Блиц министров № 101 Голосование!

… кому там неймется… кто там в замке ковыряется, еще воров мне не хватало…

— … кто?

— Здравствуйте… вы не теряли ключ?

Вот так, совсем хорошо ключи терять…

— Э-э-э…

Открываю дверь, наскоро обшариваю карманы куртки, нет, вот они, родимые, на месте, а у меня от страха уже вся жизнь перед глазами…

— Э… нет… вот…

— Извините… за беспокойство.

— Да ничего… стойте!

Только сейчас понимаю, с кем, вернее, с чем я говорил, ничего себе…

— Вы… ключ?

— К вашим услугам.

— Вы…

— … я ищу свой замок, понимаете… Свою дверь…

… в начале был ключ.

Ключ, который искал замок, который он мог был открыть, но не было замка, не было ничего, ничего – только ключ.

Тогда ключ отправился в путь, чтобы найти свою дверь – но менялись века, тысячи и миллиарды лет, а ключ по-прежнему окружала пустота.

Тогда ключ создал свой собственный мир, в котором должна была быть дверь для него…

— … постойте-постойте, как это у вас получилось создать целый мир?

— Ну… я даже не знаю… просто… получилось…

— … кажется, я знаю, как… вы говорите, что странствовали?

— Ну да…

— … должно быть, вы странствовали достаточно быстро… разогнались до околосветовой скорости… и выше…

— И… и что же?

— Уважаемый Ключ, это вы породили Большой Взрыв и вселенную…

— Э… да я просто…

— … мы должны быть вам благодарны…

— Честное слово, не стоит…

— … но…

— … но я так и не нашел свой замок. Свою дверь…

— И долго вы ищете?

— С самого сотворения мира… И ваша дверь была последней, вы понимаете? Во всем мире я не нашел ни одной двери, которую я бы открыл!

— Очень… сожалею…

— Я тоже. Прощайте.

— Вы… уже уходите? – замираю с чайником в руке.

— Да нет… я должен…

… он не договаривает, я понимаю, что он должен, невидимая ледяная рука сжимает мне сердце:

— Постойте, постойте, уважаемый Ключ! Я знаю, где ваша дверь!

— И… где же?

— Я сделаю вашу дверь… обещаю… мы разберемся…

— … боюсь, все не так просто, — ключарь многозначительно смотрит на меня.

— А что такое?

— Ну… слепок ключа показал неожиданные вещи…

— И какие же?

— Это не совсем обычный ключ… вернее, совсем не обычный… Он существует как минимум в четырех измерениях, дверь для него просто невозможно создать в нашем мире…

— И что предлагаете, ждать, когда он, так сказать, попрощается с нашим миром?

— Нет, но… надо искать его дверь… где-то… где-то там…

— … уважаемый ключ, а вы помните, что было до того, как вы очутились в пустоте?

— Ничего не было…

— Точно?

— Точно вам говорю, ничего…

— Потому что я могу найти только одно объяснение произошедшему… вы выпали в пустую вселенную из какой-то другой вселенной… кто-то обронил вас…

— Но как я мог выпасть в другую вселенную?

— Ну… может быть, вы упали в черную дыру…

— Тогда я должен найти её…

— Боюсь, это будет не так просто, во вселенной миллионы черных дыр…

— Ничего, у меня впереди вся вечность…

— … здесь?

— Дайте-ка приглядеться… – ключ внимательно смотрит память черной дыры, — нет… не похоже…

— Вы посмотрите хорошенько, а то вдруг это и есть та самая дыра, через которую вы…

Я до сих пор не понимаю, как работает вся эта чертовщина, которая считывает память черной дыры, да мне и не нужно понимать, нужно смотреть память, как-то так получается, что черная дыра помнит, что именно она выбросила из себя в наш мир…

— … постойте… – не верю своим глазам, когда вижу в памяти черного карлика отпечаток ключа, — это же… это же вы…

… спохватываюсь, только сейчас осененный догадкой:

— … нет, мы не найдем там вашу дверь.

— Не найдем?

— Нет… уважаемый ключ, вашей двери не существует.

— Но… я же выпал оттуда… из той вселенной…

— … вы выпали из черной дыры, а это не одно и то же. Черная дыра захватывает объекты… а потом выбрасывает случайные сочетания атомов… Видимо, на своем веку черная дыра заглотила немало ключей… в её памяти остались образы ключей, и она сотворила вас, уважаемый ключ… Ключ ниоткуда, ключ ни от чего…

— Вот как…

— Я надеюсь, вы не «попрощаетесь» с нашим миром, уважаемый ключ?

— Что вы, что вы… вы так много для меня сделали…

— … я открыл эту дверь…

— А… простите?

— Я открыл дверь… черную дыру… вход в ту вселенную…

— Но… это невоз…

Оторопело смотрю на ключ, много же ему пришлось понатореть в астрофизике, чтобы открыть портал между двумя вселенными, чтобы черная дыра пропустила его…

— … не желаете ли составить мне компанию?

— Боюсь, это будет небезопасно.

— Чего же вам бояться, ведь вы тоже ключ.

— Простите?

— … вы тоже ключ… вы никогда не обращали внимания?

Первый раз как следует смотрю на себя в зеркало, не понимаю, что я вообще вижу, а ведь верно…

— … откуда я? – буквально впиваюсь в воротник ключаря, — откуда?

— Да черт вас знает… – ключарь разводит руками, — потерял вас кто-то…

— … так это не вы меня сделали?

— Не, не я, я бы такой чудной ключ не сделал… у меня, конечно, всякие ключи бывают, которые и по воздуху летают, ходят, и говорят, и много еще что… только такого ключа я бы не смастерил…

— Значит… значит, моя дверь может находиться там? – показываю куда-то никуда, в небо.

— Может, и там… вы же тоже четырехмерный…

Понимаю, что мне ничего не остается кроме как отправиться вместе с Ключом в дальние края, где могла быть моя дверь…

— … ничего… ничего нет…

Ключ недоуменно смотрит на бесконечную черную пустоту, которая почему-то вселяет в меня ужас, нет, не может быть так бесконечно, так темно, и так пусто, не может быть, чтобы ничего не было…

— Значит… – обреченно смотрю на своего спутника, — это ошибка? Иы проделали такой путь, чтобы увидеть, что здесь нет ни намека на дверь, которую я открываю?

— Ну… – Ключ откашливается, — в конце концов, есть другие миры… где-то есть ваша дверь…

— Это же сколько веков искать…

— Друг мой, я искал свою дверь миллиарды веков, чтобы узнать, что я ничего не открываю… быть может, ваша судьба окажется приятнее…

— Вы правы… спасибо за…

— … постойте!

— Что такое?

— Вы… помните, вы смотрели память черной дыры…

— Да, и…

— … а что если также посмотреть память этой, с позволения сказать, пустоты? Может, здесь что-то было до того, как все обратилось в прах?

— … а ведь вы правы, черт возьми, как же вы правы… – смотрю на причудливый, ни на что не похожими мир в памяти пустоты, — я об этом и не подумал, что прошли миллиарды тысячелетий, Большой Разрыв разметал здешнюю вселенную на мельчайшие частицы, бесконечно далекие друг от друга… Но черт возьми, здесь есть хоть что-то, похожее на дверь?

Здешние двери могут быть и не похожи на двери… – Ключ задумывается, чувствую, что Ключ понимает не больше меня в памяти этого бесконечно древнего мира…

— … вот она.

Смотрю, куда показывает ключ, не верю, не понимаю, это подобие морского ежа меньше всего похоже на дверь… И все-таки память подсказывает мне – это дверь, дверь, дверь, так и есть.

— … вы… помните? – спрашивает меня ключ.

— Да, что-то вспоминается…

— … вы сможете восстановить дверь… по памяти вселенной?

Уже собираюсь ответить – нет, когда что-то внутри меня само отвечает:

— Да.

— … скрежет в замочной скважине…

Это еще что за черт, думает Ключ, только взломщиков мне не хватало…

— Кто там?

— Откройте… откройте…

Ключ открывает дверь (не свою Дверь, просто дверь), ключарь буквально врывается в дом:

— Остановить! Его надо остановить!

— К-кого его? – Ключ хочет возмутиться, что сейчас третий час ночи, не возмущается, вспоминает, что ключи не спят.

— Да этого же… он же сделал дверь… ту дверь… похожую на морского ежа… он хочет её открыть…

— … так пусть откроет, в чем проблема…

— … вы хоть понимаете, что может быть за этой дверью? Вы хоть понимаете, что там может оказаться такое… такое…

Ключ начинает понимать, наскоро ищет свое пальто в прихожей, спохватывается, что ключи не носят пальто, бежит за ключарем в одной пижаме.

— … скорее же…

Ключ бежит за ключарем через черную дыру, в давно отживший мир, в бесконечно-черной пустоте которого сверкает что-то, похожее на морского ежа, переливается искрами. Ключ и ключарь бросаются к ключу, уже понимают, что не остановят его, не смогут, потому что все они части одного многомерного ключа, который сейчас поворачивается в замочной скважине двери, ведущей в…

… сейчас узнают, куда…

— Какая же ты красивая, Мэри! — мужчина оглаживал взглядом раскинувшееся перед ним женское тело. — К такому бы телу и обертку соответствующую, — продолжал говорить любовник. – Вот одеть бы тебя в меха, да драгоценности. Ты хотела бы шикарно выглядеть, Мэри Уильям?

— Берти, тебе что больше нравится меха на мне или я сама? – капризно спросила ласкаемая женщина.

— И то, и то — хохотнул мужчина, — И я знаю, что надо сделать…

И продолжил под вопросительным взглядом.

— Надо тебе выйти замуж за богатенького. – и, предвосхищая реакцию любовницы, проговорил — Ты же знаешь Джошуа Джойса?

— Его все у нас знают, — подтвердила Мэри, — Сумасшедший старик!

— Да, с чудинкой, — согласился Берти, — но ему с его капиталами можно все. Мне тетка инфу подогнала, что он полгода-год от силы проживет. Надо стать его наследницей! Замуж за него выйдешь.

— Ты чего сдурел, Берти? – воскликнула уговариваемая, — Почему это он на мне женится, если уж про тот свет думает.

— А я видел, как он на тебя глядел на благотворительном концерте. Помнишь, мы как-то от дождя забежали под первую попавшуюся крышу? Так там что-то собирали на кошек и собак брошенных… Что тебе стоит сходить пару раз в приют, пожалеть животин прилюдно, сказать там типа хочу быть волонтером… Он всем деньги на такое дает, так и познакомитесь, а там уж…

— Ты что хочешь меня этому старикану подложить? – возмутилась Мэри, — да меня от него тошнит, не то что…

— Мэри, ты меня не слушала! — хмыкнул Берти, — Он может только в своем кресле разъезжать. Ну, что убудет от тебя, если пару раз дедушку по лысинке погладишь?

***

— Ненавижу! — думала Мэри, стряхивая шерстинки с платья. – Как же я ненавижу этих лохматых. Лезут везде, убирай за ними, корми, гуляй, исполняй все приходи и делай вид, что все это в радость. Устала. Хватит.

Пушистый золотоглазый кот смотрел на женщину удивленно. Он давно понял, что в отсутствие хозяина к ней лучше не подходить, от нее за версту пахло нелюбовью. Могла и на хвост наступить, и пнуть проходя мимо. Хотя вот он, Леон даже песенки пытался ей петь в начале знакомства. А она, узнав, как он боится пылесоса, специально тот включала, но Леон научился прятаться от них за шторой на окне или под диваном. А сейчас вдруг ласково заговорила, странно… Леон попятился. Раненой сиреной взревел пылесос. Кот взлетел на подоконник и по инерции полетел дальше… Вечно закрытое окно оказалось распахнутым…

***

— Мэри! – позвал мужчина в инвалидной коляске, — где же ты ходишь? Посмотри, пожалуйста, Леон куда-то пропал, зову, а он не приходит, — и улыбнувшись входящей женщине добавил, — совсем как ты, не докричишься вас… — Правда, Кей? – обратился он к большому псу, лежащему у кресла, — они у нас очень самостоятельные и занятые.

Женщина презрительно скривила красивые губы. Остановилась поодаль от кресла мужа, помолчала, прошлась тяжелым взглядом по парочке собака-хозяин и усмехнувшись выдала:

— Кончился ваш Леон! Нет его больше!

— Как это нет? – удивился хозяин, — опять, наверное, сидит на кухне и попрошайничает. Я же просил тебя следить за ним! Между прочим, это очень дорогой для тебя кот…

— Такой дорогой, что осточертел – перебила Мэри, и продолжила распаляясь — этот мохнатый мешок с костями достал меня до…

Женщина перевела взгляд с ошарашенного мужа на пса у его ног:

— И этого тоже ненавижу! Один подох и другому туда же дорога!

Мэри уже кричала, высказывая все, что копилось за тот год, что она прожила в доме, все что вызывало у нее отвращение и ненависть.

— А мне тоже туда дорога? – тихо спросил муж. – Ты же так любила всех, как же…

Мэри смотрела, как начал задыхаться ее муж. Она хотела подойти, но ротвейлер встал перед креслом хозяина, загораживая его от женщины. Глухое рычание и немигающий взгляд парализовали Мэри на какое-то время, потом она опомнилась, но больше не кричала, села в кресло у дверей и молча ждала. А затем она позвонила в службу спасения, захлебываясь в слезах и истерично крича, что мужу плохо, а собака не подпускает к нему, прося помочь и прислать врачей и кого-нибудь, кто уберет пса.

Врачи суетились над молодой вдовой, пытаясь ее успокоить, но та только кричала, чтобы убрали собаку-убийцу. Кей продолжал охранять хозяина от всех этих чужих людей, что заполонили дом, от странных страшных запахов у него кружилась голова, и вставала дыбом шерсть на загривке, он не увидел откуда прилетела большая жалящая оса. Только что-то больно ударило в грудь, лапы вдруг ослабели и резко захотелось спать.

***

Мэри проснулась от того, что кто-то осторожно хлопал ее по щеке.

— Берти? Что ты тут делаешь? Кто тебя пустил?

— Бужу, мою дорогую зайку, – ухмыльнулся мужчина, — Я же твой любимый… братец! Такой концерт устроила, что я поверил было. Парамедики тебе что-то вкололи — целый день проспала. Нотариус приходил вчера, сегодня опять обещал. Надо его встретить при полном параде.

Маленький толстенький старичок-нотариус пришел после полудня. Он, повздыхав, выразил соболезнования молодой вдове, и все прошли в кабинет. Мэри с Берти расположились на диване, нотариус за столом раскладывал листочки завещания. У стены стояли кухарка и неизвестный мужчина, приглашенный с улицы в качестве свидетеля.

— Мисс Джойс, я Алекс Томпсон — законный поверенный вашего покойного мужа Джошуа Джойса в присутствии свидетелей должен огласить его последнюю волю. Мы были с ним друзьями… — нотариус закашлялся. – И я бы хотел видеть здесь Кея и Леона.

Кухарка у стены всхлипнула, второй свидетель покрепче прислонился к стене, а Берти поторопил:

— Давай, читай! Оглашай!

Старичок глянул из-под очков на развалившегося мужчину, кивнул чему-то своему и продолжил:

— Итак, мисс Джойс, я должен сообщить вам, что фабрика и прибыль с производства, а также дом по завещанию переходят в собственность Леонелла Сью Джошуа Джойса или его законного представителя.

Мэри побледнела, а Берти не стерпел: — Эт-то кто еще нарисовался?

— Это котик наш, — вновь всхлипнула кухарка, — пирожок сладкий…

— Это кот Джойса – проговорила вдова, а мистер Томсон согласно закивал головой:

— Именно так, леди. Фабрика и дом отходят Леону. Для вступления в силу завещания вы должны предоставить кота мне живым и здоровым. Управлять имуществом вы можете от его имени, в противном случае все перераспределяется между приютами нашего города, вот здесь их список, зачитать?

— Эээ… — Мэри едва говорила, но все же выдавила – Он… он… кот… вчера… выпал из окна… а там машина ехала…

— Но он сейчас в клинике, — поспешил вклиниться Берти, — Вот поправится, а мы приложим все силы к этому… Так сразу вам и сообщим…

— Бог ты мой, какая жалость! Леон, мальчик золотой как же так? — запричитал нотариус, — Я очень сочувствую вам мисс Джойс… И как только котик будет здоров и пройдет процедуру идентификации, так сразу же…

— Какую идентификацию? – вновь встрял Берти.

— Мистер Джой во избежание всяческих инцидентов, защищая интересы Леона и его законного представителя, составил полный паспорт котика, чипировал его, даже сделал ДНК-анализ… ну, и прочее, чтобы мошенники не воспользовались… — пояснил служитель закона.

— Но кроме фабрики и дома мистер Джойс владел и другим имуществом. – продолжил нотариус. – Так что вы, мисс Джойс, теперь очень богатая леди и я надеюсь, будете жить долго и счастливо не зная никаких трудностей и лишений. И будете осторожны в выборе спутников… Богатство, знаете ли, притягивает и нехороших людей…

Берти поморщился, но промолчал. А Мэри немного приободрившись и улыбнувшись нотариусу, спросила:

— И что же у меня теперь есть, мистер Томсон?

— Я уже старый человек, мисс, и хотя мы с вашим покойным мужем составляли этот список, я не помню его наизусть… там столько всего…- нотариус покачал головой, вздохнув, — извините меня великодушно…

Вспыхнувший взгляд повеселевшего Берти осветил кабинет.

— Аааа…

— А полный документ хранится в филиале городского банка в личном сейфе мистера Джойса, — перебил вдову поверенный. – Вы же посещали банк с мужем и Кеем, знаете…

— Я была только в комнате ожидания, — жалобно проговорила Мэри, — там ведь надо код для сейфа, да?

И подняла взгляд полный сожаления и надежды на нотариуса.

— Что вы! – засуетился и, казалось бы, засмущался мистер Томас, — не расстраивайтесь так! Мистер Джойс был, конечно, сумасбродом, но не до такой же степени, чтобы оставить любимую и любящую супругу без гроша! Он все предусмотрел! Сейчас мы поедем в банк, и все откроем, зовите Кея!

— Кея? – почти прошептала Мэри, — зачем нам Кей?

— Как зачем? – удивился нотариус. – Кей и есть ключ к сейфу… ну, вернее его нос – и мистер Томсон тепло улыбнулся, — знаете, мисс Джойс, я много раз видел, как Кей открывает сейф, он очень ответственно относился к этому делу… И скажу вам – это такое трогательное зрелище… Понимаете, мисс Джойс, нос собаки то же самое, что отпечаток пальца человека, подделать невозможно… И купить его невозможно…

— Нет! – прокричала, вставая, Мэри, — Нет! Это что все зря?

Берти с выпученными глазами неподвижно сидел не в силах осознать наступившую реальность.

— А что зря, мисс Джойс? – спросил вдруг неизвестный свидетель, отлепившийся от стены, — позвольте представиться, — старший следователь 3-его округа Смитвилла.

— Так что же все же зря? Можно поподробнее, пожалуйста…

***

Неспеша плыли по небу барашки облаков. Мерно вздыхали океанские волны, рассыпались воздушной пеной у подножия утеса, на котором стоял маленький круглый старичок. В руках у него была небольшая коробка. Вот он открыл ее, и высыпал содержимое вниз. Серая дымка на миг застыла, а потом мягко поплыла по ветру рассеиваясь, истаивая… Старик проводил взглядом пепел и прошептал: «Я все сделал, как ты просил, Джошуа. Вы там встретите меня?» Что-то проворчало в небесах, что-то прошелестело в траве под ногами. Теплый ветерок взлохматил перышки седых волос, и откуда-то донеслось: «Ты не торопись, дружище, мы подождем. Мы встретим».

— Прости. Прости меня. Я не хотел тебя обидеть.

Он проговорил это как-то спокойно, где-то даже равнодушно.

Она задохнулась от его бесчувственного извинения. А он просто встал и ушел.

… Ему нужно было добиться успеха. Ему надо было возглавить проект, ему были нужны деньги на него. Он уже все подсчитал.

На этом проекте он заработает так много, как никогда еще не зарабатывал. А он очень любит деньги!

И он дойдет до цели.

На его пути всегда были преграды. Человек, который хочет и играть, и жить по-крупному, будет сталкиваться с преградами: с обстоятельствами и людьми, которые мешают или которых можно использовать, чтобы сделать следующий шаг!

Однажды он видел сюжет, как летучая мышь безошибочно лавирует между многочисленными веревками и перекладинами, которые растянули на ее пути, потому что ей помогает ее особенность — отражение звука.

Он тогда усмехнулся:

— Надо же, сколько всего она преодолела. Мне бы так!

А потом он понял: летучая мышь не умнее его. Вот уж право, ни разу не умнее. И он сумеет пройти через все, надо только научиться принимать все трудности как должное и лавировать.

Он давно уже скользит, как летучая мышь. Скольких обольстил, обманул! От скольких просто вывернулся и удрал.

И вот на пути к грандиозной цели замаячила интересная преграда: дочь того, кто должен дать денег.

Дочь была не глупышка, она очень хорошо умела считать деньги и помогала всесильному папе вести дела.

Победить дочку — вот цель, которая замаячила перед ним. Самый простой и безотказный способ — завести с ней интрижку.

Он попробовал — она насмешливо отвергла его попытки. Смотрела на него и как будто пронзала насквозь.

Но он не отступил. Есть ведь летучие мыши-вампиры? Она встала на его пути — он попьет кровушки. До донышка. Она обессилеет.

Он долго добивался ее. Он показал ей, что ничто в жизни не было ему так дорого и нужно, как она. Он терпел ее недоверчивость, холод и насмешки.

Но она сдалась. Он довел ее до того, что ей захотелось стать просто женщиной. Слабой и беззащитной. И довериться сильному мужчине.

Она ему доверила не только себя саму., став его женой.

Она как в омут нырнула — доверила ему доступ ко всем тайным дверям.

Он деловито взял деньги на свой проект и заработал столько, сколько и планировал.

И теперь он собирался уйти от ненужной женщины.

На горизонте замаячила новая цель. А на пути к ней — новые преграды. Он готов был скользить дальше, но она устроила ему банальную семейную сцену.

Он не хотел от этой женщины уже ничего. Он высосал из нее все, что мог. Поэтому просто сказал, что хочет уйти. А с ней быть не хочет. Это же так просто!

Она доверчиво говорила ему, как он ей нужен. Говорила, что с ним она была счастлива, что он помог ей понять какую-то там истину, какое-то там женское предназначение…

И он пожал плечами и равнодушно попросил прощения.

— Тебе меня нисколько не жаль? — крикнула она, когда он уже одевался в прихожей.

— Жаль, — снова холодно и равнодушно ответил. Ему очень все с ней надоело.

— Ну тогда и мне тебя жаль.

Он собирался не обращать внимания на нее и уйти, но она вышла в прихожую: ни слезинки, глаза злые и веселые. И белые зубы в зверином оскале.

Ему стало не по себе.

— Иди, иди себе, мил человек. Куда ты собрался-то? В двухэтажную квартиру? Ты вроде думал, что прикупил ее?

— Не дури. Я заработал, я и купил. Я не скрывал своих дел от тебя. Все было честно. Тот проект ты сама поддержала.

— Еще бы! Какие деньги я заработала!

Он чувствовал, что чего-то не постигает.

— Что ты имеешь в виду? — стараясь казаться спокойным, спросил он.

— Только то, что мы с отцом просто себя обезопасили. Ты думал, что я открыла тебе все ходы и выходы? Дурашка. Даже папа думал, что тебе можно верить. Но я, видимо, люблю деньги больше, чем мой отец. Спасибо, муженек, я на тебе хорошо заработала. Ты ловко все сделал. Поэтому вот тебе ключи. Адрес на листочке. Там тебя ждет однокомнатная квартира. Мой тебе подарок. И да: дай мне развод. От тебя больше проку никакого.

… Он шел и вспоминал. Иногда летучие мыши врезаются в гладкую стеклянную стену. И падают. Они не видят опасности в гладкой стене.

Веревочки и брусочки — это преодолеть легко. А вот попробуй преодолеть крепкую стену. Которой не видно. Вот он и рухнул.

А она сидела и плакала. Да, она спасла деньги семьи. Она их приумножила! Но…

Счастье каждый понимает по-разному.

— Ключник, ключник. И какого лешего прятаться ото всех в подобном месте? – ворчал частный детектив, шагая по темным туннелям городской канализации.

— ГР-р-ргх! – раздалось справа. Из темноты бокового коридора выскочило нечто, с оскаленной клыкастой пастью.

БАНГ. БАНГ. БАНГ. Заголосил «Тэтэшник» в руках Степана. От неожиданности он выпустил в зверя целую обойму.

— Растудыть твою кочерыжку. – Ругался Степан, перезаряжая оружие. – Нельзя же так пугать.

И дернула же его нечистая сила взяться за эту работенку. А всему виной монетки. Эти круглые, блестящие бестии, задорно звенящие в руках клиента. Пять. Пять золотых монет обещал странный тип с длинным носом, за то, что он найдет старого ключника и заберет у того дубликат одного ключа. Казалось бы, зачем такие заморочки? Любой мастер в супермаркете может изготовить дубликат ключа гораздо быстрее и в разы дешевле. Но, нет. Ключик, мол, особенный. И только этот старикан может помочь в этом деле.

Степан осветил фонарем валявшегося у его ног зверя. Вроде на пантеру похож. Только крупнее и клыки из пасти в разные стороны торчат. Да когтищи как лезвия у «Росомахи». Брезгливо пнув бездыханное тело, Степан пробормотал:

— Детка, тебя что, ураном кормили что ли?

Перешагнув через труп, сыщик двинулся дальше. Задолбался он уже бродить по этой канализации, но работу нужно делать. Счета за коммуналку сами собой не оплатятся. Да еще этот кредит… мать его через плечо. Степан достал из кармана старую, местами затертую до дыр, схему. Дружок хороший подогнал, по старой дружбе. Служили когда то с ним вместе в одной конторе. Вот были времена. Тепло. Сытно. Красивые тёлочки под боком. Да, раскидала с тех пор судьба друзей по жизни. Степан вот, сыскарём стал по найму. А Филимон так и вовсе в ЖЭКе устроился, да и то на полставки. Он ему схему то и подогнал. Степан выбрал нужное направление и пошагал далее. Немного осталось. Главное до коллектора добраться, Там, где то и обитает старикан.

— Залез же, старый хрен, к чёрту на кулички.- Ворчал сыщик, топая по туннелю, давно перестав следить куда, а точнее во что, наступает. Все равно ботинки уже давно пора было менять.

-«Эх, были же времена»- снова вспомнил Степан молодые годы. — «Новые кеды, одёжка с иголочки. Работа не пыльная. Да, кто, где сейчас? Филька сантехник. Миха вышибалой в ночном клубе. Кажется только «кабану» по жизни подфартило. Вроде отсидел за мелкую аферу. А потом, как откинулся, дела пошли в гору. Казино, бары. Раскрутился, в общем».

С такими мыслями он и дотопал до коллектора. Зал коллектора был большим и освещался несколькими лампами. Сюда стекались все нечистоты района. А далее уносились бурлящим потоком в один большой туннель. Вот тут где-то и должен обитать ключник. Если конечно старая карга ничего не напутала.

Степан, вдруг, снова вспомнил своего длинноносого клиента. Не очень приятный, на самом деле, тип. Одет как сопливый подросток, ярко, кислотно. Да и умом, явно, не блещет.

— «А вот тёлочка у него ничего так», — подумал Степан, слащаво улыбнувшись. — «Красотка, вся «на стиле». Собачка еще такая, ухоженная, под стать хозяйке. Пудель, кажется. Фильке бы понравилась».

Сыщик хихикнул, направляясь к дальнему туннелю. Тут где-то кондейка должна быть.

Старая, «тормозная» бабка не наврала, хотя маразм давно уже окутал ее древнее сознание. Еще бы, уж третий век небо коптит. Феномен, мать ее… Дверь, с ужасным скрипом, отворилась, пропуская Степана внутрь служебной комнаты.

— Да, хоромы размахом не блещут. – Протянул Степан, оглядев помещение. Обстановка более чем скромная. Стол, стул, кровать. Да верстак, за которым, сгорбившись в три погибели что-то мастерил седой, тщедушный старикашка. Не оборачиваясь, таким же скрипучим, как входная дверь, голосом, старик произнес:

— Секундочку. Проходите, присаживайтесь.

— Спасибо, я пешком постою. – Выдал избитую шутку Степан, но все же прошел внутрь и уселся на единственный в комнате стул. Старик повозился еще пару минут с каким-то механизмом и, довольно крякнув, обернулся к не прошеному гостю. Окинув Степана прищуренным, близоруким взглядом, старик спросил:

— И так, молодой человек. Зачем пожаловали?

— Я это. – Степан вытащил из кармана фото ключа. – Ключника ищу. Ключик один смастерить нужно.

— А-а, ясно.- Старик прошаркал к столу и, протянув детективу сухонькую ручонку, представился, — Карл Иванович Ключник. Фамилий у меня такой.

— Степан Степашин, частный детектив. – Пожимая протянутую руку, представился в ответ сыщик и передал Карлу Ивановичу снимок того самого ключа. Мельком взглянув на фотку, старик тяжело вздохнул и присев на край кровати спросил:

— Что, опять длинноносый прохиндей ключ потерял?

— Не знаю. Не интересовался. – Пожал плечами Степан. – Мое дело вас найти и дубликат клиенту доставить.

— Ладно, ладно. Сейчас. – Закивал старик и, кряхтя, полез за чем-то под кровать. Пыхтя и отдуваясь, он вытащил из-под кровати небольшой сундучок. Откинув крышку, он извлек и сундука красивый, витиеватый ключ. Явно ручной работы.

— Вот,- поднимаясь на ноги, произнес Ключник, протягивая ключ детективу.

— И передайте этому прохвосту, что больше делать не буду. Руки уже не те, да и металл для отливки закончился.

Степан бережно положил ключик в специальный карман своей куртки. Потом, секунду подумав, спросил:

-А чего вы тут-то живете? Руки у вас явно из нужного места растут. Могли бы дельце свое организовать там, — Степан ткнул указательным пальцем в потолок.

— Ну уж нет. – Замотал головой Ключник. – Я уж лучше тут. И просьба у меня к вам. Не говорите вы этому раздолбаю, где я обосновался. Мне тут нравится. Не хотелось бы искать новое местечко.

— Хорошо, не скажу. – Кивнул Степан выходя из коморки.

— И передавайте привет Мальвине, — услышал он вдогонку возглас старика.

-«Передам, обязательно передам». – Мысленно заверил старика Степан и пошагал по туннелям в обратном направлении.

И все же священник Емилиан ее получил. Должность ключаря. Десять лет службы в церкви Ватикана не являются очень большим сроком. А должность ключаря подразумевала и доверие и ответственность. Ведь теперь в его ведении не только ключи от церкви. Он теперь заведует церковной утварью и наблюдает за порядком совершения богослужения.

Из всего этого Емилиана беспокоило заведование церковной утварью, которое находилось в ризохранилище. Или как ее еще называют ризница. В ней-то и было то, что больше всего интересовало. Именно там и хранились драгоценности, так тщательно скрываемые Папой Римским от глаз прихожан да и что греха таить, от всех желающих туда попасть. Золото Ватикана одним словом.

Имея задание ФСБ, капитан Емилиан вошел в доверие к Папе и тот, спустя десять лет безупречной службы подчиненного, назначил его ключарем. Теперь требовалось самое главное – провести инвентаризацию всего там накопившегося за сотни лет. И вот как это можно было сделать, Емилиан просто не представлял, поскольку по количеству экспонатов там находящихся, с Ватиканом мог сравниться разве что Эрмитаж, да и то, если выставит все, что хранит в своих подвалах.

В общем Емилиан за что боролся, на то и напоролся. Ключ от ризохранилища был в кармане, а что дальше?

Когда он все это увидел, первая мысль была вызвать дивизию солдат на помощь, но… Инвентаризация Папой не предусматривалась от слова совсем. Поэтому у Емилиана возникли вполне оправданные опасения, что тот подворовывает, когда переодевается. А если так, то его назначение на эту должность могло быть недолгим. Придерутся в один прекрасный момент: пропало то, пропало это… И разжалуют до уборщика отхожего места, списав награбленное за последние сто лет.

А ведь именно для этой самой инвентаризации он и был прислан и уже дал шифровку о том, что приступил к выполнению основного задания, что и делал, запираясь в ризнице темными, Ватиканскими ночами.

И это дало свои плоды. На второй месяц инвентаризации золотого хлама Емилиан нашел едва ли не самое главное достояние Ватикана. Золотой ключ. Тот самый, что носил когда-то сам Буратино. Но ключ поражал воображение своими размерами. Полметра в длину, да в диаметре сантиметров пять не меньше. Это было главной целью задания. Ключ действительно существовал! Но это лишь половиной дела. Вторая половина – требовалось найти ту самую злополучную дверь, которую якобы нашел Буратино, но потом оказалось, что то была фальшивка. Настоящая дверь находилась не в коморке папы Карло, а в коморке Папы Римского.

Пользуясь своим положением ключаря, Емилиан заказал себе штаны с большими карманами и вскоре стал ходить не расставаясь с ключом, ища способ проникновения в коморку самого Папы. И вот однажды случилось нечто, что едва не привело к провалу.

В ту ночь ключарь проводил инвентаризацию хренолион первого ящика и обдумывал планы на проникновение в покои Папы. Ключ привычно оттягивал карман штанов, сам карман прикрывался мантией. И кто бы мог подумать, что именно в эту ночь самому Папе будет не до сна и черт принесет его именно в этот момент.

Пока тот открывал дверь, капитан Емилиан четкими, отработанными движениями успел захлопнуть ящик, спрятать фотоаппарат, выключить свет, съесть инвентаризационную ведомость и прикинуться иконой. Но случилось непредвиденное. Едва кряхтя и шаркая ногами по полу Папа ввалился в помещение, все озарилось необычно ярким светом от нимба над его головой.

Помолившись на Емилиана, не зря тот маскировался под икону, папа направился как раз к тому ящику, что подвергался инвентаризации.

«Воровать пришел» — догадался Емилиан, что означало делать инвентаризацию того ящика заново. А там тысячи экспонатов, что не радовало. Пришлось импровизировать.

Едва папа открыл ящик, капитан направился в его сторону. А тот уже что-то положил в карман своих штанов.

— Бог в помощь! – Громко отрапортовал ключарь, от чего папа подпрыгнул на полметра.

— Твою мать! Ключарь, прости Господи, — папа осенил себя крестом и продолжил — какого хрена в такое время?

— Да так, Ваше Святейшество, спать должность не велит. А откуда у вас ключи от ризницы?

Папа на мгновение, вместе с нимбом, вспыхнул красным светом, но тут же обрел свой бледный, немощный вид и уселся на ящик.

— А тебе что? Не забывайся, ключарь! Сам, небось, не просто так сюда ночью заявился. Слышал, ты себе штаны новые с увеличенными карманами заказал. Зачем? До назначения о штанах не думал, а как назначили ключарем, так сразу карманы увеличил.

— Так должность такая. Ключи таскаю. Чем выше должность, тем глубже карманы.– Быстро сориентировался капитан и перешел в атаку. — А у вас, Ваше Святейшество, карманы не мельче моих.

Маневр удался. Папа тут же забыл все что знал и зачем пришел, переключившись на карманы.

— Давай померимся у кого больше. – Предложил он.

— Давай. – Согласился ключарь. Теперь надо было закрепить достигнутое, чтобы папа окончательно забыл происшествие.

Но тот был не лыком шит и сразу, отработанным движением засунул ключнику руку в карман. Хорошо не в тот, где ключ лежал. Однако засунуть-то засунул, а вытащить не торопился.

— Ух какой у тебя… Карман! Большой, просторный! – Удивился Папа.

— А то. Ключи таскаю. – Ответил Емилиан. – А у тебя?

С этими словами ключник вогнал свою ладонь в карман папских штанов и тут же нащупал нечто маленькое, миниатюрное. Сжал находку в кулаке и рванул на себя, в надежде выдернуть. Но не тут-то было. Кулак с безделушкой из кармана так просто не вытаскивался.

— А! – Закричал Папа благим матом. И не благим тоже. – Ты мне так карман порвешь! Нежнее движения не можешь делать? Полегче!

Пришлось разжать кулак и тихонько вытащить. А что делать было? Капитан на ощупь определил, что это не золото, а серебро. К тому же мальчик, которыми так увлекался Папа. Статуэтка тринадцатого века. Но виду не подал, поскольку серебро того ящика еще не инвентаризировал.

— Ладно. Теперь ты мне. – Кивнул он, подставив себя Папе и тот вогнал руку в другой карман ключаря. А там как раз находился ключ, на который тот сразу и напоролся.

— Ух какой у тебя! Вот это… — У папы дух перехватило.

— А то! – Гордо кивнул ключарь.

Папа сжал находку со всей силой, надеясь, что нащупал не то, что думал, но ключарь смотрел на него улыбаясь, не выказывая вида тревоги.

В это время Емилиан судорожно соображал как выйти из положения. Да что в самом деле? Он ключарь или не ключарь? У него должны быть ключи, а это и есть ключ. Мало ли какой у того размер.

— Что? Нащупал? Смотри какой у меня!

С этими словами он распахнул карман шире и вывалил перед папой все, что там было. Однако ключ запутался в материи замысловатой коронкой и повис между ног, болтаясь до колена.

— На! Смотри! Завидуй! Я ключарь, а не какая-то там, монашка! Можешь на зубок попробовать. Чистое золото.

— Да это золото! – Спохватился папа. – Фальшивка?

— Пробуй! – Чуть ли не в приказном тоне сказал ключарь.

Призадумался Папа, наклонился, прикрылся мантией и взял ключ в рот. Сразу оценил по достоинству. Чистое золото. Но какой огромный! Где только замок для такого ключа найти? Нет таких дверей во всем Ватикане! А уж Папа все двери, что там были, распахнул за свою жизнь. Все замочные скважины знал наизусть. Но для такого ключа скважины не видел.

Пока папа пробовал ключ на зуб, в ризницу вошли поп с послушником. Увидели папу за святым делом, на коленях перед ключарем, прикрытого мантией, покраснели и встали как вкопанные с открытыми ртами. А когда Папа откинул мантию, увидели, какой ключ тот во рту держал, и вовсе обалдели. Никогда таких больших не видели. Из чистого золота!

— Зачем пожаловали? – надменно поинтересовался Папа, повернувшись к вошедшим, но ключа из рук не выпускал.

Он не знал, что вошедшие, были тоже из ФСБ, вызванные Емильяном, помощники. Но то была уже другая история.

Было ли это на самом деле, либо это выдумки людей, я не знаю, но рассказывали мне, что жил когда-то, очень давно, коневод. Звали его Котер. И была у него жена Рахиль, красавица редкая. Каждое утро Котер уезжал верхом на вороном друге Дасти на пастбище пасти табун, а она занималась домом в ожидании мужа. И кручинились они только по одной причине, не было у них детей. А именно о детях, особенно о сыне, Котер мечтал больше всего на свете. Он хотел научить сына всему, что перенял когда-то у отца, хотел выезжать с ним степи, пасти табун. Но проходили годы, а наследник не рождался. Отчаялся Котер.

Однажды коневод отправился на ярмарку. Продал уже всех привезённых коней и с тяжёлой душой собирался возвращаться домой, когда к нему подошёл седой старичок в лохмотьях. И сказал ему старый:

–Вижу, в думу погружен ты печальную. И душа твоя помрачней ненастного дня. Только ведаю я, как помочь тебе. Но и плата за это немалая.

Котер вынул кашель с серебром и золотом, полученным за добрых коней и, не считая, протянул их старику. Но покачал старик седой головой, и указал на верного друга Котера, вороного коня. Загрустил коневод, но делать нечего, спешился он и отдал поводья в дряхлые руки старика. Забирая коня, старый молвил:

-Слышал ты или нет, но есть на земле лес, который прозван людьми грозно «Лес Забвения». В том лесу есть скала, чёрная, как ночь, а в ней дыра, чернее ночи, и этой пещере с незапамятных времён живет колдунья. Она поможет твоей беде. Найди её. Но только не ослушайся совета – закончил старый, и исчез вместе с конём.

*

Купил Котер себе коня и необходимое, послал мальчика-гонца с письмом, извещающим о том, что он собирается в дальний путь, и отправился в Лес Забвения. Предстоял ему путь нелегкий, ибо слышал он от седых стариков, что лежит он за высоченными горами, широченными реками, непроходимыми лесами и болотами. Но сердце подсказывало ему, что он непременно найдёт лес, который способен исполнит его мечту.

Ехал Котер много дней и ночей, много препятствий пришлось ему преодолеть, много опасностей пережить. И вот, когда закончились силы и дорога, коневода окружил туман. Понял он, что переступил черту, разделяющую лес от остального мира.

Лесом Забвения он назывался оттого, что кто бы сюда не попадал, был обречен на забвение, ибо они не могли выбраться, заблудившись и не найдя обратного пути, они забывали кем являются, и куда шли, и оставались здесь навсегда. Говорили, что в лесу обитают духи всех заблудившихся людей и зверей. Сделалось Котеру жутко оттого, что он вспомнил. Сковал страх сердце, налились свинцом ноги. Но собрал он все мужество, и ступил в туман, ибо желание было сильнее страха.

Вдруг туман рассеялся, и оказался коневод в мёртвом лесу. Небо над лесом было забрано тучами так, что ни один луч не проникал в лес. Но, несмотря на тучи, ни одна живительная капля дождя не орошала земли. Деревья были скрючены, сухи, без единого листочка, из земли вылезали корни, подобно громадным серым застывшим змеям. А тишина была такой, что биение собственного сердца оглушало Котера. Так и шёл он в полной тишине и, казалось, что идёт не один день, ибо время здесь словно замерло. Наконец, предстала перед Котером чёрная скала, подобная гигантскому неведомому зверю, уснувшему на века. Увидел Котер пещеру, о которой рассказывал старик и вошёл не без боязни.

*

Но внутри пещера оказалась не такой мрачной. Он словно попал в приют увлечённого алхимией человека, ибо все полки, выдолбленные в стенах, были заставлены стеклянными и глиняными сосудами, сушёными травами и многим другим. Всё это коневоду удалось разглядеть при свете костра, горящего посреди пещеры, и едва освещающие стены. Но в самой пещере никого не было, кроме громадного кота с жёлтыми глазами. Захотел Котер кликнуть хозяйку, как вдруг за спиной раздался дребезжащий голос, от которого мурашки забегали по спине. Обернулся коневод и на месте кота увидел, безображенную временем старуху, почти лысую с клоками седых волос кое-где, облачённую в выцветшие лохмотья. Ужаснулся, но не подал виду.

Задребезжала старуха:

–Ох, давно я жду, не дождусь тебя. Где ж ты бродишь скажи, окаянный. Извелась я, старая, ожиданием.

Удивился Котер:

–Вы меня, бабушка, видно путаете с кем-то…

Заходилась старуха беззвучным смехом, обнажая беззубый рот:

–Ох, насмешил ты меня, – вытирая слезы, прищурилась старуха жёлтые глаза. – Знать, не Котер ты, желающий сына? Что ж, будь свободен.

Удивился коневод сильнее прежнего и ничего не ответил, а старуха продолжала:

–Я могу твою просьбу исполнить. Будет у тебя сын. Да к тому же одарённее всех. Но родится и дочь после него, и её, как плату за желание, ты должен отдать мне. Поклянись в этом или вовеки не видать тебе сына.

Поклялся Котер, не задумываясь, ибо считал дочь достойной платой за сына, ибо желание затмило разум.

Обрадовалась старуха, бросила в костёр пучок какой-то травы, сделался огонь ярче и открылся в стене ещё один вход. Приказала колдунья следовать чёрной тропой, где укажут огоньки путь в Пещеру Судьбы.

–Увидишь ты там ключи. Выбери один, и вкуси. Тем самым ты выберешь судьбу для сына. Но помни, только из одного!– строго наказала старуха.

Вошёл Котер в чёрный тоннель, и тут, на стенах начали зажигаться светлячки, указывая путь. И вот, услышал он журчание воды и увидел голубой мигающий свет. Оказался коневод в необъятной пещере Судьбы. Повсюду из земли били ключи, подобно фонтанам и уходили глубоко в почву, разливаясь под землей, и разнося людям их судьбы. Сначала Котер думал, что нет ничего проще, чем отпить из источника, но их было великое множество. И, лишь теперь он понял, насколько сложная задача лежит перед ним. Были здесь источники мутные, были красные, как кровь. Были, как вино. Белые, как молоко. Зелёные, как вода в болоте. Чёрные. Бурлящие. Горячие, исходящие паром. Ледяные. Светящиеся, высыхающие и многие другие. На водной глади каждого ключа вырисовывалась судьба, которую они могли подарить.

Наконец, дошёл Котер до двух прозрачно-чистых источников. На глади одного источника выделялось «Богатство, слава, сила», а другой – «Счастье, дар, любовь».

Не знал Котер какую судьбу выбрать сыну, не мог решить. Погрузил он ладони в оба потока, отпил из обоих источников, и вернулся в пещеру старухи. Но здесь было пусто: ни старухи, ни кота, ни костра, ни склянок. Покинул коневод пристанище колдуньи, наблюдая, как сначала замуровался вход, а затем скала стала исчезать. А вместо неё предстал перед Котером конь, похожий на Дасти, но белый, как облака. Грива и хвост коня были длинными и вились по земле, из ноздрей валил пар, а копытами он взрывал землю, словно хотел что-то сказать. Вскочил Котер на своего коня и последовал за белым. Прошёл он пасмурный, мёртвый лес и начал пониматься вокруг туман. Когда коневод покинул пределы леса, рассеялись туман и белый конь.

*

Вернулся он домой к жене и к своему делу. Никакая дума больше не тревожила его сердце. И вот, год спустя сбылась мечта, родился сын. Назвал он сына Рохлес и почти приручил птицу счастья, ибо почти забыл об обещании. Но родилась у них дочь редкой прелести. И не могла мать нарадоваться на своё сокровище, и становился Котер печальнее и угрюмее, ибо понимал, что дочь ему милее всего на свете. И решил он тогда нарушить слово, данное колдунье.

Однажды, когда Котер пас табун, в степи поднялась сильная буря, которая напугала и разогнала лошадей. Из бури появилась огромная старуха и задребезжала так, что земля затряслась.

–Слово данное мной, я сдержала! А теперь твой черёд подошёл!

Взмолился Котер, упав на колени, просил не забирать у них дочь. Но старуха была глуха к мольбам.

–Слово дал, так держи! – и исчезла облаком пыли.

Остался Котер один. Испугался за своё дитя, вскочил на коня, и поспешил домой. Выбежала к нему навстречу из дома заплаканная жена и рассказала, что дочь исчезла.

Послали они людей искать дитя, но только Котер знал, что никогда её не найдут, и что колдунья права. Не мог он рассказать жене о том, что обещал одно дитя взамен другого, и заплакал, как малый ребенок.

Долго искали пропавшее дитя, но тщетно. Не вернулся коневод в Лес Забвения искать свою дочь, ибо боялся потерять и сына. Только мать всё верила, что она найдется.

Так и жил Котер с Рахиль и сыном, памятью о потерянной дочери.