Два сапога №48: Продолжение! С обувкой у нас вышел полный порядок. Получила первую па-а-ару! Завидуйте!

Над землёй стелился густой плотный туман. Но он не смог скрыть мутные огни, едва видимые в непроглядной серой взвеси. Иврик обрадовался: наконец-то выбрался из болот, добрел до жилья. Можно согреться, высушить одежду и, главное, поесть. Хотя бы чего-нибудь. Пусть будут огрызки яблок или корки сухого хлеба.

Иврик собрался с силами, преодолел несколько пологих холмиков, перелез через упавшие стволы елей, еще раз черпнул сапогами по самые края болотной жижи и нашел таки начало сухого берега. Рассвет слегка разогнал ночной туман и Иврик понял, что перед ним странное сооружение. Высокая стена — частокол, сплошь увешенный черепами волков. Иврику пришлось пройти немалое расстояние, ощупывая руками толстенные бревна, пока он не наткнулся на проем в стене.

Если бы Иврику было куда идти, он бы не вошел в эти распахнутые ворота, сколоченные из необработанных досок и костей животных. Но в городе стояла такая тишина, что показалось — ничего страшного не произойдет. Не будут же молодого заблудившегося охотника убивать жители такого красивого городка, где дома с резными крылечками и башенками   при входе. Где по улицам от самых ворот проложены сухие настилы из досок.

Утро постепенно разгоняло туман. Светлело. Иврик прошел несколько десятков домов, но так и не встретил ни одного жителя.

«Что же они, коров не выгоняют, скотину не кормят?» — смутился Иврик. Но в городе не слышалось ни звука. Ни пения петухов, ни лая собак, ни скрипа уключин колодцев.

Улица, по которой медленно и неслышно шел Иврик, привела его к площади. Видимо, главной в этом городе. Иврик выбежал из темоты на свет и остановился, как вкопанный. Посреди площади сидел огромный волк. Он дремал. Глаза его были закрыты. А у его лап, свернувшись клубочком, прямо на земле спала девушка. Если волка Иврик попросту испугался, то красота девушки заставила его онеметь.

Было бы у него сто, нет, тысяча оленьих шкур, он немедленно бы отдал их за возможность приблизиться к ней, за счастье только коснуться её. Но только через некоторое время Иврик заметил, что русые косы девушки, частью лежащие на земле, уходят концами прямо в грунт. И похоже было, на первый взгляд, что земля этой площади втянула в себя волосы красавицы и крепко держит их.

В каждой стране есть город Выселки. Или Выселок.

Неважно.

Суть-то не меняется.

Город, куда ссылают всех, угодивших в опалу.

Даже строит этот город какой-нибудь неудавшийся аристократ, которого казнить вроде как и жалко, а терпеть при дворе сил больше нет.

Вот и отправляют его осваивать новые территории.

И осваивает. Что делать-то?

А дальше, видимо, чтобы скучно ему там одному не было, туда начинают отправлять неугодных.

Конечно, титулованных дворян не ссылают в такие городки.

Их либо сразу на войну, либо на плаху.

А вот каких-нибудь бывших торговцев, сделавших себе на этом состояние — самое то.

И вот городок разрастается. Начинается торговля. Может даже через него тракт какой-нибудь пройдет, если первый поселенец поумнее окажется.

Ну а если нет, то что уж тут поделаешь.

Ну в общем, разрастаются эти Выселки, разрастаются. Какие-то не очень умные люди вообще в него переезжают на постоянной основе.

Бог им судья, как говорится.

Ладно, разрослись эти несчастные Выселки.

А дальше-то что?

Ну, обычно дальше все просто. Выселки становятся самым обычным провинциальным городком. Где побогаче, где победнее. И никто и не вспоминает, почему город так называется.

Ну называется и называется.

Но. Для чего тогда я это все рассказываю? Да все просто. Живу я в таких вот Выселках.

Только ничего обычного в них нет.

А все почему? Да потому что господин Адельтьен (прадедушка мой по маминой линии, чтоб ему на том свете икалось!), мужчиной был невезучим. Ну вот от слова совсем.

Так все и думали.

Поэтому даже не удивились, когда его фактически сослали в самую жуткую на тот момент дыру — Квенские болота.

Ну, конечно, не в сами болота, но на их окраину. Мерзкое местечко, если честно, что тогда было, что сейчас осталось.

Но, несмотря на все его неприглядное окружение, город стал самым богатым во всей Империи.

Видимо, удача решила все-таки отыграться за все неудачи, которые перенес на своем веку господин Адельтьен. Потому что в болотах нашли золото.

Что началось! Император с поклонами приезжал, все придворные резко решили переехать в Выселки, несмотря на неприглядное название.

Но вот тут прадед вцепился в право управления городом просто мертвой хваткой. Это произошло всего за пару лет до его смерти, поэтому на деле городом давным-давно управлял его сын. Однако, к советам отца он прислушивался всегда. Не пренебрег он советом и тогда. И не прогадал — буквально через пять лет город стал в три раза больше, чем был при прадеде.

Город был так себе городишко. И история у него была бы так себе. Если бы не одно но. Случилось это но 22 сентября **** года. Через восточные ворота ( они же западные, северные и южные, ибо в городе были только одни ворота) в город вошел Остап Берта Мария Бендер Бей (извините, занесло) Сергей по кличке — Сеж, а по фамилии — Мозр (нет, правда, есть такая фамилия. он из обнищавшего рода польских дворян). В одной руке у него был фибровый чемодан, в другой, бывшая когда-то белой, перчатка. На голове видавшая виды фетровая шляпа (остатки былой роскоши). Город любил поспать и хотя было уже восемь часов и ноль-ноль минут, он зевнул, нехотя потянулся, перевернулся на другой бок и снова заснул. Восточные ворота ставшие Западными, угодливо замахали створками, предлагая молодому человеку незамедлительно покинуть территорию под названием — Землепупинск. Сэж Мозр, как всякий прохвост высшей категории, был готов к любому развитию ситуации, но такого пренебрежения к себе простить не мог.

Он повернулся спиной к Западным воротам, разыскал здание городской администрации, разбудил главу, этой самой администрации и предъявил ему мандат выписанный первым лицом стольного города Центральнобурга. Вяло пробежав глазами по строчкам предъявленного документа, глава недоверчиво переспросил.

— Это, точно вы?

— Точно, Я! — уверенно ответил Сэж.

— Что ж, вот ключи от вашего кабинета, зайдите в отдел кадров они вас зарегистрируют и оформят. Аванс получите завтра в кассе.

Сэж вышел в коридор, нашел дверь с табличкой «Дежурный Волшебник», повертел на пальце ключи, тяжело вздохнул и вошел в кабинет сквозь закрытую дверь.

В городе Силлвудтауне не жило ни одного человека на протяжении вот уже тридцати лет. И не удивительно — огромные стальные листы, которыми обивались при постройке здания, покрылись ржавчиной, а сам огромные монолиты зданий тянулись и вверх, заслоняя солнце почти что круглые сутки, и в ширь, перегораживая взгляд любого человека, привыкшего смотреть вперёд. Мрачная картина, ничего не скажешь.

Этим утром мистер Эдуард проснулся и поднялся с кровати. Все соседи смотрели на него с опаской, когда он втаскивал эту громадную штуку себе в квартиру. Впрочем, соседи на все увлечения мистера Эдуарда смотрели именно так.

Пискнул сигнальный чайник, телеграфный аппарат вывел «мистер Эдуард, жилец 3-го уровня, приступайте к выполнению своих повседневных обязанностей.» И мистер Эдуард отправился умываться. Для этого ему специально сделали покрытие из нержавеющей стали на лице и руках. Дальше последовал завтрак, и наш жилец 3-го уровня поместил внутрь себя небольшую коробочку с надписью «завтрак» и чиркнул спичкой. Мистеру Эдуарду предстояло отправиться на работу.

На самом деле, отправиться на работу означало 7 часов свободного времени, но мистер Эдуард любил свои обязанности. Соседи думали, что он просто хочет выслужиться до новой модификации, но всё было сложнее. Всем своим паровым сердцем, всем мозгом из шестерёнок и циферблатов, всей стальной душой мистер Эдуард любил людей и старался подражать им во всём. Директор Фабрики, глава всего города понимал, что без людей город обречён на смерть, и все они тоже. Люди боялись собственных творений и не показывались в Силлвудтауне. И Директор учредил должность жильца, который будет в рабочее время исполнять функции людей. С тех самых пор и выполнял мистер Эдуард свою задачу.

Как и любой человек, наш жилец 3-го уровня спешил к самому дешёвому бару у самой черты города. И тут произошло такое… Человек. Самый настоящий человек из плоти, крови, костей и волос. Мистер Эдуард остолбенел.

— В связи с особым цинизмом преступления суд приговаривает вас к высшей мере наказания.

Ноги и руки похолодели, от солнечного сплетения разошлись волны страха. А мой адвокат, проклятый законник, ничего не сделавший для облегчения моей участи, лишь аккуратно собрал бумажки со стола. Бросил пустой взгляд и скорчил рожицу: мол, ничего особенного, старик, так получилось. Не обессудь.

Захлестнула жалость к себе, но тут же дикая обида на несправедливость перехватила дыхание. Охранники, парочка «горилл» с тупыми рожами, не обращая никакого внимания на мои душевные терзания, бесцеремонно поволокли меня по узкой кишке коридора. Туда, где я закончу свою жизнь.

Дверь распахнулась, глазам предстало место казни — комнатушка без окон. А в центре не электрический стул, а скорее камера МРТ, куда меня заставили лечь. И тут же тоска, жалость, гнев, страх вдруг ушли, растворившись в полном безразличии.

Пронзила боль, резкая, обжигающая. Кажется, мои мозги решили поджарить на медленном огне.

И тишина. Боль исчезла. А с ней и все ощущения. Мерцающая голубоватая дымка. Но я не понимал, как могу видеть это. У меня нет глаз, рук, нет тела.

Чистилище заблудших душ?

Голос, идущий со всех сторон. Не громкий, не тихий, механический. Не понимаю, как я мог слышать его?

— Выберите локацию.

Локацию? Меня что, засунули в игру, вирт? Идиотизм!

Я едва не утонул в высоченной с острыми краями траве, и огромный Т-Рекс щёлкнул зубастой пастью прямо надо мной, обдав смрадом. Исчез. На фоне серого неба мрачно прорисовались стены готического замка. Распались с тихим шелестом в мириады пузырьков, чтобы вновь собраться в ажурные золочёные ворота, за которыми проступил изящный дворец. И тут же заклубились облака, из них вынырнул дирижабль. Величественно проплыл мимо. Исчез. Выросли высоченные башни-скелеты, пронзённые фиолетово-багровым светом неизвестной звезды. Будто сквозь меня пронеслись, оставляя за собой голубоватую дымку, летательные аппараты: обтекаемые, блестящие, чем-то напоминавшие дельфинов или китов.

И все картинки закружились в хороводе. Усилием воли я вызывал то одну, то другую. Но что выбрать? Прошлое, будущее? Средневековье, рассвет промышленной революции, или далёкое будущее? Азарт охватил меня. Хотелось обрести тело. И новую жизнь. Неизвестность пугала и манила меня. Мысленно остановил одну картинку и решился…

Город умирал.

Возрастом почти в два века, половину этого срока он провел в одиночестве.

Город помнил свои первые дни на этой планете, когда все системы были собраны, и его включили, почти вдохнули жизнь.

Тогда он был полон людей, в то время планету только начинали осваивать.

Город гордился своими людьми, о которых заботился, которых защищал. Чуть более двух тысяч человек. Он разговаривал с каждым…

Сейчас в доступной памяти осталось не больше десятка: даже на их эмуляцию расходовалось много ресурсов, остальные блоки памяти пришлось просто отключить.

О том, что он умирает — город понял спустя половину века после исчезновения людей и начала своего одиночества, когда два из пяти реакторов отказали из-за износа деталей. Проанализировав возможные варианты, город принял решение. Все имеющиеся в распоряжении дроны были активированы и отправлены на работы. Спустя неделю город имел два резервных источника: ветряные генераторы и солнечные панели. Резервные до той поры, когда последний реактор будет отключен, тогда они станут основными. Тогда город отключит почти все системы. И будет ждать. Его создали для людей. Он обязательно их дождется. Они вернутся к нему…

Если бы город был человеком, то сказал бы, что ему стыдно. Город не знал, куда делись все люди. Город пытался решить эту задачу, но так и не смог.

Всё началось с вируса, возникшего словно из ниоткуда. За первые же сутки половина систем жизнеобеспечения дали сбой, а справиться с вирусом не получалось. И не оставалось другого выхода, кроме как перезагрузить город, надеясь, что в процессе загрузки удастся избавиться от заразы…

Когда город очнулся — никого уже не было. Ни живых, ни мертвых. Люди исчезли. Никаких следов, кроме записей в памяти города.

Город искал. Дроны осмотрели каждый закуток в городе. Несколько месяцев зонды кружили над планетой в надежде отыскать следы — всё безрезультатно. А когда одним днем с десятком запущенных зондов разом оборвалась связь, город прекратил и эти попытки.

Помню, я в студенческие годы подзаработать почтальоном решил. Дело было летом, мне выдали велосипед — повидавший виды «Украину», спросили: город знаешь?

— Знаю.

— Езжай. Будь здоров!

Так я и колесил с полной сумкой газет и журналов. Город у нас маленький — знать особо нечего, зато райцентр — везде асфальт, кататься было — одно удовольствие. Подъезжаешь к забору, и сразу собачий лай, а за ним уже и хозяева показываются, сперва окошко занавеской моргнет, потом и у калитки встречают. Люди все разные, но я то молодой был дурак, все близко к сердцу принимал.

Довелось познакомиться с одной бабкой, странная по тем временам старушка. Смотрит в сторону, пока я ее пенсию пересчитываю, распишется, одно «здравствуйте» и «до свиданья» от нее и услышишь, а тут разговорилась, по имени меня называет, а мы-то и не знакомились.

— А что Андрейка, папка твой на водоканале так и работает?

— Работает. Наладчиком — говорю, — ну и если поломка…

— Да знаю я, знаю.

А на следующий раз и вовсе разговорилась, рассказала мне такую историю: водоканал у нас еще немцы обустраивали. Один из тех немцев (помню как она теребила платок, объясняя) был бабы Люси возлюбленным, а сама она, за такой выбор подвергалась жесткой травле со стороны всех друзей и близких. Так вот ее Петер, когда трубы по городу прокладывали, схоронил под землей одну вещицу…

Мильонина сидела на изогнутом карнизе балкона и, улыбаясь, смотрела на небольшой город, среди деревьев. Ветер развевал ее волосы, принося ощущение свободы и счастья…

Она была дочерью эльфа и жила в небольшой деревеньке далеко от сюда. Как-то, зайдя из любопытства в глиняные пещеры, пугавшие жителей деревни обилием летучих мышей, она наткнулась на узкий проход. Пройдя по нему немного, нашла игрушечный дом, сделанный из выструганных палочек. Кто его сделал и почему оставили здесь, так и осталось загадкой. Но он ей очень понравился, и Мильонина взяла это чудо себе. Разглядывая домик, восхищалась мастерством того, кто его сделал, и ей захотелось самой смастерить игрушечный город. Попробовала ножом выстругать из ветки аккуратную палочку – нож быстро затупился, и палка получилась кривой. Немного подумав, набрала глины из пещеры. Глина была мягкой, легко разминалась пальцами и первый маленький дом она сделала быстро, но, высыхая, он весь покрылся трещинами. Мильонина огорчилась, но не сдалась и стала добавлять в глину то, что, как ей казалось, сделает ее прочнее. Больше всего ей понравилось подмешивать опилки и хвою – глина начинала пахнуть лесом. Сгорая от нетерпения, она лепила дома, но такие, какими видела их в своих снах. Скоро вырос небольшой городок с овальными и узкими, как карандаши, тянущимися вверх домами со шпилями. Рядом с аркой, служившей входом, она разместила маленький бассейн с двумя дельфинами и песочную горку для детей. Круглый домик-кафе, с треугольными столиками возле входа, ждал своих посетителей. Набрав ягод, Мильонина растерла их и получила краски. Пачкаясь и смеясь от своей неловкости, раскрасила дома в яркие цвета, и город стал похож на радугу. Между домами положила плоские камни – получились дороги. По краям поставила, сорванные с растения хризонолия, цветы в виде колокольчика на длинной ножке, воображая, что это маленькие фонари. Получилось красиво. Мильонина так увлеклась строительством, что этого ей показалось мало. Принеся в дар колдунье все свое имущество, научилась заклинанию, которое превращала маленькие вещи в большие. И, перенеся слепленные домики подальше от деревеньки в лес, провела ритуал и… вот – она сидела на карнизе и смотрела на город, не зная, что делать дальше. Она его построила, сама, но он был словно мертвый.

— Здесь слишком тихо, — крикнула она громко, и эхо разнесло ее голос по пустынным улицам. Раздался резкий звук. Мильонина повернула голову…