Все вокруг писатели, где у нас читатели?

А что? В каждой семье есть один-два-три компьютора, айфоны, смартфоны, айпадлы… Любой ребенок с упоением тюкает на клавиатуре, играет с буквами, что-то там пишет… Потом письмо иконками, смайликами, стикерами… Смс-ки. Научится писать легко. При этом не обязательно уметь читать.

Очередной мой мумуарчик, ага.

На тему: а вот в моё безкомпутерное детство…

Угу.

Годам к семи я уже прочитала Вольтера, Мольера, обожаемого до сих пор Оскара Уальда и Бернарда Шоу. А мне — в соответсвии с методичкой будущей школы — подарили детскую серию «Моя первая книжка». Сборник коротких рассказов Льва Николаевича Толстого. Помните, наверное, про мальчика, который выбросил в окно проглоченную сливовую косточку; про корову, сдохшую от разбитого стакана… Такие искусственно смоделированные рассказы для воспитания вакуумно-сферических деток. Можно подумать, бедный мальчик никогда в жизни слив не ел… А та тупая девочка, что скормила корове стеклянные осколки, выросла в изоляторе, а не в деревне с этой же коровой… Лев Николаич умер для меня, как писатель, сразу. Ибо обоснуй, ога. И пафос прямо в физиономию агромадными лозунгами.  

К слову сказать, научившись читать по-английски я примирилась с Достоевским. Ибо по-английски ТАК психотически болезненно, как пишет Достоевский, не напишешь. Переводчик все-таки ограничен возможностями языка и англоязычный Достоевский превратился просто в довольно читабельного рассказчика. Нет, это не настоящий Достоевский, но зато я могу его читать без каких-либо негативных эмоций. По-русски — не могу. Возникает вопрос: на фига мне такой Достоевский? Но мне не нужен, зато кому другому будет нужен. А выхолощенный переводом не нужен вообще, ибо это уже НЕ Достоевский, а ридерс дайджест.

В чем же разница?

Разница в подаче текста. В описаниях и соединении этих описаний в цельную картину.

В стиле изложения.

Тут вчера ехала домой на автобусе. Впередисидящий школьник лет так пятнадцати, взахлёб рассказывал однокласснице, что он решил написать книгу и завяз. Не знает, как соединить сцены. Получаются огрызки, миниатюрки, а цельного текста не выходит.

Я прям умилилась: гениальный ребенок. Возможно, он что-то и напишет. Надеюсь, не в стиле недалеко отсюдь жившего Кафки. Который ни в оригинале, ни в переводе не читабелен. Или такой к примеру Лафкрафт, на котором каждый переводчик и читатель глазки повыломал.

Бедные были Пушкины и Гоголи. Им надо было ждать, когдя бяка Белинский, или там по случаю Чернышевский, соберется с мыслями, напишет, напечатает, опубликуется… Так и померли многие, не зная не ведая, что там читатель увидел и увидел ли что вообще.

А теперь школьникам с детства вколачивают — это классик и цыц!

Бедная я, прочитавшая классиков до школы…

Потому что писатель пишет и видит только то, что он думает. Но зачастую уже не видит, что он написал.

Поэтому ура интернету! Тут мы можем сразу получить реакцию. Как слово наше отзывается. От каждого желающего.

Тут каждый Гоголь с Белинским в одном флаконе.

Отставить слэш!

Я это все веду к чему?

На днях случился у меня небольшой карамболь оверкиль. С чтением.

То бишь с восприятием.

И отставить рыдания: «При чем здесь стиль, вы посмотрите, какая у меня задумка! Идея! Сюжет!»

Дорогой друг! Чтобы до твоего сюжета дойти, надо как раз через твой стиль и пробраться.

Читатель в чем-то сродни диагносту или следователю: он должен увидеть картину с чужих слов.

Угу, то самое «что хотел сказать автор». И нет, не синими шторами, а всем текстом. Который складывается из слов, собранных в предложения, которые скучкованы в абзацы, сцены, главы…

И в тексте есть такая вещь, как работа автора с контекстом, то есть непрямым смыслом.

Сколько раз я вижу, что слова разбивают текст уже на уровне предложений. Может потому, что поколение смс-ок не видит текст предложениями? А видит битую мозаику отдельных красивых слов?

О святые стикеры и смайлики!

Пример раз.

1. «Послышался звук шагов»

2. "… Послышался голос Адена по каналу телепатии.

— Долго ждать придётся, — буркнула Вероника и отключила связь."

Отложим в сторону случайный акцент на «послышался». Я про другое. Звук — шагов. Канал — телепатии. Такая система намекает, что звуков, как и каналов было много разных и всяких. То есть в первом случае как бы разносит действие во времени: герой сначала слышит какой-то звук, а потом понимает, что это звук именно шагов. А каналов (разных) у Вероники много (может она киборг?), вот сейчас она использовала один из них, а именно канал телепатии… При разговоре с автором выяснилось, что автор подразумевал не то и не так.

Пример два

"… Выступавший каплевидный лоб сильно выдавался вперед, нависая над широко расставленными маленькими глазами. Нос — распухшая красная капля, и формой, и размерами с мелкую картошину..."

Каждый, кто видел капельки пота на лбу, сначала представит себе микроцефала с каплевидным лбом. Однако автор обиделся, что тут главное форма, не размер и не консистенция. (Ага, я сразу вспомнила свою лавину, прыгающую вверх). «Выступавший, сильно выдавался вперед, нависал» — цепочка взаимоусиливающих глаголов. И это, по словам автора, реализм, без гротеска и сюра. Пародийность описаний с гусеницами взаимноисключающих сравнений: нос снова как капля, которая в свою очередь как картошка? Настраивают отнюдь не на серьезность.

И при этом я и не подразумеваю шинковку текста под мою дудку.

Я показываю и объясняю ту картину, которая получается У МЕНЯ при чтении авторских описаний.

На всякий случай. Вдруг автор подразумевает нечто иное.

Вдруг ему захочется сделать перевод?