Блиц Министров №56 Особая игра. Голосование

1. Тема: «Звёдные войны»

Звёздные баталии

Василиса Прекрасная сидела в гримёрке перед волшебным зеркальцем, улыбаясь своему отражению. И даже спрашивать не надо – прекраснее ли всех она на свете. Ответ был очевиден: «Ты всех беле, всех прекраснее, всех милее…» Такие же слова она постоянно слышала и от другого «зеркальца» — жениха своего, Ивана-царевича.

Вспомнив Ивана, Василиса взгрустнула. Опять укатил на Сером волке кого-то спасать. Тут уж ничего не попишешь – работа такая, правда, и доход от неё хороший. Сколько волшебных вещиц натащил уже из командировок: яблочки молодильные, и Жар-птицу, и, вот это, волшебное зеркальце…

Ничего, воротится, услышит её новый хит – «Я звезда». Лукоморцы аж визжали от восторга, когда услышали. Теперь так и зовут её – наша звёздочка.

И чтобы прогнать грусть, Василиса обратилась к зеркальцу. Но каков же был её ужас, когда зеркальце неожиданно ответило: «Ты прекрасна, но живёт в Забугорье дива одна – Василиса Премудрая. И бела, и мила, и голос соловьиный, а ещё и умна – недаром её Премудрой и кличут».

Вспомнила тут Василиса Прекрасная, как Иван не раз смеялся и нежно называл её дурочкой, когда она по его разумению глупость говорила. Ну, так это же его умиляло! Да и зачем, будучи Прекрасной книжки читать? Не может быть такого, чтобы и Прекрасная и умная, а оно вон как выходит!

Значит, помимо неё ещё звезда имеется?

И побежала Прекрасная к дубу заветному, к Коту одному. Тот все книжки перечитал, недаром Учёным нарекли.

Прибежала и просит:

— А почитай-ка мне, Котик, книжку, где бы соперница была. Очень уж мне хочется о страстях разных послушать, да узнать, как соперниц изводят.

Глупая-то вовсе не значит, что и хитрости нет.

— Не может быть двух солнц на небе и двух владык на земле? – усмехнулся Кот, но увидев недоумённый взгляд, лишь лапой махнул и стал читать сказку о Белоснежке и её злой мачехе, а как дошёл до яблочка отравленного, так сорвалась Василиса и в лес побежала.

— Эй! – крикнул Кот ей вслед. – Ты хоть дослушай, чем дело-то закончилось!

Но куда там! Василисы уже и след простыл.

А она, меж тем, к Яге постучалась – благо и у них в Лукоморье своя колдунья есть. Да и ещё и травница, каких поискать. А с собой одно из волшебных яблочек прихватила.

— Ягушка, голубушка, напитай ты мне это яблочко ядом каким, чтобы кусочек лишь откусить – и смертушка пришла.

Почесала голову Яга – отродясь у неё никаких ядов не водилось. Вот лекарства – это да, в избытке на всех полках, но яды… К тому же и просьба нехорошая. Однако и сама Василисиной поклонницей была – как тут откажешь кумиру?

И напитала Яга яблочко снотворным сильным. И убить не убьёт, и Василиса успокоится.

А та у неё ещё и ступу попросила – на Сером-то волке Иван умчался.

— А зачем тебе ступа-то? – спросила Яга.

— Хочу на гастроли слетать, в Забугорье, там-то моих песен и не слыхал никто, — отвечает Василиса.

Достала Яга ступу – всё равно давно без дела пылится, и отдала Василисе.

А та её цветами украсила, да так, что и непонятно стало, что это ступа – как есть облако цветочное, забралась в неё и взмыла в небеса.

…

А тем временем Василиса Премудрая тоже сидела перед зеркальцем, правда, зеркальце было обычным, не волшебным, лишь золотом обрамлено да самоцветами дорогими.

На душе у неё царило веселье. Наконец-то все неприятности остались позади – вот сейчас споёт перед народом, а потом и к свадебке можно будет готовиться.

И не за Ивана-дурака выходит, а за Ивана-царевича.

Ох, и попил из неё кровушки этот дурак! Какие только она ему задания не давала, какие только испытания не выдумывала – а он всё выполнил. Правду говорят в народе, что дуракам везёт. А после выполнения последнего задания, глянула она на него, да и поддалась жалости. Чмокнула в щёку, совсем позабыв о папарацци, коих пруд-пруди.

И попал этот поцелуй невинный в газетки Забугорные. А народ и рад! Мало того, что народ дураков любит, так ещё и их звезда любимая наконец-то в супружестве утешение найдёт. Иван-то пусть и дурак, но парень статный, не урод какой-нибудь.

Отказаться? Поклонников своих подвести, кто уже мечтает обряд свадебный увидеть. Замуж за дурака выйти? От этой мысли Василисе Премудрой аж плохо стало.

И надумала она письмо написать богатырю одному, кто уже многим помог, да так, что слава о его подвигах и до Забугорья дошла…

Вспомнила, как приехал Иван-царевич, как просьбу её выслушал. А она свою просьбу и взглядами нежными подкрепила, и разговорами умными.

Иван-то и растаял: и лицом Премудрая не менее прекрасна, и поговорить можно.

Только как дурака-то убить? Чай не Змей какой — народ возмутится.

И придумали, что Иван-царевич тоже женихом прикинется, а дуэль – это всегда благородно.

Дали Ивану-дураку доспехи, вышел он на ристалище, а как увидел супротив себя особу царскую – так и повалился в ноги и возопил:

— Не губи меня, царь-батюшка! Прости дурака!

У дураков-то почитание чинов шибко развито всегда было.

Вот и вышло всё, как нельзя лучше.

Улыбнулась Премудрая, вспомнив это, как вдруг, услышала гул толпы, а потом и аплодисменты. Что такое?

Выбежала из гримёрки и увидела, как на сцену облако цветочное опустилось, а из него вышла прекрасная дева. А потом и запела:

— Я звезда, я звезда!

С вами вместе навсегда!

Я звезда, я звезда!

Подпевайте.

Да-да-да!

— Да-да-да! – стал подпевать народ.

А у незнакомки ещё и звезда во лбу горит – это Василиса напрокат её взяла у царевны-Лебеди.

А Иван-царевич в первом ряду сидит и… тоже подпевает!

Не выдержали тут нервы у Премудрой, кинулась она на соперницу, вцепилась в косы. Аж звезда покатилась. А та в ответ тоже её за косы схватила. Таскают друг друга, визжат!

Тут же и репортёры набежали… а когда вволю портретов наделали, то разнимать стали.

— Ты кто такая?! – кричит Премудрая.

Отряхнулась Прекрасная, звезду на лоб прицепила, глянула гордо:

— Василиса Прекрасная я – звезда Лукоморская! Прилетела к вам на гастроли, не думала, что тут так гостей принимают.

Благо, что глупая, а слова-то правильные нашла. Завозмущался народ – народ-то всегда гостеприимен был.

— Пусть поёт! – кричат.

А Василиса сопернице яблочко протягивает:

— А тебе я подарочек привезла. Яблочко молодильное, у вас тут таких и в помине нет.

Усмехнулась тут Премудрая, уколола:

— Не нужны мне молодильные яблочки, у меня всё натуральное, как и юность моя, ты его себе оставь, пригодится.

А потом глянула на яблоко, почуяла что-то… вот оно! Сейчас народ враз звезду-самозванку возненавидит!

— А яблочко-то, — снова усмехнулась, — отравленное. Как в Белоснежке, знаем – читали!

Тут народ и загудел:

— Экспертизу провести! – кричат. – Даёшь доказательство!

А кто проводить-то будет? Это ж кусать нужно, а вдруг, яблоко и, впрямь, с ядом?

А Премудрая рукой махнула и говорит:

— Я и откушу. А когда упаду замертво, то пусть меня Иван-царевич поцелует. Я тогда и воскресну.

И с этими словами взяла яблочко, да и откусила.

Смотрят все, ждут что будет…

Только, вдруг, схватилась Премудрая за живот – и бегом со сцены.

Заволновались тут все, уже готовы Прекрасную схватить и осудить, но тут вышла одна из мамок-нянек Премудрой и успокоила всех:

— Жива наша ягодка, только живот у неё прихватило – она ведь с детства на яблочки шибко чувствительно была.

Тут как пошли все смеяться да вздыхать облегчённо. Это Яга склянки перепутала, что и немудрено. Склянки-то рядышком стояли, по-семейному: в одной снотворное для Кикиморы – ей частенько лягушки спать не давали, вторая – для мужа её, Водяного, что от лежачей жизни запорами мучился.

Увидела Василиса, что народ снова подобрел, и продолжила свою песню. Поёт и руками машет: махнула – озеро на сцене появилось, махнула – лебеди по озеру поплыли, махнула – и на сцене караваи сами испеклись – да такие румяные! Закончила песню Прекрасная, караваи народу раздала. Ох, как все тут обрадовались!

— Звезда ты, наша! – кричат. – Звёздочка ты, наша!

А Иван-царевич под шумок вскочил на Серого волка, да и был таков. Василиса увидела, что Иванушка ускакал, взобралась в ступу и попрощалась с народом:

— Я улетаю, — говорит, — но обещаю вернуться!

И исчезла.

…

Конечно, были и после состязания между двумя звёздами. Премудрая в Лукоморье прилетала, песни пела. И такие песни были мудрые, что лукоморцы вздыхали и говорили:

— Эх, вот это песни! Не какие-то там трулюлюшки…

А Иван-царевич, устав от баталий, плюнул на обеих Василис и ушёл к Коту. На дуб. И поговорить всегда есть с кем, а если женщина нужна – то есть Русалка на ветвях. И красивая, и без претензий.

2. Тема: «Там, где растут деревья»

*****

Их поход продолжался часами. Большинство комнат были заполнены статуями, или древними свитками. Несколько запечатанных хранилищ наставник отмечал на своей карте, — до лучших времён, когда в эти места придут больше разведчиков. Ну а пока, Пантагрюэль и Дориан изучали этот этаж в поисках артефактов из прошлого, и вдохновения.

На коммуникаторе у Художника загорелась лампочка вызова.

— Это Хокмунд! Хокмунд! Страж пробудился! Он меня вызывает в каюту!

— Хорошо, отправляйся к нему, Пантагрюэль. Я разведаю сам до конца эти комнаты.

Художник развернулся и полетел назад по коридору. Дориан зашёл в новую комнату. Над каменным постаментом в ней парила Чёрная Книга.

— Неужели она..., — воскликнул наставник.

В каюте Хокмунд сражался с голографическим призраком. Наконец, Страж пронзил уязвимую точку на «теле» противника и фантом пошёл рябью и сгинул. Художник смотрел на его тренировку.

— Для чего ты опять тренируешься, ведь ты знаешь, что наших врагов невозможно повергнуть катаной!

— Воин всегда должен совершенствовать своё тело. И тот факт, что враги неуязвимы к клинку не отменяет мои тренировки.

Художник вздохнул, и на секунду задумался, — Для чего ты опять пробудился?

— Меня разбудил искусственный разум Утопии. Утопия получила сигнал от одного из обитателей станции, что на седьмом уровне случилось убийство. Я начинаю расследование. Я посмотрел записи с камер, и узнал, что ты был близок к месту преступления. Расскажи мне, что ты там делал.

— Ничего… Я гулял со своей возлюбленной Никой, по лесу, любовались цветами, рисовали деревья…

— Ничего необычного не заметил?

— Да нет, как обычно.

— А скажи, что искал Дориан?

— Мой наставник? Дориан одержим идеей найти тот предмет, который создатели станции заложили в хранилище для воссоздания «Дьявола».

— Быть может, что он совершил это убийство?

— Невозможно, Дориан никогда не уходит далеко от хранилища!

— Понятно..., ну что ж, отправляйся со мной. На время расследования ты будешь находиться вместе со мной и станешь помощником. Поговорим с остальными свидетелями.

Пантагрюэля и Хокмунда окружили прямоходящие фавны с винтовками. Пантагрюэль знал, что, хотя фавны сильны и исполнительны, однако, не слишком умны и инициативны.

Для опытных космоплавателей Утопия это всего лишь танкер с прозрачными стенами и драгоценным грузом из жизни. Прозрачный пузырь, летящий по космосу за счёт веры творцов Утопии, и её нынешних обитателей. Последняя попытка спасти умирающий мир, жители которого проиграли войну обитателям внешнего мира.

В пути на драгоценный пузырь действует много эффектов: эффект Дайсона, эффект поля множеств, эффект стабилизации, эффект временной корелляции. Искуственный разум Утопии должен учитывать все эти параметры.

Страж решил поговорить с начала с Историком.

— Чем это вы занимаетесь? — позади Историка толпа фавнов ходила с самым разномастным старинным оружием и пыталась составить подобие строя.

— Я читаю им про сражения древности, что бы они смогли защитить моих детей в будущем!

— Даже самые совершенные технологии на Утопии уступают нашим врагам, мы способны лишь убегать от противника.

— Важней всего зажечь в себе волю к победе!

— Понятно. А расскажи, что для тебя будет самым большим преступлением?

— Потерять волю к победе.

— А я тоже так думаю.

Затем Страж повстречался с Механиком.

— Расскажи, что могло быть для тебя самым большим преступлением.

— Наши предки создали ту расу, которая почти и уничтожила человечество. Я считаю, — величайшее преступление поставить прогресс дороже самой человеческой жизни.

— Утопия не выдаёт тебе знание о последних веках человечества?

— Исторические данные да. А данные по технологиям последней эпохи во многом утеряны с электронных носителей станции.

— Ясно, — что ж, появляйся на празднике.

Вечером все обитатели станции собрались на празднике втором уровне, Страж зачитал людям речь, о важности миссии, о том, что они обязательно победят противников человечества. Но на душе было не просто, Страж никак не решался сообщить экипажу, что предназначением этой Утопии было не создание воинской базы, а спасения предметов культуры, искусства, и важных исследований.

Поговорил так же он и с Художником с Никой. И не нашёл ничего необычного.

В конце концов записи с камеры помогли определить подавшего сигнал об убийстве. Его подал один из пингвинов из парка на станции.

Страж повстречался с пингвином.

— Расскажи, что случилось?

— Пи-Пи!

— Подожди, — настроился Страж по-другому и обратился к пингвину телепатически. Так Хокмунд узнал всё, что ему нужно, и объявил сбор спецов для оглашения результатов расследования.

— Для начала, я заметил, что Утопия много раз уговаривала меня перейти в стазис. Это не по уставу, но уже триста лет не было кризисных ситуаций, и Утопии удалось уговорить меня, триста лет полёта я провёл в стазисе, пока меня не разбудил сигнал об убийстве.

— Убийство! На станции! — зашумели собравшиеся.

— Всё под контролем! Но, сначала, я хотел бы узнать, для чего Утопия усыпляет члена экипажа, отвечающего за безопасность?

— Я начинаю экономить ресурс модуль развёртки. Когда мы отыщем планету с подходящими условиями для жизни, модуль развёртки нам пригодится, что бы обустроить тот мир. Но, среди спецов нет единого мнения, каким нам его обустроить. На все все ваши идеи моих ресурсов не хватит. Потому, я начинаю экономить ресурсы, — ответила станция.

— Я заметил, что часть настоящих живых деревьев из парка в заменена на голокристаллы. Художник, как и его возлюбленная Нико обладают редкой модификацией зрения, что бы замечать невозможные цвета, и вполне могли заметить подделку. Художник подарил своей возлюбленной Никой ветвь настоящего дерева. Но пингвин в парке воспринял это как покушение на убийство, потому что с точки зрения станции ресурсы развёртки не должны тратиться на восстановление дерева, — заметил защитник.

— Этой действительно так. Разрушение Художником структурной целостности путём отрывания ветви стало невосполнимой потерей для дерева, — ответила станция.

— Ну так вот потому пингвин и подал сигнал об убийстве, — отвечал Хокмунд.

— Но… так что нам тогда делать? — cпросил Стража Историк — нам не хватит ресурса строительства?

— Мы должны выбрать общий Проект, придерживаться только его, — ответил Механик.

— Но как же нам выбрать, у всех разные мнения…

— Предлагаю устроить голосования на табличках из камня, — ответил Художник, — что бы не тратить ресурса развёртки.

Страж улыбнулся, — пусть Художник будет теперь у Вас Капитаном, пусть он сам выбирает Проекты.

Художник взгляну на собравшихся:

— Я полагаю, Утопия опасается, что станет не нужной для экипажа после того, как мы завершим своё путешествие.

— Так что тогда делать?

— Когда мы достигнем подходящего мира, то излишки ресурса планеты используем для создания самого совершенного произведения культуры. И отправим его на Утопии назад к нашему миру.

— Но ты же ведь понимаешь, что идеал не достижим в данном конкретном моменте. В каждый момент времени можно лишь говорить об величине приближения к идеальности.

— Потому мы возьмём с собой достаточное количество ресурсов и продолжим работу по приближению к совершенству на всей обратной дороге на станции.

Спустя некоторое время Хокмунд поднялся на капитанский мостик Утопии:

— Это было не сложно. А теперь расскажи, что действительно случилось в том парке.

— Из внешнего космоса к нам проникли существа мимикроды, — сказал Дориан.

— Мимикроды? Они не встречались с нашими фавнами?

— Нет, я не допустил контакт метаморфов с солдатами. У мимикродов не должна появится эффективная армия и пока что они копируют только картины и статуи. Нужно решение, что делать с гостями от Вас, или от Капитана.

— Похоже, Художник не зря обратил внимание на то дерево. Может ли мимикрод быть настолько искуссным, что бы скопировать фактуру гкристалла? В любом случая, я, кажется, знаю, что делать. Наш полёт продолжается!

Вскоре Художник создал картину Страж сражается против фантома и Дьявола, и всем обитателям мира Утопии эта картина понравилась. Пантагрюэль с Никой взошли внутрь Великого Дерева и Иггдрассиль укрыл их листами. Через некоторое время, напитавшись энергией творчества модуль развёртки переродит их более совершенными, более эффективными, новыми. Какими они будут, Стражу было не ведомо. Хокмунд знал лишь одно, что пока есть такой Капитан, их полёт продолжается!

3. Тема: «Звёдные войны»

*****

И прилетел Иванушка Сакэ-Й-Икк вместе с падаваном своим на планету далёкую и болотистую, известную как Кощеес VII, что в галактике Тридевятой.

Приземлились они в самой глуши дремучего леса, занявшего половину планеты, где другою заняло мировое болото, заменявшее здесь океан. Деревья возвышались тут настолько высоко, что их макушки терялись в облаках, а это было очень неприятно для экипажа корабля, врезавшегося регулярно в ветки, притаившиеся в массах воздушных.

Сломали ли они парочку веток таким путём? Нет, скорее, они умудрились разбить свой корабль, потерять управление и спастись только благодаря паучьей сетке, растянувшейся между ветками.

Конечно, падаван, Добрыня Колибри, винил во всём безбашенного ученика.

— Ну, и дурак ты, Иванушка! — объявил громогласно учитель.

— Попробовали бы сами управлять кораблём, когда за вами гонится эскадра Кощеева.

— А я тебе говорил не лезть в эту Тридевятую…

— Но это же самый короткий путь!

— К смерти!? — Добрыня разошёлся не на шутку. Он просвистел что-то сквозь зубы и направился к главному компьютеру, который дымился.

— Учитель, он сломан. Мы не сможем связаться…

— Если бы ты думал больше, чем говоришь, мы бы здесь не оказались.

И, с укоризненным взглядом, Добрыня стукнул кулаком по техники сломанной.

Раздался непонятный шипящий звук смявшегося железа. Вентиляторы ускорились и заискрились красными мухами, что вызвало в душе Иванушки надежду на спасение. Но участь их оказалось не такой лёгкой, как хотелось ему верить: в эту минуту погас свет на всём корабле, и наступила тишина.

— Питание отключилось, — прокомментировал Иванушка с грустью.

— Заморская рухлядь! — крикнул Добрыня и пнул со всей своей силушкой джедайской системный блок. Техника в ответ запищала и включила неспешно аварийный красный цвет.

— Иванушка, где твой волшебный друг Конёк Горбунок модели Р да Два.

— Зачем вы так язвите, учитель? — недовольно спросил ученик, доставая из кармана бутылку ультра-фиолетово-яблочного бренди.

— А затем, чтобы ты вспомнил, что ты обманул меня и обошёлся очень нехорошо.

— Вы о том, что мы застряли здесь из-за меня? Но я же уже объяснил…

— Нет! Ты продал своего конька и купил на деньги пойло заморское вместо медовухи народной! Как же тебя назвать, после этого???

Иванушка задумчиво пожал плечами и сделал долгий и протяжённый глоток из бутылки, пока не решил остановиться и поставить с грохотом бутылку на стол.

— Новатором!

— Дураком! Твой Р да Два сейчас бы помог нам…

— Он пить не умел! Тупое животное. Не уважал меня! Вот я его и…

— Да как тебе не стыдно? Он же казённый! Ты же честь свою продал джедайскую!

И в этот момент Добрыня Колибри осознал, что ученик его перед ним уже не тот Иванушка Сакэ-Й-Икк, славившийся на всю округу своей любовью к медовухи и пьяным дебошам. В глазах читалась невиданная раньше никому злоба.

— Неужели…

— Неужели?

Добрыня Колибри ещё не мог поверить в произошедшее. Иванушка высокомерно глядел на своего учителя сверху вниз. Иванушка стал приспешником Кощеевым.

— А как же Василиса твоя?

— Кощей обещал нам с ней вечную жизнь. Похоже, ты понял, что…

— Нет! Ты не можешь предать свой народ! Ты должен был победить Кощея, а не примкнуть к нему!

Иванушка хотел объяснить, что всё связано с его сном, где у него на глазах умирает его любимая, но тёмные силы схватили его язык и, разжав уста, выбросили следующие слова джедаю Добрыне:

— Тебе не победить Кощея. Он уже направляется на Киевор.

— Но я могу хотя бы остановить тебя…

— Зачем? К чему нам обоим кровопролитие, учитель?

После этих слов Иванушка допил бутылку и едко усмехнулся.

— Ты можешь тоже присоединиться…

— К вам? К силам Зла? Нет!

— Кощей обещал простить тебе даже убийство генерала…

— Я остановлю тебя, а затем найду способ выбраться отсюда. И не из таких ситуаций выбирались джедаи!

И из рукава Добрыни Колибри зелёным вспыхнул меч световой.

Но выяснение отношений прервал стук лап гигантского паука, в чью сеть они приземлились на своём корабле…

4. Тема: «Там, где растут деревья»

Тайна четвертой планеты

Антон вдохнул. После анабиоза всегда хочется глубоко вдохнуть, как бы убеждаясь, что всё в порядке. Крышка криокамеры плавно отъехала, открывая обзор. Аппараты еще трудились над его телом, но космолётчик уже мог видеть помещение. Ничего не изменилось за … Сколько прошло-то? По расчетам, он должен был проснуться через двести земных лет, когда корабль окажется в нужной точке пространства. Оставалось надеяться, что расчеты верны.

Антон выбрался из камеры. Тело слушалось. Несколько физических упражнений и основные функции восстановились. Приборы показывали, что корабль находится в системе Омеги. Предстоял еще неблизкий путь к четвертой планете, который нельзя было доверить автоматам.

Отправляясь в полёт, он знал, на что идёт. Никогда не увидеть друзей и родных, а может быть, и вовсе не вернуться. Но других вариантов не было. Сказки о гиперпространственных переходах и замедлении корабельного времени так и остались сказками. Им не верили уже даже школьники начальных классов. Есть законы вселенной, и они выполняются, хотят того фантасты или нет. В соответствии с этими законами до звезды Омега лететь не меньше двухсот лет. Но если отправить одних роботов, вероятность успеха дорогостоящей экспедиции резко снижается. Да что снижается, практически равна нулю! Поэтому оптимальным решением была признана отправка одного человека, который должен проснуться к началу исследований. А потом уж как получится. В любом случае, исследование будут проходить под его контролем и принимать решения будет космонавт. Его задача: отправить корабль обратно с полученной информацией. А если повезет, может и сам вернуться в той же криокамере.

Почему он согласился? Наверное, из-за Миры. Хотя и чуть не остался из-за нее. С Мирой он познакомился два года назад, когда уже состоял в отряде космонавтов. Конечно, попадание в космонавты заведомо не предполагало такого безвозвратного полета, но опасностей в работе подстерегало немало. Зная, что в любой момент может не вернуться, Антон старался не заводить привязанностей в реале, ограничиваясь общением в галакнете. Мира была одной из многих, с кем он общался, но единственной, кого он полюбил. Впрочем, можно ли всерьёз говорить о любви к человеку, которого никогда не видел? Он даже не знал, на какой планете Мира живёт. Защита данных, право на неприкосновенность личной жизни, множество других законов не позволяли узнать о человеке, с которым общаешься, практически ничего. Только то, что он сам скажет. Или то, что сам придумает.

Но в любом случае, кем бы Мира ни была, где бы ни жила, Антон был благодарен судьбе за эти два года. Может быть, и лучше ему было не знать ее координат во вселенной? Ведь в противном случае ему бы захотелось встретиться, а это было нереально. Как ни странно, общаться люди могли и находясь за сотни лет полёта друг от друга, а вот увидеться можно было лишь с теми, кто жил в пределах Солнечной системы. И то теоретически «можно было увидеться», а в действительности отправиться в гости к знакомому, например, на Юпитер могли себе позволить только богатые бездельники. Поэтому весь мир и ушел в галакнет. Здесь жили, любили, радовались, разочаровывались, умирали.

Мира стала для него всем: другом, советчиком, любимой, человеком, с которым можно было поговорить обо всём, поведать о мыслях, чувствах, сомнениях. Он знал, что тоже очень много значит для неё, радовался и страдал от этого. Он хотел быть рядом с ней, но не мог. И это стало главной причиной его согласия на полёт. Лучше потерять и забыть, чем иметь и мучиться от сознания невозможности реальной близости.

Антон отдал кораблю приказ о поиске сигналов с четвертой планеты. Она пока не имела имени, но мысленно он уже назвал её Мирой. Сигналы был зафиксированы. Неожиданно мощный поток интра-волн позволял рассчитывать на возможность связи с Землёй и даже выходом в галакнет. В своё время открытие интра-волн произвело переворот в жизни всего обитаемого пространства. Генерируя эти волны, что было возможно лишь на планетах, люди научились общаться практически на любых расстояниях. Так появился галакнет. Антон настроил свой транслятор. Да, он в галакнете! Можно попробовать связаться с Землёй. Или с Мирой. Нет, это бред! Прошло двести лет. Но все доводы рассудка были отброшены, руки сама набрали заветный код. Вызов в никуда отправлен.

И он был принят! На экране появилось любимое лицо.

— Мира!

— Антон!

— Ты где?

— У себя. Дома.

— Но ведь прошло столько лет! Ты не изменилась!

— Я спала. У нас набирали добровольцев для эксперимента по замораживанию. Когда ты пропал, я подумала, что мне больше незачем жить. Сегодня проснулась, и тут ты звонишь.

Антон не понимал, что происходит. Хотя за двести лет они оба не состарились, но по-прежнему находятся на невообразимом расстоянии друг от друга. Ничего не изменилось. К чему же тогда была его жертва?

— Я тоже спал. И за это время улетел далеко-далеко. А теперь должен выполнить задание и снова уснуть, — сказал Антон, сам не зная зачем.

— Я могу передать свои координаты, — смущенно проговорила девушка. – Хотя это и нарушение всех законов, но мне хочется знать, стали ли мы хоть немного ближе.

— Диктуй, — Антон не мог сопротивляться взгляду этих глаз.

***

Это были координаты четвертой планета. Той, куда он летел. Планеты-загадки, для исследования которой предназначалась его экспедиция. Обитатели этой планеты не входили в Содружество миров, ничем не заявляли о себе. Но сигналы, полученные с помощью интра-волн, говорили о наличии там разумной жизни. Однако хозяева не хотели идти на контакт. Вот земляне и направили исследовательский корабль.

— Мира, я рядом, — прошептал космолетчик. Но девушка услышала.

— Ты летишь ко мне?

— Да.

— И мы будем вместе?

— Обязательно!

— А как же твоё задание?

— Я его не выполню, — ответил Антон, глядя на любимую. – Ты для меня важней всех заданий, важней жизни.

***

И чудо, о котором невозможно было даже мечтать, свершилось! Мира сумела организовать Антону допуск на планету. Он успешно приземлился, вернее примирился. После непродолжительных формальностей его выпустили с космодрома. Он назвал адрес, который продиктовала девушка, и такси повезло его к счастью.

***

Всё было под контролем! Экспедиция удалась. Земляне получили доступ на четвертую планету и раскрыли её тайну. Несмотря на то, что Антон отключил приборы, передающие информацию, дублирующая система продолжала своё дело, фиксируя и передавая все движения и разговоры космонавта. Съемки продолжались и в такси, и в момент встречи. Антон не знал, что приборы просто вживлены в его тело и отменить передачу может лишь его физическое уничтожение.

А если бы он знал, поступил бы иначе? Вряд ли. Он впервые за свою жизнь был по настоящему счастлив. У него была девушка, которую можно было обнять, было место, где можно было просто жить, не следуя кем-то составленными инструкциям. Что еще нужно? И если бы он даже знал, что в любой момент его жизнь может прерваться после переданного сигнала, всё равно поступил бы так же.

5. Тема: «Там, где растут деревья»

*****

Рассвет был кроваво-красным. Чуть позже солнце войдёт в зенит, и это добавит миру коричневых красок, но не более. Как «дитя Аризоны» Джефф привык к багряно-алому цвету вокруг себя – это не напрягало. Но за два года он так и не смог привыкнуть к желто-коричневому, без капли синевы небу. А ещё, ему, привыкшему к простору было тесно в маленьком пространстве жилой капсулы и остро не хватало прикосновения ветра к коже, возможности вдохнуть полной грудью «живой воздух», а не сжатый из баллона скафандра. Мечта, казавшаяся недостижимой, сказочной, за два года превратилась в жестокую реальность. Маленький ад. Особенно плохо стало почти год назад, когда Центр с Земли объявил, что в проекте возникли накладки, и вторая экспедиция не сможет вылететь в срок. И они не знают, когда она вообще сможет… И шесть человек только в этот момент по-настоящему осознали, своё одиночество и, какая огромная планета им досталась. Планета, сжатая до нескольких метров жилого комплекса. Так и не ставшая им домом за это время.

Джефф прижался лбом к иллюминатору капсулы, вглядываясь в далёкое небо: на горизонте собирались тучи, но им не суждено было пролиться дождём. Пока не суждено. Он вздохнул, и, отойдя от окна, начал натягивать скафандр. Требовалось сделать ежедневный обход, проверить все системы… вся остальная команда уже разошлась по своим постам, и только Джефф немного припозднился. Привычным маршрутом он прошёл в отсек с зелёными насаждениями, проверил подачу удобрений, полив и снял скудный урожай. Всё было как обычно, ничего нового, как и все чёртовы два года. Оставалось проверить только одну секцию. Самую небольшую, но самую важную. Секцию, где была посажена их надежда на будущее. Джефф открыл её и пошёл вдоль грядок, скользя по ним быстрым взглядом, не надеясь увидеть ничего нового… но тут его взгляд зацепился за зелёный крючок в центре одной из грядок, а потом ещё за один, и ещё. Он чуть не завопил от радости, и не веря своим глазам, присел рядом с ростком, оглядывая его со всех сторон: сомнений быть не могло. Они наконец взошли. Через столько времени. Когда почти не осталось надежды… Пока ещё слабо, но Джефф был уверен, что всё отныне будет хорошо, и Марс всё-таки станет им всем полноценным домом. Ведь дом там, где растут деревья.

6. Тема: «Звёдные войны»

XXXLEXIUMION

На далёкой планете-планетушке,

Да во времечко давнее оное

Проживала красавица-девица

С незапамятным именем Аггния.

А любил-то её добрый молодец

Да великий бродяга космический,

Покоритель пространства и времени,

Прозываемый Норманом Áсстаггом,

И любила его эта Аггния.

На великих просторах Вселенныя,

Да на дальних космических пажитях

Воевал, воровал и насиловал

Жен и дев злой разбойник Охи́сттофер.

А вообще-то у них были трудности

Да разборки с соседней галактикой

Из-за залежей ценного топлива

Что звалось космонавтами xxxlexium.

То ли Аггния-дева изменщицей

Оказалась любимому Асстаггу,

То ль сам Асстагг купился за xxxlexium —

Это ж дело оно незапамятно,

Манускрипты ж затёрлись и выцвели.

Так что долго вещать я не стану вам

Про войну и любовь несусветную.

Там в конце у них плохо всё вышло-то.

В общем, все они взяли и умерли.