Блиц министров №89 Министерия

Моя первая книга

— Иди сюда, — позвал дед.

Увидев в его руках книжку, я тут же подбежал и вскарабкался к нему на диван.

— Сказки?

Сказки мне чаще всего читала бабушка, но куда чаще сочиняла свои, а если читала, то после того, как она захлопывала книжку, я хватал её, открывал и начинал искать – где же это всё прячется? Я видел картинки, и по ним мог и сам повторить всё, о чём читала мне бабушка. И до поры мне казалось, что именно по картинкам она мне и рассказывает сказки.

Но однажды она мне прочитала очень смешную историю про двух друзей, которые, оставшись одни, решили себя накормить и стали варить кашу. Я так смеялся, когда она читала! А потом взял эту книжку и… там не было никаких картинок. Там всё пестрело от чёрненьких значков. Тогда я и узнал, как он называются – буквы.

И мне очень захотелось с ними познакомиться. Ведь в них и таится множество историй, сказок, приключений.

— Нет, не сказки, — улыбнулся дед, — но эта книга сама волшебная, она называется Букварь, и если ты с ним подружишься, то он научит тебя читать.

— Ух, ты! – ахнул я.

Неужели я получу, наконец-то, этот волшебный ключ, который откроет мне двери в заветный мир?

Я посмотрел на стену – напротив дивана от пола до потолка стройными рядами стояли книги. Этакие заколдованные двери. И если я получу к ним ключик, то я смогу открыть любую из них! И смогу не только читать, но и всё видеть. И дальние страны, и моря, и путешествовать вместе с героями…

— Давай-давай, — заторопил я деда.

Букварь был слегка старенький, наверное, долго лежал на полке и ждал своего часа.

— По этому букварю учился ещё твой отец, — снова улыбнулся дед, — а я его сохранил.

После этих слов я с ещё большим уважением посмотрел на книжку. Вспомнил, что отец часто проводит вечером время за книгой. Значит, этот ключик работает!

Сначала я шёл к заветной цели робкими и неуверенными шагами, но с каждым разом шаги становились всё увереннее и быстрее, иногда дед даже удивлялся тому, как быстро у нас с ним продвигается учение. И вот настало время, когда складывая то, что раньше я называл чёрненькими значками, я прочитал первые слова. А потом и увидел их. И без картинок.

И если бы кто-нибудь меня спросил – какая книга оказала самое сильное влияние и разбудило душу, я ответил бы – букварь. Ведь без него я не открыл бы ни одной книги.

Моя первая книга была вовсе не книгой.

Когда мне было пять или шесть лет, я проснувшись, залезала в кровать к родителям. Мама сразу уходила на кухню, а папа доставал свежую газету и читал её. Мне были интересны буковки, и папа называл их. Сначала большой шрифт, потом поменьше, потом крохотный, как пишут в газетах. Буквы он складывал в слоги, а затем в слова.

Я запоминала и довольно быстро научилась читать. Я читала газету вместе с папой! Неважно, что там было написано, главное – папа был рядом и это общение дорогого стоило.

Мой папа был весёлый, красивый и называл меня Олюнькой. Это он придумал, а ещё рассказывал мне одну и ту же сказку: Жили-были два кота, чернота и белота. И работали коты с черноты до белоты.

Вот и вся сказка, но она мне нравилась больше «Золушки» и «Спящей красавицы».

Потому что рассказывал папа.

Так вот, мои первые книги, точнее газеты остались в моей памяти шуршанием бумаги, запахом свежей печати и… разговорами с папой. Не знаю, насколько это о первой книге, но это точно о моём детстве.

А ещё каждое лето папа возил нас с мамой на юг и по дороге мы с ним пели. Пели без мамы, мы словно ехали по серпантину вдвоём:

Дождливым вечером, вечером, вечером,

Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,

Мы приземлимся за столом,

Поговорим о том, о сём,

И нашу песенку любимую споём!

Ну что ещё рассказать о первой книге? Не было её у меня. Были газеты. Потом я прочитала двести томов всемирной литературы, которые тоже купил папа.

Постепенно они пропадали, продавались, дарились, куда-то девались. Но я успела прочитать их все!

Папа научил меня читать и любить книги. И писать картины. Он был художником. Сколько мастерских он сменил, сколько впечатлений у меня осталось!

Газеты это здорово, но разве они важны сами по себе? Важны мои воспоминания о папе. Да, я была папиной дочкой. Единственной и любимой.

Только это имеет значение. Любовь.

Моя первая книга

В детстве я была очень умным ребенком. Родители рассказывали, как в годовалом возрасте я разрисовывала их институтские учебники по сопромату и высшей математике. Видно, хотела что-то дописать, хотя читать еще не умела.

Можно сказать, что это и были мои первые книги. Хорошие учебники я уважаю до сих пор, хотя справочники мне по духу ближе – там ничего дописывать не надо, знание в чистом виде.

Далее в моем детстве как у всех нормальных детей, появились стихи, сказки и книжки с картинками. Стихи мне читали, картинки объясняли, что вводило в ступор. Зачем мне что-то рассказывать, когда я сама все вижу. Правда, глядя на Мойдодыра с большим банным полотенцем вместо рук, пришлось принять, что что-то совершенно необъяснимое в сказках есть. Что-то такое, с чем просто приходится мириться. В нашей ванной все полотенца были обыкновенными – мягкими и неподвижными, если не трогать. А у Мойдодыра руки-полотенца двигались, махались и ухитрялись еще что-то держать.

А уж если «Федорино горе» вспомнить! Там вещи вели себя вообще как хотели и были, по моему детскому разумению, все-таки опасны.

Правда, с тех пор у меня до сих пор сохранились некоторые подсознательные убеждения. Если в красивом платье и с короной – принцесса. Если Красивый и широкоплечий, то – принц. А вот людей в черном и сутулых не люблю до сих пор, потому что колдуны.

Но однажды эра книжек с картинками кончилась. Как сейчас помню – папа взялся мне читать книжку Виталия Губарева «Королевство кривых зеркал». Читл он немного монотонно, не очень выразительно. Читал больше двух часов. Все это время я сидела неподвижно и смотрела ему в рот. Папа видно не понимал моего такого состояния и даже спросил: «Я плохо читаю? Тебе интересно?»

Конечно мне было интересно! Папина манера чтения не навязывала ничего, и мой мозг взорвался вулканом, фонтаном воображения. Я сама себе все придумала, сама все представила! И все это было гораздо ярче и красочнее, чем все картинки вместе взятые… Там были такие детали, эмоции, подробности, запахи и голоса! Ничего с этим не могло сравниться.

— Папа, мне интересно. Ты только читай дальше, пожалуйста!

Папа читал, пока не охрип.

На следующий день эту книгу мне дочитывала тетя. Она старалась читать выразительно, с интонациями, даже на разные голоса. Но мне все это было уже пофиг. Мне, моему воображению нужен был только сам художественный текст. Все остальное бурлило само!

В той же книжке было еще одно произведение Губарева — «Путешествие к Утренней звезде». Это была детская фантастическая повесть. Тетя прочитала мне и ее, и сказала мне это слово: «Фантастика». Большое спасибо ей за это!

Это был великий, чудесный шок! Оказывается, в нашем обычном мире что-то необычное может случится в любое время и в любом месте! Оказывается мир вокруг велик и чудесен. С этим ощущением я живу всю жизнь. То детское впечатление было настолько всеобъемлюще и сильно, что его до сих пор не изменили никакие жизненные перипетии. И фантастику я любила, люблю и буду любить всегда.

А тогда, в детстве передо мной возникла острая хроническая проблема. Пожару моего воображения требовалось топливо! А взрослые не могли мне читать круглые сутки. И я голодными глазами смотрела на каждого взрослого, который сидел и что-то читал. Но мне говорили: «Это взрослая книга, тебе будет неинтересно». Но голод в глазах не пропадал.

Первой не выдержала тетя. После увещеваний: «Но тебе же и правда будет скучно», она решилась: «Хорошо, слушай, только не перебивай и не задавай вопросов».

Это был какой-то из рассказов Горького. Какой же он был интересный!

И тут я поняла, что взрослые хорошо устроились! Детям они читают так называемые детские книги, а все самое интересное оставляют себе!

А еще появилась тихая уверенность, что где-то есть и взрослая фантастика. И вот она-то самая офигенная!..

А потом было как у всех. Букварь в первом классе с забавным стихотворением в конце: «Как хорошо уметь читать…»

Я научилась читать и начала глотать книги одну за другой. Когда в округе кончилась фантастика, пришлось питаться всем остальным – приключениями, детективами, исторической литературой и прочим. Появились, конечно, и любимые авторы.

Но выяснилась грустная история – хороших книг и авторов немного. А может, это просто «моих» книг и авторов немного. Тех, которые, полетев в далекое путешествие к звездам, обязательно возьмешь с собой.

Сейчас читать особо уже и некогда — дел все больше, и хочется многое успеть.

Сейчас я книги в основном слушаю. Иной раз – сутками напролет. И мое воображение по-прежнему бурлит. А сильно выразительные дикторы только мешают.

И я по-прежнему искренне верю, что наш мир – чудесное место. Необычное, большое и богатое.

А еще я думаю, что своей первой книгой для меня будет не та, что когда-то прочитана, а та, что я напишу.

Правда, о чем эта книга будет, я еще не знаю. И когда она будет – мне тоже пока неизвестно.

Но очень надеюсь, что эта первая книга в моей жизни все-таки случится.

Один из вариантов развития событий любимой книги, прочитанной сотни раз еще в школе.

Солнце еще утром проникло во все окна старинного особняка и сейчас заливало ярким светом спальню. Миледи с вызовом вгляделась в свое отражение в большом овальном зеркале. Темно-голубые глаза оттеняли прекрасные сапфировые серьги. Кардинал Ришелье никогда не скупился на дорогие подарки своим преданным слугам.

«Слугам!» – миледи тряхнула головой, и волосы золотым дождем рассыпалась по полуобнаженным плечам молодой женщины. Она была одета в скромное домашнее платье, которое придавало молодой женщине особое очарование. Миледи обворожительно улыбнулась своему отражению: Анна де Бейль, леди Винтер, Шарлотта Баксон, графиня де ла Фер, сколько имен она поменяла за свои 26 лет жизни! Но истинного могущества она достигла только теперь, когда все ее имена слились в одно, и враги называли ее просто Миледи.

Она любила рисковать, ходить по острию ножа, балансировать на краю пропасти. Иначе жизнь была бы просто невыносимо-скучной. Кардинал Ришелье щедро оплачивал свои щекотливые поручения. Но всегда держался на расстоянии как со слугой, а не как с партнером по рискованной игре. «Ну и черт с тобой, святой отец! – миледи нахмурилась и до боли закусила губу. – Я тебя все равно обыграю. И тогда посмотрим, как слетит с тебя все твое высокомерие. И как, наконец, ты перестанешь обожествлять эту австрийскую курицу – королеву! И высокородный лорд Бэкингем тоже за все ответит»! Ведь не прошло еще и полугода с той самой прогулки по лондонскому озеру. Тогда Бэкингем засыпал все днище лодки белыми розами, посадил в нее миледи, и они катались до рассвета. И Бэкингем, щекоча ее нежную кожу своей широкой бородой шептал: «Моя королева я все сделаю, чтобы ты была счастлива».

А сейчас у Бэкингема другая королева. Эта австрийская ведьма словно его околдовала. Бэкингема как будто подменили. Он принимает из ее рук алмазные подвески и молится на них в своем лондонском замке, как на святыню.

Миледи впилась ногтями одной руки в ладонь другой. Боль судорогой пробежал по всему телу. Миледи вздрогнула. «Ну ничего! Скоро я буду править Францией! Нужно просто чуть-чуть потерпеть!»

– Его величество король Франции! – слуга распахнул настежь двери.

Миледи склонилась в поклоне, открыв более чем нужно глубокое декольте.

– Дорогая! – король Людовик XIII громко стуча каблуками, буквально ворвался в спальню миледи. В руке он держал синий бархатный футляр, вышитый серебряными лилиями.

–Да, сир! – миледи чуть приподняла голову и окутала короля взглядом, полным обожания. А весь ее облик выражал покорность и смирение.

Король откинул крышку футляра. На бархатной подушечке, переливаясь магическим светом, красовались те самые алмазные подвески.

–Ох! –выдохнула миледи. –Слова застряли у нее в где-то горле, и никак не хотели выходить наружу.

–Ты достойна любых сокровищ мира! – Король подошел почти вплотную к миледи. – А эти жалкие подвески только маленькая часть того, что я готов тебе отдать.