Два сапога, размер № 26. Работают бэты

Итак, мы получили восемь замечательных сюжетов, которые ждут — не дождуться своих финалов.

Бэты, читайте, наслаждайтесь и дописывайте, ждем Вас. Работы собираем до следующей среды, 19 ноября, 20.00

На сегодня, понедельник, прислано четыре готовых рассказа. Осталось два дня. Все все успевают?

Общий объем законченного произведения (альфа плюс бэта) не более 5.500 знаков с пробелами.

Внеконкурс может дописывать любой участник (и не участник тоже). Готовые произведения можно присылать ЛС ведущим.

Вдохновляет нас вот эта картинка

Итак, что у нас есть:

—

альфа №1

В некотором царстве, некотором государстве жил был рыбак. Звали его Степаном. Была у него жена Анфиса, красавица, умница, и по дому мастерица. Всяка работа в её руках так и спорилась. В избе чистота и порядок, и пирожки в печи румяные, а уж в семье лад да любовь. Добрые люди, глядучи на них, радовались, худые – завидовали.

Да видать, сглазил кто-то. Стала вдруг Анфиса хворать и чахнуть. Степан её по лекарям да знахарям – да всё без толку. С каждый днём Анфисе только хуже.

Однажды возвращался Степан с рыбалки, а по дороге ему нищий встретился. Сжалился над ним рыбак – подал копеечку.

— Спасибо тебе, добрый человек, — молвил нищий. – Подскажу я тебе, как горю твоему пособить. Есть за морем, за горизонтом замок воздушный. Живут в нём две сестрицы – День и Ночь, друг на дружку, будто две капли воды, похожие. Коли различишь, которая из них День, а которая – Ночь, любое желание твоё исполнят. А не различишь – с высоты небесной сбросят, и разобьёшься ты о сыру землю.

— Как же добраться мне до замка воздушного? – спросил Степан.

— Дождись ночи, — отвечал нищий. – Когда взойдёт над морем луна полная, бери лодку да плыви по лунной дорожке, никуда не сворачивай. На рассвете найдёшь ты замок воздушный.

Поблагодарил Степан нищего и стал ночи дожидаться.

Лишь только показалась над синем морем луна, взял рыбак лодку да по лунной дорожке и поплыл. Долго плыл, покуда не рассвело. На рассвете стала дорожка лунная ввысь тянуться, а Степан знай себе, на вёсла налегает. Лодка его всё выше и выше поднимается.

Вскоре земля далеко внизу осталась. Оглянулся Степан – кругом синева небесная да облака барашками. А вдалеке замок виднеется, большой, высокий.

Причалил Степан к облаку да прямиком к замку направился. Наконец, показались ему ворота дубовые. Постучался – они перед ним и растворились. Навстречу ему вылетели птицы белокрылые. Прокричали что-то да обратно в замок. Летят вперёд, дорогу гостю указывают.

Шёл Степан за ними, покуда не вышел на балкон широкий. А на перилах две девицы сидят, как две капли воды похожие. Поди-ка узнай, кто есть кто.

— Кто ты и зачем пришёл? – спросила Степана одна из девиц.

Ей с поклоном рыбак отвечал:

— Рыбак я простой, Степаном зовусь. Смилуйтесь, красны девицы, жена моя, Анфисушка, хворает тяжело, совсем помирает. Пришёл я здоровьица для неё просить.

— Благое пожелание, — ответила девица. – Только сперва загадку-то отгадай. Которая из нас, сестриц, День, а которая – Ночь?

Крепко задумался Степан.

альфа №2

Наследная принцесса Воздушного королевства Аннилия Савуйская Вторая смертельно скучала. Было обычное утро, без каких-либо праздников, без официальных приёмов и балов, поэтому этикет обязывал её принимать участие в обязательной королевской работе: ткачеству одеяний из природы.

Её мать, Невелина Савуйская Первая, относилась к делу с чрезвычайной серьёзностью. Тонкие пальцы деликатно выбирали материю из окружавшего их мира — воздух, воду, траву или цветы — и связывали полученные нити между собой, получая плащи, туники и платья. Кроме врождённого искусства, доступного только женщинам королевского рода, Невелина обладала и изысканным, утончённым вкусом. А также невероятным терпением. Аннилия начинала засыпать уже на десятой минуте, хотя ничем особым не занималась: наследной принцессе предписывалось держать зеркало, дабы королева могла черпать материю и одновременно видеть творение своих рук.

Аннилия встряхнула светлыми кудрями, чувствуя, что начинает клевать носом. Совершенно непонятно, из-за чего знать обожает эти природные одеяния?! Сама она терпеть не могла ни воздушные туники, щекотливые и неприлично-невесомые, ни луговые платья, пропитанные тяжёлой смесью цветочных ароматов, ни ручьёвые плащи, издающие изящное звонкое бульканье при каждом шаге… Но, опять же этикет заставлял её, наследную принцессу, носить неудобные вещи, сотканные матерью.

Зеркало в её руках — затейливая дорогая вещица из Нижнего мира — дрогнуло и поймало полированной поверхностью солнечный луч, который Невелина сосредоточенно пыталась вплести в облачную шаль. Яркий золотистый огонёк вспыхнул на потолке террасы, пробежался по распахнутым окнам и кружевным занавескам и остановился на волосах королевы. Та в ужасе вскрикнула:

— Аннилия! Разве нельзя быть осторожней?!

— А что я сделала? — буркнула та. — Солнечный зайчик, ничего из ряда вон выходящего.

— Неужели я не рассказывала тебе, что может случиться из-за простого солнечного зайчика во время ткания одеяний из природы?

Аннилия удивлённо покачала головой.Королева встала, лёгким движением пальцев освободив связную ниточку облака:

— Прервёмся. Садись рядом со мной и слушай. Это случилось, когда я была наследной принцессой, как и ты. Я держала зеркало, а моя матушка, покойная королева Пеларин Четвёртая, ткала чудную накидку из капель утренней росы…

альфа №3

… А хорошо у нас в Раево! Солнышко светит, птички поют. Душисто пахнет травой и пми цветами.

В Раево у меня жена и дочка живут. Там для ребёнка и любимой женщины — самое место!

Лилиса любит за животными ухаживать. Коты, косули, даже черепахи так и тянутся к ней, чтобы получить кусочек ягодной ириски из её рук.

А ягодные ириски делает моя жена. Хорошо делает, вкусно! Она всё делает хорошо…

Я в Адинске по ним скучаю. Работаю я там. Будь она неладна, эта работа! Но надо же семью кормить…

Адинск далеко от Раево — в параллельном мире.Люди там жестокие, алчные, завистливые, глупые… Да и войны не прекращаются!

Там солнце — редкость. Вечно то дождь, то снег…

Единственным средством связи между мной и моей семьёй является Зеркало. То есть, оно, конечно, не совсем зеркало… Просто я сконструировал его, использовав зеркальный принцип отражения сиюминутной реальности с…

Ну, да это вам ни к чему…

Не часто мне удаётся побывать дома. Последний раз удалось вырваться… Работы невпроворот!

— Как вы там?

Жена довольно потягивается под покрывалом. Проснулась только что, что ли?

Это не совсем обычное покрывало. Это — пятимерный многослойный отражатель реальности. В данном случае — реальности Раево. Слои на нём — это розовая облачная гряда на утренней зорьке, звёздное ночное небо… Тюльпаны на большой лужайке посреди Раево, тяжёлые хлебные колосья… Грозовая ушедшая туча, побеждённая ликующей радугой…

Это покрывало — сама жизнь Раево. А моя жена — хранитель этой жизни. Она следит, чтобы всё росло, жило!

Моя любимая улыбается мне в зеркало.

— Угрюм не надоедает?

Угрюм — это наш сосед. Неприятный тип, скажу я вам. Вероятно, был адинской ищейкой. Он постоянно крадётся по Раево, что-то вынюхивает…

— Он вчера птичку убил! — взволнованно сообщает Лилиса и выхватывает у мамы зеркало.

— Не удивлён. От этого старика всего можно ожидать!..

— А ещё он потоптал мои фиалки под окном! — добавляет дочка. — А так у нас всё хорошо… Ты скоро к нам перебросишься?

— Дел много, — вздыхаю я.

— А ты скажи им: «Я домой хочу сильно!»…

Внезапно я увидел, что моя жена, чего-то сильно испугавшись, начала суетливо кутаться в покрывало.

Да так сильно его натянула, что потянула за собой лоскут неба над Раево!

Я услышал, как испуганно запищала Лилиса: она до сих пор держала в руках зеркало.

— Что там у вас?! — забеспокоился я. — Ну? Не молчите же!

Жена в панике уставилась на что-то за спиной Лилисы.

На оторванном куске неба показалась тревожная бледная луна.

Зеркало заходило в руках моей дочери ходуном.

альфа №4

Клотильда торопилась дошить платье. Волшебная игла Ариадны сверкала и выбрасывала мерцающие огоньки, которые скрепляли любую материю. Богиня Неба не особенно любила танцы и званые вечера, но недавние обстоятельства не оставили ей выбора.

— Дорогая подруга, бал уже начался, — Ариадна появилась в нежном паутиновом платье, почти прозрачном и бесстыдно обтягивающем. Нить лунного жемчуга излишне приковывала внимание к и без того шикарному декольте.

— Твоя игла – чудо! В этот раз я даже успею согласиться на танец с каким-нибудь милым божком. – Клотильда улыбнулась. Ариадна нравилась ей. Серьезная и заботливая Богиня Судьбы оставалась далёкой от интриг и проказ скучающих богов.

— Тогда догоняй!

Платье было готово. Лоскуты небесной лазури, звездной россыпи и трепетного заката спадали многочисленными оборками и загадочно переливались.

Надев золотистые босоножки из искрящегося солнечного света, богиня поспешила в Зал Веселья.

Прошлой ночью с неба исчезла звезда Альмира, далекая, едва видная, но столь любимая Клотильдой. Узоры звездной пыли подсказали, что кражу совершил незнакомец.

Да, Богиня Неба перестала следить за появлением и восхождением новых богов, но такую возмутительную выходку было невозможно простить!

На этом вечере Клотильда поклялась разоблачить вора и жестоко его покарать.

Надеясь, что звездная пыль выявит злодея, богиня вступила в гигантский зал.

Тысячи зеркал и свечей, прекрасных растений, обвивающих мраморные колонны. Пение райских птиц и чарующая музыка вальса наполнили сердце Клотильды радостью и беспечностью.

Платья богинь пестрели самыми невероятными красками, драгоценностями и убранствами.

— Можно пригласить Вас на танец? – перед Богиней Неба появился усатый щеголь в атласном фраке.

«Сколько же здесь новеньких». Клотильда вздохнула и широко улыбнулась. Подбросив в воздух щепотку звездной пыли, она протянула руку партнеру.

альфа №5

— Маш, посмотри на себя в зеркало, нравится?

— Лиза, да ты с ума сдурела? Как такое может нравится? Зима-лето-зима-лето-ночь-утро-урожай…

— Солнышко, не сердись, все так старались, так старались… мы все тебя очень любим!

— Лизуня, да ты хоть понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Это же с ума сойти… И потом все будут претензии предъявлять: ты не так идёшь, у тебя грация не та, ты совсем не ценишь нашу заботу! Знаю, знаю, не первый день живу на этом свете, и даже не второй!

— Машенька, не злись, тебе вовсе не надо волочить за собой весь этот шлейф неудач, воспоминаний и прочей чепухи. Смотри на мир шире – было и прошло, столько всего проходит вообще бесследно, а у тебя всегда будет возможность, будет возможность…

— Лизавета, здрасьте, сама то хоть поняла, что сказала? Я теперь, по твоему, буду всю эту лабуду на себе таскать? Нет, Лизанька, ты не в себе. А я, а я не в этом платье, вернее я не вся в этом платье. И опять неправильно, я то в нём вся, только оно не всё на мне, ещё много и много чего остаётся. И что, мне теперь так и никуда из него? Шаг влево — шаг вправо, прыжок на месте – попытка улететь?

— Машка, не трынди! У тебя Миссия! Ты, хоть не мессия, но мессионерка! Ходить тебе в нём не переходить! А я всегда следом. И если что – рядом! Вместе мы не пропадём!

Оставим за скобками этот совсем не злободневный диалог сестёр, вынужденных проводить время в невинных девичьих забавах и взглянем на вопрос шире, гораздо шире. И представим себе то, что никак нельзя не представить, глядя на эту пастораль.

альфа №6

Высокий крик, безвестный звук. Все думали, что он был как все те безумцы, что могут волноваться из-за жестокостей судьбы. Но он был другой. Они смотрели на него унылыми, но вопрошающими глазами: «Прыгнет или нет?», да он и сам тогда не знал.

Всё началось, когда он смазал жизнь. Разом. Вопреки всему. Выплеснул разом весь стакан. И тарелка холодца очертило лицо его кары. Прошёлся волной звон железной чешуи и он понял — его зовут. Его звало прошлое и будущее, его угнетала серость окружающих лиц. Они должны были постигнуть.

И вот он стоит на крыше девятиэтажки спокойно перекатываясь с носка на пятку и заложив руки за спину.Холодный ветер обдувает лицо, плоские облака нервно шевелясь, как огромные белые скаты вдали не вызывали ни грамма жалости. Восходящее утреннее солнце, так вообще заставляло лишь презрительно щуриться. Что оно там забыло, у нас? Ничего у нас хорошего для него нет. Пусть бы подольше на своей утке над Навьим Царством поплавало. Ну, приплыло, так пусть получает.

Толпа внизу всё собиралась все те, кто вышел на работу с десятиминутным запасом все эти десять минут будут стоять и смотреть, если, конечно, бесплатный цирк с суицидом не уедет быстро и не кончится так же быстро. Напряжение нарастало — объект всеобщего внимания явно прыгать не спешил.

Тут стоявший на крыше отступил на шаг назад, толпа зароптала и начала суетиться в сторону расхождения, когда наш герой с разгону выпрыгнул с крыши и под практически нереальной траекторией полетел вперёд. Толпа замерла — сейчас будет весело, сейчас будет кровь.

Но всё оказалось не так просто. Неведомый прыгун вцепился прямо в небесную твердь и как рванул её вниз! Твердь затрещала, разошлась по швам и на разрывающимся обрывке объект всеобщего внимания спустился обратно на площадку перед домом.

альфа №7

— Ой, мама, какая ты красивая. Новое платье? – Олеся восхищенно замерла, сидя напротив с большим зеркалом в руках.

— Новая реальность, — я улыбнулась, и половчее приладила полоску небесной лазури на груди.

Это была наша любимая игра – превращать друг в друга вещи, называемые одинаково. Сегодня моей темой стала «Материя». Сотканная из прохладных струй водопада, нежной первой зелени, перистых облаков, дворцовой мозаики и ещё нескольких полосок ткани реальности, материя моего сарафана смотрелась и правда неплохо. Но чего-то не хватало. Я внимательно оглядела себя, пытаясь понять, откуда взялось ощущение незаконченности. Туфли? Нет, такой длинный подол идеально скрывает босые ноги, которыми приятно ступать по нагретому полуденным солнцем полу веранды, на закате по кромке прибоя и ранним утром по росистой траве. Украшения? Тоже нет. То, что хорошо на королевском балу, совсем неуместно в кругу семьи, на природе, где не нужно приукрашивать, достаточно открыть естественную красоту.

Дочка поняла меня без слов, отложила зеркало и спрыгнула с перил прямо в сад. Через минуту вернулась с веточкой жасмина, который в её ловких руках стал заколкой, завершившей образ.

— И какой омоним ты загадала? – кажется, сегодня впервые Лисенок меня переиграла. Её ход был идеальным завершением партии, при этом я не смогла прочитать скрытый подтекст. Ну не может же смысл быть прост и прямолинеен, типа я стала похожа на певицу Жасмин. Нет-нет, так «в лоб» моя малышка не играла даже в раннем детстве. Всегда она мыслила нестандартно. А уж сейчас, когда недавно открывшиеся способности позволяют ей видеть суть на нескольких уровнях сразу и оценивать вероятности на десяток ходов вперед…

альфа №8

Художница — так она представилась Элль — сидела на деревянном маленьком заборчике, прислонившись к высокому столбу, обвитому цветущей лозой. Нежно белые локоны касались гладких хрупких плеч, а короткие ножки свешивались вниз. Наряд её был не менее великолепен, чем его обладательница. Сначала девочка подумала, что это необычная и красивая розовая юбка, но когда она заметила остальную часть наряда, — на которой было изображено множество рисунков цвета пламени и радуги, бежево-белой плитки и оранжевых, зелёных листьев, синего моря и чистейшего голубого неба, серой угрюмой тучи и мягкого белого снега, — замерла в жутком трепете.

Женщина не смотрела на девочку и не обращала никакого внимания. Она была занята. Каким-то чудом Художница притянула небесное полотно поближе к себе, схватилась за его конец и оттянула так, словно срывала старые обои, после чего изящно прикрылась им.

На месте украденного кусочка, к удивлению девочки, не было пустоты. Совсем, наоборот, за ним показался яркий, жёлтый месяц и тёмно-синее, вечернее небо. По другую сторону тонкой, казалось бы, бумажной стены, царствовала глубокая волшебная ночь.

Элль ошарашенно моргала карими глазками, которые будто хрусталики отражали всё это великолепие, отчего и блестели так живо и искренне детским восторгом. Милое наивное лицо застыло в немом… сомнении — она не могла поверить, что всё происходит наяву — ведь и странная женщина, и небо, и этот чудный наряд казались волшебным сном. Ещё недавно Элль спала в своей уютной кроватке, а теперь…

Девочка подошла к Художнице и коснулась её длинного разноцветного наряда. Та вздрогнула и повернулась. Элль зажмурила глаза из-за слепящего света, который исходил от ангельского лица женщины.

— Что ты хотела спросить, милая? — ласково обратилась к девочке Художница, поигрывая своими идеальными локонами.

А теперь самое интересное, распределение альф и бэт.

Автор альфы №1 дописывает №2

Автор альфы №2 дописывает №5

Автор альфы №3 дописывает №4

Автор альфы №4 дописывает №7

Автор альфы №5 дописывает №6

Автор альфы №6 дописывает №3

Автор альфы №7 дописывает №8

Автор альфы №8 дописывает №1

и внеконкурс, который может дописать любой участник

— Тебе нравится? – Ольга кокетливо глянула в зеркало, затем повернулась к подруге.

Платье и впрямь было очаровательным и сидело на её фигуре будто по мерке сшитое.

— Замечательно! – воскликнула Зоя. – Ты в нём как настоящая королева!

— С трудом от папы спрятала.

Зоя иногда завидовала подруге. У неё отец капитан, а значит, семья вполне обеспеченная. У них красивый дом в два этажа, с террасой, откуда как на ладони видно синее море со скалистым берегом и кораблями. Внутри пол выложен мозаикой из гальки. Сама Зоя о такой роскоши не могла и мечтать.

Но Ольга как-то призналась, что сама ей завидует. «Твой отец такой добрый и заботливый, так хорошо тебя понимает! Если бы мой хоть иногда понимал нас с матерью!»

Это было правдой. Отец Ольги требовал от своих домочадцев полного подчинения. Даже купить безделушку без его согласия считалось чем-то вроде государственной измены. Зоя однажды своими ушами слышала, как он сурово отчитывал Ольгу за мотовство. Довёл бедняжку до слёз.

Сегодня хозяин обещал вернуться лишь к вечеру, поэтому Ольга не торопилась переодеваться. Вместо этого она уселась на перилла террасы напротив подруги.

Так хорошо было отсюда при свете полуденного солнца смотреть на море, на синее небо и беседовать о своём, о девичьем! Зоя, уже давно признавшаяся подруге в своей любви к Константину, теперь пыталась понять, какие чувства испытывает к ней самый лучший человек на свете.

— Ты бы видела, как он вчера на меня посмотрел! Его глаза…

Неожиданно стало темно. Солнце скрылось за тёмным бархатом неба. Вместо него теперь сияла острая луна.

— Ой, что это? – удивилась девушка такому быстрому наступлению ночи.

— Где? – спросила Ольга.

— Да вот, смотри…

Так же неожиданно день снова вступил в свои права. И только кусок неба отчего-то оставался тёмно-синим, сумрачным.

— Видишь, вот здесь?

— А что здесь?

— Да вот, небо тут тёмное. И луна.

— Не вижу я никакой луны, — ответила Ольга. – Сейчас же день.

И вправду, через минуту тёмный лоскуток слился с остальным небом, и ничто более не напоминало о внезапно наступившей ночи.

— Наверное, мне показалось.

Зоя хотела было снова вернуться к разговору о Константине, но вдруг из дома послышались тяжёлые шаги.

— Ой, это папа!

Шаги тем временем стремительно приближались, и вот на террасе показался хозяин. Ольга смешалась, будто застигнутая на чём-то непристойном, неловко пытаясь руками прикрыть платье. Зоя посмотрела на капитана.

Он был не один. За его спиной стояла какая-то фигура в чёрном плаще. Лицо её было скрыто капюшоном.

«Боже, кто это?» — испуганно подумала девушка, неожиданно почувствовав могильный холод.

Фигура тем временем костлявой рукой откинула капюшон с лица. Вместо лица показался череп. Пустые глазницы зловеще сверкали. Зоя закричала.