Уважаемые Мастеровчане!
Вашему вниманию предлагаются пять замечательных, интересных работ на тему: «Комната в комнате».
Голосование продлится до 25 октября до 19.00 по московскому времени.
Голосование проходит топом из трёх мест.
Приглашаем всех желающих прочитать и проголосовать.
Желаем всем приятного чтения, а авторам удачи!
______________________________________________________________________________________________________
1. МАКЕТ
— Нашёл! Нашёл! — кричал молодой художник Коля, совсем как Архимед, вбегая в кабинет Главного режиссёра театра «Глобус».
Перепуганный Главреж Семён Аркадьевич бросился из-за своего стола навстречу Коле, наверное, чтобы предупредить намерения Коли внимательно осмотреть кабинет.
И было из-за чего. У Семёна Аркадьевича за чёрной театральной ширмой из современного спектакля «Приходи ко мне в даль светлую» висели на вешалке некоторые предметы дамского туалета, которые он не успел спрятать в ящик стола.
Коля тут же скоропостижно сунул в протянутые руки Семёна Аркадьевича макет комнаты для нового спектакля, который должен быть по замыслу нового режиссёра Ивана Крутого просто оглоушить зрителей.
— Семён Аркадьевич, я нашёл новое решение этой сцены в этом макете. Вот здесь,- в середине комнаты, должно будет находиться старое кресло эпохи Реннесанса.
Когда наш герой-дворянин вбежит сюда, чтобы отомстить за честь своей жены, он наткнётся на это кресло, опрокинет его и упадёт сам. Это даст время графу, чтобы найти свою шпагу и отразить первый удар.
— Подождите голубчик! Только не сейчас, — умоляюще произнёс Главреж, —
Положите макет комнаты в моём кабинете, — в моей комнате, вот сюда, на стул, рядом с ширмой.
Оторопелый Коля, настигнутый удивлёнием от того, что прямо сейчас Семён Аркадьевич отвергает то, о чём думал весь творческий состав театра, совершил требуемое действие.
Но тут произошло совсем непредвиденное. В кабинет ворвался стареющий герой-любовник Невзоров.
Он протянул руки к горлу Семёна Аркадьевича и истошно завопил:
— Я знаю, что она была здесь у тебя, и на общем собрании буду требовать удовлетворения!
К барьеру! Тьфу, я хотел сказать, что ты ответишь мне перед всем коллективом!
Семён Аркадьевич совсем не ожидал такого гостя в этой сцене. Попятившись в изумлении от вошедшего и не справляясь с нахлынувшим чувством ответственности, он сел точно на только свеже-сотворённый макет. Раздался оглушительный треск и части раздавленного макета упали на пол.
«Теперь я погиб», — подумал Семён Аркадьевич, отступая перед двумя наступающими разъярёнными творческими работниками театра.
Но худшее всё-таки настало,- его хватил сердечный приступ, и он упал на
пол рядом с макетом.
Обоим его врагам пришлось ретироваться из комнаты- кабинета, чтобы вызвать скорую помощь.
2. Комната в комнате
Каждый час Бешь прибирала комнату. Она протирала темнеющее в глазах солнце и мыла небо мелькающими секундами. Секунды она тоже мыла, переставляя их с полки на звезды. Бешь знала свою работу и любила ее. Уборка комнаты всегда доставляла ей удовольствие.
Мимо пробежал маленький час. Крикнув нечто протяжное, он скрылся а комнате, расположенной тут же в комнате. Час проснулся и требовал завтрак.
Оставив секунды в секундах, Бешь взяла ранний рассвет, приготовленный ею заранее, еще с завтрашнего дня, и проследовала в комнату, расположенную в той же комнате, в которой она была. Эту комнату Бешь использовала только для завтраков часа. Она была намного больше наружной комнаты. Звездное небо стелилось под ногами, на стене в углу лежала полная луна, а сверху журчала река надежд. Час уже сидел за луной и требовал раннее утро завтрашнего дня. Еще он любил срывать весенний аромат сладкого вечера, что Бешь запрещала ему делать. Но в этот век было уже поздно. Час растягивал аромат на всю комнату, от Млечного Пути до Андромеды тягучими лучами первых мгновений
— Ах, ты, маленький проказник! Погрозила Бешь синим цветком упрямства и принялась наливать часу лучи завтрашнего утра.
Пока час завтракал, Бешь убирала комнату, расставляя длинные секунды в остывающем пламени звезд. Все прибирала и прибирала, пока мимо не пробежал еще один час. Бешь знала, что в этой комнате была еще одна, намного больше той, в которой она была с часом. И в ней скрылся час. А чтобы дать ему завтрак, эту комнату предстояло найти.
Бешь торопилась. Она медленно протирала томящиеся секунды, расставляя их по местам, составляя таким образом каравай из уныния. Звезды трепыхались в ее руках, распуская павлиньи хвосты среди призрачных антуражей завтрашнего дня. Наконец, она дошла до входа комнаты в своей комнате, откуда уже был слышен голосок часа, требовавшего завтрак.
— Ты опять растягиваешь аромат завтрашнего вечера? — Строго спросила Бешь, рассматривая кучерявые узоры длинных, прямых линий замкнутого круга, составившего квадрат.
Час не ответил. Он был увлечен своими проказами и, казалось, не слышал Бешь.
На этот раз Бешь решила проучить маленького проказника и не стала наливать ему лучи завтрашнего утра, а вместо этого, спокойно принялась за уборку комнаты, переходя от одной галактики к другой. Эту комнату она не любила из-за тесноты и постоянной боязни заблудиться в ее просторах.
Увлекшись работой Бешь не заметила, как мимо проскользнул час, скрывшись в еще большей комнате, расположенной в этой комнате…
3. ***
– …а там правда растут конфеты? – спрашивает Аннабель.
– Правда, правда, – отвечает Торшер, подталкивая малышку к стенному шкафу.
– …прямо на марципановых лугах…
– …и бисквитных берегах…
– …и Люси может пойти со мной?
– …и Люси, и Диана, и плюшевый Тедди…
– …а маму можно позвать?
– …зачем? Разве она разрешит тебе устроить чаепитие с игрушками и съесть все сладости?
– …нет, –нахмурилась малышка, – но я никогда ничего не делала без разрешения мамы…
– Мама не заметит твоего отсутствия, – уверял, покручивая лампочку Торшер, – и никогда не узнает, как весело ты провела время. Но если хочешь, можешь пригласить Эвелин.
– Нет, – капризно топнула малышка босой ножкой, едва показывающейся из-под розовой ночной рубашки, – она снова закинет Люси на антресоли, и обо всём доложит маме…
Аннабель сгребла в охапку обе куклы, медвежонка, уверенно шагнула к стенному шкафу и замерла у порога.
– Идем же, чай остынет.
– Но там темно…
– …а кто у нас здесь может светить? – поправляя абажур, Торшер одноного подпрыгнул к малышке, – держись за мою розетку…
– Я всё равно боюсь темноты, а вдруг там чудовища…
– ты назвала комнату чудовищем?
– …комнату?
– Да! Там такая же комната, и ещё одна комната в комнате, и ещё одна комната в комнате комнаты. Идём же, будешь капризничать, комната обидится и не впустит тебя.
– А она тоже умеет разговаривать?
– Ещё как! И каждая комната в комнате умеет разговаривать и менять обстановку.
– …и комната бусинок есть?
– и бусинок, и платьев, и лент, все, что можешь себе представить.
Девочка перешагнула порог шкафа, следуя за Торшером. Когда за ними закрылась дверь, Торшер потянул за цепочку выключателя и Аннабель провалилась в темноту.
– …ещё раз спрашиваю, где находится эта комната, и все эти допросы закончатся, – кричал следователь на Эвелин неделю спустя.
–…она находится в комнате…
–… в какой комнате?
–…которая находится в комнате…
– …тебе же будет легче, признайся…
– Я ничего не делала, клянусь вам. Мам, – всхлипывала девочка-подросток, с облупившим лаком на обгрызенных ногтях, – я бы никогда не навредила Бель.
– Но вы никогда не ладили, – продолжал следователь, краем глаза ловя подтверждение у матери, которая невидящим взглядом уставилась в стену. – Признавайся, девочка…
– …все сестры не ладят, она брала мои вещи…
– И поэтому ты её убила?
– Я не убивала Бель, она исчезла…
– и с тех самых пор ты видишь другую комнату в отражениях зеркал?
– Сколько можно повторять, это не отражения, это комнаты в комнатах…они живые…они рождаются и умирают…и Бель застряла там…
– А ты отдаешь себе отчёт, что это твоя совесть, признавайся куда ты дела труп сестры…
–…сколько вы сказали вам лет?
–…четыре…
–…вы в этом уверены?
– …да, недавно было моё день рождение. Почему мама не хочет со мной говорить?
–…она не может, ей сделали укол. Она спит.
– А почему Эвелин плачет?
– Две недели назад она потеряла сестру.
– Но я не терялась…
– но вы не её сестра…
– А кто же тогда я?
– Вы мне скажите!
– Я Аннабель.
– Аннабель 4 года.
– И мне тоже.
– Взгляните-ка сюда, – следователь подвёл молодую женщину в короткой розовой ночной рубашке к зеркалу.
– Кто эта тётя?
– Вы нам скажите…
– Но я не понимаю…Торшер сказал, что никто не заметит моего отсутствия.
– Торшер – это торшер?
– Торшер – это торшер.
– И где тогда вы были всё это время?
– В комнате.
– В какой комнате?
¬– В комнате, которая в комнате.
– В какой комнате?
– В другой комнате…
– И как вы туда попали?
– Из стенного шкафа…
– Понятно! Вы сообщница Эвелин.
– Нет, я её сестра.
– Уведите её, – приказал следователь своим сотрудникам, – и пробейте по базе. Нужно идентифицировать, кто она, – и бросил уже в пустоту комнаты в комнате, – остается выяснить, где же эта комната в комнате…
4. ***
— … да, я хотела бы снять комнату…
(начинает волноваться, нервно перебирает пустоту)
— Но… к сожалению… это невозможно…
— Что значит, невозможно, у вас нет свободных комнат?
— Есть, но…
— В чем тогда дело?
— Но вы же…
— Что я?
— Вы же… сударыня, вы же комната!
— И что? И с каких это пор комната не может снять комнату?
— Ну… вы же в ней…
— Что я в ней? Что я в ней, позвольте узнать? Оргию устрою? Бардак?
— Да нет, вы в ней… не…
— Что не?
— Не… не поместитесь?
— Это вы что имеете в виду? Это что я, толстая такая?
— Ой, нет, нет, что вы, честное слово, вы…
— Нет-нет, вы сейчас имели в виду, что я толстая, или что?
— Нет, я имел в виду, что вы комната.
— И…
— … и что вы… разве комната может поместиться в комнате?
— Вы опять намекаете, что я толстая? Ну-ка, дайте-ка жалоб… стойте, что я говорю, я вам сейчас таких отзывов понаставлю, вы у меня вообще…
— Постойте, постойте… подождите… Сейчас… сейчас мы найдем вам комнату…
— Вот сразу бы так, а то у вас все через одно место…
— Это через какое еще?
— Через стойку администрации, через какое…
— Пожалуйста… комната на третьем этаже…
— Вот так, мне еще и на третий этаж переться…
— Ну, извините, что не могу комнату с третьего этажа на первый перетащить!
— Правильно, правильно, всё я делать должна, и комнату тоже я сама тащить должна… Ладно уж, перетащу, о-ох, старость не радость…
— Вы… постойте… подождите… что вы делаете? Так… так… нельзя… не положено… Комната триста один должна быть…
— … что вы сказали?
— Э-э-э… впрочем… уже ничего. Приятного вам отдыха…
— Будет тут приятный отдых с вами-то… Здравствуйте, уважаемая комната!
— И вам здравствуйте, дорогая комната!
— Как поживаете?
— Спасибо, неплохо, а вы как?
— Да… помаленьку… Разрешите остаться у вас на пару ночей?
— Да не вопрос, живите, сколько хотите!
— Ой, спасибо вам огромное! Вот, молодой человек, учитесь у комнаты, как с гостями разговаривать надо… а то ишь, возомнили о себе невесть что…
— … какое еще ограбление?
— В комнате… которая в комнате.
— И что у неё украли?
— Нет, это не у неё украли, это она украла.
— Вот это здорово… то есть, ничего себе, я хотел сказать…
— Так что вот, пожалуйста, ордер на обыск, какая там комната?
— Триста первая.
— Это на третьем этаже?
— К сожалению, уже на первом… не спрашивайте.
— Какой еще ордер? В чем я виновата?
— Вы ни в чем, а ваша постоялица, комната в комнате…
— Что такое? Да как вы смеете врываться, когда я в душе?
— Ой, знаем мы эти штучки, как полиция в дом ломится, так вы все сразу в душ…
— И что мне теперь, не мыться теперь, а то вдруг полиция явиться изволит?
— Да мойтесь сколько хотите, да пожалуйста!
— Вот я и моюсь!
— А потом мы хотели бы вас обыскать…
— … вот так, совсем хорошо! Ни стыда, ни совести!
— Ну а что я могу поделать, если пропало диадемовое ожерелье?
— Вы где-нибудь видели, чтобы комната носила диадемовые ожерелья?
— А кто им запретит?
— А… гхм… а ведь верно говорите… Ну, смотрите, смотрите, что вы у меня там не видели? А вы еще в шкафчик загляните, а вы еще под кровать загляните, а вы еще… ну что? Нашли свои ожерелья, а сокровища Тутанхамона не нашли еще? А Святой Грааль?
— А это что?
— Где?
— Да вот же… чашки…
— Я уже что, чаю не могу выпить?
— Да можете, конечно, но чашек-то три! Вы что, уже из трех чашек одновременно пьете?
— Да хоть из десяти, мои чашки, что хочу, то и делаю!
— Только что налитые… одна для вас, другая для комнаты триста один, а третья чашка для кого? Только не сочиняйте, пожалуйста, что вы хотели портье пригласить на чашечку чая…
— … да глаза бы мои его не видели!
— Да у вас вообще нет глаз!
— Да как вы смеете, нет, вы слышали, он меня еще и оскорбляет, он…
— … она меня совсем с ума сведет…
— Да вас и сводить-то не с чего!
— Так, успокойтесь оба, или арестуем всех! Итак, госпожа комната, для кого была предназначена третья чашка?
— А если я скажу, что у меня живет фамильное привидение?
— … тогда мы попросим вас предъявить это привидение!
— Э… гхм… ну, его сейчас нет…
— … что-то вы темните, госпожа комната, привидения не могут покидать комнаты!
— … совершенно верно!
— Вы… простите… кто?
— Кто-кто, привидение. И я подтверждаю, что никуда не уходило! Кстати, могли бы мне тоже чашечку налить…
— А для кого была третья чашечка, уважаемое привидение?
— Для кого, для кого, для комнаты этой!
— Для которой комнаты?
— Да для этой… которая живет в комнате…
— В номере?
— Нет-нет, вы не поняли, для комнаты, которая живет в комнате, которая живет в комнате!
— Постойте-постойте, вы меня совсем запутали… так значит… комната, которая сняла комнату… в ней тоже живет комната?
— Ну да, а что, это запрещено?
— Будьте любезны показать нам свою… гхм… постоялицу.
— Это невозможно, её нет дома.
— А когда она… впрочем, могу не спрашивать, уже знаю ответ – никогда. Она не вернется…
— С чего вы так ре…
— … с того, уважаемое привидение, что сюда нагрянула полиция, а значит комната из комнаты из комнаты сюда не вернется…
— Но как она…
— … очень просто… представьте себе добропорядочную комнату в добропорядочном доме, например, спальню или гостиную…
— Легко.
— Ну и вот, однажды к ней является комната, вот так, с улицы, заглядывает в окно… и предлагает поменяться местами, на денек, комната как раз успеет сходить по магазинам, прикупить себе пару шляпок… А комната с улицы пока побудет вместо неё… В назначенный час комната возвращается, благодарит такую любезную помощницу… ей и невдомек, что пока её не было, жильцы дома заходили, чтобы положить в комнате диадемовое ожерелье или браслетовое кольцо, или спрятать в сейфе свои сбережения… А через пару дней хозяева дома спохватываются, а-а-а, пропажа-а-а… Но поздно, комната уже в другом городе, ей ничего не помешает сесть на поезд, она еще скандал закатит, как вы смеете не пускать комнату в купе…
— Это… это вы сейчас про меня говорите?
— Что вы, вовсе не про вас… а про вашу постоялицу… которая пришла к вам однажды осенней ночью, продрогшая и промокшая, попросилась переночевать… Вы тогда жили в почти разрушенном доме, где все давно развалились и рассыпались, остались только вы, маленькая гардеробная… И к вам постучалась продрогшая комната, попросила ночлега… А через пару дней предложила вам отправиться в путь…
— Я… честное слово, я ничего об этом не знала!
— Да, сударыня, вы слишком доверчивы… Не вините себя, прошу вас…
— И где она сейчас? В Воспариже или Январиге, а то и в Поклондоне…
— Что же… я кое-что придумал…
— … молодой человек…
— … а?
— Молодой человек… вы тут что… на скамейке спите…
— А...? Мешаю?
— Да нет… Позвольте вас пригласить…
— Куда?
— Ко мне… ну я же комната, можете переночевать у меня.
— Э… да как-то…
— А что вам не нравится? Боитесь, что я с вами что-нибудь сделаю такое, как в фильме ужасов, в черной-черной комнате… Ну что вы стоите, мокнете, входите, входите…
— Здорово… только… непонятно… с чего вы вдруг…
— Ну как же, вам же жить негде… так живите у меня! Вместе будем странствовать…
— Вы…
— … да, я странствую… Сначала я искала комнаты в разрушенных домах… хотела собраться с ними в дом…
— … а потом?
— А потом… поняла, что меня больше манят дальние странствия…
— … и иногда вы менялись местами с другими комнатами…
— Ну что же, им тоже хочется посмотреть мир, вы же понимаете…
— … понимаю… а заодно прихватывали ожерелья и диадемы в чужих домах…
— … ну а на что я буду чинить умирающие комнаты, замки, людей… Людей тоже чинить надо, как и комнаты, незажившие раны в душе…
— Вот как… Вообще-то я пришел арестовать вас…
— Ну что, наручники надевать будете? И как вы на комнату наручники наденете?
— Да никак.
— То-то и оно… хоть бы накомнатники какие придумали…
— Да нет, я не про то… вы свободны. Давайте так… вы меня не видели, я вас тоже.
— Нет, ну как же… вас же накажут…
— Да никто меня не накажет, я сам кого хотите накажу…
— Ой, не надо…
— Еще как надо, ни черта не делают, чай пьют…
— У вас там… чайная дегустация?
— Да, пожалуй, пора уже чайную дегустацию открывать, как полиция, мы явно не справляемся…
— … и вы… отпустили её?
— Скажем так – я её не видел. И она меня тоже.
— И вы поверили про приют для бедных комнат…
— … вы что, хотите сказать, это…
— Вот так, вас только на задание посылать, Шерлок Холмс вы наш недоделанный… Что же… будем искать…
— Кстати… а… а где мои золотые запонки?
— Вот-вот, и я про то же…
5. ***
– …И не урони!
– Почему она такая маленькая?
– А ты как хотел? Чтобы комната поместилась в нашей комнате, она и должна быть маленькой.
– А там окошечко…
– А ты что ж думал? У тебя окошко – и у них окошко. Поставь на стол. Аккуратней! И не вздумай есть рядом, тем более чай ставить. Обольёшь… она, знаешь, сколько стоит?
– А там огонёк горит…
– Какой огонёк, там нет электричества… Свет от нашей лампы блестит на стекле. Всё, поиграл и ложись спать!
– Мам… Включи ночник, пожалуйста.
– Как будто я бы не включила, как ты спать будешь без луны и звёзд.
– …Ма-а…
– Что, зайка?
– Луна появилась.
– Луна, звёзды… Как всегда. Ты чего проснулась?
– До звёзд далеко?
– Конечно, свет идёт тысячи и миллионы лет, представляешь? Какая-нибудь из них уже погасла, а свет всё идёт.
– И от нас к ним миллионы?..
– Свет?.. Да, конечно. А теперь спи!
– Мам!!!
– Почему ты встал с кровати? Не трогай комнату! Ты знаешь, сколько сейчас времени?!
– Я туда фонариком… в окошечко… три раза посветил. Потом подождал, и ещё три…
– Дай сюда! Ещё разобьёшь стекло. Вот покупай тебе дорогое… Ложись немедленно!
Он, шёпотом:
– А оттуда тоже посветили… как будто фонариком… три раза… А внутри больше ничего и не видно.
Ответа нет. Дверь уже закрылась.
– Ма-а…
– Ну что, детка, что опять? Ты знаешь, сколько сейчас времени?
– А я видела, как звезда прилетела близко-близко и очень-очень ярко три раза посветила. Потом как будто подождала, и ещё три раза. И я ей фонариком тоже!
– Надо же, как бывает. Видишь, как замечательная сегодня ночь. Ну а теперь… давай подоткну одеяло… И правда уже совсем поздно.
– А та звезда?.. А, может, там ещё была планета. А на ней кто-то, который…
– Ничего уже нет, милая, я тебе ведь говорила. Свет идёт миллионы лет, и та звезда уже давным-давно погасла, и все умерли… Спи.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.