нему навстречу Баба-Яга.

Василий и Кузьмич лишь переглянулись, решив больше ничему не удивляться.

А нечисть, между тем, продолжала прибывать: упыри, волколаки, привидения, ведьмы, русалки…

Один из прибывших сразу привлёк внимание домового. Это был Леший.

«Хозяин! – с уважением подумал Кузьмич. – Как и я. Я – дома, а он – леса».

Ему очень хотелось с ним побеседовать, но в этот момент Баба Яга, забравшись в ступу, громко крикнула:

— Ну, что? Все в сборе? Тогда вперёд! – и вся нечестная компания устремилась в город.

А в городе веселье уже шло полным ходом – звучала музыка, слышались повизгивания, смех… и кого там только не было! Ведьмы, скелеты, зомби, вампиры, привидения… и даже сказочные персонажи.

Правда, скелеты выглядели слишком упитанными для скелетов – кости были лишь нарисованы. Да и привидения ходили по земле…

— Ба! – возмутился Василий. – Они ж все ненастоящие! — и он, подлетев к одному из привидений, стянул с него когтями простыню…

Что было дальше – о том утром было написано во всех газетах.

— Дорогая! Где ты там ходишь? – мужчина недовольно покосился на дверь кухни.

— Иду, иду! – молодая женщина поставила на стол поднос с двумя дымящимися чашками кофе.

— Ты только послушай, что пишут!

«Вчера, во время празднования Хэллоуина, произошли странные и непонятные события, повлекшие за собой многочисленные жертвы. При этом и очевидцы, и пострадавшие в один голос утверждают, что столкнулись с настоящей нечистой силой. Прибывшему отряду полиции не удалось никого задержать.

На данный момент в больницу поступило девять человек в костюмах вампиров с ярко выраженной анемией. Также в местную психиатрическую лечебницу с сильным нервным расстройством были доставлены: пять Баб Яг, пятнадцать зомби, около двадцати скелетов и восемнадцать привидений…

Проводится расследование. Мы обещаем держать вас в курсе событий».

— Хорошо, что мы не пошли, — перебила его жена.

А Кузьмич и Василий, сидя у камина, довольно переглядывались – теперь им надолго хватит тем для разговоров…

№3

«Снегопадное настроение»

Ангел сидел на ветке между Пухом и Пыхом. Настроение было снегопадное. Ну, во-первых, сидеть было не очень удобно, веточка была тоненькой, вихлялась и Ангел так и норовил упасть в снег. Да и падал уже. А это не так уж приятно. А во-вторых, действительно, падал снег. Сыпал и сыпал с белесого неба, прятал все под своим покрывалом. А надо сказать, что Ангел был ангелом всего этого леса, всех зверей и сущностей, что жили тут. Он отвечал, чтобы тепло было и сытно, чтобы кто-то не сильно грустил, а кто-то не сильно хулиганил. Ангел — хранитель и был им в первый раз. А потому всегда волновался и переживал, правильно ли все сделал, за всеми ли уследил. Сейчас вот он грел Пыха и Пуха — своих приятелей снегирей. Хотя они-то считали, что это они его греют, но это же не так уж и важно, правда? Главное, им троим на ветке было тепло, а еще интересно. Потому что и Пух, и Пых знали все-все лесные новости. И делились ими. Ну, например, о том, что у медведицы в берлоге родился сынок, и все у них нормально — тепло, тихо, никто не беспокоит. И новое снеговое укрытие только на пользу, а вот зайцу с дальней поляны не очень хорошо, снегу уже столько насыпало, что прыгать тяжело, сугробы больше него стали. И лосиха тоже жаловалась на снегопад, мол, совсем все замело. И уже от себя Пых печально добавил, что рябина почти кончилась и кустики с вкусными семечками совсем-совсем занесло, а кушать хочется. Ангел над снегопадом был не властен, а помочь надо. А потому подумав, все вместе полетели на разведку. Еще по осени на краю леса люди оставили несколько стожков сена, надо было проверить — стоят ли, да и не опасно ли там, а то всякое бывает.

Лешка был сослан к деду на зимние каникулы. За тройки в дневнике. Мама расстроилась, а отец просто сказал, чтобы собирался, поедем в лес. Дед Лешки жил в деревне и переезжать в город наотрез отказывался. Летом в деревне было хорошо, речка, рыбалка, тот же лес. Но зимой, что там делать? У деда даже телевизора не было, что уж про интернет говорить. Наказание, по мнению Лешки, было очень суровым, ну исправит он эти тройки, в следующей четверти, не очень-то и трудно. А сидеть в доме две недели посреди сугробов — это уж совсем жесть. Но отец был непреклонен, и они поехали. Дед внуку обрадовался. Сказал, что помощник давно ему нужен. А был дед лесником. Что делать зимой в лесу Лешка не представлял: сугробы мерять, елки отряхивать? А потому сильно загрустил. Сквозь замороженное окно ничего не было видно и Лешке пришлось дыханием и руками вытаять гляделку. Дом стоял последним в ряду улицы и в поле зрения были только несколько веток яблони, да кусочек леса, что темнел неровной полосой через поле. Да и то все смазывалось густо падающим снегом. Белое-черное-белое. Скучно. Дед на кухне что-то делал со старенькими еще бабушкиными валенками. Правда Лешка сразу заявил, что в этой позапрошлого века обуви никуда не пойдет, у него, мол, ботинки специально для зимы — импортные, и дед зря старается. А тот на это только усмехнулся и продолжил эти самые валенки подшивать. На улице все так же сыпал снег.

Стожки стояли. В белых шубах, нетронутые, следов вокруг никаких не было. Ангел обрадовался. Есть еда! И для лосихи, и для зайца, и для всех прочих больших и мелких, что предпочитают травой питаться. Но для Пыха и Пуха ничего не было. А потому решили слетать в деревню, может там что-то найдется на обед.

Белое-черное-белое. И вдруг в это скучное однообразие ворвалось нечто сказочное, яркое и удивительное. Лешка прилип носом к замороженному стеклу. Он сначала даже не понял, что это простые снегири, только в интернете их раньше и видел, а тут рядом, живые. Маленькие пушистые шарики словно светились, а может это солнышко из-за облаков выскользнуло? Топорщились алые перышки под ветром, птички прыгали по веткам яблони и пытались что-то на них клевать.

— Дед! — мальчик был так удивлен и очарован лесными гостями, что побежал на кухню к деду, — Дед! Смотри, смотри, кто к нам прилетел! На яблоне — снегири! Живые!

— Гости, говоришь? — старый лесник улыбнулся, — ну значит, не зря валенки делал, пора!

— Что пора? — спросил внук, и продолжил — а я пойду на улицу, там на них погляжу. Не улетят?

— Сходи, погляди, — согласился дед, — только гостинцев им отнеси. Тогда и еще не раз прилетят.

— Каких гостинцев? — Лешка уже собирался, натягивал ботинки, — им сала на веревочке повесить? А сало есть?

— Сало есть, — усмехнулся и покачал головой дед, — да только они его не едят, это для синиц угощенье. И чему вас там в городах учат?

— Не едят?! — внук был озадачен, — я сейчас погуглю! Ой, не погуглю. Тут у вас интернета нет.

— А без интернета вашего никак? — дед уже сходил в сени и держал в руках мешочек. — Эх, молодежь! На вот, тут семена разные, там на яблоне кормушка есть. Снег отряхни, а потом насыпь. Только не шуми, не пугай.

Лешка провалился почти по колено, и это еще тропка была к яблоне, и он сразу понял, что снега действительно много. И не только вокруг, но теперь и в ботинках и под джинсами. Кормушка висела снежным холмиком. Мальчик попытался отряхнуть снег одной рукой, держа одновременно другой сам деревянный домик и мешочек с птичьей едой. Не получилось. Мешочек выскользнул и сразу утонул в сугробе. Снег с кормушки высыпался почему-то на лицо, а потом еще и пришлось в сугробе ковыряться, доставая птичью еду. Снег теперь набился и в перчатки. Но все же Лешка довел дело до конца. Подарок выложил. Снегири все это время пребывали на соседней груше и заинтересованно поглядывали оттуда. И как только мальчик побрел к дому перелетели на яблоню. На крыльце стоял дед, наблюдая за всеми. А потом они вместе глядели на появившихся вдруг синиц, которые весело и деловито клевали сало, наколотое на веточки рядом с кормушкой, на снегирей, которые важно собирали рассыпанные семена. И очень сильно казалось, что птички переглядывались и словно переговаривались друг с другом. А потом Лешка замерз, и пришлось идти в дом.

Ангел сидел на крыше кормушки. Пых и Пух пировали внутри. Еды было много, и это было хорошо! Подлетели местные синицы, поклевали сала и рассказали, что тут им всегда рады и покушать есть что. Это было совсем хорошо. А падающий снег потихоньку редел. Медленнее падали снежинки, меньше их становилось, растворялись облака в небе. Но даже начинающий усиливаться морозец уже не пугал Ангела. Друзья были сыты, и он точно знал, что и будут впредь. И они полетели в лес. Надо же было и другим рассказать про стожки сена, про кормушку.

Лешка сидел за столом и пил чай с медом, дед настоял, а он не сильно и сопротивлялся. Мед был вкусный, да и замерз мальчик все же достаточно сильно.

— Пойдешь, завтра в лес со мной кормушки наполнять? — спросил дед, — ты как, на лыжах-то умеешь ходить?

— А то! — отозвался внук, и похвалился — я на школьной олимпиаде второе место занял! А лыжи-то есть?

— А то! — передразнил дед, — еще витькины, я их вчера достал, поправил.

И хитро так усмехнувшись, добавил: «Валенки-то наденешь?» Лешка, немного подумав и вспомнив снег, который был везде после похода в сад, согласился: «Ладно, в валенках пойду».

Вызвездило морозом ночное небо. Тихо в заснеженном лесу. Спят укутанные в белые шали елки, спят белки в дуплах, укрытые мохнатыми хвостами, спят зайцы, прикопавшись в сугробы, спят Ангелы в обнимку с двумя алогрудыми птичками. И мерцает лунный свет над лесом, обещая завтра яркий солнечный день.

№4

«Неведомая хрень из космоса»

Поющий Лес сейчас слабо мерцал шинами данных и синхронизации интерфейса. Он тихо ждал его на краю леса, тихо пристукнув копытами. И Турбайн удивился, какой он прекрасный. Все эти годы…

Архонт огляделся, — за спиной зверя убегали ввысь линии данных.

Гваллиор существует только в обратном пространстве. Или, в пространстве Изнанки. Парадокс, умозрительный мир, мнимая величина материального мира, Изнанка, где действительность меняет значения, была средой обитания этого хищника.

Впрочем, хищника ли? Турбайн знал, за роговыми пластинами скрывается ворох светящихся щупалец, которыми зверь поглощал свою жертву. Эти же тонкие нити подключались к синапсам архонта, если Турбайн выкажет недостаточно стойкости, что б противопоставить свой разум воздействию, — как минимум приобретёт стойкое психическое нарушение, как максимум – его воля и личность будут полностью переписаны по лекалам Охотника. В конце концов, откуда-то должны появляться на свет новые Гваллиоры.

Это очень опасно, но, похоже архонт с этим всё-таки справился. Первые нервные импульсы пробежали по параллельной контрольной системе, и в ангаре перед архонтом появился полупрозрачный контур Охотника, его Гваллиоры.

№5

«Новогодний папа»

(Новогодняя история от лица детей)

Это событие случилось во время нашей первой зимы, проведённой в России. Мы тогда приехали из Индии и только привыкали к новой стране. Наша семья — я, мама, папа и мой младший брат Фарид даже не знала толком русский язык, что уж говорить было о приближающемся Новом годе! И если бы не наш сообразительный отец, мы бы так и не справили этот чудесный праздник.

Всё началось с того, что папа начал петь в ванной. Да ещё песни незнакомые какие-то: «Джингл белз», «Ай вишь ю э мэри крисмес» и «В лесу родилась ёлочка». Мы с Фаридом сперва подумали, что папа не в себе, но скоро нам начали нравится эти песенки, и мы выучили их. Один раз папа, проходя мимо нашей комнаты, услышал, как мы с братом распеваем «Ёлочку» и похвалил нас: «Молодцы, дети! Так держать!»

Затем отец наказал нам написать письмо Деду Морозу. Мы с Фаридом сначала не поняли, зачем писать письмо какому-то незнакомому деду с таким странным именем. Но папа объяснил нам, что Дед Мороз — сказочный персонаж, который в новогоднюю ночь приносит детям подарки. Мы заинтересовались и, написав письмо, отправили его в Великий Устюг. В письме я попросила Деда Мороза подарить мне гиро скутер, а Фарид — машину-трансформер. В конце послания мы поздравили доброго волшебника с наступающим Новым годом и написали, что очень хотим его увидеть.

Вскоре в нашей квартире начали появляться яркие вестники Нового года — мандарины. Папа носил их домой сначала пакетами, затем коробками. Каждый вечер мы сидели за столом и ели мандарины. Фарид ел больше всех и расплатился за это ужасной сыпью. И по приказу мамы мандаринную эпопею пришлось на время прекратить.

Однажды папа заявился домой с огромной продолговатой коробкой. Мы выбежали ему навстречу и спросили: " Что это?" Папа довольно улыбнулся, разорвал коробку и вынул оттуда много зелёных мохнатых веток. «Это ёлка. Мы её нарядим и поставим в гостиной!» — весело констатировал отец. «А чем нарядим?» — поинтересовался Фарид. «Шарами, дождиком, мишурой» — ответил папа. На следующий день мы с братом сами решили собрать ёлку. Папа как раз уехал за новогодними игрушками, и если мы помогли бы ему с этим деревцем, то отец остался бы довольным. Сначала мы вытащили и поставили на пол гостиной зелёный столб с дырочками. Затем натыкали в дырки ветки с крючками и осмотрели свою работу. Эта ёлка походила на нечёсаную голову, но я и Фарид подумали, что дерево так и должно выглядеть. Когда папа, вернувшись из магазина, посмотрел на наш труд, то рассмеялся: «У вас не ёлка, а мохнатое чудовище получилось!» Переставив ветки так, чтобы самые большие были внизу, а маленькие — наверху, папа распаковал пакеты, и перед нашими изумлёнными взорами предстала сверкающая масса! Потом с работы пришла мама и наша семья стала украшать ёлочку яркой мишурой, серебряным дождиком и разноцветными шарами. Правильно собранная, со вкусом украшенная, наша ёлка смотрелась просто красавицей.

В один прекрасный декабрьский день папа опять принёс домой коробку. В ней оказался огромный телевизор. «Будет у нас в новогоднюю ночь кинотеатр!» — сказал отец. Через неделю, двадцатого декабря папа стал давать маме рецепты новых блюд, чтобы та пока потренировалась. В список попал и салат Оливье, и заливная рыба… По целым дням папа пропадал в магазинах, покупая маме ингредиенты.

Но вот, наконец, настало тридцать первое декабря. Мама накрыла на кухне большой стол с новогодними блюдами, папа повесил на стену телевизор и сказал: «В сегодняшнюю ночь мы будем есть кулинарные труды вашей мамы и смотреть фильмы!» Нас с Фаридом особенно порадовало то, что не надо, как обычно, бежать сломя голову в кровать, едва часы покажут десять часов вечера. В полночь мы поздравили друг друга с Новым годом, а под утро папа предложил заглянуть под ёлку. Мы с братом с удивлением обнаружили под ней новенький гиро скутер и машину-трансформер. Радости было море! «Как хорошо, что у нас такой новогодний папа!» — долго говорили мы, обнимая отца.

С Новым 2018 годом!

№6

«Снегопадное настроение „

Пряный аромат корицы от томящихся в печке пирогов, проникая в каждый уголок, стелился по всему дому. Поднимался по печной трубе и ароматным дымком вылетал в ночное небо. Сотни снежинок, словно привлеченные запахом Праздника устремились к нему навстречу. Сначала робко по одной, а затем все вместе закружились в хороводе, переливаясь хрупкими лучиками в свете ярких звезд. Нарядные елочки, одетые в мягкие белые шубки, кокетливо встряхивали снежную одежду, обнажая изящные зеленые веточки.

На открытом окне улегся большой рыжий кот. Свесив пушистую мордочку с подоконника, он прикрыл желтые глаза и вдыхал морозный воздух. Его розовый нос подрагивал от восторга и морщился от щекотки, когда на него попадала снежинка. Рядом расположилась небольшая черная кошечка. Уткнувшись гладкой мордочкой в пушистый рыжий бок, она сладко мурчала, подрагивая кончиком хвоста. Позади них в кухне на шерстяном полосатом коврике резвились мыши. Та, что поменьше, пила молоко из кошачьей миски, а большая взрослая пыталась взобраться на стол, чтобы полакомиться сыром.

— Бабушка, — на кухню вбежала маленькая девочка с растрепанными косичками, – смотри, кошки-то наши мышей не ловят.

— Не ругай их, Маша, — улыбнулась бабушка, — просто у них сегодня снегопадное настроение.

№7

Цена тростника

Как стало известно нашему изданию, с сегодняшнего дня проблема цивилизации Вейлана встает перед человечеством в полный рост. Теперь это не только игры политиков в галактических высотах, но и фактор, который коснется жизни каждого землянина.

Чем кончится требование цивилизации Вейлана, предъявленное сегодня Галактическому Совету?

Но мы решили вернуться к истокам, и осветить данную проблему с исторической точки зрения.

С этой целью наш журналист Луиза Марс взяла интервью у «золотого богача» Джона Бара.

Корреспондент Луиза Марс: Благодарю вас, Джон, что вы согласились дать это интервью. Наше издание очень ценит ваше время, и поэтому не желая вас задерживать, задам вопрос, который очень интересует наших зрителей: Что вы думаете о цивилизации Вейлана?

Джон Бар: Хм. Забавный вопрос. Видите ли, дорогая Луиза. Я ничего не думаю о цивилизации Вейлана, потому что почти ничего о ней не знаю.

КЛМ: Но вы же монопольно торгуете с Вейланом уже пятнадцать лет! Как вы можете ничего не знать об этой цивилизации, об этой планете? Вы же бывали там – единственный из Землян?

ДБ: Да, бывал. И торговал. И продолжаю торговать. Но о цивилизации почти ничего не знаю. Мало того, институт, который я организовал, тоже почти ничего не выяснил. Мы можем утверждать всего несколько вещей. Вейлан – очень закрытая цивилизация. Не столько для других, сколько для себя. В ней существует очень много запретов. Вся их знаковая языковая система основана на закрытости, тайне. Замкнутости, даже интимности, я бы сказал.

КЛМ: Как интересно! А что еще стало известно об этой цивилизации?

ДБ: Например, цивилизация Вейлана старше земной на, как минимум, пару миллионов лет.

КЛМ: Как такое может быть? Но почему же тогда они… оказались такими примитивными?..

ДБ: В том то оно и дело! Они фактически сознательно остановились на определенном уровне развития.

КЛМ: Вау! Разве такое возможно?!

-ДБ: Да. Да, именно так. Но это касалось только одних сторон жизни. А другие продолжали развиваться. Причем весьма интенсивно.

КЛМ: Мистер Бар, не могли бы вы конкретизировать свои слова. Я думаю нашим читателям было бы очень интересно узнать все подробнее.

ДБ: Для этого мне придется рассказать фактически всю историю моих взаимоотношений с вейланами. Вы располагаете временем? На сколько рассчитано интервью?

КЛМ: О, не беспокойтесь! Ваше интервью пойдет в эфир в полном объеме, сколько бы оно не длилось. Так что рассказывайте, а мы послушаем с удовольствием.

ДБ: Хорошо.

Я попал на Вейлан в результате аварии. В мой корабль влетел небольшой метеорит. Поломка была такова, что системы восстановления запросто могли справиться своими силами, но не в космосе. Я смог дотянуть до ближайшей кислородной планеты.

Должен вам сказать, что Вейлан – весьма своеобразный мир. Он почти в два раза больше Земли. Но при этом сила тяжести на нем только 0.8 от земной. Эта планета сплошь покрыта болотами. Найти сухой клочок поверхности на ней – почти невозможно. Там есть несколько небольших морей и ледяные полярные шапки. Планета на удивление ровная, гладкая. Болото практически везде, по колено или чуть глубже. Наша Земля, со своими горами, океанами, впадинами на океанском дне — совершенно на Вейлан не похожа. Вейлан напоминает гигантских размеров мячик. Меня это поначалу удивляло. Пока я не узнал… но все по-порядку.

Когда я приземлился, я ничего не знал о наличии там разумной жизни. Но тогда, в первую нашу встречу, мне невероятно повезло. Я даже немного научился говорить на их языке…

КЛМ: То есть контакт проходил мирно. Дикари не пытались вас убить?

ДБ: Не называйте их дикарями, моя красавица. Я еще раз скажу – их цивилизация намного старше нашей. А убить они меня никогда не пытались. У них вообще нет такого понятия, как убийства, тем более — разумных.

КЛМ: Простите, мистер Бар. Я не говорю об нынешнем уровне развития этой цивилизации. Просто не верится, как они сумели добиться таких успехов. Но тогда, когда вы с ними только познакомились, они же были настоящими дикарями, насколько мне известно. Они даже огня не знали.

ДБ: Да, не знали. Вернее, они им не пользовались. Потому что он им был совершенно не нужен. Они живут на болотах. Деревьев, в нашем понимании, у них на планете нет. Когда я научился хоть как-то общаться с ними, мне показали многое из их жизни, культуры.

КЛМ: Их культура была первобытной? Я имею ввиду, что если бы они не встретились с вами, то так бы и оставались сидеть в своем вонючем болоте?..

ДБ: Нет. Не остались бы. У них был разработан план по продвижению вперед. И вообще. Будьте так добры, моя красавица, не перебивайте меня. Иначе я никогда ничего не смогу толком рассказать…

КЛМ: Хорошо, мистер Бар. Извините меня. Просто ваш рассказ невероятен. Возникает столько вопросов…

ДБ: Давайте сначала я все расскажу. А потом вы будете задавать вопросы, ОК? Так вот. На чем я остановился? Ах, да.

Пробыл я на Вейлане первый раз две декады. Мне можно было все это время и в корабле посидеть. Да только в кислородном мире, за железными стенами, не усидишь. Не выдержишь. Выйдешь погулять. Я вышел в первый же день. Автоматику настроил и тут увидел аборигенов. Сначала даже глазам не поверил. Про них ни в одном справочнике не было написано. А тут подходят – голубокожие. Черноглазые. И ведут себя вполне… по-человечески, то есть — разумно. Одеты, в руках приспособления какие-то. Это я потом узнал, что с помощью этих заостренных узких лопаток-копалок они тростник рассаживают. Вернее сказать – размножают. У тростника, что растет по всему Вейлану, способа размножения, кроме вот такой рассадки и нет практически. Он многолетнее растение. Размножается в естественных условиях редко. В среднем, раз в десять лет. Корневая система у него очень разветвленная. Заросли этого тростника, своей корневой системой образуют ложное дно до полуметра толщиной. Тростник корневую фактически развивает всю жизнь. А размножается клубеньками. Раз в десять лет такой клубенек образуется на одной из основных веток корневой и вызревает около двух лет. А потом…

КЛМ: Это очень интересно, мистер Бар. Но давайте вернемся к вашему первому контакту с дикарями Вейлана.

ДБ: Повторяю вам еще раз – они не дикари. Когда я с ними встретился, на первый взгляд это была довольно примитивная культура, практически первобытная…

КЛМ: Но если культура была первобытная, то значит и…

ДБ Ничего это не значит. Я сказал — на первый взгляд. А на второй, как я позже выяснил, они занимались терраформированием. Они фактически спасли свою планету от дисбаланса и раскола. Вейлан – удивительно похож на гладкий шарик. Но когда-то там были и горы и океаны и пустыни.

КЛМ: И куда же они делись?

ДБ: Их убрали сами вейланы. Они преобразили лицо своей планеты и тем самым спасли свою цивилизацию. Я не очень об этом осведомлен, мне вейланы толком не рассказывали. Но они знаниями всегда делятся обдуманно. Я знаю только, что они преображали свою планету очень долго. И те инструменты, что были у них в руках, когда мы с ними встретились, нужны были им именно для воплощения в жизнь очередного этапа их Великого Плана.

КЛМ: Ну хорошо. Хорошо. А что же было дальше при вашей встрече? Они набросились на вас? Или попытались что-нибудь присвоить из вашего имущества? А может, они просто попытались запугать вас?

ДБ: Ничего из того, что вы перечислили, они не делали. У них вообще нет оружия в нашем понимании. Они просто подошли ко мне и попытались заговорить. Я конечно их не понял. Тогда они начали учить меня своему языку. Когда они поняли, что я устал, они принесли мне поесть.

КЛМ: Вы говорили раньше, что они не знали огня. Что они вам предложили? Каких-нибудь моллюсков или сырое мясо?

ДБ: Нет. Они предложили мне три вида плодов. Кстати, вы неправильно меня поняли. Они знают огонь. Просто не пользуются им для приготовления пищи. Им это не нужно.

КЛМ: Они едят мясо сырым?! Какой ужас! Какое варварство!

ДБ: Они вообще не едят мясо. Растительность их планеты такова, что вейланы из нее получают все, что нужно для их организма…

КЛМ: Но это же так пресно и невкусно – жить только на растительной пище. Как будто на вечной диете сидишь. Неужели ничем нельзя было разнообразить свой рацион? Ведь получать удовольствие от еды, как от одного из видов искусств – признак высокой культуры, разве не так?

ДБ: Они считают, что признаком высокой культуры является большое количество знаний, умение думать и делать выводы…

КЛМ: Да какие они могли тогда делать выводы? Мистер Бар, всем же известно, что это вы цивилизовали этих дикарей! Зачем же вы преуменьшаете свои заслуги? Несмотря на то, что сейчас Вейлан стал для земного сообщества проблемой. Но это никак не умаляет ваших высоких и благородных заслуг по пестованию и развитию Разума в галактике.

ДБ: Луиза, вы глубоко ошибаетесь. Хорошо, я не буду подробно рассказывать свою историю взаимоотношений с расой планеты Вейлан. Я расскажу вам про некоторые особенности этой цивилизации. И вы поймете тогда, что они не являются угрозой для человечества. И что это не я их цивилизовал, а они меня. Да-да. Я не оговорился. Только, ради Бога, не перебивайте. (небольшая пауза) Дело в том, что в культуре вейланов кроме всех прочих запретов и условностей, существует и такой: Писать в присутствии посторонних — недопустимо. Рисовать, кстати, тоже.

КЛМ: Вот уж воистину – варварская культура.

ДБ: Не перебивайте меня! Запрет этот был введен по одной очень простой причине. Кроме глины и камня, в качестве «бумаги» мог быть использован тот самый вейланский тростник. Если стебель тростника расщепить и развернуть и так высушить, получится полоса светло-зеленой, гибкой и плотной бумаги. А если такие полосы склеить, то получатся вполне обычные и хорошо нам знакомые листы. Запрет на процесс написания привел к тому, что тростник для писче-бумажных целей почти не используется. Что работает на скорейшее выполнение плана терраформирования. Я думаю, запрет на процесс письма был введен искусственно.

КЛМ: Так они все безграмотные? Если у них нет письменности, то тогда нет и знаний…

ДБ: Не говорите ерунды! У них есть письменность. И рукописные книги есть. И детей учат читать. И знаниями они обладают немаленькими. Просто писать и рисовать вейланы всегда учатся самостоятельно. А книги у них живут столетиями. И пишут они не все подряд, а только то, что действительно стоит написать. Прежде чем решиться что-либо записать, любой вейлан тщательно это обдумывает и сформулирует.

КЛМ, хохотнув: Как можно сформулировать целую книгу у себя в голове? Все главы слово за словом? Вы разыгрываете наших зрителей!

ДБ: Нет. Не разыгрываю. Вейланы очень талантливые ребята в этом отношении. Они очень многое помнят и умеют думать так, как землянам и не снилось. Они никогда не скажут что-то серьезное, не будучи в этом уверенными. Они мастера формулировать свои мысли. У них очень емкий и образный язык. Каждый вейлан знает невообразимое количество стихов, песен. Ими разработаны разнообразные методологии познания мира и себя в нем. У них получаются на удивление практичные философские рассуждения.

КЛМ: Цивилизация умников, живущая в болотах? Ученые лягушки?

ДБ: Хочу напомнить вам, Луиза, что эти лягушки за двадцать лет прошли тот путь, на который человечеству потребовалось три тысячи лет.

КЛМ: Ну, конечно. Они воспользовались достижениями человеческой цивилизации. Как обезьянки, скопировали все наши открытия. А с тем количеством золота и редких металлов, которые есть у них на планете, они могли все просто купить. Что, как мне кажется, и сделали.

ДБ: В своем праведном негодовании, вы правы меньше, чем на десять процентов. Когда я прибыл к ним второй раз, весь грузовой отсек моего корабля был забит детскими электронными планшетами. И они расплатились за них золотом.

КЛМ: Вот видите. Варвары и дикари! Они думают, что за золото можно купить все.

ДБ: Нет, они так не думают. Так тогда думал я. А они, увидев мой допотопный бук с клавиатурой, нашли способ обойти запрет на процесс письма. Когда пишешь на планшете, то не выводишь буквы «от руки». И планшет показывает их уже, так сказать, готовыми. Как будто их кто-то когда-то давно уже написал, а ты этим воспользовался. Понимаете? Когда у этих ребят появилась возможность писать открыто, и тогда, когда им потребуется, то процесс их технического развития пошел лавинообразно. Я только успевал мотаться туда-сюда, выполняя их поручения. Они зарегистрировали свою цивилизацию, как корпорацию. Заключили договора с всеобщей сетью на обслуживание. Они изучили земные культуру, науку и технику.

КЛМ: А как вы относитесь к тому, мистер Бар, что вас часто называют предателем человечества? Слушая, как вы расхваливаете этих синекожих дикарей, вырвавшихся в космос с вашей помощью, и теперь угрожающих земной цивилизации, мне кажется…

ДБ: Луиза. Не говорите слов, из-за которых мои адвокаты засудят ваш информационный канал до полного разорения. Если уж на то пошло, человечество само себя давно предало. Мы расселились по всей галактике и как-будто потеряли смысл существования. Никаких больших открытий, идей, произведений искусства и тому подобного, не случалось за последние сто лет.

КЛМ: Но это же не повод…

ДБ: Дело не в этом. Луиза. Я не предавал человечество. Мне с ребятами с Вейлана просто интересно. Кстати, о предательстве. Вы знаете, Луиза, что буквально полгода назад была начато строительство сети «Нуль-Т»?

КЛМ: Да, мне это известно. Это великий прорыв в освоении космоса. Вместо многомесячных полетов в гипере…

ДБ: Вот именно. А между тем, нуль-Т разработали и отдали землянам вейланы. Правда, про это почти нигде не упоминается, почему-то. Вы знаете, что они попросили взамен? Они хотели, чтобы за ними была закреплена пустынная область между двумя рукавами нашей галактики. Они хотели бы там вести свои научно-исследовательские разработки. А когда им было в этом отказано, они выступили уже с требованием. Согласитесь, Луиза, что пара сотен кубических парсеков пустоты за нуль-Т – вполне приемлемая цена? Как вы считаете?

КЛМ: Может быть и так. Но как они смеют их у нас требовать. Да если бы не человечество, они бы так и сидели в своих болотах.

ДБ: Вы повторяете досужие рассуждения глупцов. Встреча с человечеством только чуть ускорила выход вейлан к звездам. Они бы и так этим занялись максимум через тысячу лет, когда процесс спасения родной планеты был бы полностью закончен. Это во-первых. А во-вторых… Видите ли, Луиза, вейланам гораздо интереснее познавать Вселенную, чем конфликтовать с нами. Поэтому, обнаружив человечество в нашей галактике, они решили просто найти себе другую подходящую для жизни галактику. И переселиться туда. Поэтому ни о какой агрессии по отношению к человечеству речь не идет.

КЛМ: Мистер Бар, вы извините, но если я скажу, что это звучит как абсолютный бред, то многие наши подписчики полностью согласятся со мной. Цивилизация дикарей, которые жили на болотах еще четверть века назад, фактически без письменности и огня, собралась в соседние галактики?!

ДБ: Пожимая плечами: Можете думать что хотите, Луиза. Но нуль-Т уже используется человечеством. А запрет на письменность у вейланнов скоро, я думаю, будет снят. По одной простой причине…(смеется)

КЛМ: Какой?

ДБ: Скорее всего, в других галактиках с бумагой проблем не будет.

№8

“Нуэн»

Зелёная роща осталась далеко за спиною Смолкло пение птиц и журчание ручьёв, вдоль дороги росли только мелкие сосенки, справа шла линия ЛЭП, гул проводов затмевал звуки леса. Раньше оно завсегда как-то проще считалось. И спокойней, красивее. Ну, ничего, мы-то бывалые. И тогда тоже справлялись, и сейчас справимся.

Камуфляжная куртка, рюкзак, джинсы, ботинки. Неприметная внешность, наверно, никто не узнает, а решу коли исчезнуть, никто и не вспомнит.

Цель моего путешествия лежала довольно далеко отсюда. Чтоб не запутаться, про себя начал напевать, — раз шажок, и два шажок, будет лесенка. Раз стишок и два стишок, будет песенка. Раз лесок и два лесок, будет зелёный участок для рекреации.

Напевал, потому что заблудится и не боялся. Смешно говорить, — я, и потеряться на местности. Но, можно сделать скидку на возраст и опытность. Проживал раньше совсем в других краях, не успел изучить территорию. Вот дедушка у меня, это да, всю страну да от края до края, исходил всеми дальними тропками, от косы Кёнигсберга и до джунглей в Приморье.

Мы с дедом в общем-то путешественники, только я по сравнению с ним не такой пока уж и опытный.

Ладно, каждой мысли свой час, но нельзя забывать о занятиях. Сунул руку в рюкзак, достал ещё одну примету нового времени, — гаджет-смартфон, посмотрел на своём дневнике тему очередной практики, — взаимодействие с населением через информационные технологии. Присел на пенёк отдохнуть, подключился к вай-фаю. Запустил нужную кнопку, телефон сам подключился к нужному спутнику. Раньше мне было всё это сложно освоить, с каждым днём приходится впихивать в себя новые знания, если не хочешь отстать безнадёжно от времени. А прогресс-то на месте не станет. Ладно, кое-как научился. Благо, что на трубе появилось теперь много каналов с учёбой и с учебными роликами.

О чём это я? Ах, да, на минутку задумался. Запустил быстрый скан местности. На экране тут же отобразились все грибники, рыболовы, охотники в радиусе ста пятидесяти километров в режиме реального времени. Военная сеть, в принципе, была создана для перехвата пуска ракета, но и в мирное время пеленгует отлично телефоны у посетителей. А времена нынче такие, что любой уважающий себя турист не пойдёт в лес без мобильного телефона, а то и без дополнительной к нему батареи.

Так вот, вспоминая уроки с ютуба, просмотрел всех, кто рядом со мной. Быстро вычислил браконьеров — узнал их по лайкам, группам и фоткам в соцсети, и создал новую точку вай-фая. Ребята, конечно, обрадовались, что тут в глуши у них свободная сеть заловилась. Да ещё и пароля не требует, подключились, конечно. Рано радуетесь, загрузил для вас вирус, теперь ваши смартфоны и гаджеты у меня как на ладони. Ну, держитесь, сейчас так навигаторы вам всем запутаю, через дня три только к своей станции выйдете!

Ладно, наигрался с устройством, Солнце клонится к закату, ну а сумерки самое подходящее время для моей миссии.

Телефон бодро отсвечивал gps-метку. Судя по данным со спутника, так отшагал тридцать пять километров. Ну это и хорошо, проще будет запутать следы и сбить погоню со следа. Вскоре, за деревьями показалась и цель моего путешествия. Многоэтажная громада избы местного олигарха. Целый резной деревянный замок был самым большим зданием на местности. Выше церкви, выше всех остальных зданий в посёлке. Это же не хорошо. Особенно не хорошо, что олигарх лелеет планы по вырубке заповедного леса.

Вокруг белого замка, конечно, кольцо из охраны, КПП, стены, колючая проволка. Ничего, мы сами не гордые, постучимся в охранку.

— Пустите, дядьки, погреться, гулял по грибочки, заблудился до лесу.

Мордоворот в камуфляже светит в лицо, — Говорит, пошёл вон отсюда, здесь закрытая территория!

А напарник его кричит из окна в своей будке, — Мих, подожди, ты разве сегодня в новостях не узнал этого кента? В соседней области из детского дома потерялся подросток, а мы его обнаружили! Приведём назад администрации, премия будет!

— Точно, Петрух? – мордоворот обернулся в сомнениях.

— Точно, точно, тебе говорю, премиальные наши! Заходи, заходи! Что ж ты сразу нам не сказал, что в лесу потерялся!

— Только давай-ка накинем на парня наручники, чтобы опять не сбежал раньше времени! Ой, а где же он, тут стоял, а сейчас его нету! Петруха, проверь камеры!

Только тут меня и видели! Постоял у калитки, а сейчас уже в охраняемой территории! Мне немного и надо то было, приоткрыли бы только калитку, да сказали слова приглашения.

Первым делом пошёл я к постройкам. Отпустил всех коней и собак на конюшне. Думаю, местные будут им рады, и найдут у себя для них место.

А вот и любимец хозяина – ирландский волкодав по имени Соня.

Я погладил собаку за ушком, — что же, знаю, хозяин тебя не очень то балует. Воспитал, словно ты комнатный зверь, а ведь ты же герой и охотник. Ну, что, хочешь со мной на свободу?

Волкодав посмотрел на меня грустным взглядом и согласно пролаял.

Что ж, тогда решено, будет ещё один новый друг у бродяги.

Напоследок я подключился к компьютерам в замке и стёр все контракты по сделкам хозяина. Не сможешь ты вырубать лес, бандюган, когда тебе не сумеют перевести за этот лес денег! Своим этим деянием я особо гордился, — теперь олигарх стал абсолютно невидим для системы электронной коммерции. Не навсегда, разумеется, а пока не оформит на себя нового контрагента. Но за то время эта важная сделка сорвётся, а китайцы решат заключить договор с более адекватным, нормальным клиентом.

Целую ночь с волкодавом прошатались по лесу. Внезапно я понял, что и я не справляюсь с воспитанием собаки. Зверь то он, конечно же, зверь, к тому же, и приучен к языку и традициям моей первой родины. Но ещё волкодав приучился к кормам и вообще человеческой пище. Ну и где я добуду такое по лесу?!

Решение, как всегда, пришло из расписания уроков. Посмотрев, что стоит в списке занятий под следующим номером, я прочитал — фольклорное взаимодействие. Это значит, — исполнение разных культурных традиций. И, конечно, взаимодействие должно быть при свидетелях. Мы давно уже части культуры, и если не подпитывать веру, можем исчезнуть.

Вот и стал я искать себе новых свидетелей. Военная сеть обнаружила новую группу. Хм, а вот это похоже, ребята нормальные.

Поздно вечером я с собакой прибился к этой славной компании. Молодые, чуть-чуть только какие-то странные, при деревянных мечах и с доспехами, называют себя толкиенистами. Эндрагоны у них, Галадриэли. Я решил не отставать от ребят и назвался прежним именем, Нуэном. Сказал, я лешак из Ирландии, и последние шестисот лет, как раз после изобретения огнестрела, обретаюсь в России, для повышения квалификации. Рассказал им, что говорю на всех языках мира, а мой дед, персофиникация Деда Мороза Даиди на Ноллаиг. Посмеялись надо мной, не поверили, а Галадриэль ещё мне сказала, что языки теперь все понимают, за счёт гугла-транслятора. Но, всё же пустили к костру, поделились похлёбкой. Галадриэль говорила про магию. Тоже слушал, как будто не верю. Когда кончились напитки и пляски, все легли спать, я опять полез в смартфон. Зашёл на сайт приюта для собак, написал администраторам. И оставил записку ребятам. Так и так одна девочка очень хочет собаку на День Рождения, но родители не могут собаку позволить. Выйдете по тропинке из леса до станции. Там уже на машине вас встретят. Пожалуйста, отдайте им собаку, скажите, что нашли в лесу видимо, убежала. Я надеюсь, ей будет лучше у новых хозяев. Всё ж, приятно, когда мечты исполняются. Ну, а я побежал, у меня здесь ещё так много практики! Ну и заодно на своём смартфоне можно добавить, — подарок к Новому Году выполнил с опережением графика!

№9

«Карачун»

Стоял ясный морозный день. Зимний лес, погребенный под снегом, казался зыбким и хрупким. Дотронешься до него – и он исчезнет, рассыплется в снежную пыль. Под огромной, в небо, сосной, выраставшей из сугроба, стояли два ящика, доверху наполненные съестным, – единственное свидетельство того, что где-то неподалеку живут люди. В ящиках лежали конфеты в ярких обертках, пироги, пряники, золотистый каравай хлеба и стопка блинов, упакованная в целлофан. Чуть дальше стояли припорошенные снегом бутылки с густой янтарной жидкостью. Оглянувшись по сторонам – не видит ли кто – Артем озорно улыбнулся, набрал горсть конфет и рассовал по карманам. Одна из бутылок – пузатенькая заморская – отправилась в рюкзак, висевший у него за спиной.

-Тем, не бери, не для тебя положили.

Антон по праву старшего звучал назидательно и ворчливо. Щурясь от яркого солнца и ослепительно белого снега, он покачал головой и окинул взглядом дремлющий лес. Младший брат беззаботно пожал плечами, растянул в улыбке губастый рот.

-А кто видит-то? Здесь на километры ни одной живой души.

Однако Антон озабоченно хмурился, настороженно поглядывая вокруг. У него было ощущение, что ящики трогать не следует. Мало ли что. Странно, что здесь, в лесу, в стороне от людских жилищ лежат ящики со сладостями, словно дань грядущим суровым морозам, ветрам и непогоде. Раздался тихий шорох. С сосновой лапы сполз тяжелый пласт снега и обрушился на Артема, запорошил темную голову и разрумянившееся от мороза лицо. Рассмеявшись, Артем встряхнулся, словно пес, стряхивая снег, и, оттолкнувшись палками, легко заскользил на лыжах к деревне. Антону ничего не оставалось, как последовать за ним. Он был на десять лет старше брата, но несмотря на это часто пасовал перед его убежденным легкомыслием и беззаботностью.

Пробежав через мост, они вошли в деревню, выползшую из-за поворота – укутанную снегом, безмолвную, как и лес. Несмотря на яркий солнечный день улицы в Тутовке были пусты, словно все жители погрузились в сон до весны. Единственными обитателями деревни казались снеговики с морковками вместо носа, стоявшие в почти каждом дворе.

Дом, куда они направлялись, стоял обособленно, поодаль от других домов. Когда-то он был обитаем – там жила бабушка Катя со своей многочисленной родней. С той поры прошло очень много лет. Память братьев, приезжавших в деревню на лето, сохранила воспоминания о прохладной быстрой воде в реке, успешной рыбалке и походах в лес за ягодами, гороховом поле, где горох был сладким как мед, и бабушкином пироге с брусничным вареньем. Тот мир, который им запомнился, был привлекательнее, чем действительность. Решение сбежать от повседневности в прошлое пришло к обоим одновременно. Казалось, нужно просто сесть в машину и отправиться в путь, отложив заботы на более далекие времена, – и жизнь изменится к лучшему.

Дом сохранил знакомые с детства запахи, впитавшиеся в стены, мебель и одежду, висевшую в прихожей с той далекой поры, когда они ходили пешком под стол,- их куртки, ватник деда и старое пальто бабушки. Позже Антон решил, что аура невидимого присутствия людей, когда-то здесь живших, помогла дому выстоять в годы одиночества и бесхозности.

-А помнишь? – начинал младший, не заставший и половины того, что видел старший.

-А знаешь? – продолжал старший, делясь своим ценным жизненным багажом.

На следующее утро после приезда, нацепив лыжи, они отправились исследовать мир за деревней и, находившись до сонной одури по нетронутой белизне лесов, вернулись в дом. В печке затрещали березовые дрова, обогревая комнаты, забулькала картошка на поде и зашкворчала рыба, привезенная из города. Антон схватил ведра и полетел за водой к колодцу на пустыре возле речки Тутырки.

Погода потихоньку портилась. В небе собирались облака, стягивались к деревне. Шел легкий пушистый снежок, серебрился на солнце. Антон шел по улице, с интересом разглядывал дома, маленький пруд возле забора, удивлялся, насколько не совпадают его воспоминания с тем, что он видел сейчас. Мир выглядел таким маленьким и незначительным. Или он стал слишком большим?

Антон нацепил ведро на журавль и погрузил в воду, стоявшую почти возле самых краев. Из глубины колодца поднимались крупные пузыри, скапливались на поверхности. Колодец бурлил, на его дне шли какие-то процессы. Вода пахла неожиданно свежо и остро. Озабоченно поглядывая на небо, Антон подхватил ведра и быстрехонько направился к дому.

Облака наливались тяжестью, клонились к земле, готовые исторгнуть снежные хлопья. Ветер гнал клочки тумана, собирал в огромное облако, медленно ползшее по деревне. Начиналась снежная буря. Ветер дунул что было сил, поддал по облаку — облако напряглось, раскрылось и исторгло ворох снежных шаров, запрыгавших по земле. Шары трансформировались, освобождаясь от лишнего снега, у них появлялись лапы, голова и хвост – и вот уже целая стая снежных псов неслась по деревне, направляясь к пустырю. Из колодца поднималась огромная фигура старца с посохом в руке. Ветер рвал шапку с его головы, развевал полы голубого кафтана. Вокруг него собиралась стая снежных псов. Их становилось все больше и больше – и вот уже весь пустырь был заполнен гончими псами-метелями. Старец нахмурил кустистые брови, крикнул резко, гневно, взмахнул посохом – и понеслась, завизжала пурга, сметая все на своем пути. Антон со всех ног бросился к дому, заскочил во двор, захлопнул калитку. Он успел вовремя – один из псов, мчавшихся за ним по пятам, притормозил возле забора, пристально глядя на Антона. Его верхняя губа дрогнула, поползла вверх, обнажив всамделишные клыки. Антон смотрел на пса, не в силах отвести взгляд от ярких безжалостных глаз. Пес присел на задние лапы, намереваясь прыгнуть, – и Антон, выйдя из ступора, бросился к крыльцу. Он успел вбежать в дом на какую-то долю секунды раньше, чем пес, захлопнул дверь и задвинул щеколду – и пес разъяренно завыл, досадуя, что упустил добычу.

-Где тебя носило, Тошка! Это эгоизм. Я сейчас с голоду умру, – Артем глядел сердито, но тотчас же сменил гнев на милость, заметив невеселый вид брата. – Садись. Все готово.

И впрямь на стол было любо-дорого смотреть. На праздничной белой скатерти стояли тарелки с кусочками жареной рыбы, копченой колбасой, пластинками семги, солеными огурцами и хлебом. В кастрюльке дымилась горячая картошка, а в центре стола красовался лесной трофей – наливка в дорогой заморской бутылке.

-Да как-то так… – сказал Антон устало.– Снегу намело по колено, пришлось по сугробам пробираться.

Артем удовлетворился ответом брата, не увидев в нем ничего странного. А Антон раздумывал, как рассказать о снежных псах и старце, выплывавшем из колодца, и наконец решил не говорить вовсе, решив, что псы-метели и их повелитель, привидевшиеся ему в тумане, исчезнут поутру вместе с пургой. Утро вечера мудренее, рассудил он и, выбросив из головы все праздные мысли, подсел к столу.

Наливка оказалась превосходной, с тонким душистым ароматом. Однако ни тот ни другой так и не сумели распознать, на каких ягодах она была настояна. К концу трапезы на дне бутылки осталась тонкая полоса жидкости, не больше, чем в два пальца толщиной.

За окном бушевала метель, ветер выл, как стая разъяренных демонов, бросая горсти колкого сухого снега в заиндевевшее стекло. Казалось, к дому стянулись снежные псы, взяв его в тугое кольцо. А в доме было тепло и уютно от потрескивавших в печке березовых полешек. Дом надежно защищал гостей от разгулявшейся стихии, убеждая в том, что любовь близких и крепкие стены – спасенье от разрушительных сил Нави.

-Пойду подкину дровишек, – сказал Антон.

Полешки почти прогорели, в печи мерцали, вспыхивали оранжевым огнем угли. За новой порцией дров предстояло идти в сарай. Накинув куртку, Антон вышел в метель, жалея, что не принес дровишек побольше сразу. На него накинулся ветер, закружил, закрутил, завалил снежными хлопьями. Дверь в сарай оказалась открытой. Внутри была полная темнота, и он пошел, ориентируясь по памяти, – поленница находилась по правую сторону сарая возле стены. Его чуткие уши уловили какое-то движение, выбивавшееся из общей композиции звуков, – воя ветра и скрипа ветхих досок, из последних сил противостоявших метели. Это был звук легких крадущихся шагов. Он набрал дров и понес к выходу, стараясь не торопиться. Если это зверь, поспешное отступление, говорящее о том, что жертва напугана, может спровоцировать нападение. Выйдя из сарая, Антон обернулся – и увидел два ярких зеленых глаза. Зверь, подошедший к нему вплотную, равнодушно зевнул, показывая, что Антон ему не интересен, вспрыгнул на пирамиду из аккуратно поставленных друг на друга предметов и отвернулся.

Артем ждал его у окна, пытаясь что-то разглядеть сквозь густую завесу снега.

-Неужели к утру не закончится! – сказал он с досадой и обернулся к Антону, с головы до ног заваленному снегом .– В кои –то веки выбрались на природу и на тебе – метель.

Антон только плечами пожал. Его беспокоила не непогода, а присутствие в ней существ, в реальность которых он начинал было верить. Еще больше его тревожил крупный представитель семейства кошачьих, нашедший приют в их сарае. Кого подстерегает это опасное животное? Если не его, Антона, то кого?

-Артем! – сказал он задумчиво. – Эта метель. В ней есть что-то странное…

Он попытался сказать Артему о снежных зверях и Старце и замолчал. Чтобы доказать брату правдивость своих слов, ему пришлось бы провести его в сарай, а это опасно. Если к утру метель стихнет, ему не придется ничего объяснять. Если снег продолжится, Артем познакомится с пришельцами из Нави сам.

Артем видел десятый сон, а он все сидел за столом, прислушивался к вою ветра и шороху снега за окном. Отгонял тоскливые мысли, вспоминал бабушку и детские проказы, доставлявшие бабушке немало неприятных минут. Взять хотя бы тот набег на соседний сад. Она ни разу не отругала ни одного из своих внуков, не сказала резкого слова, а их у нее было пятеро. Став взрослым мужчиной, отцом, он не был ни терпеливым, ни мудрым со своими детьми. Кирюшке и Толику попадало не раз за меньшие провинности.

Напряжение, владевшее им, потихоньку улеглось. Антон сам не заметил, как задремал.

Стихла метель. Наступила яркая звездная ночь. Над домами поднималась огромная белая луна, заливая призрачным светом деревню, засыпанную снегом до самых крыш. Между домами бежала серебристая дорожка, уходила в далекий мир Нави, двери в который открываются лишь раз в году.

Треснул, ломаясь, хрусткий морозный воздух, разошлись края разлома и сквозь образовавшуюся щель в Явь скользнула тень. Потом вторая, третья… Антону снился древний Бог Зимы. В руках Карачун держит прозрачный ледяной посох. Он идет по полям со свитой гончих псов. В его тонком холодном лице нет ни злобы, ни ненависти – одно спокойное величие. Какова природа, таковы и ее Боги. Снилось Антону, что подходит к дому Карачун, касается посохом дверей – и слетают запоры, отворяется дверь, впуская грозного Бога.

Он проснулся от холода. По полу бежала поземка. В воздухе, мерцая, кружились и таяли снежинки. Антон бросился в прихожую. Дверь наружу оказалась открытой. В воздухе стояла тишина. Ни гончих снежных псов, ни Карачуна – ни единой живой души вокруг. Антон закрыл дверь и вернулся в комнату. На бабушкином диванчике, где он только что лежал, сидела зыбкая темная фигура, сливавшаяся с чернотой окружавших ее предметов. И по цветастой шали, закрывавшей голову, плечи и грудь, он догадался, кто это был. Призрак поднял голову, на мгновение под платком мелькнули родные черты – припухшие веки и морщинки возле губ. Призрак разомкнул безгубую щель рта и прошелестел так, как шелестит трава в ветреный день.

-Угощение…

И снова повторил для верности:

-Угощение… Лес.

Призрак исчез, словно его и не было, на полу лежала цветастая шаль. Но посыл его стал ясен Антону: сладости, принесенные в дар Карачуну, нужно было вернуть немедленно. Иначе… Он растолкал было брата:

-Темка, вставай. Поедем в лес! – и опять осекся. Не объяснишь это Артему, не поверит. Тем более, что и пурга утихла, и снежные псы куда-то ушли вместе с метелью. Махнув рукой, Антон сгреб остаток конфет, добавил те, что привезли с собой, бросил в рюкзак бутылку коньяку и встал на лыжи. Он верил, что все закончится хорошо. Утром, встав с постели, они вернутся в город в свою прежнюю, унылую, но такую безопасную жизнь. Призраки, гончие псы и суровый Бог останутся в этом погребенном под снегом месте, станут рождественской сказкой, острой приправой к запеченной индюшке и тушеному в горшочке мясу.

Сосна, под которой лежали дары, была видна издалека. Выложив сладости в снег, Антон постоял и, чувствуя, что должен что-то сказать, произнес:

— Прости. Взяли у тебя по незнанию и глупости.

Он пустился в обратный путь, чувствуя легкость и удовлетворение от того, что все закончилось и он прощен, свободен от страхов.

А вот и улица, на которой стоит их дом. Антон остановился. Ему показалось, что за то время, что его здесь не было, что-то изменилось. Подъехав ближе, он внимательно осмотрел дом с торца. С места, где он стоял, было видно окно, где он оставил Артема. Окно было неплотно прикрыто – между рамой и оконным проемом была щель, достаточная, чтобы в нее проскользнула узкая фигура кошки. Его сердце подпрыгнуло и встало, а потом пустилось вскачь. Антон крепко сжал в руке лыжную палку. Что бы там ни было внутри, испробует силу его рук. Он будет бороться. Снежный кот, пес или сам Карачун – не получат брата. Смеясь над его самоуверенностью, ветер швырнул ему в лицо снежную пыль, запорошил глаза. Антону не пришло в голову поднять глаза вверх и взглянуть на небо. Там, в прозрачных кудрявых облаках расцвела и растаяла насмешливая улыбка. Древний Бог был готов к сражению.

Антон решительно направился к дверям.

№10

«Невезучий колдун»

— Вы что это себе такое позволяете?! А?! – лицо мужчины к великому ужасу колдуна пройдя через все цвета радуги: каждый охотник желает знать, где сидит фазан – и, вернувшись снова к «каждому», застыло на этом цвете.

— Я… я… — пролепетал колдун, — а что, собственно, не так? – наконец-то, удалось ему задать нужный вопрос.

— Что не так?! – снова заорал посетитель, а потом неожиданно тихим голосом, который был не менее страшен, чем крик, произнёс, — а то, милейший, что моё рандеву накрылось медным тазом!

— Медным тазом? – удивился колдун. – Да, быть такого не может! Я всё сделал, как вы просили… никакого таза я не колдовал…

— Неужели? – в голосе мужчины теперь слышалось явное ехидство. – Не я ли говорил вам, какие надежды я возлагаю на эту встречу? Не я ли говорил, что наконец-то созрел для брака? Не я ли просил, чтобы всё было в ажуре? А что вместо этого? А то, что когда она подошла к столику и взглянула на меня, то… да я в жизни не видел, чтобы её очаровательные глазки, могли принимать такой огромный размер! А потом этот хохот! Меня аж пот прошиб! Лезу в карман за платком… а кармана-то и нет! Вместо моего новенького костюма, на мне какие-то пошлые кружева! Везде, по всему телу!

— Но… — снова залепетал колдун, — вы же сами захотели, чтобы было всё в ажуре…

Мужчина открыл рот, потом закрыл, глянул на колдуна совершенно безумным взглядом и, пошатываясь, вышел из кабинета.

А колдун, оставшись один, тяжело вздохнул, и в который раз проклял себя за свои опыты с пространством. Дались ему эти опыты! Жил не тужил в своём мире, всеми был уважаем, так нет! – доопытничался. Оказался непонятно где. Хорошо ещё, что всего годик осталось подождать, и тогда та же неведомая сила, которая перенесла его в этот непонятный мир, вновь вернёт его назад. А пока… пока он лучше будет сидеть тихо и больше никому не помогать. Тем более, что за свою помощь он не получил ни одного «спасибо». Одни только упрёки да крики.

Взять ту даму, что приходила к нему позавчера. Приходила одна, а вернулась ругаться уже вместе со своей подругой.

«Да, что вы себе такое позволяете!» — кричала она точь-в-точь, как и сегодняшний посетитель. — «Вы только посмотрите на моё платье? Это же новое платье! Причём дорогущее платье! И во что оно превратилась?! А?! Да ни одна химчистка не сможет удалить эти жирные пятна! А я всего лишь попросила, чтобы я жила так же, как и моя подруга! И что вместо этого?»

« Но вы ведь сами сказали, что хотите, как и она, кататься, как сыр в масле…»

А вспомнить другую посетительницу? Ту, что даже подмигнула ему и сказала: «Вы ведь понимаете, чего я хочу? Как говорят, и на ёлку влезть и рыбку съесть…»

Конечно, ему такое желание показалось странным, но чего только не бывает в этом непонятном мире. А что потом?

И от этих воспоминаний колдун даже съёжился.

А вспомнить того, кто так просил, чтобы у него дело выгорело? А как потом кричал-то, как кричал!

Или того, кто сначала жаловался, что его жена вечно недовольна, а показав подарок, купленный ко дню рождения, пожелал, чтобы она хотя бы раз оказалась на седьмом небе от счастья?

Тут – да. Согласен. Промашка вышла. На седьмое небо отправить её не получилось, грехи помешали, поэтому душа попала лишь на третье — о чём он очередному крикуну честно и сказал. Правда, этот кричал не особо сильно и даже не просил оживить супругу.

Сколько их было-то… недовольных этих.

«Хочу бить баклуши!» — и? – «Не для того я учился, чтобы на работе чурки обстругивать!»

«Хочу, чтобы за мной мужчины штабелями бегали!» — и? — «Да что вы себе такое позволяете?!»

«Хочу иметь золотые руки, чтобы больше не говорили – откуда они у меня растут!» — и? — «Да вы издеваетесь, что ли?!»…

В общем, вывод он сделал лишь один – в этом странном мире люди сами не знают – чего хотят.

Разве что с одним повезло — с тем, кто самым крутым пожелал стать…

Пусть и не вернулся, чтобы поблагодарить, но хотя бы, и ругаться не приходил.

№11

«Границы привычного»

Ричард в раздражении бросил карты на тумбу хранилища информации.

— Как хотите, Джо, но стэнк, это шулерство какое-то. Как это козырный туз может не сыграть? Это что за правила такие?

Инженер пожал плечами, поглядывая на мониторы. – Не нравится стэнк, давайте во что-нибудь другое сыграем. В дурака, например, или марсианский преф.

Ричард встал с кресла и потянулся.

— Нет, в карты больше играть не хочу. Доставайте шахматы, Джо, а я пройдусь по периметру.

— А как же правила? – по правилам, которые они выдумали с Ричардом еще в самом начале вахты, в один день играть можно было только чем-то одним. Сегодня был день карт… Но вахта кончалась через десять дней…

Обе двери тамбура контрольного поста были открыты настежь. На улице было все так же жарко и влажно и пахло джунглями. Под ногами поскрипывал песок. Ричард двинулся вдоль периметра. Ступать старался мягко, скользящим шагом. Но, все-таки иногда, из-под носка ботинка взлетало несколько песчинок с искрами вперемежку. Статика. Везде статика. Ричард сплюнул. Не планета, а сплошной конденсатор. Электрические токи разной силы, мощности, конфигурации буквально везде. Но при этом периметр состоит из секций – горизонтально расположенных прутьев в палец толщиной, на расстоянии тридцати сантиметров друг от друга и через них пропущен слабый ток. Можно взяться за прут и ничего не почувствовать. Но джунгли держатся от забора в полуметре. Даже насекомые не залетают. Ричарда это все уже не удивляло. Его дело – обеспечивать безопасность, чем он и занимался. А для удивления на Базе у них – был Джо.

Ричард шел вдоль периметра, поглядывая на датчики и камеры. Пока все было в порядке. Этот периметр был простым, замкнутым. Улететь отсюда можно было только на глайдере. А в джунгли Джо ходил, просто перелезая между прутьев.

И тут Ричард увидел Бродаря. Тот стоял за забором, на границе джунглей. Он был очень похож на человека, этот местный абориген. Правда косматый, бородатый, в какой-то кожаной хламиде и в плетеной из кожи обуви. Чуть выше Ричарда, широкоплечий, загорелый. Только глаза у бродарей не как у людей – зрачок такой же, но радужка в два раза больше чем у землян. И такое впечатление, что чуть светится. Может потому что цвет очень яркий? Вот у этого был ярко-желтый.

Ричард подошел к забору и крикнул грубо:

— Ну, что стоишь? Что надо?

Но бродарь даже не шелохнулся. Как глядел куда-то перед собой, так и продолжал.

Ричард плюнул и пошел дальше. Бродари ему не нравились. Ну а как такая цивилизация может нравиться? Деревень у них нет, земледелия нет. Бродят по своим лесам-джунглям, плоды жрут и охотятся. Но никогда не ночуют на одном месте. Только когда дети у них рождаются. Сооружают что-то типа больших гнезд под навесами и все. А потом идут дальше, ведя детей за руку или неся на спине. Когда дети вырастают, то начинают бродить сами по себе. А родители обычно расходятся и бродят уже поодиночке. И так за веком век.

Ричард вернулся на пост. Глянул на экраны и понял, что Джо закончил тестировку роботов, рубивших тростник в болоте.

— Там бродарь пришел. Стоит у северной стены, седьмая секция. Вот здесь – Ричард ткнул пальцем в один из боковых экранов. – Вот, возле ствола.

— Пойду, погляжу на него, – Джо встал и торопливо вышел из комнаты.

Ричард взял с полки шахматы и начал расставлять фигуры, поглядывая на экран. Он видел, как Джо подошел к забору и что-то сказал бродарю. Тот протянул руку. Инженер снял что-то с шеи и подал между прутьев забора. Бродарь взял это что-то, рассмотрел и отдал какую-то вещицу взамен. Джо кивнул ему и пошел обратно. Дикарь шагнул в джунгли и исчез.

Джо появился на пороге комнаты поста.

— Что вам дал этот молчун? – спросил его Ричард.

Джо протянул ему камешек на шнурке. Ричард сразу напрягся:

— А он не взорвется?

— Нет. У него емкость и фон почти нулевые. – Инженер надел шнурок на шею.

— А на что вы с ним поменялись?

— На золотую монетку. Здесь золота нет. – Джо заправил камешек за ворот рубашки. Тот был тепло-серого оттенка с ярко блестевшими сколами. Этот минерал Джо и Ричард называли энерготом. Официальное название было длинным и трудновыговариваемым. Большие залежи этого минерала являлись мощными конденсаторами. Попытка же отколоть от них хотя бы маленький кусочек могла привести даже к взрыву. Интересно, где бродарь взял этот маленький камешек?

Ричард хмыкнул:

— Собираете коллекцию сувениров с разных планет?

Джо пожал плечами и двинул вперед пешку на шахматной доске:

— Нет. Просто интересно было найти повод пообщаться с аборигеном. Ваш ход.

Ричард тоже двинул пешку.

Конечно, он поглядывал на экран не очень внимательно, но готов был поклясться, то Джо отдал не золотую монетку на шнурке, как сказал ему, а примерно такой же камешек. Ричард это увидел очень ясно, когда тот повис в руке у инженера. Поменял один камень на другой? Зачем? Этот лучше? А зачем тогда врать про монету?

Ричард постарался отогнать эти мысли. Здешняя полугодичная вахта равнялось восьми с половиной месяцам на Земле. За это время, оставаясь вдвоем на Базе, можно было сойти с ума и поубивать друг друга. Таких историй в Космосе хватало. Поэтому, лучше всего было не задаваться лишними вопросами. Скорее всего, потом все само собой объяснится.

Вечером, когда они на глайдере перевозили груз с болот на Зарядную площадку, произошло еще одно событие. Роботы грузили очищенные от листьев тростниковые хлысты. Пока глайдер летел к Зарядной площадке, роботы в грузовом отсеке рубили хлысты на кусочки длиной в пять сантиметров, скругляя концы. Это были заготовки будущих батареек. Обточенные куски упаковывали по триста штук. Из таких упаковок на Площадке формировали штабель, помечали дату и оставляли на два месяца. По истечении этого срока из кусков тростника получались почти вечные батарейки. Тростник забирал орбитальный челнок. Сейчас площадка была почти полностью заполнена.

На зарядной площадке месторождение энергота выходило практически на поверхность. Роботы без спецзащиты здесь просто горели. Даже с защитой, они зависали. Токи здесь были такой конфигурации, что людей не спасали и скафандры. Через несколько минут человек мог сойти с ума или получить инсульт или инфаркт, если ступал на песок.

Поэтому, когда один из роботов внезапно остановился, инженер велел занести его в грузовой отсек и полез чинить бедолагу. Обычно хватало простой перезагрузки системы, но у этой модели ее нельзя было сделать дистанционно.

Джо сноровисто снял крышку с управляющего блока и принялся за регулировку, поглядывая на крошечный контрольный экран. Ричард в это время следил за джунглями перед глайдером. Тот был повернул кормой к штабелям на Площадке, где трудились роботы.

Инженер вдруг чертыхнулся, и Ричард обернулся. Неработающий робот стоял в отсеке, у грузовой аппарели. И Ричард увидел, как Джо спрыгнул на песок. Наклонившись, инженер скрылся из виду. А когда поднялся, в его руке была отвертка. Ухватившись за край аппарели, Джо ловко забрался обратно в люк. Ричард сначала глазам своим не поверил. Джо проделал это быстро, привычно и абсолютно спокойно. Склонившись над роботом, он продолжил там что-то прикручивать.

Ни с того ни с сего Ричарду стало страшно. Но когда разгрузка была закончена, и Джо вернулся в кабину, Ричард уже справился с собой и сделал вид, что ничего не видел.

Через пару дней Джо, только что выигравший у Ричарда в нарды первый раз за полгода, заметил:

— Вы стали хуже играть, друг мой. Что с вами? Думами уже на Земле?

Ричард ухватился за предложенное объяснение:

— Наверное, да. Надоело уже. Ведь всё в сущности одинаково: Звезды, планеты, туманности, астероиды… Видел одну звезду — считай, что видел все. Видел одни джунгли – он кивнул в сторону окна, — считай, во всех побывал. Действительно, хочется на Землю. Погулять по родному Торонто, съездить в Париж или Рим.

— А где вы еще на Земле бывали? – поинтересовался инженер.

Ричард пожал плечами:

— Да не так уж много где. На Великих озерах, В Москве. Однажды на Огненную Землю занесло. Но это давно еще, в молодости.

— Ситуация у всех одинакова.

— В смысле?

— Понимаете. Ричард, люди считают, как само собой разумеющееся, что знают Землю. Но на самом деле это самообман. Нуль-Т съело пространство. Люди живут в одном месте, работают в другом, в гости ездят в третье. А если берутся путешествовать, все равно от нахоженных троп дальше чем на километр не отходят. Вот и получается, что люди живут в каких-то своих коридорах. А что за их границами – не знают.

Ричард подумал и сказал:

— Мне кажется, вы преувеличиваете, Джо. Законы природы везде одинаковы. Так что утверждать, что о том пространстве, где не бывали земляне, ничего не известно – нельзя.

— Но ведь и законы природы еще не все открыты, если уж на то пошло. И самое дурацкое, что этот принцип мы с Земли перенесли в Космос. После того, как придумали и отладили нуль-Т, представление о Вселенной стало у людей иллюзорным.

— Ну, прям уж… — Ричард криво усмехнулся. Тема уже перестала ему нравиться.

— Именно так! – с жаром воскликнул Джо. – Между двумя обжитыми системами может быть и двадцать и сто двадцать световых лет. А люди и не представляют себе, что между ними в пространстве делается. Для них вообще нет этого пространства.

Ричард пробурчал:

— Надо будет — разберемся.

Он бросил кубики, передвинул фишки и поднял голову на Джо.

– Ваш ход. – И ощутил мгновенный укол ужаса. Ему показалось, что у Джо радужки глаз, по краю светятся мелкими искрами.

Инженер улыбнулся и видение пропало.

— Что с вами, Ричард? Вы все равно лучше меня играете в нарды. Так что не расстраивайтесь. Я вам сейчас с треском проиграю.

Что впоследствии и сделал.

Вечером того же дня Ричард долго не мог уснуть. А ночью проснулся как от толчка. Болела голова и хотелось пить. Проглотив таблетку, он, выходя из ванной увидел, как в паре метров от окна прошли Джо и бродарь. У обоих светились глаза. Бродарь повернул голову к окну, и казалось, посмотрел прямо на Ричарда. Глаза его светились фиолетовым.

Ричард застыл. Бродер отвернулся.

Утром Ричард убедил себя, что это ему привиделось. До прилета челнока оставалась неделя.

А Джо все продолжал философствовать за утренней игрой:

— Человечество, конечно, знает многое. Но оно перестало удивляться. Взять хотя бы эту планету. Поразительная природа. И ни одной расширенной научной экспедиции. Всю уникальность этого мира свели к производству вечных батареек. Они, конечно, штука полезная, но это же не всё, что есть на планете. Я вот сейчас составляю отчет по результатам своих биологических изысканий и анализов, и боюсь, что в него никто не поверит.

— Почему? — Ричард спросил только для поддержания разговора. Ему было муторно рядом с Джо, но отказаться от утренней игры он не мог. Это было правило, которое они установили еще в начале вахты. По утрам – игра, работа и общение. После обеда каждый предоставлен самому себе. Вечером, после ужина — переброска тростника, и опять же общение. С отбоя до утреннего подъема – тоже личное время. В каюты к друг-другу не заходить. У каждого должна быть личная территория.

— Потому что получается, что тут невероятная устойчивость структур при очень высокой скорости развития. Вы же заметили, как быстро тростник растет на болоте?

Это было правдой. Роботы рубили тростник на площади примерно в полгектара – ходили по большому кругу. Круг обходили за две недели. Вырубленный под корень тростник за это время вырастал до прежней высоты и толщины.

Ричард вдруг вспомнил, что за своими данными Джо ходил в джунгли.

— А вы бродарей в джунглях видели?

— Да, конечно, — рассеянно ответил инженер. — Вон, даже монету на камешек поменял.

— А вы с ними разговаривали?

— Пытался. Но как-то не очень получалось. С ними сложно. У них восприятие мира… — Джо как будто осекся.

— Что восприятие мира? – стараясь скрыть напряжение, спросил Ричард.

Джо вынужденно рассмеялся.

— Ну что вы. Ричард! Успокойтесь! Не знаю я, какое у них восприятие мира. Я им пытался рисовать на песке, но они не понимают. У них письменности, по-моему, просто нет. Странная цивилизация, прямо скажем.

Джо поднял руку и взъерошил волосы. Просыпался короткий водопад разноцветных искр.

— Фу, черт, какая статика! – воскликнул он, — никак ни привыкну.

Ричард чуть не смял карточный веер в кулаке. У него тоже трещали искры в волосах, когда он расчесывался. Но максимум три-четыре. И не такие яркие – он видел это в зеркале.

Он встал и сказал:

— Пойду, проверю периметр.

Идя вдоль забора, он думал, что все это напоминает сумасшествие. И что все эти подозрения — либо ерунда, либо не его, Ричарда, дело. Для него главное дождаться челнока и улететь.

Но спокойно улететь все-таки не получилось.

Они играли в шахматы перед обедом.

Ричард собрал фигуры и с шахматной доской в руках встал с кресла, чтобы положить ее на полку слева от стойки с мониторами, напротив которой сидел Джо.

Поставив доску, он повернулся и взглянул на экраны периметра. По эту сторону от забора шел бродарь.

Джо увидел это одновременно с ним. Он быстро ткнул пальцем в экран. С кончика пальца сорвалась небольшая молния, и тот погас. Джо обернулся к Ричарду и они пару мгновений смотрели друг на друга. После чего Ричард выбежал из секции поста, на ходу выдирая из кобуры бластер.

Бродарь был не один. Второй только что перелез через забор и тоже направлялся к посту слежения.

— А ну стоять! – заорал Ричард, наводя на них бластер. Но они не остановились. Сзади на Ричарда налетел Джо и повис у него на руке, в которой был бластер.

— Ричард, перестаньте! Они сейчас уйдут! Уберите оружие!

— Пусть уходят немедленно!

— Они ко мне пришли! Подождите! Я с ними поговорю!

— Они пересекли периметр! Это прямая угроза нападения! – Ричард пытался стряхнуть инженера с руки.

— Вы с ума сошли! Какое нападение! Прекратите!

— Почему вы их защищаете? Они должны знать, что сюда нельзя!

Джо уже запыхался и стоял, просто вцепившись в руку Ричарду:

— Послушайте, они не опасны. Они сейчас уйдут. Я попрошу их остановиться.

Джо шагнул в сторону приближающихся бродарей, сделал какой-то сложный жест рукой. Те остановились. Джо повернулся к Ричарду:

— Вот видите! И не надо никаких угроз. С ними можно договориться.

— Зачем они пришли? – Ричард смотрел в лицо Джо и ясно видел, как у того разгорается белыми искрами граница радужки.

— Я еще не знаю. Давайте я их сейчас уведу, и они мне все объяснят, – предложил Джо.

— Вы же говорили, что не знаете их языка! Вы говорили, что с ними почти нельзя договориться, что у них нет письменности. Вы врали? Мне врали? Но нас здесь всего двое землян, и вы мне врали?

— Ричард, да вам же так спокойней было! – выкрикнул Джо. — Вам же ничего не интересно! Ничего не нужно! Вы не умеете удивляться!

— Нет. Кое-что мне очень интересно, – медленно ответил Ричард. – Мне интересно, как это у вас получилось стать предателем?

— Кого же я предал?! – удивился Джо.

— Человечество! – ответил Ричард и выстрелил. Разряд попал в левое плечо Джо. Тот закричал. В следующую секунду один из Бродарей поднял руку, ладонью к Ричарду и сознание того погасло.

Когда он очнулся и открыл глаза, рядом с его кроватью сидел Джо. На нем была рубашка с прожженной дырой на левом плече. Но кожа в дыре была розовая, молодая, гладкая. Возле кровати стояли два бродаря. Ричард попытался встать и не смог. – Где мы? – спросил Он.

— В медотсеке. Челнок прилетит послезавтра. А пока вы полежите здесь.

— Вас отдадут под трибунал, — хрипло сказал Ричард.

— Не отдадут, — улыбнулся Джо. – У меня здесь еще много дел.

— Предатель.

— Нет, — покачал головой Джо. — Люди давно вышли в Космос. Изменилась их среда обитания. И они тоже начали меняться Это процесс уже необратимый и, что очень грустно, неуправляемый. Здесь, в условиях этого мира, человек может повлиять на ход своего развития. Видите ли, Ричард, нам всем суждено стать энергетическими существами. Начало этой дороги здесь, на этой планете. Вы знаете, что бродари могут достигать всех планет своей системы? И даже бывали у десятка соседних звезд? А знаете, почему они постоянно бродят? Вся их планета – это гигантское хранилище информации. И они как-то взаимодействуют с ним. У нас на Земле что-то подобное тоже есть, но в более слабом виде.

— Вы и Землю хотите им отдать? – спросил Ричард, саркастически усмехаясь.

Улыбка Джо погасла:

— Я не хотел разрушать вашу картину мира, Ричард, сдвигать ваши границы привычного. Но дело повернулось таким образом, что от вас будет многое зависеть. Тем более, за вами должок — вы в меня стреляли… Вы станете посредником. Для этого придется несколько расширить границы вашего восприятия, и вы увидите мир по-новому.

— Я не хочу!..

— Я знаю, — легко сказал Джо и положил руку Ричарду на лоб. И Ричард уснул.

Орбитальный челнок пришел вовремя. База не откликалась на позывные. После приземления, команда челнока и новая дежурная смена обошли территорию базы, но инженера-оператора, Джо Каррайна, не обнаружили. Второй же член дежурной команды – Ричард Вальт, крепко спал в медотсеке. Самое необычное было то, что его кто-то мягко, но крепко привязал к кровати и обложил пластинами энергота.

Когда пластины энергота с тела Ричарда были убраны, то никаких повреждений на теле не было обнаружено. Тогда было принято решение разбудить Ричарда.

Новый инженер-оператор осторожно потряс его за плечо:

— Ричард, просыпайтесь.

Тот сразу открыл глаза. Оператор отпрянул — радужки глаз Ричарда Вальта была явно больше, чем у любого человека. Ярко-синие и по и краю светились маленькие белые искры.

№12

Молодильное озеро

Аккуратно, словно занавески, Кикимора раздвинула бархатные камыши, скрывающие от незнакомых глаз темное озеро. Перекинув за плечи, длинные ярко-зеленые волосы, плюхнулась на колени, заглянула вглубь водоема и скривилась.

— Здорово, Марь-Иванна! — раздался оттуда вопль.

— Сам ты, Марь-Иванна! – отшатнулась от неожиданности Кикимора, — тьфу, напугал, дурак.

На поверхности появилась улыбающаяся желто-зеленая физиономия Водяного, корчившего подруге смешные рожицы. Вода забурлила, пошла пузырями, а затем показался и сам Водяной. Взмахнув синим чешуйчатым хвостом, он пристроил большое тело на крошечном островке, выступающем из воды.

— Приветствую, вас, драгоценнейшая, — Водяной стащил с головы коричневую шляпу, из-под которой рассыпались по плечам сиреневые волосы.

— Ой! — Кикимора вытаращила глаза на приятеля. — Что с тобой? Заболел?

— Почему это я должен заболеть? – удивился Водяной.

— Да у тебя волосы сиреневые, и хвост посинел. Дай лоб пощупаю. У тебя же болотная лихорадка. Вот не женился, и смотреть за тобой некому, — заголосила Кикимора.

— Да кому я нужен!? — у Водяного вмиг испортилось настроение. – Я вчера волшебной мазью намазался, которую мне кудесник-знахарь принес. Сказал, что как ей натрешься, так и помолодеешь, и все русалки к тебе, мол, потянутся. Выбирай любую.

— А ты ему взял да сразу и поверил, – покачала лохматой головой Кикимора. — Видно, стареешь ты, приятель.

— На себя бы, подруга, посмотрела. Волосы вылезают, лицо серое, мешки под глазами, — не отставал Водяной.

— Экь невидаль, тайну открыл. Это я и без тебя знаю, в зеркале озера твоего вижу, — фыркнула Кикимора. – А что делать-то со всем этим?

— Есть одно средство, — Водяной оглянулся и зашептал в самое ухо подруге, чтобы русалки не услышали:

В Радужном лесу на месте пожара появилось живительное озеро. Кто в это озеро окунется, тот так помолодеет, так изменится, что никто его не узнает. Мне сова рассказала, что Змей-Горыныч окунулся, так у него еще шесть голов выросло да шкура вся гладкая и блестит как у молодого змея.

— Да как нам туда попасть-то в этот лес, а? Его же, небось, охраняют, да и транспорта у нас нет, — расстроилась Кикимора.

— Я всегда говорил, что женщины глупее мужчин,- приосанился Водяной. — А Мартин-то у нас на что? Просто так, что ли чужого дракона в нашем лесу вырастили и выкормили? Попросим его. Пусть отрабатывает харчи.

— И то правда, — обрадовалась Кикимора. – Представляешь, искупаемся в том озере, станем молодыми и красивыми. Я заплету из волос корону, одену серебряное платье и …

— Хватит мечтать, зови дракона, — оживился Водяной, — пока никто другой нас не опередил.

Мартин и не думал сопротивляться. Он с удовольствием подставил свою разноцветную чешуйчатую спину путешественникам и взмыл вверх. Открыв от радостного удивления пасть, он так вертел по сторонам головой, что Кикимора, обхватившая его за шею, чуть не свалилась вниз. Водяной, полумертвый от ужаса зацепился своим хвостом за хвост дракона, да так и летел, болтаясь между небом и землей.

— Долго еще? – получив подзатыльник от Кикиморы, взвыл дракон.

— Как перелетим через радугу, появится Радужный лес, там и садись, — оживился Водяной.

Скоро показались сверкающие всеми цветами ворота радуги. А за ними густые деревья. Дракон, заприметив большое озеро, мигом спустился вниз. Огромное такое прозрачное, что в нем было видно дно с золотыми рыбками, оно притягивало как магнитом. На берегу в зарослях лилий расположился Змей Горыныч. Он грустно смотрел вдаль, изредка покачивая своими шестью головами, на каждой из которых блестела золотая корона.

— Привет, Горыныч, — заорала Кикимора.- Какой ты стал молодой и красивый! Мы с Водяным сейчас тоже искупаемся, и ты нас не узнаешь.

Змей Горыныч даже не повернул головы.

— Зазнался, гад, — обозлился Водяной и запрыгал на хвосте к озеру.

— Стойте, — вдруг закричал Дракон, — это не Горыныч.

— Как не Горыныч? – не поверила Кикимора.

Чешуйки на спине дракона засветились огоньками и встали дыбом. Опершись всеми лапами о землю, он открыл пасть и приготовился к прыжку.

— Куда? – Водяной схватил его за хвост. – Он же сожрет тебя. Каждой головой пооткусывает и выплюнет.

— Да не Змей Горыныч я, — шестиголовое чудовище повернулось всеми головами к друзьям. И они увидели, что из глаз потекли слезы.

— А кто? – хором закричали друзья.

— Иван Царевич был. Да в озере молодильном искупался.

— Вот это да, ахнула Кикимора. – Вот бы мы сейчас с Водяным какими бы молодыми стали!

Оседлав дракона, полетели они опять в родной лес…

№13

Тайны ночи

Чёрной-чёрной ночью в одном чёрном-чёрном аквариуме случилась чёрная-причёрная история…

— Вы слышали?! Какой ужас!..

— Нет…

— И мы не слышали, а что случилось?!

— Это просто страх какой-то! Вчера, поздно вечером, в старом отстойнике на фильтровальной станции нашли тело тётушки Расборы! И не просто тело, а какой-то кошмар! Кто-то здорово поглумился над несчастной, оторвав ей голову.

— Но как?! В смысле, не как оторвав, а как она туда попала? Туда же невозможно пробраться, везде решётки прочные стоят!

— Ой, девочки, к нам сегодня из столицы целая команда детективов приехала! Вон они – группкой лежат. Умные, страсть! Вы только на их усы посмотрите, как шевелятся, как шевелятся… Они разберутся, точно вам говорю! Быстро всё разроют, под каждым кустом улики проверят, упорные. Говорят, как в раж войдут – так и сами кусты просто сносят.

— Ха, как же, найдут они чего… Только воду взбаламутят, а потом и париться не будут. Знаю я таких. Мути заумной разведут, а сами под корягу, будто дела мира их не касаются. Нет, я больше доверяю вон тем, из опергруппы. Смотрите, зависли над самой поверхностью и наблюдают, смотрят. Прямо до костей взгляд пробирает. Настоящие зверюги, тетрадоны древнеящерные какие-то! Следят…

— Да ладно! Эти – они просто крючкотворы! Я слышала, их так и называют – крючки.

— Именно, что крючки! На крючок преступника подцепят – и конец ему!

— Да они цепляются только к безобидным старушкам и детям! Мне соседи рассказывали, что трое таких домотались до тётушки Улиты, типа не так ползёшь, не там сидишь… Прямо слопали бедняжку с потрохами!

— А я уверена, это уборщики, понаехавшие эти, усатые!

— Что, понаехавшие?

— Ну, Расбору в фильтр сунули! Они ж везде шастают, во все щели пролезают. Я их всегда боялась, усатых этих. Наглые, ужасно! Никого не боятся, прямо на голову уже прыгают. Плывёшь, плывёшь… и вдруг на спину прыг такой! Да ещё и ослики у них…

— Не, ослики не у них, осликов не трогай! Они тут всегда жили, всегда порядок наводили. Правда, в последнее время их не часто увидишь.

— Ой, да ладно вам! Эта Расбора та ещё штучка была! Небось, спуталась с каким-нибудь альфонсом-присоской, да и потеряла голову от любви.

— Да даже если бы и так, в фильтр-то она как попала?! Ну, невозможно туда пролезть такой почтенной матроне. Дети ещё ладно, частенько спасатели их из отстойника вылавливают, а эта как пролезла?

— Да… просто тайна века какая-то. Одна надежда на столичных.

— Да ладно вам, тайна века… Следить надо за собой и не лезть, куда не следует, тогда голову не потеряешь!

— И то верно… Но, заболтались мы тут с вами, а за углом уже обед раздают. Какие-то таблетки импортные завезли, Тетра называются. Говорят, вкусные.

— Да уж, пора и пообедать, а то с этих нервов и похудеть можно, как тернеция станешь…