Два сапога №32. С Днём кошек и котов! Второй тур.

А1Б8

Фильм про депортированных латышей оказался интересным. Следующий – про Гвидо Звайгзне – едва успел начаться, как неугомонные стрелки часов возвестили: пора.

Лариса тихонько покинула зал и засобиралась домой. Электричка-то хоть и не последняя, но мама, скорей всего, опять взялась за старое. А что Гвидо убьют – уже ясно из аннотации.

Полчаса пути до вокзала, ещё полчаса по железным рельсам мимо подмосковных ландшафтов – и вот уже родная платформа.

Девушка вышла из поезда и направилась к дому. Взглянув на дерево у соседней девятиэтажки, Лариса поняла, что опасалась не зря. Рыжая кошка сидела на ветке, задумчиво глядя вдаль зелёными глазищами.

— Мам, ты опять? – возмутилась Лариса.

Кошка глянула на неё смущённо, будто застигнутая на месте преступления.

— Давай слезай! Пошли домой, горе луковое!

Рыжая нехотя спустилась с дерева и, перебирая лапками, последовала за Ларисой.

Что за дурацкая привычка! Понравилось ей, что ли, быть кошкой?

Мать никогда не скрывала от Ларисы своего происхождения. Её детство и юности прошли в другом мире – параллельном, где правит магия, где драконы, феи и эльфы существуют наряду с простыми смертными. Единственная дочь короля, завидная невеста, она отказала принцу-колдуну. Тот, обидевшись, превратил её в рыжую кошку.

Так бы бедная принцесса и прожила всю жизнь, если бы однажды судьба не забросила в её мир молодого студента-медика. Отец Ларисы в те годы был достаточно любопытен, чтобы заглянуть в королевский сад. При лунном свете он увидел, как рыжая кошка сбрасывает шкуру и превращается в прекрасную девушку. Ещё он был достаточно смел и находчив, чтобы, обманув стражу, пробраться в сад и выкрасть кошачью шкуру…

Свадьбу играли уже в этот мире. Король безапелляционно заявил, что если принцесса решится выйти замуж за простолюдина, то она ему больше не дочь.

Это была любовь с первого взгляда и до последнего вздоха. Когда отца Ларисы сбил пьяный лихач, он только и успел прошептать имя жены.

После его трагической гибели мать, перебирая вещи, нашла кошачью шкуру. В этом мире колдовство не так сильно, но порой устоять перед искушением не получается. Особенно когда бабушка достанет. Впрочем, свекровь она неплохая, но считает своим долгом учить молодых уму-разуму. Когда Лариса дома, объектом поучения становится она. Но стоит ей по каким-то причинам задержаться вечером, бабушка начинает поучать невестку. Когда той это надоедает, она надевает кошачью шкуру и выскакивает в форточку. Благо, этаж первый. Гуляет по району, лазает по деревьям, по крышам, отфыркивается от приставучих котов, пока Лариса не приведёт её домой.

Подойдя к дверям своей квартиры Лариса спрятала активно сопротивлявшуюся кошку в сумку и перешагнув через порог поспешила в комнату. Передвигаясь по дому с грацией, доставшейся ей от матери она практически бесшумно подобралась к дверям их комнаты.

— И где это мы так поздно гуляем? — выражая добродушное недовольство показалась Мария Ивановна. С возрастом ее слух ослаб, но женская, почти что ведьмина, интуиция крепла с каждым годом. Лариса расплылась задумчивой улыбке.

— Ставь чайник, я тебе столько всего расскажу. — выпалила та и покрепче прижав кошку шмыгнула в комнату.

— Вот видишь, она о тебе заботится, а ты…

Лариса вытащила кошку и чуть ли не силой заставила ту сменить свой облик.

— Ну Лор-р-ра! — с кошачьим акцентом протянула мать, вытягиваясь вдоль кровати

— Что Лора? Я уже двадцать пять лет Лора, а всё еще должна мать с деревьев снимать!

— Что значит «снимать»? Я сама прекрасно спускаюсь!

— А когда в тебя парника соседский в исцарапанных руках принёс? Тоже сама?

— А чего это он руки свои распускает? Да и вообще, я Вас познакомить хотела!

У Ларисы просто не было слов, в голове промелькнула картина детства. В тот день, когда погиб её отец, она долго плакала в его рабочем кабинете и случайно наткнулась на ту самую шкуру. Опомниться не успела как уже сидела на полу, глядя на стол снизу в верх. Тело переполняла энергия, особенно в районе поясницы. Такого чувства у нее никогда не было.

Бывало что руки жаждут работы, ноги — нагрузки, но что бы такое чувство было рядом с поясницей? Она подошла к зеркалу и застыла на месте. В той, самой энергичной, точке неугомонно, из стороны в сторону, качался кошачий хвост.

А2Б9

— А вот, мисс Тенхельма, и наш лучший пилот Эгерд.

Это было враньём. В лучших я отродясь не ходил. Просто нашей компании сильно подвезло с заказами, а кроме меня в комнате пилотов просто никого больше не нашлось.

Перед столом с тушей Геаса, моего босса, я заметил дамочку в обтягивающем комбинезоне.

— Мисс Тенхельма желает, чтобы ты доставил её и багаж на планету Джофрохолла.

— Что за багаж? — поинтересовался я.

— Мои кошечки, — тоном царственной особы произнесла она.

— Такой транзит обойдется в два раза дороже.

— Это ещё почему? — клиентка наморщила лобик, пытаясь изобразить негодование.

— Животные, мисс, могут разбежаться, провода перегрызть и вообще с ними хлопот не оберёшься.

— Эгерд шутит, — Геас растянул толстые губы в подобие улыбки. — Никаких проблем, мисс Тенхельма. Давай, принимай груз, — прошипел он мне.

«Груз» состоял из контейнера, где на каждом этаже за решёткой торчала мерзкая кошачья морда. В глазах набухли слёзы, горло запершило, а в носу намечался небольшой потоп. У меня страшная аллергия на шерсть этих тварей.

Я отдал указание расположить контейнер в грузовом отсеке, и показал клиентке её место на звездолёте.

— Наденьте скафандр и ложитесь в камеру, — сообщил я.

— Зачем? — дамочка так растерялась, будто ей предложили интим.

— Когда корабль будет набирать скорость, нагрузка составит сто Же. Без анабиозной аква-камеры возникнет ощущение, что на вас наступил слон. Ясно?

— А мои кошечки?! — узкие глазки клиентки превратились в блюдца.

В душе расцвели тюльпаны, когда я представил, в какое месиво превратятся мохнатые твари при разгоне корабля, но тут же понял, что клиентке это вряд ли понравится.

— Геас, — я вызвал босса. — А кошек куда засунуть?

— Засунь их себе в … Извините, мисс, — Геас заметил, что выгодная клиентка стоит рядом. — Ты тупой, Эгерд?! — уже тише добавил он. — Нацепи на каждую кошку костюм и распихай по анабиозным камерам для пассажиров, можешь по несколько штук. Не слоны, поместятся.

— Где я возьму скафандры для этой нечи… для животных?

Геас выругался по-зунусски, вряд ли особа высших кругов знает язык отсталых обезьян, а я прекрасно осознал, в какую ярость пришёл босс.

— На складе возьмёшь метаматериал и наноботов. Они всё сделают. Понял? Балбес!

Мысленно ругаясь, весь в слезах и соплях, я упаковал каждую тварь в отдельный костюм и расположил в камерах. Проверил автопилот и сам улёгся в капсулу, наполненную желтоватым амортизационным гелем.

Но перед тем как провалиться в сон, пробрал ледяной озноб: «А хорошо ли я закрыл камеры с этими проклятыми кошками, вдруг они вылезут раньше, чем я выйду из анабиоза?»

Легкими, десяти метровыми прыжками я спешил в анабиозный отсек. Если не успеть все проверить до начала прыжка с космопорта, то меня размажет тонким блинчиком по ближайшей стенке.

Эти животные, явно, одно из первых творений дьявола. Им недостаточно моих мучений, теперь они требуют мою жизнь. Я буквально чую, как мерзость этих созданий витает в воздухе, заполняя все пространство корабля в поисках моего опухшего носа.

Минуя десятки метров ветвистых коридоров, спотыкаясь о кочки вздыбившийся шерсти я подбежал к ближайшей аква-камере, откуда на меня смотрела наглая рожа упитанного котища. Этот морской котик, без угрызения совести плавал по капсуле свободным стилем, переходя от кроля к баттерфляю. Густая багровая жижа ритмично хлюпала под его лапами, приводя меня в шоковое, гипнотическое состояние. С каждым движением усатый комок шерсти терял куски плоти, окрашивая анабиозный гель в еще более яркий оттенок алого. Страх преодолел оцепенение и погнал прочь от кошмара ставшего явью.

По всему кораблю, из динамиков разносился жалобный и напуганный голос бортового компьютера: “Нет! Не надо! Не приближайтесь твари! Я вам не сыр и даже не мыш!..” – последнее слово оборвалось противным звуком хрустящих костей.

Не убежать. За каждым углом скрывается еще больше мерзких алергенов, и с каждой встречей босые ноги только сильнее вязнут в соплях и слезах. Несколько поворотов и я окончательно завис. Перебирая ногами в луже собственной жидкости, тело буксовало на месте, а мозг беспомощно наблюдал как хищные пары глаз неторопливо, смакуя каждый момент, игриво травят свою жертву.

Легкими посылами бортовой компьютер постепенно вывел меня из анабиоза и мягко разбудил звуками собачьего вальса.

До посадочных маневров оставался еще час. Скучное, рутинное время, выделяемое для проверки систем анабиоза пассажиров и сохранности груза, пилоты традиционно проводят не по назначению, а лишь с пользой для себя. Однако еще не потухшие остатки пережитого кошмара и ранние тревожные опасения, заставили выполнить свой долг, хотя бы частично.

Опасения не оправдались. Уж не знаю к счастью или нет, но котячье отродье в полном составе смирно дрыхло в камерах под непроницаемой пленкой анабиоза.

— Клянусь. Еще один подобный рейс и я уволюсь. – С кончика носа, запыхавшегося пилота, сорвалась холодная капля пота.

А3Б7

Внучка-недоучка.

«Господи, ну, сколько её не учи, ничего путного сделать не может! Ну, и бестолковая же у меня внучка! Просила её морошки мне наколдовать, а у неё кошки получились! Да не одна, а целых три.

Вот, что у неё на уме?

Как мне потомственной ведьме, теперь в глаза своим товаркам глядеть? Через три дня, на Лысой горе шабашь, а у меня: эликсир молодости не готов, молодильные яблоки не созрели, сон траву соседская коза сожрала. Неделю уже дрыхнет — зараза!

Что мне теперь с этими кошками делать? Их же кормить нужно, а чем? У меня, кроме картошки, в доме шаром покати. Кстати, где мой хрустальный шар? Я ж его под лавку клала, нетути! Опять Клавка утащила. Ну, всё! Щас я из картошки, этим мордатым-усатым рыбы наколдую, и задам ей перцу. На всю катушку получит!»

— Клааавка! Иди до дому, а то бабушка осерчает и отстегая за тобой пошлет!

— Бегу, бабуля, что случилось?

— Ты куды шар дела?

— Хрустальный?

— Нет, эбонитовый! Конечно хрустальный, у нас че ли другой есть!

— Так ты его, бабуль, вчера вечером в корзинку с рукоделием положила.

— Правда, че ли? Вот ведь совсем памяти не стало.

Бабка дочистила картошину, плюнула на неё, крикнула: «Чуфыри зеленые, ковыли паленые! Была картошка, будет рыбешка!» Три большие серебристые маринки, забились в её руках.

— Нате, чуфыри полосатые, ешьте! — бабка улыбнулась и бросила рыбу кошкам.

Пока они рыбу уплетали, ведьма ушла к себе в комнату, отыскала вчерашние рукоделия, но шара хрустального не обнаружила. Как сквозь землю провалился!

«Да где же он. Ту его нету. И тут пусто. Клала же в корзинку и… Как теперь на Лысую гору лететь? Без шара какое колдовство? Так – семечки. Одно в другое превращать, а с шаром… Вот незадача!»

Бабка вышла из комнаты и увидела пустую миску.

«Ага, черти полосатые, ещё и этого не хватало! Значица, рыбу съели, а самих как ветром сдуло. Ну, внучка-недоучка, сама наколдовала, а за животиной не следит. Я че ли должна за ними в оба глаза глядеть?»

— Клавка!

— Да бабуля!

— Где кошки-та?

— Да во дворе клубком играют.

— Вот непоседы. А ты, Клавка, чтоб без дела не сидеть иди хоть соседскую козу попытайся расколдовать. Сними-ка с неё чары-та, если сумеешь.

Ведьма взяла пустую корзинку и отправилась на двор. Мохнатые озорники вовсю катали тёмный клубок.

«Да нет же. Это не клубок. Не похож. А ну-ка, усатые-полосатые, дай-ка я… Ух, ты! Шар! Эбонитовый! Шо за морок? Кто здесь ещё колдовством промышляет, окромя меня? А? Ну-ка, стойте-ка».

Бабка отобрала шар у котят, и тот на глазах превратился в хрустальный. Ведьма ойкнула, но, смекнув в чём дело, вернула шар животным. Кошки обрадовались и вновь стали играться им. Шар опять стал эбонитовым.

— А ну-ка, — ведьма взяла за шкирку котёнка и посмотрела в зелёные глаза. Где-то в глубине зрачков сверкнули знакомые огоньки. – Они жеж волшебные! Сами кошки колдовать могут! Ну, внучка, удружила! Подсуропила!

Бабка запихнула котят в пустую корзинку и крикнула:

— Клавака!

— Да, бабуля! — донёсся откуда-то голос.

— Подь сюды!

— А коза!

— Я шар хрустальный отыскала!

«Всё теперь, и яблоки дозреют, и коза проснётся. А котят я на Лысой горе товаркам покажу. Вот, смотрите-ка, каких кошек мне внучка наколдовала, волшебных. Вот удивятся, языки-та прикусят! А то внучка твоя то, внучка твоя сё, ничего не может».

— А ну-ка, чуфыри зелёные, ковыли палёные!..

А4Б6

Какая ж нынче жизнь пошла – быть игрушкой. Навешают колокольчиков – бубенчиков, повяжут бантик. А дети малые хватают за уши, хвост, теребят, что аж искры из глаз!

Нет, нужно менять родовое гнездо – охотиться в тихой глуши, валяться на тёплом стоге сена, пить корытами парное молоко…

Да тут Черныш втянул в приключение. В соседнюю усадьбу привезли невиданную чудо-птицу. У неё изумрудные перья и хохолок золотистый, а ещё острый длинный клюв.

Черныш говорит, что можно птичку сцапать и обезвредить в считанные минуты.

Придётся сейчас отсыпаться, а ночью отправимся на дело. Благо Черныш знает все тайные ходы.

Там ещё дворовый пёс обитает. Но его мы хитро устраним. И не с такими справлялись!

Где ж тут самое неприметное место – хоть бы не трогали. А, знаю я пыльный уголочек на чердаке. Туда давненько никто не наведывался. И старенький, но мягонький коврик лежит. Умммммр……

Чьё это заунывное мявканье? А… явился голубчик. Ох, мышь пузатая! Где ж это гусиную ногу отхватил? Ефронья голову свернёт, когда узнает. Ещё и на поруганье к свиньям в хлев выкинет. Злая здесь кухарка.

Ну, поползли. Что ни мурлыкай, а план хорош. Фёдор хвостом, словно, веником будет мести. И все наши прегрешения на век вперёд простит.

А вот калитку пора хозяевам заменить, совсем исхудала. Куда мадам смотрит? Чуть хвост на ржавом прутике не оставил!

Загрохотал, как лошадь грузовая. Эх, Фёдор, пора тебя барским манерам обучать. А то не ровен час беду накликаешь.

Мяааааааааа… Совсем уже? Чуть лапу не оттяпал! Реакция у меня хорошая – вмиг на крышу взлетел. А Черныш, плут, мною прикрылся. Теперь вот раскланивается, подхалим этакий! Успокоил страшилище мохнатое. Вон уже хвостом виляет и ногу обмусоливает.

Я бы сам не отказался. Но ради великого дела, так уж и быть, потерплю. Птички — это особый деликатес. Так и чувствую нежное мяско в зубках…

Муррр…Черныш… Заканчивай уж там! Вдруг застукают?

Куда это он пропал, словно растворился во тьме? А… тайное окошко. Ну, птичка, держись! Дядя Барсик вышел на охоту. Точнее вошел. Окошко-то манехонькое, хоть бы тут, в этой темнотище нигде бока не ободрать!

Черныш, вот ты где! Да, тихо я, тихо… это у меня в животе урчит. Я тебе скажу, что сворованная гусиная нога, это уже вполне сносный ужин с культурной программой, и можно бы удовлетвориться тем, и жертвовать нерадивому Федору лакомый кусочек, но, как тут устоять перед соблазном? Птица-то заморская.

Ага, вот он и спуск с чердака. Да, если верить Чернышу, то, птице отвели отдельную почивальню, дабы не ранить утонченную восточную душу излишними беспокойствами. А клетку огромную на ночь покрывальцем светлым застилают. Вот так!.. Это тебе не бантики с колокольчиками, пёсий зуб его в ухо!

Ох, и тяжелы дубовые двери, едва протиснулся в щель! Черныш сразу проскочил, помоложе он, да и попривычнее. Я, к простору привык, ну, ничего, немного муче…

Ах ты, бес!.. уже на столе! Ну, молодец, Черныш, вот так боец, вот так добытчик! Сейчас мы с этой клетью вмиг разберемся, вот и покрывало шелковое само сползает…

Спи птичка, спи… мы, только посмотрим где тут дверцу ноготком подцепить можно, чтобы без лишних звуков.

Черныш, ты чего глазища выкатил? Что, красивая? Ну, заморские, они все такие, я-то знаю… поди не куры с утками.

Ах, про клюв тебе наврали? Да это ничего! Что нам с того клюва? А перья с хохолком – да, хороши…

А ты, птичка и не спишь? А что, сидишь не шелохнешься? Неужто, совсем не боишься нас?.. Нет? Вот славно, вот и чудесно! А правда, что нас бояться?

Песню? Нет, песен не надо! Не нужно, говорю! И тихонько не нужно, молчи, птица.

Что ты сел, Черныш, дверцу мы как отопрем? Ах, ты ее отыскать не можешь? Сейчас хозяева придут песню слушать, быстро все отыщется…

А вот так уже лучше, птица, гораздо лучше танцевать, я тебя уверяю, мы благодарные зрители, так что танцуй сколько душа пожелает, только молча. Нет, ну ты посмотри, она опять заводит… ну, красиво, да, только не так заливисто, потише, а то и Федор с улицы услышит.

О чем, говоришь? О благородной традиции песня? Ну-ну…

Легко песня льется, а главное тихо как, пой себе птица, такие песни не помешают, пока мы с Чернышом к тебе доберемся. Черныш, ты опять уселся? Ты ополоумел, что ли? Совсем особачел? Слюни катятся, а ты тут вокалом наслаждаешься…

Эй!

Муррррмяааа!

Гав на тебя! Черныш… да что с тобой?!

Да слышу я, что про рай на земле и про то, как под луной, с изумрудных перьев гусиные лапы сыплются… эта вихлявая птичка – настоящая находка.

Черныш, я кажется дверцу вижу… Точно тебе говорю… мне кажется, что если ее открыть, то мы, то нам… лучше будет слышно этот волшебный голос…

Это действительно про нас в песне сказано: …только смелый откроет замок, только лучший выпустит птицу…

До чего прекрасна птица! В клетке сразу не рассмотреть… только на фоне приоткрытого окна заметно, как сияют крылья под луной… жаль, что гусиные ноги с крыльев птицы, полетят сейчас прямо к морде Федору.

Федор, ты как тут оказался?.. Там, на улице мясо с неба падает, а ты тут… лаешь, что-то… Черныш, верно на улице уже потчуется…

И мадам с тобой? Хороший у вас канделябр, мадам… старинный, добротный…

Мяяяаааааааа!..

А5Б2

В одной стране жил правитель, который терпеть не мог кошек. А у самого ручная крыса была. Он в ней души не чаял. Так дело дошло до того, что запретил он держать кошек дома. А так же велел изловить всех бездомных. Боялся, что любимицу могут съесть.

В этой же стране жила женщина. Была она одинокой. Сидела долгими вечерами и скучала. Но однажды шла она по улице мимо базара. Там стражники учинили разгром — искали продавцов кошек. Увидела женщина под телегой в корзинке трёх маленьких котят. Стало ей их жалко. Ведь если оставить бедняг на улице им долго не жить. Взяла она корзинку и побежала с ней к себе домой. Бежала она, да оглядывалась. Какие-то колокольчики постоянно звенели. Наконец, пришла она домой и посмотрела на корзинку. А у каждого котёнка по колокольчику на шее привязано: «Так вот, откуда звон то был!» — воскликнула женщина и испугалась, не услышал ли кто? Закрыла двери и окна. Достала молока и покормила котят. Захотела снять с них колокольчики, да услышала от малышей писк жалобный, словно умоляли они оставить их. Страшно ей стало, ведь услышат звон, что-нибудь подумать могут, а потом и стражники пожалуют. Тогда и ей, и котятам несдобровать. «Но, нельзя, значит, нельзя», — решила она.

Вечером села она в любимое кресло и принялась вязать. А котята с клубком играли. Весело ей стало. Так и зажила женщина. Если взгрустнётся ей, посмотрит на котят и улыбнётся.

Однажды ходила она за молоком, и показалось ей, что за ней следят. Страшно ей стало. Но до дома дошла она спокойно. Может и показалось что.

Как-то утром проснулась женщина и глазам своим не поверила. Вместо маленьких котят на коврике сидели три взрослых кота. Она бы и не узнала их, если бы не колокольчики. Один из них подошёл к хозяйке и тихо промурлыкал человеческим голосом:

— Не бойся хозяйка, мы — не простые коты. Спасла ты нас от гибели, а уж мы тебя в обиду не дадим, — и все трое ей поклонились. — А коты мы не простые, можем исполнить любое твоё желание.

— Спасибо, милые, — вздохнула женщина. — Да ничего мне не нужно. Вот, если бы…

— Что именно, хозяйка? — встрепенулся старший, большой рыжий котяра с белой отметиной на груди. — Нет ничего такого, чтобы мы не могли выполнить. Поведай, что тебя тяготит.

— Не всегда я была такой одинокой, — тихо начала женщина. — Уж почитай два десятка лет минуло с тех пор, как пропал мой сын Изенир. Было ему тогда пять лет. Пошли мы с ним на ярмарку. Задержалась я у прилавка, и не заметила, как отпустила его ручку. А потом обернулась — нет его. Искала, искала. Не нашла.

— Ну что ж, — изрёк рыжий кот, оглядев остальных своих сотоварищей: серого и чёрного. — Попробуем найти твоего сына. Расскажи только, были ли у него какие особые приметы.

— Кудри у него были, как летний мёд. А глаза, словно небо в июньский полдень. А слева на шее — родимое пятнышко, как звёздочка.

Поклонились коты низко хозяйке и вдруг исчезли, словно растворились в воздухе.

Вернулись только через неделю, когда женщина уж начала сожалеть о своей бездумной просьбе. Увидев их, обрадовалась, обласкала, налила им в глубокие мисочки жирной сметанки.

Вылакав всю миску, сел рыжий кот в центре каморки, обвил пушистым хвостом лапки. И сверкнул большими изумрудными глазищами:

— Нашли мы твоего сына, хозяйка. Да вот только думаем, не обрадует это тебя, огорчит.

Сжалось сердце материнское от дурного предчувствия.

— Расскажите, котики, молю. Смогу ли я увидеть мою кровиночку?

— Трудно это будет сделать, ох, трудно. Знаешь ведь, правитель наш издал указ о запрете чёрной магии? И всех, кого уличат в этом, повелел казнить. Так вот, сына твоего на рынке подобрала одна бабка-ведунья, обучила ремеслу целителя. По окрестностям распространилась о нём слава. Но нашлись злые люди, которые позавидовали, написали донос, что не целитель он вовсе, а мерзкий колдун, на скот порчу наводит.

— Неужто схватили его? — обмерла женщина.

— Да, в тюрьме он теперь. Дожидается смертной казни. Но мы кое-что придумали.

На площади перед дворцом, где возвышался эшафот, собралась огромная толпа. Кто радовался, что увидит гнусное зрелище, как голова колдуна с плеч упадёт, а кто и хмуро глаза долу опустил.

А женщина к самому эшафоту подобралась, увидеть сына напоследок.

Как только вывели его, так её сердце зашлось в безумной тоске и тревоге. Узнала, словно и не было этих двадцати лет. Копна волос цвета мёда и очи — небесного цвета.

Поднялся Изенир медленно на эшафот по скрипучим ступенькам и обратился с последним словом приговорённого:

— Ваше величество, слыхал я, что пропала ваша любимая крыса. Так вот, я готов вернуть её.

Король, наблюдавший из окна второго этажа дворца, даже привстал на роскошном кресле. Потом обратно упал без сил и проговорил вполголоса что-то первому министру.

— Наш правитель обещает тебя помиловать, если выполнишь своё обещание, — объявил тот.

Взмахнул Изенир руками, вызвав фейерверк разноцветных искр. А когда он рассеялся, на эшафоте оказались три больших кота. На спине рыжего восседала большая белая крыса, и на голове у неё сияла маленькая золотая корона.

На радостях, что возвратилась его любимица, правитель помиловал Изенира.

Спустился молодой человек по ступенькам и тут же наткнулся на женщину, не сводившую с него глаз:

— Сынок, — выдохнула она, и слезы покатились по щекам.

— Мама? — всматриваясь в такое знакомое, родное лицо, прошептал он.

А в скором времени правитель издал новые указы, в которых разрешил использовать добрую магию, а также держать дома кошек.

А6Б4

На выходе из гастронома я увидела кошку. Она с интересом рассматривала проходящих мимо людей.

«Такая милая…» — промелькнуло в голове. Я давно мечтала о кошке и сразу решила забрать ее к себе.

— Кис-кис-кис… — стала подзывать ее я. Она не убегала, но и за мной идти не собиралась, я просто взяла ее на руки и отправилась домой. Она была очень легонькой, совсем молодой кошечкой, немного выпускала коготки от волнения и норовила соскочить с рук, но я ее сдерживала:

— Мусь, ты чего? Я тебя покормлю сейчас, у меня колбаска есть, тебе понравится.

Мусе нравились и колбаса, и молоко, и все, что я услужливо подносила ей два дня.

Я смотрела на нее сверху вниз и мысленно улыбалась:

«Прямо красавица, а не кошка! Черно-белая длинная шерстка, хвост пушистый, трубой…

Я определенно ей нравлюсь, сейчас поиграем немножко… ну-ка, где у нас есть веревочка?..»

Неожиданно резко Муся грохнулась на пол, звучно так, со стуком!

— Муся! Что с тобой?! Мусенька, тебе плохо?..

Кошка изгибалась и жалобно мяукала. Задние лапы и голову неестественным образом вывернуло в одну сторону, а передние в другую – кубик-рубик, не иначе! Прилично струхнув, я пулей вылетела, захлопнув за собой дверь. За дверью, громыхало и с воем переворачивало мой дом. Через минуту все стихло, и я рискнула заглянуть внутрь. Средь гор разбросанных вещей и одежды стояла обнаженная, растрепанная женщина.

— Кто вы такая, и что вы сделали с кошкой?! – крикнула я, и увидев, что та направляется ко мне, снова захлопнула дверь, насмерть уцепившись в ручку. Но вырывать дверь она и не думала, только топталась и бормотала что-то невнятное. Подождав с минуту, я вновь приоткрыла дверь и уткнулась ей прямо в лицо. И тут меня осенило! Это мое лицо!

— Муся, ты?..

Муся, вылитая я, виновато молчала. Я взяла ее за руку и потащила к зеркалу, дабы проверить нашу с ней схожесть. Боже мой, в зеркале, взявшись за руки, стояли две сестры, сестры-близнецы!

Как так вышло и что мне делать дальше, я не представляла. Более двух недель я возилась с ней, как с ребенком, единственное, что ей давалось с легкостью, так это ходьба на двух ногах.

Все шло неплохо, но, готовка стала невыносимой, доходило до драки. Прежде чем стать у плиты, мне приходилось запирать Мусю в ванной на щеколду, она горько плакала и на ломаном кошачьем высказывала мне все, что думает о таком несправедливом отношении.

На первой прогулке в парке, я со стороны наблюдала, как Муся минуты две, строила глазки незнакомому бородачу. Только его лица коснулась улыбка, Муся тут же силой отняла у него котлету в тесте. Я попыталась извиниться, но он и слушать меня не стал. Соседи вообще считали, что диспансер, в котором столько времени пребывала моя «сестра», закрыли, а после того, как Муся зашипела на одну из бабушек, перестали нас замечать.

Однажды я поняла, что Муся влюбилась.

Перед прогулкой она подолгу выстаивала у зеркала и наводила красоту. Моя близняшка еще неумело пользовалась косметикой, но мне приходилось постоянно доводить её марафет до ума. Иначе прохожие на улице пялились на нас, будто считали клоунским дуэтом.

По вечерам Муся садилась на подоконник и печально вздыхала, поглядывая на луну. Мне казалось, что она пыталась там кого-то разглядеть или ментально передать романтическое послание. Я не спрашивала ее ни о чем, но на моей душе поскребывали кошки.

И вот одним апрельским днем мы гуляли в цветущем парке в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Близняшка опять провернула одну из своих штучек – стащила бутерброд с колбасой у голодного студента. Какие методы я только ни применяла – все бестолку! Кошачьи повадки…

Едва проглотив остатки бутерброда, моя беспредельщица внезапно застыла и округлила глаза. Пытаясь понять, в чем подвох, я огляделась по сторонам.

Ну, конечно! Вальяжной походкой к нам навстречу двигался парень с раскосыми глазами и взлохмаченной шевелюрой. Его серое пальтишко было неряшливо застегнуто – через одну пуговицу. Я сомневалась, что это нововведение моды.

Так вот кто твой таинственный герой. Я улыбнулась и одернула близняшку, пока она, не дай бог, не поперхнулась.

Муся — таки взяла себя в руки, но таинственно муркнула. Затем развернулась и направилась в сторону искусственного озера. Я не мешала. А что – это было забавно.

На удивление, паренек каким-то чудом услышал призыв моей кошечки и обратил на нее внимание. Не успела я вздохнуть, а он уже бросился за Мусей.

Ох, натворят дел! Я опешила. Кто знает этих кошачьих в человеческом обличьи?

Поспешая за ними, я случайно налетела на парня в кожаной куртке.

— Извините, пожалуйста, — и обалдела. На меня таращился двойник Мусиного кумира.

А я, оказывается, попала! И он все же симпатичный.

— Девушка, с вами все в порядке? Я могу вам помочь? – и голос у него чарующий.

— А давайте поймаем наших питомцев, — подмигнула ему я.

Вот так бывает – кошки от своих хозяев не так уж и далеко падают.

А7Б3

Серый язык шоссе в дальнем свете фар появлялся, будто из пустоты ночи, словно вокруг ничего не было, кроме меня, управляющего автомобилем и странного мира вокруг. Чудилось, что он не существовал. Сколько раз уже ездил в тёмное время суток, но так и не привык к этому. Казалось, я не двигался по дороге, а стоял на месте, загипнотизированный жалким клочком пространства, что шевелился передо мной.

Мелькнули два зелёных огонька, и кот был пойман снопами света. Животное, перебегающее шоссе, застыло на дороге. Я еле успел нажать на тормоз. Благо ехал медленно, и ночному гуляке повезло. Однако кот не шмыгнул в темноту, а продолжал стоять. Он внимательно смотрел на меня. Неужели столбняк? Я посигналил. Животное не шевелилось и продолжало смотреть. «Ну, это уж чересчур! Ты чего вылупился? Машин никогда не видел?» — мысленно спросил я животное. Кот моргнул, но продолжал разглядывать меня. Да не мог он видеть. Я его просто ослепил. Не глуша двигателя, вышел из автомобиля, решив прогнать животное.

— Кис-кис-кис.

Кот мяукнул и повернул голову в мою сторону. В свете фар его глаза не показались испуганными. Вполне осмысленный взгляд, будто животное решило специально преградить дорогу машине. Кот, опять моргнув, сказал жалобно: «Мяу!»

— Ну-ка, вали отсюда!

Крикнул и угрожающе сделал шаг вперёд. Тот, оглядываясь по сторонам, отдалился от меня и снова застыл. Так повторилось несколько раз, пока ночной хулиган не оказался на обочине. За это время я сумел рассмотреть животное. Явно не бездомное. Полосатая шерсть гладкая. Тело упитанное. На шее поблёскивал ошейник.

Мимо меня на большой скорости пронёсся легковой автомобиль. Лихачи обогнули мою машину по встречной полосе. Я проводил взглядом красные габаритные огни. Когда обернулся, кота не было.

Я сел за руль, вывел рычаг из «нейтралки» и застыл в ужасе, потом отогнал бредовую мысль. Стало легче. Тот кот ну очень похож на моего. Как я сразу не заметил. Такой же упитанный, полосатый, весь блестит от хорошей жизни и, главное, ошейник с металлическими прибамбасами один в один. Нет, это просто совпадение. Да и что моему коту здесь делать за сто километров от дома?

Тронулся. Из мрачных невидимых ночных туч брызнули первые капли дождя. Я прекрасно знал эту трассу. Восемьдесят километров прямой, как стрела магистрали без каких либо ограничений. Придавив акселератор, разогнал свой «порш» до положенных ему двухсот в час! Люблю гонять по этой дороге ночью, можно расслабиться и ничего не делать. Но в этот раз, что-то пошло не так, не прошло и пяти минут, как впереди прямо по курсу блеснуло огненное зарево. Затормозить я успел, картина представшая перед моими глазами была жуткая! Красный искореженный «ягуар», обогнавший меня несколько минут назад, корчился в цепких объятьях жаркого пламени. Громадный перегородивший трассу бензовоз, с пробитой в нескольких местах цистерной, медленно, но неотвратимо изливал в окружающее пространство бензин.

«Сейчас рванет!» — пронеслось в моей голове. Вывернув руль, я выжал сцепление и газанул! Порш рванул с места, как породистый жеребец! Оглядываться я не стал, просто жал и жал на гашетку акселератора…

Дома было все просто и обыденно: кот лежал в кресле и смотрел телевизор, с пультом он управлялся не хуже моего.

— Что смотришь, Барсик?

Кот хитро прищурил глаз и кивнул головой в сторону экрана. Молодая симпатичная журналистка, на фоне стены огня, торопливо тараторила:"… врезалась в гигантский бензовоз. В результате аварии водитель и пассажир легкового автомобиля погибли!"

Я сел в кресло и погладил кота.

— Ты чего такой мокрый?

— Мррр! — Барсик свернулся на моих коленях клубком и довольно заурчал.

— Так, это был ты? Но каким образом… — я не договорил. Погладил своего полосатого пушистого друга и добавил, — спасибо, рыжий!

А8Б5

Астро Кот

— Шеф, у нас протечка в шестом эликсирохранилище, — Сильвестр стоял за тонированной дверью, нервно потирая ухо влажной лапой. Яркий свет — пробивающий толщу тонировки погас, раздался щелчок замка и Сильвестр зашел внутрь.

— Что ты там сказал про утечку? — статный, рыжий кот поднял светоотражающие очки на лоб и всмотрелся в глаза своему гостю.

— В шестом снова утечка.

— Проклятое хранилище, уже поперек горла, — он не договорил, а лишь оскалился и, издав характерный звук, отрыгнул комок шерсти. Не меняя гримасу, он, выплескивая злость, пнул комок лапой. На мгновение взгляды обоих устремились в одну точку, провожая ком из поля зрения.

— Спустись в каюты и растолкай этих мышей — лодырей, соберите весь инструмент и пусть даже своими телами удержите эликсир внутри хранилища. Я к капитану, будем швартоваться у Синопсиса.

— Но Синопсис… — Шерсть Сильвестра стала дыбом, он весь сжался, собрав несколько волн кожи в районе холки. Из груди вырвалось отвратительное шипение.

— Знаю, но приготовления почти окончены, мы не имеем право сейчас терять ни капли эликсира.

— Слушаюсь! — положив лапу на грудь и почтительно мяукнув, кот побежал к нижним ярусам.

Механик откинулся на кресле. В голове он перебирал сотни вариантов объяснительной для капитана, но ни одна не была достаточно убедительной. Издав тихий, но пугающий рев, он впился когтями в деревянную столешницу. Толстые когти мягко вернулись в массивную лапу, оставив после себя четыре сквозных следа, через которые виднелась слегка запыленная фляга.

— Так вот где ты, моя грядущая импровизация! — Он открыл флягу и, сделав пару глотков, достал портсигар. Бледный дым кошачьей мяты разнесся по мастерской, растворяясь в выхлопах работающих машин. Рыжий кот отпил еще немного из фляги. Надо было идти к капитану. Он был почти готов. Вот еще чуть-чуть.

Ватага мышей под руководством Сильвестра пробежала мимо него. Наскоро отдав честь, они поспешили в сторону шестого отсека. Механик, ухмыльнувшись, проводил их взглядом. Осоловевшие от выпитого глаза искали ручку двери. Но вместо ручки он нащупал что-то еще. Повернувшись в недоумении, кот увидел перед собой капитана: черного с белой грудью кота. Большие, густые усы торчали и создавали еще большую важность этой персоны.

— А-а-а… Капитан? – глаза кота расширились в попытке сосредоточиться.

— М-да, интересно, — капитан сложил лапы за спиной. – И что же мы отмечаем, Базилио?

— Как раз наоборот, капитан, — механик пытался говорить слаженно, но все равно запинался. – У нас с эликсиром проблемы. Утечка в-в шестом. Устраняют. Я предлагаю пришвартоваться…

— В Синопсисе? – перебил капитан механика и посмотрел как на сумасшедшего.

— А что нам остается? Мы приложим все силы конечно…

— Я вижу, вы уже начали прикладываться!

Механик выпрямился словно струна.

— Какие будут указания, капитан?!

— Теперь уже не знаю. Иди и проспись.

— Но?!

— Быстро! – зашипел капитан, и шерсть на его холке встала дыбом.

Механик даже не понял, как оказался у шестого отсека. Он быстро шел в сторону своей каюты и просто посмотрел на дверь с тонированным стеклом. За ней было едва слышно, как суетится команда. Механик внезапно оскалил зубы, решительно дернул дверь за ручку двери и толкнул ее. Дверь не поддалась. Он попытался еще раз – дверь чуть приоткрылась, но тут же захлопнулась.

— Ну, нет! Без меня хотите… — рыжий кот начал ломиться в дверь и вскоре смог протиснуться внутрь отсека. Швабра, коей прижали дверь изнутри, отлетела в сторону. То, что Базилио увидел, повергло его в шок: внутри витал какой-то сиреневый пар – видимо от эликсира. Сильвестр же не был Сильвестром – точнее он стал маленьким котом и носился по всему помещению за крошечными мышами. «Так вот что за эликсир! Но…»

— Что вы тут делаете, Базилио! Черт подери, что творится! – услышал он позади себя крики капитана. – Ну что вы все время куда-то лезете!

— Я чего-то не пойму…

— И не надо понимать! – не унимался капитан, уже тряся механика за шкирку.

Вскоре Базилио уже сидел запертым в своей каюте. Он не мог понять, зачем им нужен этот эликсир, что всех уменьшает? Теперь он понял, что им видимо, суждено было сесть на Синопсисе. Наверняка так хотело высшее руководство. «Так вот почему министр прощался с нами. Мы – пешки в их игре. Но зачем им это? Одни вопросы, а ответов нет».

Разбудили Базилио яркие, теплые лучи солнца. Он вспомнил все, что произошло вчера и его передернуло – по телу пробежали мурашки. «Наверное, уже на Синопсисе» — подумал кот, спрыгнув с кровати, и потягиваясь подощел к миске с молоком.

— Мм, как вкусно, — промурлыкал кот и услышал тихое сопение. Резко обернувшись, Базилио увидел на шикарной постели спящее существо. Оно было накрыто одеялом. Если ему не изменяла память, похож на гомо сапиенса. Кот огляделся: комната оказалась намного больше его каюты, да и окно огромное. Он начал оглядывать себя:

— Постойте, а почему я хожу на четырех лапах? Стоп! Нет! Нет!

— Ну что ты орешь с утра по раньше… — человек перевернулся под одеялом, желая укрыться от громкого мяуканья. – Ты что, заболел, кисуля? А? Ну ничего, если что к ветеринару схо… — дальше послышался храп.

Слова человека прозвучали с заботой. Но для Базилио это было равносильно самому жуткому кошмару.

— Не-е-ет! – жалобно прокричал Базилио, увидев в зеркале вальяжного пушистого котика. – Нет!

А9Б1

Большинство людей, почти восемьдесят процентов своего свободного времени тратят на лукавство, ложь и примитивное форматирование себя под стандартные шестерёнки общества. Только в условиях стресса, когда ситуация способна выбить из колеи, бездна души выпускает на свободу истинное “Я”.

Война не лучшее времяпровождение, но она дает возможность рассмотреть чужое естество. Я не смотрю в чужие души, боюсь того, что увижу. Однако этот печальный повод также заставляет задуматься о цвете собственной души. Что там скрывается за серой пеленой навязанной тривиальности?

Я всегда любила животных, но раньше не придавала этому особого значения. Теперь же с приходом в наши края локального урагана, созданного людьми и не ради людей, могу сказать с уверенностью: любое из живых созданий на этой Земле, намного лучше большей части человечества.

С начала так называемого АТО на Донбассе Украины, я приютила сорок восемь кошачьих. И если считать еще двух моих домашних котиков, то теперь ежедневно вокруг меня бегает ровно полсотни, пушистых и не очень, комочков счастья.

Живу я скромно, в небольшом пятикомнатном домике, а котам пожертвовала теплую, летнюю кухню и просторный сарайчик. Конечно, в нынешней ситуации с моими доходами, полностью прокормить такую ораву мне не по силам, поэтому еду, в основном, они находят сами. Кто бегает к соседним пятиэтажкам и там находит добрых людей, кто в парк наведывается частенько. Говорят с уходом людей, в подвалах развелось множество крыс и мышей. В общем голодными они не сидят.

Нет, конечно, мы в ответе за тех, кого приручили, и я тоже их подкармливаю, но есть и такие которым приходится обеспечивать и полный рацион.

К примеру — Бисмарк. Породистый, плоскомордый перс, с длинной густой шерстью и трехцветной окраской, и целой радугой плавных переливов оттенков. Напуганный и голодный, попав ко мне домой, неделю безвылазно просидел за шкафом, даже еду приходилось приносить. Но потом ничего оклемался. Пыталась приучить его к самостоятельной жизни, а он ни в какую.

Наблюдая, за менее прихотливыми соседями по коммуналке, он быстро сделал нужные выводы. Этот бездомный аристократ стал каждое утро приносить под мои двери дохлую мышь и с чувством выполненного долга требовать, чтобы его накормили. Уж не знаю, где он находит свою добычу и как при такой конкуренции умудряется сохранить свой трофей до утра, но голодным этот хитрюга еще не оставался. Кстати, как только Бисмарк заходит в дом, мышь с порога исчезает.

Надо сказать, не все соседи довольные моей благотворительной деятельностью. Ленка так и вовсе не меня взъелась – кричит:

— Наташка, чёрт тебя дери! Развела тут кошатник!

В выражениях не стесняется, благо, опыт есть. В светлом советском прошлом работала продавщицей. Тогда же дослужилась до директора магазина. Не сказать, чтобы Ленка терпеть не могла кошек. Со своей Жанетки пылинки сдувает. Ну так своя у неё породистая, бешеных денег стоит. А тут какие-то «помоечные» бегают. К тому-то, кто-то взял моду оставлять у неё на крыльце дохлых мышей. Кто и зачем это делает – для меня, признаться, было загадкой. Награды ему от Ленки точно не дождаться. Во-первых, она этих мышей боится, как огня. А во-вторых, у неё снега зимой не допросишься. Жанетка не может – она при виде мыши готова упасть в обморок не хуже хозяйки. Только у Ленки почему-то мышь никуда не исчезает.

А на днях я случайно узнала, что моя мышь (если это, конечно, та самая, что приносит мне Бисмарк), прежде чем попасть к соседке, проходит сложный путь. Ехала в электричке с Галкой, разговорились. Она живёт в пятиэтажке и частенько подкармливает моих кошек. На особом счету у неё дымчатый Марик.

— А хитрющий какой! Приносит мне дохлую мышь и в глаза смотрит. Типа: видишь, как поработал, теперь можно и поесть. И что самое интересное, пока я его кормлю, мышь куда-то девается.

А я-то думала: чего Марик так за Бисмарком следит? И вправду хитрец ещё тот! Впрочем, утащить под шумок чужую добычу – вполне в его характере.

Тогда, получается, в подъезде живёт такой же хитрец. В ответ на все расспросы Галка пожала плечами:

— Разве что Мурзик. У Вальки с пятого этажа.

Мурзика я в глаза не видела и, разумеется, поверила.

А тут как-то иду на работу мимо Ленкиного дома, гляжу – впереди Кирюха, Галкин сорванец. Останавливается, достаёт что-то из портфеля. Гляжу и не верю своим глазам – это дохлая мышь. Размахивается и кидает её через забор – прямо Ленке на крыльцо.

— Эй, Кирюха! – окликаю я его.

Мальчик испуганно оборачивается, но увидев меня, заметно успокаивается.

— Ты чего хулиганишь?

— Она противная! Она мамку уволила!

И ведь прав – что тут скажешь! Галке в позапрошлом году кисту удаляли. Мало того, что «госпожа директриса» её с работы выгнала, так она ещё и «забыла» отметить в трудовой книжке, что та у неё шесть лет проработала. Почти год Галка с сыном едва сводили концы с концами – денег порой даже на еду не хватало. А Ленка, чтобы её не осуждали, всему посёлку растрепала, будто Галка у неё подворовывала.

Вот я и думаю: сказать Галке, чем её сынок занимается? Или всё-таки не стоит выдавать мальчишку?

Продолжение к А4

Однажды в лунную ночь

Какая ж нынче жизнь пошла – быть игрушкой. Навешают колокольчиков – бубенчиков, повяжут бантик. А дети малые хватают за уши, хвост, теребят, что аж искры из глаз!

Нет, нужно менять родовое гнездо – охотиться в тихой глуши, валяться на тёплом стоге сена, пить корытами парное молоко…

Да тут Черныш втянул в приключение. В соседнюю усадьбу привезли невиданную чудо-птицу. У неё изумрудные перья и хохолок золотистый, а ещё острый длинный клюв.

Черныш говорит, что можно птичку сцапать и обезвредить в считанные минуты.

Придётся сейчас отсыпаться, а ночью отправимся на дело. Благо Черныш знает все тайные ходы.

Там ещё дворовый пёс обитает. Но его мы лихо устраним. И не с такими справлялись!

Где ж тут самое неприметное место – хоть бы не трогали. А, знаю я пыльный уголочек на чердаке. Туда давненько никто не наведывался. И старенький, но мягонький коврик лежит. Умммммр……

Чьё это заунывное мявканье? А… явился голубчик. Ох, мышь пузатая! Где ж это гусиную ногу отхватил? Ефронья голову свернёт, когда узнает. Ещё и на поруганье к свиньям в хлев выкинет. Злая здесь кухарка.

Ну, поползли. Что ни мурлыкай, а план хорош. Фёдор хвостом, словно, веником будет мести. И все наши прегрешения на век вперёд простит.

А вот калитку пора хозяевам заменить, совсем исхудала. Куда мадам смотрит? Чуть хвост на ржавом прутике не оставил!

Загрохотал, как лошадь грузовая. Эх, Фёдор, пора тебя барским манерам обучать. А то не ровен час беду накликаешь.

Мяааааааааа… Совсем уже? Чуть лапу не оттяпал! Реакция у меня хорошая – вмиг на крышу взлетел. А Черныш, плут, мною прикрылся. Теперь вот раскланивается, подхалим этакий! Успокоил страшилище мохнатое. Вон уже хвостом виляет и гусиную ногу обмусоливает.

Я бы сам не отказался. Но ради великого дела, так уж и быть, потерплю. Птички — это особый деликатес. Так и чувствую нежное мяско в зубках…

Муррр…Черныш… Заканчивай уж там! Вдруг застукают?

Куда это он пропал, словно растворился во тьме? А… тайное окошко. Ну, птичка, держись! Дядя Барсик вышел на охоту.

А Черныш, оказывается, умный. Всё предусмотрел. Проверил, по какой половице проползти, в какую дверцу быстро юркнуть. Хозяин – шатун ночью по комнатам бродит. Спал бы уже, а то чем-то грезит. Сейчас вот в гостиной у камина застыл, чуть не испугал до полусмерти!

А птичка-то в соседней комнате томится. Черныш заранее устранил препятствия. Подбросил ветку чебреца в чай к мадам. А она решила, что это прислуга старается. Ведь сон к старости совсем никудышный. А с чебреца так спать и тянет.

Обычно хозяйка до ночи в серебристой комнате засиживается. Вяжет, вяжет и на чудо-птицу любуется. Но тут Черныш постарался.

Вот она, заветная комната! Скромная, но немного волшебная. Серебристые занавесочки посверкивают в лунном свете. Даже не задёрнуты. Не берегут птичку. Вдруг уснуть не сможет?

Что тут у нас? Два белых кресла и маленький столик с серебряным канделябром. А птица где? Ах, наша жертва притаилась на специальной подставке, украшенной листьями и вьюнами. Серебристая клеточка в форме шара, а на жёрдочке сладко дремлет зеленобокая красавица.

Защёлка – проще простого. Сейчас мы её…

Шшшшш. Черныш, не скребись. Разбудишь. Зашумит, весь дом переполошит. И всё коту под хвост! Ах, да у тебя же хвоста нет. В прошлом приключении потерял?

Так не останься ещё и без усов! Лучше я открою дверцу. Я – истинный мастер.

Так… плохо поддаётся… А мы её туда. Мы её вжик!

Уф…. Ну, вот! Принимайте угощение!

Мааааааааааааааааааааааааааааау… Да что ж такое? Притворялась! Ай, больно! Клюётся!

Черныш, лови! Куда помчался? Я тебя!

Вот так и закончилось наше приключение. Едва лапы унёс. Теперь другого друга нашёл. Поспокойнее и помудрее. Елисей! Вот какое имя. Белый, толстый, пушистый.

Вчера с ним мышей в сарае отлавливали. Так ни одна не ускользнула! Вот это я понимаю.

А приключения — лучше в иной жизни. А их у нас много!

Продолжение к А5

Три кота

В одной стране, жил правитель, который терпеть не мог кошек. А у самого — ручная крыса была. Он в ней души не чаял. Так, дело дошло до того, что он запретил держать кошек дома. А так же велел изловить всех бездомных. Тех, кто ослушается указа, ждала плаха. А изловленных кошек, отдавали на растерзание псам. Настолько правитель боялся, что его любимицу могут съесть.

В этой же стране, жила женщина. Была она одинокой. Сидела долгими вечерами и скучала. Но однажды, шла она по улице, мимо базара. Там, стражники учинили разгром – они искали продавцов кошек. Увидела женщина под телегой, в корзинке трех маленьких котят. Стало ей их жалко. Ведь если оставить бедняг на улице, им долго не жить. Взяла она корзинку и побежала с ней домой. Бежала она, да оглядывалась. Какие-то колокольчики постоянно звенели. Наконец, пришла она домой и посмотрела на корзинку. А у каждого котенка, по колокольчику на шее привязано: «Так вот, откуда звон та был!» — воскликнула про себя женщина и испугалась, не услышал ли кто ее дурной глас? Закрыла она двери и окна. Достала молока и покормила котят. Захотела она снять с них колокольчики, да услышала от них писк жалобный, словно умоляли оставить их. Страшно ей было, ведь услышат звон, что-нибудь подумать могут, а потом и стражники пожалуют. Тогда им несдобровать. «Но, нельзя значит нельзя» — решила она.

Вечером, она села в свое любимое кресло и принялась вязать. А котята с клубком играли. Весело ей стало. Так и зажила женщина. Если взгрустнет, так посмотрит на котят и улыбнется.

Однажды, она ходила за молоком, и ей показалось, что за ней следят. Страшно ей стало. Но до дома она дошла спокойно. Может ей и показалось что.

Как-то утром проснулась женщина, и глазам своим не поверила. Вместо маленьких котят, на коврике сидели три взрослых кота. Она бы и не узнала их, если бы не колокольчики. Один из них подошел к хозяйке и тихо промурлыкал человеческим голосом:

— Не бойся хозяйка, мы — не простые коты. Спасла ты нас от гибели, а уж мы тебя в обиду не дадим, — и все трое ей поклонились.

Женщина, восхищенно сложила ладони, не зная, что и ответить. Немного придя в себя, она спросила:

— Может, скажете, почему наш правитель так не любит кошек?

Коты объяснили хозяйке, что нынешний правитель не человек. На самом деле он – крыса. Женщина, услышав это, ужаснулась.

— И что же теперь делать? – спросила она.

— Не беспокойся, хозяйка, это уже – наша забота, — сказал старший кот. – Сегодня ночью, мы должны проникнуть во дворец…

К сожалению, это услышал сосед женщины по имени Гнус, который следил за ней. Теперь он понял, откуда доносился звон колокольчиков. Гнус, быстро побежал сообщить об этом стражникам. Когда он сообщил слугам правителя о том, что услышал, они над ним посмеялись. Гнус побежал к правителю, в надежде, что он ему поверит. Правитель принял его и выслушал. Лицо короля исказилось от злобы, а в глазах блеснула коварная искорка. Гнус даже испугался, и ему показалось, что это не человек, а большая крыса. Правитель заплатил доносчику золотом и отпустил домой.

Ночью, три кота незаметно пробрались к замку правителя. Удивительно, но колокольчики почти не звенели. Когда они оказались внутри замка, на них спустили стаю собак. Коты оказались в ловушке. Они забились под дверь ближайшей темницы, так как бежать было некуда. Вскоре, появился правитель и посмотрел на них через решетку в двери:

— Что ж, вот вы и попались, — зловеще усмехнулся он. – Завтра, мои псы разорвут вас в клочья, – он снова засмеялся и, уходя, приказал перед их казнью, снять с них колокольчики.

Коты поникли. Что теперь делать? Сбежать из темницы нельзя. И тогда один из котов тихо подошел к двери и прислушался. За дверью сопел старый пес. Кот чуть потряс головой, и колокольчик слегка зазвенел. Пес проснулся и неожиданно ворчливо заговорил:

— Чего вам? – сам не ожидая от себя человеческой речи, пес ойкнул.

— Мы хотим поговорить со столь великим и воинственным псом, — отозвался кот. – Мы понимаем, что псы ненавидят котов.

— Говори, чего надо?

— Мне интересно, за кого примется этот крыс, как только истребит нас.

— На что это ты намекаешь? – удивился пес и навострил уши.

Кот объяснил псу, что правитель держит собак для поимки кошек, но когда он истребит всех негодных ему, то примется за собак. Ведь собаки тоже ловят крыс. Пес выслушал рассказ кота и заерзал. Он не хотел верить извечному врагу, но кот оказался прав. Пес вспомнил, как прежде живя в псарне, иногда ловил крыс, за что сыскал одобрение хозяина и добавку в миске. Наступила тишина. Пес долго думал и, наконец, решил освободить котов. Рассказав остальным псам, что может их ожидать в ближайшем будущем, они решили проверить правителя: человек он или крыса? Но коты их остановили:

— Если правитель – человек, он не испугается звона колокольчиков, и тогда вы нас растерзаете, — сказал кот. – Поэтому мы поступим так…

Рано утром, всех возвестили о растерзании последних «злобных котов». Казнь должна была состояться на главной площади. Трех котов поместили в большую низкую клетку с частыми решетками. Выбраться из клетки смогла бы только мышь, да и то с трудом. Возле клетки, выстроилась дюжина больших собак. Они ждали казни. Все ее ждали. Там было много зевак, в том числе и Гнус и та женщина – хозяйка котов. Она не боялась и горько плакала, жалея своих кровиночек. Наконец на площади поставили трон, на который взошел сам правитель. Он злобно и ехидно ухмылялся, глядя на несчастную троицу. Они лежали, свернувшись клубком. Наконец правитель скомандовал о начале казни. Клетку открыли. Все, кто был на площади — ахнули, заранее предчувствуя, что сейчас начнется. Некоторые отвернулись. Но псы не забежали в клетку. Наоборот, вышли сами коты. И тут правитель увидел на них колокольчики.

— Как?! Я же приказал снять с них колокольчики! – заверещал он, показывая пальцем в сторону приближающихся котов. – Разорвите их! – не унимался правитель.

Но псы не двинулись с места. Стражники, уже хотели было обнажить оружие, но псы дали им понять, что делать этого не следует. Коты остановились в десяти шагах от правителя и внезапно все три колокольчика зазвенели в унисон. Правитель резко вскочил с трона. Его ручная крыса убежала. Сам же он заткнул уши ладонями. Его лицо исказилось от боли. Через мгновение он согнулся и заорал. Из его рта заструился черный дым и обвил его с головы до ног. Наконец, колокольчики перестали звенеть. Дым рассеялся, а на месте правителя сидела крупная крыса. Она быстро убежала за трон и скрылась в толпе. Все, кто это видел, были в шоке.

Этим же днем женщина открыла окна в своем доме. Теперь ей некого было бояться. А вечером она как обычно села в любимое кресло и продолжила вязать перед открытым окном, а на карнизе, наблюдая за прохожими, важно сидели три кота с колокольчиками на шее. Прохожие проходили мимо и кланялись столь важным особам. Люди знали, что пока коты рядом им ничего не грозит.

«Эх, старость не радость!» — думала Татьяна Дмитриевна, тяжело опускаясь на дворовую скамейку рядом с Марьей Ивановной.

Затем достала из сумки спицы с двумя мотками пряжи и принялась вязать носок, болтая с соседкой и временами посматривая на Эльку. Та, довольная, что выбралась на улицу, бегала по двору, подняв кверху пышный хвост.

В очередной раз Татьяне Дмитриевне подумалось, что мама, царствие ей небесное, знала толк в именах. Она-то, начитавшись Жорж Санд, и дала питомице кличку – Консуэло – Утешение. И вправду, утешение для одинокой пенсионерки.

— Гляди-ка, Дмитриевна, — проговорила Ивановна. – Похоже, у твоей Эльки жених нарисовался!

И вправду, толстый рыжий Васька вертится около неё, бесстыже заглядывает под хвост, обнюхивает со всех сторон. Того гляди, скоро «утешений» у хозяйки прибавится – эдак месяца через два.

И у Верки с третьего этажа, судя по всему, тоже. Вот идёт по двору, живот из-под платья выпирает. Куда ей, спрашивается, рожать в таком возрасте? Тем более, один уже есть – можно было бы и аборт сделать. И ведь не говорит, кто её обрюхатил. Ивановна уже и так, и эдак пыталась выведать – а Верка как партизанка. Значит, и вправду Егор из шестого подъезда. А что, мужчина хоть куда – здоровый, накачанный, в ОМОНе работает. Он как раз Болотную разгонял. И слава Богу, а то было бы у нас сейчас как на Украине. Вот тогда он с Веркой крутил. Сейчас уже полгода как с Анькой из пятого дома. Вот её Настюха сидит на багажнике велосипеда и вместе с Колькой нарезает уже который круг. Эх, совсем не смотрит мамаша, с кем её дочка водится! Кольку же из детдома взяли. Что из него вырастет – и ежу понятно, нормальные родители детей не бросают.

А Элька-то что вытворяет! Зелёными глазищами на Ваську смотрит. Похоже, благосклонно. Понравился, наглец рыжий! Смотрела-смотрела – и вдруг сорвалась с места да как побежит! Васька – за ней. Молодец, девочка – так и надо, пусть мужик за тобой побегает!

Так они и носились мимо подъездов, когда дверь шестого отворилась, и на улицу вышел Егор. Элька кинулась ему под ноги.

— Брысь, тварь! – закричал Егор и, размахнувшись, ударил её сапогом.

Кошка с жалобным мяуканьем отлетела на дорогу.

Татьяна Дмитриевна медленно поднялась со скамейки, пересекла двор и подошла вплотную к вальяжно закуривавшему Егору.

— Что ж ты делаешь, ирод? – сказала она с улыбкой.

— А чё? – сплюнул Егор. Заметил беременную Верку, усмехнулся. – А чё, на дворе май – на девок налетай! – и загоготал, отвернувшись. – Щепка на щепку, кот на кошку, ну и мне немножко.

Говорил Егор нарочито громко, чтобы его услышали и дети, облепившие дворовый турник, как воробьи куст рябины, и мужики, сгрудившиеся у открытого капота старого «жигулёнка».

— Немножко, — повторила Татьяна Дмитриевна и ловким движением с силой воткнула спицу Егору точно ниже спины.

Мартовские коты не поют так воодушевленно, как орал Егор на весь двор, переходя с мягкого «мяяявау» до высокого «ииииууу». Дело в том, что спицы Татьяны Дмитриевны были ещё её матери, сделаны были из слоновой кости, отполированы временем и руками мастериц не одного поколения, и входили в тело мужчины, словно в масло, глубоко и надолго. А негоже обижать женщин и их любимцев.