Какабадзе М.О/Фурсин О.П. Рецензия на роман Светланы Гольшанской «Нетореными тропами»

Ах, этот аромат путешествий, в котором и нотка апельсина, и коричный дух, и запахи специй для жарки мяса…

А какое отношение имеют к этому аромату «Нетореные тропы» Светланы Гольшанской, спросите Вы меня.

Для меня – прямое, но как бы объяснить это людям, у которых ассоциативные связи иные. Ни более сложные, ни более простые, – просто другие. Я-то знаю, что это поветрие для меня начиналось в детстве. Листал страницы «Витязя в тигровой шкуре» Руставели, в переводе Заболоцкого,   о приключениях двух друзей, Тариэла и Автандила, о поиске ими похищенной невесты Тариэла, о том, как они нашли ее в крепости Каджети, и вызволили из плена в заколдованном царстве всякого рода нечисти: людоедов, демонов, ведьм и вампиров. Из царства каджей, словом, мифических народов зла. Быть может, вот тогда, когда я читал, доносился с улицы запах специй, или на нашей кухне колдовала мама над тестом с корицей. Я был тогда юн, наивен, книга звала в дорогу, и сама была ароматной и «вкусной». Это осталось. Скажите, я сумел объяснить? Это важно для меня!

С тех пор я люблю фэнтези; пусть Руставели и не подозревал о том, что я увяжу его поэму с направлением в литературе, которое гораздо более юное, чем древняя поэма. Говорите, что хотите, я уверен: всякое новое – это хорошо забытое старое. Я тогда и не знал, что самое увлекательное для меня в жанре фэнтези называется словечком «квест». Мне нужно, мне насущно необходимо, чтоб герой отправлялся в дорогу, за чем бы он там ни шел. Ищет ли он человека, вещь, знание или место, мне все равно. Но я хочу, чтобы он путешествовал, преодолевал препятствия, при этом видел загадочные страны, города и явления. И еще: я поверяю истинность той или иной работы с тем, как часто ощущаю аромат специй, читая. Он давно и прочно увязался с дальними странствиями в сказочные миры.

Светлана вправе задать вопрос: а получилось? Да, получилось, и спасибо большое за это автору.

Для меня главные герои повествования Светланы – близнецы Лайсве и Вейас интересны, прежде всего, как непривычные и необычные герои фэнтезийного повествования. (Заметили ли вы, что их имена похожи, по крайней мере, пять букв имени тождественны у сестры и брата, как отражение сходства, лишь буква «л» в женском имени лишняя, вроде невелика разница, но многое решает в поступках героев, хороший прием «говорящих» имен). Согласитесь, это оригинально. Возможно, я не так много читал, но, кажется, близнечные мифы мне еще никто не рассказывал в этом формате. Мировая литература, начиная с мифов и космогоний, это – пожалуйста, но не фэнтази. Мне показалось удачным, что Вейас любит сестру: архетипический сюжет, это особенность любимого жанра, и Светлана ему верна. Во многих древних культурах миф о брате и сестре, вступающих в брак, известен почти в одинаковой форме. О Исиде и Осирисе помнят, верно, все, и о том, что любовь их началась еще во чреве матери. Так вот, у древних народов при рождении двойни – детей разного пола – считается необходимым совершить очистительный обряд, частью которого может быть рассказ близнечного мифа. Здорово, что Светлана сделала этот ход, рассказала то, что должно быть рассказано: автор заслужила признание глубинным пониманием неких важных психологических аспектов. Я не знаю, имела ли она в виду то, что подчеркнуто мною, это знает только Светлана. Но для меня не суть важно, подчиняет ли автор замысел некой идее, или идея четко ложится в его авторский замысел: в одном случае это говорит об уме и знании, в другом – об интуиции, и я не готов решать, что важнее, что первично.

Мне понравилось то, что при всей внешней разности характеров брат и сестра все время являют миру свою глубинную схожесть. Наиболее ярко это видно в эпизодах с их временным одурманиванием мифическими персонажами. Упоение любовью-страстью «навеянной», к сказочным персонажам: как брат-сестра равно поддаются обману! Ревнуют и борются с противниками собственной любви друг к другу, сражаются страстно, притом каждый безгранично сомневается в своих силах, черпает их в другом. Мужчина и женщина, которые вместе словно составляют одно существо, потому что близки духовно и по крови. Это ведь вновь архетипический сюжет. Зеркальное отражение друг в друге, заявленное изначально, подтверждается сюжетно.

Но от любви друг к другу, включающей инцест, брат с сестрой (по крайней мере, на момент моего прочтения) автором будут спасены. И это, с моей точки зрения, хорошо. Архетип архетипом. Но веломри в достаточной мере люди, чтоб вести себя как люди. Быть может, инфантилизм Лайсве и ее невероятная чистота и наивность, почти сказочные, уберегут; может, паре еще суждено пережить горячку признаний, а как долго будут они ходить над краем пропасти, вообще неизвестно. Интрига сохраняется, читатель настороже. Что возобладает: архетип или социум? Мне это многое скажет об авторе. Пока же перевес явно на стороне социума: и Вейас понимает «греховность» своей любви, и с каждым шагом поднимает ее все выше к духовному, «отставляя» физическую сторону. И Лайсве со своим отличием в одной лишь букве имени, сильна даже неведением своим, и стремится к Безликому…Браво, Светлана! Схожесть даже в разном, это еще сочинить надо было, прочувствовать! «Я – это ты, ты – это я», и, однако, даже делая одно и то же, мы идем разными путями. Как достоверно это получилось!

Еще одна положительная сторона работы: непохожесть ее миров на все остальные фэнтезийные миры. Условия соблюдены, мы в мире, похожем на средневековый. Есть некие силы у героев, превосходящие любые нормальные, есть и законы вновь создаваемого автором мира, с которыми читатель знакомится в ходе квеста, буквально вместе с героями. Все есть, но оно другое!

«Попавший в ловушку ветер застучал, спускаясь по трубе, и вырвался белёсым туманом из отверстий у алтаря, оставив на камне сырые потёки. Вот он, наш покровитель, незримый и безымянный – ветер». «Брат мой, ветер», – будет шептать героиня в самые трудные моменты жизни. Средневековье средневековьем, у него свои корни, европейские, а в этом призыве Лайсве слышится славянское язычество. «Ветер, ветер, ты могуч», – вот что слышится. Да и язык, язык, в котором «кулема», «остолоп», «горевестница», «суженый» (последний к тому же еще по смыслу и ряженый!), он ласкает мне ухо. Как же органично сливается все (при всем разнобое!) в один оркестр, где налицо еще и милорды, рыцарские ордена, чуть ли не салический закон, и костры инквизиции (ордена). Только прочти работу Гольшанской в переводе, допустим, английском, не зная автора, и все равно угадаешь славянские корни. Нечто этакое, неуловимое, поскольку «остолоп» и «кулема» все равно непереводимы. И меня это неуловимое радует. Не в смысле квасного патриотизма, а в силу некоей эмоциональной реакции: я здесь дома, хоть все – иное…

В работе Светланы есть оборотни и маги, куда же без них. Но и в оригинальности автору не откажешь, она на примитиве всеобщем не остановилась. Есть еще и вельвы, и гули, и вэсы, и варги, и духи Тэйкуоли, и туаты, и Ночные Ходоки, и холмовые шавки, а также расцветает во всей своей красе Червоточина. Фантазии автора конца и края нет, кто-то из ее героев, ко всей своей разносторонности, еще и телекинезом-телепатией владеет. Пусть не обо всех из них я узнал все, чего душа просила, но многие, многие демоны и духи стали мне известны. Совершенно очарован Кассочкой, мне бы такую лошадку-демона, мы б с ней покатались!

Ох, и погулял я с автором вдоволь нетореными тропами, несмотря на грозное предупреждение-аннотацию, но выжил я, и закрыл последний лист. Я хочу сказать: мне было интересно. Конец этой части романа не удивил меня; не мог же я ждать, право, что все закончится веселым пиром — свадебкой. У героини весьма высокие запросы, они редко совпадают с тем, что готова выдать жизнь в сухом остатке. У меня, правда, не возникает сомнения, стоило ли ей ходить нетореными тропами, чтоб получить то, что получено. Конечно, стоило; наши мечты так мало похожи на то, что за ними на самом деле, но разве это основание для того, чтоб не мечталось? Из того же Руставели: «Жалкий обморок и слабость – их ли ты зовешь любовью? Не приятней ли миджнуру слава, купленная кровью». Куда уж лучше получилось у Лайсве, чем могло бы: жить в притворных объятиях Йордана замороженной селедкой. Потом, спасибо Светлане, продолжение-то следует, и мир частично спасен, это немаловажно. А уж для меня, путешественника, лишенного нынче возможности путешествовать, как все это было необходимо, куда там Лайсве или Вейасу!

Я благодарен Светлане еще и за то, как оформлен и подан текст. Да, мне нравится и разбивка по главам: как положено, с интригующим концом, чтоб нестерпимо хотелось читать дальше. Но я о другом: он «причесан» в соответствии с правилами орфографии и пунктуации. Лишь

изредка попадается то, что вызывает несогласие.

Правда, это вплоть до 26 главы. Дальше корректор устал вычитывать. Если это сама Светлана, то – снимаю шляпу. Все равно отлично, но начиная с двадцать шестой – перечитайте и доведите до ума, Ваша работа этого стоит. Чтобы не быть голословным, и чтобы Вы мне поверили, собрал несколько примеров ошибок и описок, но их гораздо больше. Я помещу их в комментариях или пошлю по почте, если не возражаете, зачем они читателю рецензий, на которые к тому же объявлен конкурс? Его, читателя, беречь надо. Вот, например, два слова в конце работы Светланы, «Продолжение следует», меня как читателя весьма бы обрадовали. В комментариях и ответах к ним, в стихах Ирины Зауэр, в самом финале романа я это обещание нахожу. Но предпочел бы именно эти два слова как реальное обязательство автора перед нами. Так хочется верить, что все еще впереди, поберегите меня, Светлана.

Вот уже два автора, две работы, которые доставили мне редкое удовольствие. Удовольствие с умным собеседником пообщаться, отлично вечер провести, подумать. Говоря честно, я приятно удивлен уровнем того, что заявлено на конкурс: очень впечатляет. Убеждаюсь в том, что сайт «крепкий», талантливых людей тут много. Светлана Гольшанская из них, несомненно. Встреча с талантливым человеком всегда радость…