Блиц Министров № 57. Голосование.

— Ну что, не получается?

— И не спрашивай… столько идей было – и как отрезало!

— А завтра дедлайн?

— Какой там «завтра!». В двенадцать-нуль нуль. Карета превратится в тыкву, платье – в лохмотья, а кучер… ну, ты знаешь…

— Может, кофе?

— Издеваешься?! Кофеин на ночь сердце сажает сильно!

— Один раз можно. И потом, ты же знаешь мой кофе…

— Слушай, не умничай мне тут, а? Для внутреннего голоса ты что-то чересчур независима.

— То есть, то, что внутренний голос в принципе другого с тобой пола, тебя не смущает?

— Отзынь, говорю, сейчас не до философствований! Хоть помогла бы, что ли…

— Так я ж и спрашиваю: кофе хочешь?

— Достала ты со своим кофе! Лучше первую строку подскажи, а? И хотя бы общее направление мысли.

— Ну что ж. В первой строке будет сильно выраженный пряный вкус с оттенками кардамона и макадамии и едва уловимым ароматом экзотических цветов. Аосновное направление… хм-м… вот в географии я не спец. Ну пусть будет Гватемала.

— Гватемала? Ты знаешь, как смешно, вспомнил сейчас: Екатерина Великая пыталась в силу своего разумения заниматься этимологией русского языка. И название страны Гватемала возводила к словосочетанию «гать малая», то есть, болотце.

— О, это уже что-то! Хоть я и не люблю Екатерину, но вот… чем небе не направление мысли?

— Хм… а ты, оказывается, гений! Это будет рассказ о фантастической Гватемале, живущей в сознании великой и, кстати, весьма учёной для своего времени императрицы. Эта Гватемала, в отличие от настоящей, будет стоять на махоньком (в масштабах страны, конечно) болотце, и по этой гати малой будут взад и вперёд бегать чернокожие люди в одних набедренных повязках… ну дальше можно завернуть с ними какое-нибудь приключение, с учётом того, что это воображение весёлой Фике из маленького Цербста, начитавшейся разных книжек – вероятнее всего, любовная интрижка с привкусом детектива.

— Ну и кто из нас двоих гений?! Только пусть лучше кожа у этих людей будет шоколадной, а набедренные повязки сделаны из листьев бадьяна, а их высушенные цветки…

-…девушки используют в качестве украшений. Стоп-стоп, это уже вторая чашечка кофе пошла!

— Ну и что? Помогает же! И кстати, «любовная интрижка с привкусом детектива» — это по-настоящему отлично, но не забудь ещё послевкусие несбыточности. Моё любимое.

— Нет-нет, сколь мне известно, Екатерина не любила печальных финалов.

— В её время их почти и не было. Но ведь эта конкретная Екатерина Великая тоже, как и маленькая Гватемала на болоте, существует лишь в сознании автора. А значит, что она любит и что нет, решать ему.

— А? Да-да, конечно… хрррр…

Тише, читатель, не буди его. Пусть он как следует выспится, и тогда обязательно всё напишет – и про императрицу, и про гать малую, и про любовную интрижку с привкусом детектива и терпким, чуть горчащим послевкусием несбыточности. Ну и что, что к дедлайну опоздает? Зато это будет самый красивый, самый фантастический и – рискну предположить – самый вкусный рассказ в его жизни.

Время постепенно приближалось к полуночи. До закрытия кофейни «КофИва» оставалось двадцать минут. Зал для гостей уже опустел, только за одним столом сидели двое мужчин. Тот, что постарше, был Игорь Васильевич, на вид лет шестидесяти. Густая седина, гладко выбритая кожа на лице, мудрый взгляд передавал серьезность и спокойствие одновременно. Одетый в серый смокинг, украшенный красным галстуком, он выглядел полной противоположностью своему собеседнику напротив, которого звали Антон. Мужчина был слегка за тридцать пять, улыбка указывала на дружелюбность, а активная жестикуляция выдавала в нём лидерские качества. Тёмно-синий вязаный свитер, потёртые джинсы и коричневые кроссовки.

В этом месте мужчин отлично знали. Игорь Васильевич генеральный директор сетей элитных кофеен «КафИва», сеть которых растянулась от шумных мегаполисов центральной России до глухих населенных участков Сибири. Свой бизнес он начал ещё в девяностых годах. Тогда молодой продавец замешивал обычный растворимый кофе разных сортов, в различных пропорциях, экспериментируя с новыми вкусами, которым придумывал свои названия. Прячась за прилавком маленького ларька, территориально расположенного между овощным рынком и детскими аттракционами, Игорь Васильевич дегустировал ароматы своих напитков, накапливал сбережения и мечтал иметь огромную кофейную империю.

Путь длиною в целую жизнь пришлось преодолеть, чтобы прийти к цели. Старик создал не просто кофейню, а целую систему, где контролировал весь процесс от созревания маленькой ягоды на кофейном дереве до подачи напитка клиенту. Масштабные автоматизированные заводы по сбору урожая ягод в Колумбии, Бразилии и Индии, фабрики по сушке и прожарке кофейных зёрен в Европе, сеть кофеен в России и странах СНГ. Всё это принесло свои плоды, и лицо состарившегося продавца ларька стало появляться в газетах и новостях интернета всё чаще, с подзаголовками «Кофейный магнат теперь в списках Forbes». Прилавки магазинов по всему миру заполнили упаковки с развесным кофе, а гостеприимные кофейни по всей России радовали эксклюзивным и неповторимым вкусом всех желающих.

Тогда, пять лет назад, старик и познакомился с Антоном, который уже познал всю кофейную империю с самых низов. До первой их встречи Антон успел уже напоить фирменными напитками сотни людей, познать всю кухню производства и продвинуться по карьерной лестнице от стажёра-продавца до директора самой крупной и прибыльной кофейни на Урале. Старику понравилась личность Антона, его талант к дипломатии и высокий профессионализм в своём деле. Антон быстро стал коммерческим директором компании и практически правой рукой владельца империи. Последние годы поспособствовал значительному расширению бизнеса, многократно увеличив прибыль компании.

… Официантка дружелюбно стояла у столика, нарушив беседу гостей. Мило улыбаясь, держала ручку над блокнотом, находясь в полной готовности принять заказ.

– Нам, пожалуйста, кофе, красавица, — уверено начал Игорь Васильевич, вечно молодой дамский угодник.

– Какой кофе пожелаете? — улыбка на лице официантки пропадала только в момент произношения слов, мгновенно возвращаясь после.

– Кофе нужно пить по настроению, чтобы правильно понять его истинный вкус. Сейчас я предпочитаю светлый марэконе, пожалуйста, — старик перевёл взгляд на Антона, взглядом предлагая ему самому сделать выбор.

– Я бы не отказался от терпкого вкуса санвиньо. Знаю, что урожай на берегах солнечной Колумбии в этом сезоне был очень удачным и новая партия кофе кажется мне идеальным, чтобы взбодриться.

Официантка стремительно скрылась за дверями кухонного зала. Кофе имеет более восьми сотен характеристик вкуса и аромата, в два раза больше, чем у вина. Не смотря, на все попытки, во всем мире никто не смог повторить запах ароматного кофе. Запах придаёт напитку божественность и наделяет душой, возвышая над остальными.

… Две чашки кофе оказались на столе гостей. Над фарфоровой посудой воспарило сахарное облако, украшая напиток из жарких стран. Игорь Васильевич продолжал:

– Так, с этим всё понятно. Теперь, перейдем к делу. Недавно, я нанял аналитическое агенство чтобы проверить всех сотрудников и финансовые потоки компании. Агенство серьёзное, известное своими независимыми и громкими расследованиями.

– Почему мне об этом ничего не было известно? — настороженно поинтересовался Антон, заподозрив, что утратил доверие босса.

– Проверялись все, абсолютно, кто имеет хоть малейшее отношение к верхушке нашей компании. Расследование завершено. Аналитики выявили тот факт, что ежемесячно из нашей компании утекает большое количество денежных средств на неизвестный счёт… Проще говоря, кто-то постоянно выводит миллионы из нашей компании, — старик оставался спокойным. Опустил взгляд на кофе, поднёс чашечку к носу и, насладившись ароматом, сделал первый глоток. — Посмотри, за окном стоит моя охрана. Они уже получили указания, что после того как я выйду нужно задержать тебя и вытрясти всю информацию. Тебя вычислили, Антон, можешь не оправдываться. У тебя есть пять минут, пока я допиваю кофе, чтобы всё мне объяснить, по душам.

Антон опустил глаза. Он ждал этого момента, зная, что его не избежать. Старик никогда не говорил просто так, если он начал этот разговор, значит факты стопроцентные. Антон понимал, что пришел момент для исповеди или раскаяния. Мужчина сделал глоток ароматного кофе, удовлетворив свои вкусовые рецепторы, и на вдохе начал говорить:

– Какой приятный ореховатый привкус. Всё-таки Колумбийский кофе лучший в мире. С этого всё и началось…

Антон сделал паузу. Игорь Васильевич демонстративно посмотрел на свои дорогие наручные часы, как бы намекая собеседнику, что времени остаётся всё меньше. Антон это понимал и продолжил:

– Всё началось двадцать лет назад. Тогда мои родители, учёные, переехали в Колумбию по работе. Они перевезли и меня, а сами работали круглыми сутками. Чем заняться парню в чужой и не знакомой стране? У меня не было знакомых и друзей, я отличался от всех местных не только цветом кожи, но и менталитетом. Они не понимали меня, а я их. Это было самое тяжёлое время для меня. От одиночества я умирал изнутри, хотелось выть волком и лезть на стены. И тогда в один из дней я сдружился с Майклом. Молодой парень работал сборщиком ягод с кофейных деревьев на плантации своего отца. Это он привёл меня в этот мир, угостив меня кофе высшего качества, с исключительным и богатым вкусом. Тогда я нашёл своё призвание, я стал работать с этими людьми, где нашёл верных друзей. Мы собирали ягоды, тщательно перебирали, перевозили, дробили, сушили зёрна. Я видел как эти люди, словно рабы, не жалея себя, вкладывают душу в производство, пытаясь угодить белым людям. Они не жалели себя ради всего мира, чтобы в любом уголке света люди могли взбодриться и прочувствовать прелесть этого напитка. Но всё изменилось, когда приехали европейцы. Ваши люди завезли рабочие установки, технику, аппараты, а людей вышвырнули на улицу. Зачем нужны трудяги-рабы, когда один комбайн заменит всю бригаду? Люди потеряли работу, а целью моей жизни стало отомстить. Я вернулся в Россию и мечтал заработать много денег, чтобы помочь своим друзьям. Я ежедневно не замечал недовольство вредных и наглых клиентов, желая зарабатывать как можно больше. Постепенно поднимаясь наверх этой империи, я ждал момента, когда получу доступ к финансовым операциям, чтобы вернуть людям то, что ты отобрал у них…

Старик изменился во взгляде и нервно расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке. На его лбу выступили следы пота, а он сам начал тяжело дышать.

– Деньги уже в производстве. Я добился того, чего хотел. Теперь у этих ребят своя техника и они могут заниматься тем, для чего рождены. Ты не сможешь отобрать у них деньги. Прежде, чем попасть к ним, они прошли большой путь через множество банков, и отследить весь их маршрут не возможно. Ты можешь наказать лишь меня, но мне уже всё равно. Я вернул людям жизнь и осуществил мечту всей жизни. Теперь они счастливы и каждый, может насладиться чашечкой кофе на ночь, независимо от цвета кожи.

Старик сделал большой глоток, который опустошил кружку. Последний раз, взглянув на Антона, он молча ушёл. Антон остался сидеть за столом, вглядываясь в остатки кофейной гущи на дне своей посуды.

Игорь вышел на крыльцо. Рядом материализовался офисный подкормыш – кот Кузя. Тепло. Запах сирени и жасмина кружил голову. Звезды с неба подмигивали и звали их посчитать. Соловьи соревновались с лягушками, и парень, слушая самозабвенно выпевающих вокалистов, не мог решить, кому сегодня присудить первое место.

— Кузь, — спросил Игорь кота, — кто лучше поет, как думаешь?

Кот тихонько фыркнул, а человек засмеялся. Красота. Лето начиналось замечательно. Но работа есть работа, и Игорь вернулся в помещение. Вместе с ним проскользнул в дверь и кот.

Днем Игорь учился в институте, а ночью подрабатывал сторожем. Хозяин их маленькой фирмочки почему-то не доверял современным средствам охраны, и по старинке офис и примыкающий склад охранял сторож. Ничего особо ценного на складе не водилось, в офисе тоже только несколько компьютеров, да шкафы с бумагами, но за работу хорошо платили, и Игорь не заморачивался думами зачем и почему. В помещении, в тишине и покое, Игоря разморило. Небольшой диванчик в углу приемной манил прилечь, отдохнуть. И Кузя там уже обосновался. И Игорь так же бы сделал, но чуть позже, сейчас же было рано. А глаза просто слипались, зевнув пару раз, сторож решил прогнать сон чашечкой кофе. Повертев в руках банку с кофе и поразглядывая яркие рисунки на ней – вечно главбух экспериментировал с сортами и видами напитка — Игорь добавил кипяток в чашку и предался кофейному наслаждению. Близилась полночь.

Стук в дверь не сразу пробился сквозь взрывы снарядов. Да, сторож играл ночью на работе в танчики. Хозяин не возражал, интернет и техника присутствовали, так что сторожилось вполне комфортно. Идя к входной двери, Игорь думал, кого это принесло в ночь? Шеф несколько раз наведывался с проверкой, когда студент только устроился, но потом, убедившись, что сторож на месте, стал доверять и даже вот был не против танчиков. Уже взявшись за ключ, Игорь все же спросил: «Кто там?» Домофон у них с камерой, но ночью от нее не было никакого толка, потому что лампочка над дверью перегорела давным-давно, а вот услышать гостя можно. И Игорю ответили.

— Игорек, открой, сынок! – голос был очень знакомым, и рука сама повернула ключ на один оборот.

— Сейчас, дядя Петь, сейчас! – имя сказалось автоматически, и образ старинного товарища отца мгновенно нарисовался в воображении.

— Открой, нам поговорить надо! – продолжал просить ночной гость. Ключ в замке повернулся еще раз. И тут кот мягко протопал прямо по ногам Игоря к двери, привлекая к себе внимание.

— А ты куда? – удивился Игорь, — Совсем страх потерял!

И вдруг как будто что-то вспыхнуло искрой в голове, да так, что заставило замереть. Он вспомнил, что дядя Петя умер чуть более месяца назад.

Отдернув руку, словно обжегшись, Игорь с ужасом смотрел на закрытую дверь, мысли улетучились из головы напрочь, и захотелось срочно опереться обо что-нибудь, хотя бы и о стену. За дверью молчали. Экран домофона показывал серую муть, кот вертелся под ногами, и понемногу Игорь успокоился.

— Привиделось, наверное, — подумал он и, отлепившись от стены, побрел из коридорчика в прихожую, – доигрался, поспать надо, а то мерещится черти что… Даже испугался, вот ведь…

Диванчик был мягкий и удобный. Кот мурчал, как трактор, и Игорь почти заснул. Даже воспоминания об отцовском друге не пугали. Игорь помнил о дяде Пете только хорошее.

Три часа, за окном светлело. И тут в дверь снова постучали. Только теперь стук был решительным и даже требовательным. Прикинуться спящим не удалось, Игорь мучительно вспоминал: защелкнул ли он замок в прошлый раз на все три оборота или оставил закрытым на один. А дверь уже тряслась от ударов снаружи. Оружия кроме обеденного ножа, которым разрезали деньрожденьские тортики, в офисе не было. Вооружившись, Игорь вышел в коридор. Мужик он или кто? Нажал кнопку домофона, на экране рябила та же серая муть, что и раньше, но вот голос рвавшегося внутрь гостя изменился.

— Игорь!!! – завывало за дверью, — Игорь, открой! Ну, открой же!

— Дядя Петь, иди отсюда, а? – голос сторожа осип, нож в руках прыгал, как живой.

— Игорек, сынок, не бойся! Открой дверь! – голос из домофона уже не был похож на дяди Петин, он то взвизгивал до закладывавшей уши высоты, то опускался до еле различимого густого и тягучего баса.

Ножик выпал из разжавшихся пальцев. У Игоря все похолодело внутри. Страх накатывал волнами вместе с изменяющимся голосом за дверью.

— Помоги мне, Игорь, — неслось из динамика, — Ну, помоги же!

Игорь сидел на полу в коридоре, сжав руками голову. Домофон не отключался, вопли продолжались. Они разрывали голову, выпотрошили всю душу и почти свели с ума. За дверью просили помощи, а Игорь не мог встать. Рядом расположился Кузя.

— Эх, Кузька, хорошо тебе, ты в призраков не веришь – попытался отвлечься Игорь, — хотя я тоже не верю. Но вот ведь послушай – воет! И просит помочь! Дядя Петя! А я не могу… Страшно.

Кот смотрел ясным взглядом и совершено не беспокоился, словно и не слышал ничего странного и ужасного. И Игорь заговорил. Останавливаясь, и продолжая:

— Знаешь, Кузь, я помню, он всегда рядом. Всегда. Они с отцом были, как говорят – не разлей вода. И помогал, словно родич, а мне так второй батя… да и был им, сколько раз в школу он ходил вместо отца, спасая мою шкурку от выволочки… И на первый год учебы денег дал… И сюда привел он… Он всегда меня спасал… А я?.. А когда умер… да я до сих пор не могу в это поверить…

Игорь встал, не с первого раза, ноги как-то не хотели сначала выпрямляться, а потом идти. Словно они были не его. Но все же он подошел к закрытой двери. Постоял, сосредотачиваясь, сжимая в комок страх и заталкивая его поглубже. Кот стоял рядом.

Игорь повернул ключ, услышал щелчок замка и рванул дверь на себя. Порыв воздуха бросил в лицо мокрые листья и какую-то бумажку. В распахнутую дверь струился утренний туман, растекался, истаивая на втором шаге, принося прохладу и влажность. Вопли стихли. Но там за туманом кто-то тяжело и надсадно дышал. Игорь не шевелился, пытаясь разглядеть хоть что-то в белом мареве, но никого не было. Тихо, очень тихо. И Игорь вдруг понял, что он слышит свое дыхание. Страх уходил. Не глядя, сунул, пойманную бумажку в карман. Кузька потоптался у двери, понюхал туман, но гулять не пошел, а отправился назад на диванчик.

Первой прискакала Леночка, выполнявшая в офисе роль секретарши и по совместительству главного информатора. Она знала все про всех и всегда. И не забывала делиться этими знаниями со всеми. И защебетала:

— Привет, Игорек! Как дела? Как ночь прошла? А ты знаешь….

После «а ты знаешь» Игорь обычно отключался, но сегодняшняя ночь его хорошо потрепала, и он просто не успел.

— А ты знаешь, что у нас домофон сломался? Правда, шеф сказал, что сам найдет мастера, а может, ты умеешь? А то он, как всегда, забудет! А представляешь, мы-то тоже тебе забыли сказать! Про этот домофон! Ну, да к тебе никто не ходит по ночам! Ты все в танчики проиграл!

Слова сыпались из Леночки почти со скоростью света. Информация про домофон заинтересовала Игоря и он спросил, перебивая:

— А что с домофоном-то?

— А он, стоит только на кнопку нажать, начинает вопить жутко. На разные голоса завывает, прямо волосы дыбом встают, и еще гад такой не отключается! Надо дверь открыть и закрыть, иначе никак, так и будет орать. Мы вчера целый день мучились…

Мир заиграл всеми красками. Надо же, Игорь никогда не думал, что болтовня Леночки так быстро вернет его к жизни. Что-то темное и страшное, скукожившееся, спрятавшееся где-то внутри, тихо растаяло без следа. Игорь подхватил на руки кота и со словами: «Нам домой уже пора!», под изумленным взглядом девушки, отправился к входной двери. И уже оттуда проговорил:

— Лен, я чайник поставил, сейчас закипит. И кофе новый такой вкусный, только я название не смог понять. Иероглифы какие-то непонятные…

— А это вчера к шефу гость приходил и презент оставил. Чудной такой, все улыбался и благодарил… — откликнулась девушка, — вкус у кофе прикольный, а называется «Сделай жизнь ярче!» А Кузю ты куда?..

Но последнюю фразу Игорь с котом уже не слышали. Дверь офиса захлопнулась за ними. Впереди их ждал живой и яркий мир.

Чай был удручён, удивлён и даже рассержен.

Как такое могло случиться? Он всегда был любимым напитком юной хозяйки. Нет, конечно, было время, когда она обходилась без него. Когда была малышкой. Тогда перед сном мама приносила ей чашечку молока с печеньем. Что ж поделать, такова сложилась традиция.

Но потом… потом она не могла даже представить себе сна без чашечки ароматного Чая. Причём, часто сдабривала его ложечкой медка. Или добавляла молочка, и Чай уже не обижался. Потому что есть разница – это был Чай с молоком, а не молоко с Чаем.

И спала хозяйка после такого чаепития крепко и сладко. Иначе и быть не могло. Чай – самый мудрый напиток – и бодрость подарит, когда нужно, и сон крепкий, когда согреет лучше всякого пледа.

А взять холодные вечера? Разве можно было уснуть без него? А какой же у него аромат! Недаром он подружился с бергамотом.

И вот теперь, уже третий вечер кряду, хозяйка предпочитаем ему… Кофе!

Кофе! На ночь! Для Чая это было чем-то из ряда вон выходящим. Разве после Кофе может быть крепкий сон? Нет! А его и не было – разве он не видел, как хозяйка бродила потом по комнате, даже не приближаясь к кровати?

Что случилось у неё с головой? Нет, Кофе в доме тоже употребляли. По утрам. Да и то – предпочитала его больше старшая хозяйка, а молодая и утром частенько отдавала предпочтение ему – Чаю.

А тут… два дня назад она отодвинула его в сторону и сделала себе чашечку кофе. Чашечку? О, нет. Даже не чашечку, которая и предназначалась для этого бодрящего напитка, а его любимую! – большую, с голубенькими цветочками! Позавчера этих «чашечек» уже было две за ночь, а вчера – аж три!

Чай не выдержал.

— Ты же её погубишь! – сердито воскликнул он, обращаясь к Кофе. – Да, мы с тобой частенько спорили, выясняя кто из нас вкуснее и лучше. Но если ты таким способом решил доказать своё превосходство, то подумай о ней! Она же не спит уже третью ночь подряд!

Но Кофе и сам был удивлён.

— Может, она снова влюбилась? – примирительно сказал он. – Тогда она тоже не спала…

— Да, не спала, но не пила же тебя по три чашки.

— А, вдруг, у неё экзамен? – предположил Кофе.

— А ты видел её за учебниками? – парировал Чай. – Я, например, вижу лишь одно – её хождение из угла в угол.

На это Кофе ничего не смог возразить.

— Ладно, — сказал он, — дождёмся ночи и посмотрим, что будет.

И едва он умолк, как на кухню вошла хозяйка. Чай глянул на часы – без пяти двенадцать ночи. Давно пора баиньки. Мать-то её уже спит. Думал, что и она уснула.

«Налей меня, выпей! – мысленно попросил Чай. – И я тебе пошлю такие чудесные сны…»

Но девушка подошла к баночке с Кофе. А дальше произошло такое, что не только Чай пришёл в ужас, но и сам Кофе. Так его ещё ни разу не оскорбляли! Хозяйка даже не засыпала его в чашку, не заварила! Нет, чашку она взяла, но налила туда обычной воды, а вот Кофе… Кофе она зачерпнула большой ложкой и… отправила себе в рот! А потом запила водичкой.

— Она сошла с ума! – простонал Кофе. – Она просто сошла с ума!

И Чай впервые вынужден был его поддержать.

А хозяйка, меж тем, думала почти о том же, правда, мысли о сумасшествии были для неё почти желанны. К сожалению, сама она понимала, что то, что происходит с ней – не сумасшествие. Страшная правда. И эта правда связана с её снами, которые стали посещать её три дня назад. Такие же сны снились и её друзьям. И теперь они все мертвы. Спастись можно только одним способом – не спать!

Иначе во сне к тебе придёт Фредди Крюгер…

За окном выл ветер, поднимал с земли сухую траву и пыль и уносил за горизонт, яростно трепал растущее на вершине холма тоненькое деревце. Грозовые тучи нависли над землей и казалось, вот-вот проглотят крошечный белый домик, спрятавшийся в низине между двумя пологими горами.

“Быть дождю,” – подумала Имхэйр и пошевелила кочергой дрова в очаге. Погода в Ламмермуре изменчива, как капризная юная девушка: то солнце светит на небесах, зажигая цветы вереска ярким огнем, то дует ветер, нагоняя тучи, и тогда на землю льется дождь, орошая холмы, на которых пасутся белые овцы, пушистые, как облака.

Имхэйр любила Ламмермур, где жила много-много лет( она и сама не знала, сколько именно)чашечку кофе на ночь, густые сливки в молочнике и свежие булочки, к которым подавали густой прозрачный мед.

Однако сегодня стол, за которым она сидела, был почти пуст, если не считать двух кусков вчерашнего пирога, сиротливо лежавших на тарелке. Имхэйр была голодна и, наверное, снизошла бы до скудной трапезы, если бы не привычка к добротной свежей еде. Она колебалась, не зная, на что решиться: приняться за работу или назло хозяевам расколотить вдребезги их любимый фарфоровый сервиз.

Однако… Не случилось ли чего? В ее маленькое великодушное сердечко закралась тревога. Имхэйр навострила круглые ушки, пытаясь уловить, что происходит в доме.

Вот скрипнула половица, распахнулась форточка и в кухню влетели мокрые листья и капли дождя. В соседней комнате всхрапнул старый Джеми, поворочался на скрипучей кровати и затих. Элис что-то шептала и чмокала губами. Лягушачий рот Имхэйр растянулся в длинной понимающей улыбке. Элис была сластеной. И все ее сны были такие же сладкие, как реальность. Имхэйр знала об этом точно: она частенько в них заглядывала, чтобы отведать любимый обеими торт брауни.

Имхэйр поскорее закрыла форточку: она не переносила сквозняков. Ее тонкие косточки заныли от холода. Когда-то давно, в те времена, когда белого домика не было и в помине, пристанищем ей служила норка возле болот в Низкогорье. Она дышала влажным болотным воздухом, скудно питалась и часто болела. Доктора дружно советовали ей перебраться в Ламмермур, поближе к свету и солнцу. Имхэйр послушалась и ни разу об этом не пожалела. Спустя сто лет после ее переезда в Ламмермур пришел Алпин Мак-Грегор, который и стал родоначальником всей семьи. Он построил беленький домик с балкончиком, на котором пышно росли цветы. Домик так приглянулся Имхэйр, что она оставила холодную неуютную норку и переехала поближе к людям и теплу. Последние двести лет малышка брауни наслаждалась уютом, пенистым кофе и сливками. Будучи очень совестливой, Имхэйр не забывала о людях и выполняла несложную, но нужную работу по дому: мела и протирала влажной тряпкой пол, мыла окна и приглядывала за овцами.

Животик брауни утробно заворчал, настойчиво требуя пищи. Имхэйр нахмурилась. Так и не решив, кто виноват в том, что она голодна, Имхэйр принялась за работу. В который раз она протерла стол, подбросила дров в очаг и вымела пыль из углов, будто надеялась, что цепь привычных домашних дел восполнит недостающее звено. Случится чудо и на столе сами собой появятся кофе, сливки и булочки с медом.

Однако чуда не произошло. На столе по-прежнему стояла тарелка с засохшим пирогом. Имхэйр вздохнула. Она отломила кусочек и отправила в рот. Вкусно, несмотря на то, что пирог был уже не таким свежим и мягким. Имхэйр принялась за еду и не остановилась, пока не прикончила пирог весь, до последней крошки. Насытившись, она повеселела. Гнев улегся на самое дно ее широкой души, позволив мыслить разумно и беспристрастно.

Что же все-таки случилось?

Может быть, всему виной Айли?

Айли – это внучка Джеми и Элис. Каждую зиму на Рождество Джеми и Элис ездили в Эдинбург навестить сына и дочь. Они долго возились, собирая чемодан с вещами и подарками, ворчали и ссорились, а потом уезжали, оставив дом на Имхэйр. В свою очередь, Айли приезжала в Ламмермур на лето. С приездом Айли в доме воцарялся хаос. Девчонка переворачивала их привычный уклад с ног на голову. Однако бывало много хуже, когда навестить Айли приходил Оскар, мальчишка с соседнего хутора. Бедный старый дом кряхтел, ошалев от бесчинств двух юных разбойников.

-А не построить ли нам новый дом? – раздумывал Джеми, наблюдая, как трещат, прогибаясь под аллюром четырех резвых ног, половицы, и стены ходят ходуном.

-Твоя правда, Джеми, давно пора! – соглашалась Элис.

Сердце Имхэйр тоскливо сжималось, губы складывались в печальную гримасу: она была привязана к этим старым стенам, крошечному балкончику и огромному пауку Элфи, свившему паутину в просторной кладовке. Все знают что брауни консервативны и не любят перемен и Имхэйр не была исключением.

Но вот лето заканчивалось, и Айли уезжала и наступала долгожданная тишина. О новом доме забывали – до следующей весны.

Имхэйр заглянула в комнату Айли и услышала всхлипы. Девушка(а Айли наконец-то стала девушкой к радости Имхэйр, боявшейся, что она этого не дождется) рыдала в подушку. Должно быть, Айли переживала размолвку с Оскаром, выросшим из вихрастого мальчишки в молодого человека. Имхэйр ездила к себе на родину на несколько дней, поэтому печальное событие прошло мимо нее. Половица треснула под легкими шагами брауни и Айли обернулась на звук:

-Это ведь ты, Имхэйр? Он меня больше не любит, Имхэйр. Оскар меня не любит! Мы поссорились и он не приехал. Вот уже два дня, как его нет!

Голос Айли задрожал, а Имхэйр вздохнула с облегчением. Молодые ссорятся – только тешатся. Эту проблему легко решить.

-Пиши записку, Айли, я отвезу.

Слезы Айли тут же высохли. Она взяла тетрадку и ручку и черканула пару слов неровным отвратительным почерком. А Имхэйр оседлала гнедую Салли, не желавшую выходить в непогоду из стойла, наддала пяткой ей в бока и поскакала сквозь сумрак и дождь. Оттого, что ей было мокро и холодно, Имхэйр ругалась на чем свет стоит, проклиная взбалмошную девчонку. Теперь ей cтало ясно, почему Элис и Джеми забыли про угощение. Эта Айли кого угодно с ума сведет.

Ветер выл, как сотня дьяволов, и дождь поливал как из ведра. Имхэйр промокла до нитки и громко клацала зубами от холода. Однако что делать, если на карту поставлено счастье любимых людей!

В доме Калвинов горел свет. Оскар сидел на кровати и угрюмо смотрел в окно. Вот качнулась ветка, стукнула о стекло и чья-то тонкая рука c перепончатыми пальцами надела на нее листок бумаги. Удивившись, Оскар открыл окно, дотянулся до ветки и достал письмо, в котором было одно слово” Приезжай!” Парень вскочил на коня и поскакал к дому возлюбленной – только брызги летели из-под конских копыт.

А Имхэйр смотрела парню вслед и по ее лицу текли струйки и было непонятно, струйки это дождя или слезы.

Ее живот издал звонкую трель, и Имхэйр прошептала нежно:

-Не волнуйся, милый, завтра будет пир горой!

Она уже чувствовала этот прекрасный терпкий запах свежего кофе, ощущала вкус нежных булочек и меда. Из ее полуоткрытых губ текла слюна, пачкая платье, но малышка ничего не замечала.

Сложно про такое рассказывать. Но надо. Вы можете мне не верить, дело ваше. Но просто знайте, что и так бывает.

Я – бармен. Моя работа особенная. Все по ту сторону стойки, а ты – по эту. Ты отдельно от людей, но не над ними, а рядом. Всегда рядом, молча и ненавязчиво. Но ты не пустое место, и люди это знают.

По ту сторону стойки я очень многих повидал. Есть какие-то общие типажи, но совсем одинаковых людей — нет. Бармену не положено иметь друзей по ту сторону стойки. Нельзя ни к кому иметь особый интерес или привязываться – иначе ты перестанешь быть барменом. И я старался всегда следовать этому правилу. Но однажды…

На нее я обратил внимание сразу. Будто кто мою голову к двери повернул, когда она входила.

Прошла через зал и присела у стойки.

— У вас кофе с коньяком есть? А то что-то вечер сегодня холодный.

Она была маленькая, тоненькая. Короткие черные волосы, бледная кожа и темные глаза. А взгляд такой, будто она не совсем здесь. Она ходила в черном. Всегда в черном. Узкие брюки, водолазка, курточка – одета под мальчика, но такая хрупкая, женственная, на птицу похожа чем-то.

Я больше с ней не разговаривал. Больше она одна не приходила. Только в компании, или с подругой, пару раз с каким-то парнем. Я ждал ее, честно скажу. Волновался, если долго не заходила. Всегда радовался, если она смеялась, и становилось грустно, если она грустная была.

Конечно, никто ничего не мог заметить по моему лицу. Я даже поглядывал на нее не чаще, чем на других. Это я сейчас четко понимаю, что со мной происходило. Я бы, в конце концов, и тогда понял, но не успел…

В тот вечер она опять пришла одна. И сразу подсела к стойке. Ей было плохо. Конечно, я не знал, что с ней произошло, но видел – ей очень плохо.

— Вам кофе с коньяком? Сегодня вечер холодный… — спросил я, слегка улыбаясь.

Она только кивнула, не удивившись и не взглянув на меня. Я плеснул коньяка ей в чашку. Больше, чем обычно.

Она, не спеша, прихлебывала кофе, мелкими глотками, кажется, не чувствуя вкуса. — Она явно была не здесь.

В какой момент к стойке подсел этот тип, я не заметил. Хлыщ, затянутый в явно дорогую кожу. Черная чешуя какого-то гада, продырявленная заклепками. Коренастый, явно уверенный в себе, очень уверенный. Лицо широкое, будто слегка обрюзгшее, редкие волосы ежиком.

— Что будете? – дежурно спросил я. Он мне не понравился сразу.

Но этот тип промолчал. Он изучающе смотрел на нее и меня это злило.

— Вам налить что-нибудь? – громче спросил я. В зале играла музыка, разговаривали люди, но у стойки больше никого не было.

Он повернулся ко мне:

— Налить? – усмехнулся он – Кофе. Черный, без сахара, и холодный. – Мне стало не по себе. В его темных глазах отражались красные и зеленые огни. Сияли искрами, как мелкие звездочки. Но у нас не было таких светильников! Не было таких огней! Нечему было отражаться!

— Холодный не подаем, — буркнул я.

— Ну, давайте какой есть, — вздохнул он.

— Минуту.

Он повернулся к ней. Зеленые и красные искры в его зрачках никуда не делись, они как будто плавали там.

Очень мне не нравился его взгляд, но я не знал что делать.

Когда я подал кофе, он не глядя обхватил горячую чашку ладонью. Кофе перестал парИть. Я готов был поклясться, что кружка уже холодная. А он проговорил негромко, глядя на мою девушку-птицу:

— Когда нам плохо, мы так уязвимы, — сам он был чем-то очень и очень доволен. Это было заметно по его хищной улыбке. — Мы готовы отдать все, чтобы стало легче…

Я ощутил опасность, я испугался за нее.

— Что вы сказали? – спросил я, что бы отвлечь его.

— Он глянул на меня и усмехнулся:

— Ничего. – И опять повернулся к ней.

Я понял, что сейчас что-то случится. Что-то ужасное, необратимое и необъяснимое. Что-то случится с ней.

На поверхности кофе в его кружке появились те же ложные отражения, что и в его глазах – мелкие огоньки, зеленые и красные. А она уже допила кофе и вот-вот могла повернуть голову. Глянуть на него…

Я схватил бутылку и со словами: «Простите, я забыл добавить коньяк», — щедро плеснул янтарной жидкости в его чашку. Он опять обернулся ко мне и тут кофе под его ладонью буквально взорвался! Плеснуло жидкостью ему в лицо, а чашка разломилась на несколько частей.

Он был в ярости:

— Ты заплатишь за это. — прошипел он.

Мир вокруг остановился. Я смотрел в его глаза и не мог отвести взгляд. Меня затягивало в черноту зрачков, где кружились красные и зеленые звезды…

Когда я пришел в себя, его уже не было. Она тоже ушла. В зале играла музыка, шумели голоса. Я убрал разбитую чашку и вытер кофейную лужу с темного дерева стойки. Потом плеснул себе чего-то алкогольного и не почувствовал вкуса.

Я по-прежнему бармен. Но что-то со мной случилось. Что-то я утратил. Может, я и не человек уже…

Я не сразу это понял. Мне вдруг разонравился солнечный свет, шум улиц, зелень травы. Я вообще как будто и не живу днем, передвигаюсь по миру, как блеклая тень.

Я живу только здесь, в баре. Зал, люди, темнота за окнами – вот моя жизнь.

Но и здесь мне тоже чего-то не хватает. Когда приходит она, я уже не сразу ее замечаю. Я перестал ее чувствовать, понимать. Я только помню, как это было раньше.

Но она грустит, улыбается, смеется. По-прежнему похожая на маленькую птицу.

И иногда заказывает кофе с коньяком…