Разрешите представить - Руда Александра

В 2010 году вышли сразу две книги Руды Александры «Ола и Отто. Свой путь» и «Ола и Отто. Выбор» (изд. Альфа-Книга). На данный день издано семь книг, две из них на польском языке.

— Как давно начали писать? Расскажите немного о первой пробе пера и, конечно же, о первой книге, как она была издана.

— Писать я начала тогда, когда научилась, собственно, писать. Моя сестра очень хорошо рисовала, и в младшей школе мы часами составляли графические истории-комиксы. Потом, в подростковом возрасте я перешла к историям о любви к прекрасным смелым мужчинам, и, честно говоря, не сильно эволюционировала с того времени.

Первая моя книга появилась исключительно из-за лени, в комнате аспирантского общежития. Я писала введение к диссертации о влиянии религиозного фактора на поведение человека, а вместо этого написала рассказ про студентку-лоботряску. Так и создавалась первая книга — в те моменты, когда мне очень сильно не хотелось быть молодым научным сотрудником, а клацать по клавишам нужно было, чтобы выглядеть умной и трудолюбивой. Путь к изданию первой книги был очень долгим и трудным, в основном потому, что после двадцатого редактирования своего текста смотреть на него не хочется.

Путь к изданию книги в Польше был еще длиннее, ведь нужно предоставить просто-таки идеальный текст, который потом отправляется переводчику, а потом еще проверять перевод и литературную редактуру в издательстве.

— Как Вы учились писать? Кто-нибудь помогал Вам в сети или в реале?

— В начале в реальной   жизни мне никто не помогал, потому что писателей среди знакомых не было, а умение написать научную монографию — это все же немного не то. Но без сетевых помощников я бы не состоялась. Первыми мои тексты читали посетители моего блога, они же и отчаянно их критиковали. Очень часто в мои рассказы возвращался неупокоенный дух диссертации, и читать унылое научное фэнтези было совершенно невозможно (в то время как я сама себе казалось страшно умной!) Потом за дело взялась литературная агент, и именно ей и «френдам» я посвятила первую книгу.

Потом я попала на свой первый фантастический конвент, и на лекцию для молодых писателей Г.Л. Олди. Эти лекции — одно из самых лучших руководств по писательскому мастерству, которое существует для русскоязычного писателя.

— Идея издать книгу возникла сразу?

— Нет, несколько лет я об этом не думала. Денег мне хватало, за славой я не гналась. Я решила публиковаться тогда, когда мне написала одна из читательниц. Она призналась, что один из моих рассказов помог ей пережить очень мрачный период жизни, и я подумала «значит, это кому-то нужно».

— Что сейчас более востребовано издательствами?

— Качественная литература. Сейчас можно издать практически все, главное, чтобы издатель знал, что на это найдется свой читатель.

— Издательства печатают только серии?

— Издательства любят серии. И издательства не любят рассказы. Но все же и моно-книги, и сборники рассказов выходят и продаются.

— Договор с издательством. Чтобы Вы бы посоветовали?

— Прежде всего, внимательно его прочитать. Издательства редко меняют что-то в договорах с неизвестным писателем, однако не дать себя продать в кабалу вы сможете.

— Вы учились на чужих ошибках или Вам повезло с издателем?

— Мне очень повезло с издателем в России. Мне нравится работать в Альфа-книге. Издательством в Польше занимался мой местный литагент.

— Расскажите о помощи, которую оказывает литературный агент писателю. Вы первый автор, который упомянул о том, что обратился к литературному агенту.

— Литературный агент нашла меня сама на просторах СамИздата. Ей очень понравилось мое творчество, и именно она советами помогла мне превратить ряд рассказов в роман. Литературный агент — это ангел любого писателя. Агент имеет чутье на качественную литературу, умеет составлять договора с издательствами, выступает для писателя то жилеткой, то кнутом. За рубежом издательства не работают с самотеком, только через литературных агентов. Именно они принимают на себя удар гениальных творений типа «Скакал Иван на коне, тыгыдым, тыгыдым», они же следят за тем, чтобы права автора не ущемлялись. С Мариной Макаревской мне просто сказочно повезло. Благодаря ей состоялось издание книг в Польше, и она сейчас ведет переговоры о переводах на другие языки. Да, агент получает свой процент за работу, но если учесть объем проделанного, то это окупается с лихвой.

Очень жаль, что в наших пространствах институт литературных агентов еще не развился, и автор должен выступать в десяти ролях одновременно, оставляя на творчество остатки сил.

— Были отказы издательств? Или Вы сразу попали в разряд издающихся авторов и удача толкала Вас в спину, не давая сойти с дороги?

— Как мне кажется, конфликты возникают из-за того, что некоторым юным дарованиям кажется, что издательства не понимают их гениальности. На самом деле, издание книги — это бизнес, ничего личного. И если ваша мама считает, что ваша книга продастся миллионным тиражом, попробуйте доказать это для начала хотя бы вашему соседу, а уже потом обижайтесь на издателя.

Я не верю в удачу. Только в постоянный труд. У меня есть неопубликованные книги, которые отвергли, и я буду над ними работать дальше.

— Получив отказ в публикации, как Вы поступали? Посылали рукопись в другое издательство или откладывали ее до лучших времен?

— У меня был список издательств — около 10 адресов. В некоторых честно отказывали, в некоторых книга пропадала без ответа. Стучитесь и вам откроют. И работайте, работайте, работайте над текстом!

— Критика полезна или убивает творческий потенциал?

— Критика бывает разной. У меня есть несколько друзей, родные которых искренне считают, что они занимаются ерундой и критикуют каждое мгновение за компьютером. Нужно быть реально железобетонным, чтобы творческий потенциал от такого не умер! Самое страшное то, что мертвая тушка творчества в душе потом начинает разлагаться, отравлять носителя и дурно пахнуть всем окружающим. Поэтому, если ваш ребенок не решает задачи, а пишет, то пусть пишет. Вот поверьте мне — задачи никуда не денутся.

— Были случаи, когда конструктивная критика помогала Вам исправить ошибки?

— Конечно! Но я бы не рекомендовала давать свое творчество на критику опытным писателям, не отрастив перед этим шкуру бегемота. Потому что, когда выпестованную любовную линию мягко, но сурово называют «полной х… ерундой с непроработанными сюжетными линиями», то все равно становится обидно. Даже если через пару дней и понимаешь, что оно и есть полная… ерунда. Но, чтобы понять, что это ни «зависть коллеги», ни желание просто отвязаться, пришлось пройти долгий путь.

— Почему пишете? Что дает именно такой вид творчества?

— Я просто не могу не писать. У меня иногда такое чувство, что в голове живет целый мир, который разрастается, разрастается, а потом начинает лезть через пальцы и клавиатуру на страничку. Психиатр заверил меня, это не шизофрения!

Если у меня бывает возможность погрузиться в творчество, то я испытываю такое ощущение, как будто сидишь в 3D на премьере «Хоббита» — полное погружение и удовольствие!

— Ваши книги поднимают настроение и заставляют смеяться. Почему именно такой выбор жанра — юмористическое фэнтези?

— Потому что людям нужны легкие книжки! Я могу и умею писать серьезные книги с глобальными философскими вопросами, но зачем? Я хочу, чтобы каждый, кто устал на работе, кто поругался с близкими, у кого душевная непогода, могли окунуться в мир, где добро обязательно победит зло, где все просто и понятно. О сложном нужно говорить легко и просто, еще лучше — с юмором.

Нужно настойчиво нести в мир юмор и интересные приключения, потому что слезы и скука в нем сами собой как-то появляются.

— Бывает так, что Вы понимаете, что пишете что-то не то?

— Еще бы! Да здравствует кнопка Delete!

— Ваша профессия? Есть ли какое-нибудь хобби?

— Я закончила ВУЗ и аспирантуру по диковинной, но увлекательной профессии религиоведа. Мне очень хотелось изменить мир, скакать на белом коне и предотвращать конфликты на религиозной почве. Вместо этого я ращу детей и работаю интернет-маркетологом. Совмещение приятного с полезным, и в офис ходить не нужно. Хобби у меня уже много лет, я отдаю ему много времени и сил — я волонтер в скаутской организации.

— Как к Вашему литературному творчеству относятся близкие?

— Дети его ненавидят, потому что мама за компьютером — это холодный суп, бардак в доме и отсутствие занимательных игр. Муж меня поддерживает периодами — сидит с детьми, когда я уезжаю на конвент или сутками занимаюсь редактированием. Потом он устает и не поддерживает. Потом отдыхает и опять поддерживает.

— Любимые авторы и произведения?

— Вот сегодня в миллионный раз перечитала «Валькирию» Марии Семеновой. И в миллионный раз плакала. Еще очень люблю «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен и Муми-троллей Туве Янссен. Во время темных дней очень хорошо идут теплые книги русскоязычных писательниц — О.Громыко, Л. Астаховой, Ю.Галаниной, Н. Ипатовой, Н. Колесовой. Стараюсь читать все нашумевшие новинки, чтобы быть в курсе.

— Есть у Вас какой-нибудь секрет, уловка, помогающая преодолеть творческий застой?

— Прогнать всех из дома, принять ванну, выпить мятного чая, выспаться, а потом сесть и заставить себя писать.

— Что делать, если ни строчки рука не пишет, хоть плачь?

— Плакать! Громко и с рыданиями! Можно еще завести специальную клавиатуру, чтобы по ней полупить от души. А потом сесть и писать.

— Вы оптимист? Какое место занимает юмор в Вашей повседневной жизни?

— Я по жизни хорошо информированный реалист. А без юмора выжить нельзя.

— Как Вы считаете, может ли писатель изменить мир своими книгами? Или литература — это только развлечение?

— Писатель должен менять мир своими книгами, даже если эта книга — развлекательное чтиво. Если после моей книги у кого-то станет на душе светлее, и он отнесет бродячего котенка в приют вместо того, чтобы его пнуть — разве это не изменение мира?

— Как Вы относитесь к идее мирового Зла?

— Главное мировое зло — это ленивые люди. Потому что для добра нужно постоянно трудиться. Легче шлепнуть ребенка, чем тысячу раз объяснять, почему нельзя. Легче кинуть фантик на дорогу, чем нести его в кармане до ближайшей урны. Легче силой завалить девушку в кровать, чем дарить цветы и провожать до дома. Чем больше каждый будет работать сам над собой, тем меньше будет мирового зла.

— Что значит для Вас эмоция «страх»? Есть что-то, чего Вы боитесь?

— Страх — это ледяная дыра в животе. Я думала, что познала страх, когда меня сбила машина, потом я думала, что познала страх, когда заблудилась в горах, потом — когда меня ограбили… Все это ерунда, настоящий страх познаешь только с рождением детей.

— В какой степени Вы сами присутствуете на страницах своих книг?

— Каждая книга — это как ребенок. То есть он как-то чем-то похож на родителя, и даже видны попытки привить воспитание, но на самом деле — это самостоятельная личность и «в кого ты такой уродился».

— Ваши герои яркие и запоминающиеся. Вы описываете знакомых в своих книгах?

— Очень частично, а то еще узнают и придут интересоваться, почему их постигла судьба киношного Шона Бина.

— Литература должна быть реальной или достаточно одной неудержимой фантазии?

— Каждый герой — это как творение Франкенштейна. Глаза Васи, характер Пети, а сила Коли. А вот ситуации приходится прорабатывать очень серьезно. Реальна ли психологическая составляющая? Поступил бы этот герой так или поступил бы иначе? Отвечает ли это физическим законам мира?

Когда я писала одностраничный сюжет с преодолением реки фургоном, то два дня смотрела различные ролики на ю-тубе, и сцену прорабатывала вместе со знающим человеком.

Когда меня заносит или лень думать над сценой, я сразу вспоминаю одного героя женского любовного романа, который, будучи тяжело ранен в печень, переспал с героиней пять раз за ночь всего через два часа после ранения. И, знаете, сразу мотивация трудиться появляется.

— Что для Вас значит «быть счастливой»? Говорят, что только в несчастье человек борется, меняется и создает что-то новое. А счастье расхолаживает человека и делает его самодостаточным.

— Несчастье, конечно, заставляет шевелиться, но совсем не в отношении творчества. Человек бодро копошится, обустраивая собственную жизнь, и ему не до творчества. А вот счастье — это когда ты сытый, довольный, и твоих сил хватает на то, чтобы конструировать миры.

— Как Вы думаете, исчезнут ли книги на бумаге?

— Думаю, что будущее за электронными изданиями, хотя печатная книга никуда не денется. Просто у каждого будет возможность делать свой выбор в пользу формата.

— Существует фан-клуб Вашего творчества, Ваши герои любимы и популярны, что это дает лично Вам?

— Очень помогает. Когда у меня руки опускаются, я перечитываю письма читателей, и сил прибавляется.

— Можно ли заработать писательским трудом?

— Да, можно, и можно это сделать даже будучи русскоязычным писателем. Однако для этого нужно пройти такой путь, что далеко не каждому под силу. Первый (или даже десятый) гонорар (если вы не раскрученная в какой-то сфере звезда) настолько мизерный, что его может заработать за месяц даже уборщица в школе. А книга пишется не месяц, и не два.

Кроме того, не забывайте про проблему пиратства. Каждая «на халяву» скачанная книга — это недополученные автором деньги. Конечно, можно творить ради творчества. Но, к примеру, я творю ради творчества. У меня есть работа, социальная работа, семья. Сколько я могу уделить времени писательству?

Ежегодно на конвентах публикуются списки книг, которые вышли в этом году. Было подсчитано, что только 5% новых авторов публикуют больше, чем первую книгу (или первую серию).

— Если бы Вам встретился волшебник и предложил исполнить три Ваших желания, что бы Вы выбрали?

— Миру — мир, бабам — цветы, детям — мороженое! И чтобы я смогла найти хотя бы два часа времени ежедневно для того, чтобы регулярно писать.

— Над каким проектом работаете сейчас?

— Ни над каким. В данный момент я не имею возможности серьезно писать. С осени должно появиться больше свободного времени, тогда буду заниматься «хвостами». Я уже не издаюсь два года, впереди сложный путь убеждения издателя в том, что я остаюсь востребованным и интересным автором.

Беседовала Найко Елена, Ула Сенкович