Дарья Леднева. Рецензия на «День Гондваны» Евгения Пышкина

Ссылка на конкурсный топик

История-припоминание. Это история о мифе, рассказанная автором-мифотворцом. Это история о воспоминании, о вспоминании себя, о поиске сути, о сознании. Миф о древней Гондване. Миф о Хаосе и Матери Мира, миф о созидании и разрушении. Миф о Духах. Миф о сотворении людей. Миф о конце. Миф о начале. Каждое слово – это миф. И миф этот пронизан мудростью. Атмосфера неповторима и выдержана от начала и до конца текста.

Здесь нет бурной динамики, но есть тихое, постепенное погружение в себя, в воспоминания, когда тонешь в глубоком озере и завороженно смотришь, как солнечный свет преломляется в воде. Это ностальгический текст. Никто из нас никогда и не был в древней Гондване, но все мы о ней тоскуем.

Сначала кажется, что перед нами нагромождение красивых, но не связанных между собой мифов и воспоминаний. Но все осколки складываются в целое. И в центре этой картины — Сатх Ной. Один из древних духов, перевоплощающийся в людских телах, вобравший в себя сны, воспоминания и знания. Вокруг него – борьба Хаоса и Матери Мира.

— Ну, вы как дети, — Матерь Мира заговорила полушутя полусерьезно. — Старейшина и двое юношей, «Книга Начал», Вирн Кой, пророчество о сыне богов, Фабиус в конце концов — вся эта хитрая вязь лишь для того, чтобы отвлечь внимание Хаоса, чтобы разбудить твою глубинную память, Сатх, чтобы ты поверил в свою особенность. Дар у тебя есть, но все я это затеяла ради того, чтобы господин небытия решил, что я хочу сделать из Сатха Ноя идеального правителя. Ведь ты мудр, только еще не вся мудрость проснулась в душе. Хаос, следуя своему древнему инстинкту, приложил все усилия, чтобы помешать мне и чтобы ты не перешел в касту государственных вельмож. Тем самым Хаос направил тебя, сам не желая того, на верный путь. Твой путь.

В истории нет динамики, только размеренное течение воспоминаний. Но, что неожиданно, последняя глава – полна на сюрпризы. Борьба Хаоса и Матери Мира разрешается вот таким манёвром. Всё, что мы прочли, был обман, так Матерь Мира обыграла Хаос. Здесь есть динамика, интрига, но всё это остаётся за кадром.

Важны воспоминания Сатха Ноя, важна мудрость, которую читатель должен постигнуть вместе с героем.

«— Что есть судьба? — настойчиво спросил старейшина. — Судьба — это там, где я не могу, где я не сумею ничего исправить. Каждый человек смертен, он не избежит этого. Вот это мы и называем судьбой. Ответьте себе на вопрос: могли мы убить одержимого Хаосом? Могли два человек в смертельной схватке с хищником выйти победителями? Я скажу: и да, и нет. Там, где вы были несколько мгновений назад, идет грань между «я могу» и «судьбой». Величие каждого человека не в том, чтобы следовать судьбе или самому творить ее. Величие в том, чтобы пройти по той грани, разделяющей судьбу и волю людей, скользнуть по лезвию жизни».

 

«Иногда то, что считается сном, таковым не является. Бывает, что это просто видение».

 

«Я думаю, потому, что во фразе «творить зло» заключено противоречие. Зло — разрушение, а творчество сродни созиданию».

«Человека определяет культура, к которой он принадлежит».

«Если волшебство произошло на твоих глазах, глупо отрицать его. Я только хочу сказать иное: вверяясь чуду, мы склонны становиться его рабами. Чудеса заслоняют нам истинную картину мира, скрывают суть человеческую, и мы все время будет ждать от избранного чего-то необыкновенного, но ведь он пришел в этот мир не для фокусов».

 

«Люди будут верить в чудеса, а не в меня. Пойми, первична вера, а чудо вторично. Волшебство есть плод обоих сторон: человека и божества. Если среди них нет взаимной веры, то чудо разрушит все связи. Человек будет всегда ждать и надеется на него, ведь хочется получить толику готового пирога, не прилагая усилий».

«Апофеоз власти — это всегда ее конец»

 

«Чудо бессмысленно. Не поклоняйся ему. Чудо — пустое место, если оно лишено основ».

«Что важнее, их имена, или их дела?»

 

«Я хочу сказать: велик властитель и велик человек, но это не дает ему право вседозволенности, а наоборот накладывает ответственность за совершенные поступки. Ведь они касаются великого множества людей. Людей не только живущих сейчас, но и их потомков. Те, кто стоят ниже властителя, находятся под его опекой, властитель должен оберегать их. А те, кто наравне с ним, должны быть равноправны».

Для чего этот текст? Для атмосферы. Для медитации. Вдох-выдох. Погрузиться в себя, вспомнить себя. Это море, и в него нужно погрузиться. Просто перестаньте барахтаться и пытаться выплыть. Отпустите. Битва Хаоса и Матери Мира неважна, без разницы, чем она закончится или не закончится. Нужно утонуть в самом себе, в медитации, в философии, и вдруг прозреть.

Да, здесь нет чёткой стройной структуры, мы купаемся в потоке воспоминаний. Кого-то это смутит. Потому что, если воспринимать этот роман так, как обычно, ловя сюжет, интригу, характеры – ничего не получится. Читать должен отрешиться от всего.

Стилистические моменты, которые мне понравилось:

Камень влажно поблескивал.

следом за шелестом прозвучал тихий мужской голос, такой бархатный и нежный, как сам южный вечер, что терпким настоем обволок мир.

История — ветер, а сказание — легкое перо, скользящее по воздуху. Одно его нежное движение — перо летит сквозь время, так и миф передается из уст в уста, от одного человека к другому. Рассказ прозвучит вечером у очага, и чуткое сердце запомнит и пронесет сквозь годы.

Но в то же время есть и стилистические банальности:

Вопросы посыпались, как из рога изобилия.

Я не могу сказать, понравился мне роман или не понравился. Правильнее сказать – атмосфера бесконечных воспоминаний, перевоплощений, снов, припоминаний, ностальгии – меня зацепили.

Но текст не для широких масс. Из-за отсутствия структуры, многочисленных персонажей, имён, отсутствия конфликта (он как бы есть, но за кадром, конфликт Хаоса и Матери Мира) – историю сложно воспринимать.

Это текст, чтобы немного пофилософствовать и вынести слегка мозг. Поймать атмосферу. Схватить нечто незримое, что витает вокруг. Закрыть глаза и слушать себя. Это не про сюжет или героев история. Это про ощущения и чувства.

Осталось прикосновение лёгкой грусти.