Книжная культура России лежит в руинах, или готовьтесь лечь под стол...

Мой перевод свежей статьи из заслуженной датской газеты «Политикен»

Книжная культура Росии лежит в руинах

Отмена цензуры уничтожила литературную пищевую цепь. Российские социлолги удивлены парадоксальным результатом нового опроса.

Написано журналисткой MARIE TETZLAFF для датской газеты «Полтитикен», 15 февраля 2014

Прежде такая влиятельная художественная литература исчезла из общественной жизни России. И молодежи ее больше не преподают. Это показывает новый, еще не опубликованный социологический опрос. Почти 40 процентов россиян вообще не читает.

Литература – традиционно удивительно сильный культурный интститут в России, формирующий менталитет и самомознание нации. И индивид, и государственная власть в советское время описывали себя с помощью сюжетов, образов и героев классической и советской литературы. Особенно после того, как религия и церковная служба, бывшие составной частью дореволюционного российского общества, подверглись гонениям и были запрещены. Литература заменила и заместила религию. А литературная критика заменла критику общественную. Поэтому, когда литература теряет свой престиж и влияние на население, и когда она не подвергается квалифиуированной и страстной (пусть даже идеолонической) критике, интеллектуальная Россия впадает в панику.

«Книжная культура России лежит в рукинах. Она просто не передается новому поколению. Мы видим разрыв традиции по всем пунктам: у молодежи отсутствует историческая память, например, она не может определить свое отношение к сталинизму. Прошлое кажется ей нереальным. Ценности гуманизма, которыми жила интеллегенция, прежде всего протест против насилия, никого не интересуют. Да интеллегенции и нет больше. С уходом старого поколения образуется пустота, пропасть, заполненная цинизмом. Вот что мы можем вынести из нашего опроса с точки зрения социологии».

Люди больше не читают, не смторя на то, что уровень образования стал выше. Это парадокс, в том числе потому, что в России издается очень много книг.

67-летний Лев Гудков возглавляет самый известный и уважаемый социологический институт, Аналитический Центр Юрия Левады в Мокве. Его маленький офис с заваленным бумагами письменным столом находится в коридоре, который напоминает о научных институтах советских времен. Но аналитическому центру есть чем похвастаться: он располагается на Никольской улице именно в том здании, где был отель, описанный Чеховым в знаменитой «Даме с собачкой». Винтовая лестница, по которой в те времена слуги носили чай и еду в номера, сохранилась до сих пор.

Литература как пророчество

В советское время провести социологичесий опрос было невозможно. Никто не отвечал честно даже на самые простые вопросы. Анонимность не была гарантирована, а власти контролировали социлолгов, чтобы избежать «неверных» вопросов и получить «правильные» результаты.

Вместо социологических исследований Лев Гудков и его коллеги занимались исследованием литературы в Ленинской библиотеке. При изучении карточек читателей в библиотеках СССР социологи выяснили, что читали люди, и что было для них важным – ценности и предпочтения советских граждан.

«В советских республиках национальные элиты консолидировались через чтение. Анализируя, что читают граждане, можно было практически предсказать напряжение, конфликты и движения, возникшие в Прибалтике и на Кавказе», говорит Гудков.

Именно исследовательским методом того времени социологи воспользовались, чтобы возобновить свое исследование с помощью средств из фонда миллиардера Михаила Прохорова. Теперь трехлетняя работа почти завершена, и результаты буду опубликованы к лету.

Центр Левады

Лев Гудков воглавляет Центр Левады с 2006 года. Центр открылся в 1988 во время перестройки, чтобы проводить первые массовые опросы в стране. Его исследования часто цитируются в международной прессе, и потому он находится под угрозой закрытия, поскольку вопринимается Кремлем – как все НГО, получающие финансовую поддержку от зарубежных фондов – как агент враждебных сил.

Центр Левады проводит 150-170 опросов в год. В Московском офисе работает 70 сотрудников, к тому же Центр сотрудничает с примерно сотней организаций по всей России.

По мнению Гудкова, книжная культура и до прихода коммунистов к власти, и в советское время поддерживалась толстыми журналами, которые существовали еще до того, как Достоевский и его современники начали публиковать в них свои фельетоны и прозу. Через журналы интеллегенция вовлекалась в литературный процесс. Теперь весь этот процесс и вся система разрушены.

В годы сразу после перестройки издавали классиков, которых раньше невозможно было раздобыть, или запрещенную литературу. Достоевского, Набокова, Бугакова и Платонова рекламировать или критиковать было не надо. К тому же, народу надоела до оскомины полотически корректная советская критика, которая так долго была посрелником между читателем и литературой. И когда в то же саоме время отменили цензуру, литературная ситема рухнула.

«Прежде всего, исчезла литературная критика, центр всей литератцрной системы. Тот механизм, который отличал хоршее от плохого и неинтересного, важное – от неважного. Все, что прежде было в дефиците, стало доступным и дозволенным, и прежде всего – развлекательная литература, которая составляла только три процента от того, что издавалось в советское время».

Пустота после цензуры

Другими словами, все, что было под запретом, было по определению хорошо. Но на самом деле, это было совсем не так. Сначала читатель радовался тому, что больше не существовало никакого идеологического фильтра между ним и литературой. Но теперь возникла проблема, потому что больше нет критиков, которые могли бы отличить зерна от плевел. Книги высыпаются на прилавки, очень разные книги, но их никто не обсуждает.

«Конечно, есть интернет, но это то же самое, что разговор на кухне или между бабушками на лавочке. Здесь нет ни профессионализма, ни авторитетов. Литературная критика ставила социальный диагноз. Она обсуждала жизнь и ее новейшние явления, человеческие типы и проблемы сквозь призму литературы. Здесь действовала старая метафора «литература – зеркало жизни».

Второй функцией дитературной критики была оценка литературного качества книг и выбор кандидатов на статус будущих классиков. Критика связывала и воспроизводила саму систему литературы, она закладывала фундамент литературной традиции. Критический выбор произведений создавал систему авторитетов, книжную культуру, которая затем переходила в преподавание литературы. Сейчас никакой критики не существует. Только короткие объявления о выходе новых книг, но без их анализа или обзора.

Люди больше не читают, хотя общий уровень образования стал выше. Это парадокс, особенно потому, что издается так много книг. В 1970-ые и 80-ые выходило 45.000 – 50.000 наименований в год. Сейчас – 130.000. Но тиражи упали наполовину. Обычный тираж сегодня 5-7000». Это очень мало в стране с более 140 миллионами жителей.

70 процентов книг выходит в Москве, примерно 9 процентов в Петербурге. Остальное – в отдельных крупных городах.

«Создается впечатление, что города переживают стремительное развитие, в то время как провинция застыла в советском времени, потому что люди там сидят у телевизора и подвержены пропаганде Кремля. Это культурная катастрофа», — говорит Гудков.

Почему женщины читают больше?

В России, как и в Дании, больше всего читают женщины среднего и старшего возраста.

«Женщины – это те, кто воспроизводит культуру и отношения между людьми. Идею семьи, любви. Функция женщины в культуре – воспитывать детей и учить их человеческим отношениям. Конечно, это сказано очень схематично, но именно поэтому женщины читают больше мужчин», — говорит Гудков.

«Русские матери однако больше не используют примеры из литературы для воспитания детей. Но они используют свою фантазию, — говорит Гудков. – А художественная литература развивает способность социальное воображение и способность понимать других».

Что же читают русские?

Согласно социологам, это детективы русских авторов-женщин. Их читают 17-19 процентов. Русские детективы (12-17 процентов), любовные романы и женскую прозу читают 15 процентов, то же относится к историческим приключенческим романам в духе Дюма. Большие классики, русские и зарубежные, вместе с книгами о войне читают 10 процентов, а 8 процентов – зарубежные детективы а ля Агата Кристи.

Но почти 40 процентов ответили, что вообще не читают (в Дании в 2012 так ответили 18 процентов опрошенных). То, что русские вообще в этом признаются, доселе неслыханно и говорит о низком престиже литературы. 80 процентов населения России в конце 19 века были неграмотны, что, вероятно, от части объясняет русский культ чтения и литературы. В то же время, для тоталитаризма очень удобно управлять народом, ограничивая доступ к духовной пище. Это время прошло, но привело ли оно к свободе или к отупению, вот в чем вопрос.

Социологи Льва Гудкова считают, что нашли ответ на этот вопрос.

Корреспондент в Москве: Olga Korobtseva