Ксюша Ангел. Рецензия на роман Марики Становой (Акротири-Марика) «Империя Джи. Рождение экзекутора»

Топик романа

 

«- Ну привет, вот бог, а я его генерал,
я тебя придирчиво выбирал
и прибрал со всем твоим
барахлишком
человеческий, весь в прожилочках, минерал,
что-то ты глядишь изумленно слишком
будто бы ни разу
не умирал…»
© В. Полозкова

«… богу нужны прилежные ученицы...»
© Кот Басё

 

Об этом произведении я много думала. И мысли достаточно противоречивы, но связаны они не с реализацией, а с идеей, которую вложил в текст автор.

Бесспорно, это очень сильная работа в плане прорисовки персонажей, их раскрытия и внутреннего конфликта. Я безумно люблю, когда автор не боится препарировать души своих героев перед читателями и вытаскивать оттуда разные интересности.

То, что выудил автор из своей героини, ужасно по своей природе.

В романе описана история Крошки — экзекутора императора Джи, исполнительницы его воли, правой его руки… Руки ли? Потому что Крошка на протяжении всей истории видится мне вещью. Вещью нужной, ценной, оберегаемой от внешнего вмешательства, но все же вещью. И, как к вещи, к ней проявляется потребительское отношение.

«— Ты мое орудие. Не друг, не дитя, не член семьи. Ты — вещь, ты мой инструмент, и я использую тебя там, где мне будет угодно. У тебя не может быть других желаний, кроме одного — слушаться меня и делать так, как приказано.»

Игрушке нельзя любить. Даже питомцев. Потому ей велено убить всех своих зверушек.

У экзекутора не бывает друзей, потому Крошке велено пытать друга.

У экзекутора не бывает привязанностей, потому она   бросает мужа и детей.

Кстати, этот момент в романе для меня самый пронзительный. То, с какой стойкостью, с какой волей ей удалось уйти от Вроарриста и малышей, несмотря на то, что она впервые почувствовала себя там человеком, окруженным любовью, говорит о ней как о сильной героине. Несмотря ни на что. Несмотря на ломку от любви к Джи, на ее покорность и согласие на все эексперименты. Несмотря на то, что в итоге она все же сломалась… Крошка сильна, да. И именно в момент ухода от семьи я это увидела впервые.

Возможно, автор вел читателя к этому моменту специально, может, так получилось, но… вау! Серьезно. Это было круто.

Крошка для меня в романе раскрыта полностью. Не осталось в ее душе скрытого от меня уголка, тайны, необъяснимой черточки. В отличие от Джи.

Далее мнение об этом герое будет сущее имхо, не абсолютная истина в последней инстанции.

Джи, несмотря на некое раскрытие, остался для меня написанным штрихами. Бесспорно сильный герой, прошедший через многое и многому научившийся, однако, как по мне, психолог из него не вышел. Добиваясь временных изменений, главного результата он не достиг.

Политика пряника и кнута у него сведена к кнуту. Редкие встречи с Крошкой, дозированные ласки, пренебрежение и позиция «я знаю все о тебе лучше, чем ты сама о себе знаешь» — в совокупности и дают то психологическое состояние, в котором оказалась Крошка в финале первой части истории.

«Тебе надо избавиться от глупостей, которые ты всё ещё таскаешь в голове. Твоя цель — жить для меня, ты не сможешь жить по-другому. У тебя нет иной цели, нет иного смысла в жизни. Твоя истинная цель — жить ради меня. Ты жертва. Прими это. Смирись с этим. И тебе будет легче, когда ты согласишься со своей сутью.»

Понятно, что у него есть цель, к которой он безжалостно продвигается, и в его понимании цель всегда оправдывает средства. Автор прекрасно показал тот самый моральный выбор правителя, который думает прежде всего об империи, а уже потом о частных лицах. Однако же методы, которыми он достигает этой цели в случае с Крошкой видятся мне… спорными. Тут он делает ставку на многие факторы, которые могут не выстрелить. На ее выносливость, гибкость, тот самый комплекс жертвы, который он ей приписывает. А что если хотя бы в одном из этих случаев он ошибся?

Ведь что может произойти с Крошкой страшнее того, что уже произошло? Она умирала, ее пытали, трансформировали, отрезали куски тела, провели через все круги ада, физического и морального. Так чего же ей бояться, если она ослушается? Если решит сойти с тропы экзекутора и отказаться выполнять распоряжения Джи?

На этот случай у него есть другие Крошки…

На которых опять же, нужно тратить время, воспитывать, ломать и лепить из них экзекутора. Вот в этом моменте мне кажется, Джи просчитался. Всегда нужно оставлять рычаги давления на тех, кого ломаешь. На Крошку ему, по сути, давить больше нечем. У нее нет друзей, нет близких, нет семьи, нет ничего, что бы можно было отнять. Она абсолютно одинока и абсолютно свободна.

Ее держит рядом лишь больная привязанность к Джи. И если эта ниточка порвется, она станет свободной и от него.

Однако все выше описанное ни коем образом не повлияло на общее восприятие романа. Ибо вещь вышла цельная, с сильным посылом, эмоциональная и глубокая.

Это роман о религии. О том, как трудно быть богом и как трудно служить богу, когда он тебя избрал для некой миссии, которая известна лишь ему.

Есть ли право на существование у слепой веры? И если да, то остается ли личность верующего личностью или же он растворяется в боге полностью?

У Крошки ведь именно такие ощущения и возникли в конце. Без Джи она ничто. Только вот Джи на самом деле не бог. И может ошибаться.

Самое прискорбное, что Крошка не выбирала собственную судьбу. Ее выдернули из родного окружения лишь потому, что она показалась Джи подходящей для этой миссии.

На протяжении чтения я размышляла, а был ли у Крошки выбор вообще. Могла ли она сделать что-то либо, чтобы изменить собственную судьбу. Ведь если не могла, то роман превращется в документальный фильм о жизни экзекутора. А если могла (может?), то где ошиблась? И ошиблась ли? Возможно, Джи был прав, и она действительно жертва по своей сути, и ее устраивает такая жизнь?

Если подытожить, у автора получился сложный роман. И дело не в качестве описанной жести, в пронзительных эмоциях и безысходности. Суть в том, что под всей этой суетой скрывается самый важный вопрос, который автор умело завуалировал.

Тварь ли я дрожащая или право имею? ©

В общем, автору респект и спасибо за необычный роман. Такого я точно еще не читала.