Разрешите представить - Игорь Вагант

В феврале 2014 года в издательстве АСТ вышла первая книга Игоря Ваганта «Монастырь».

— Ваша первая книга вошла в лонг-лист национальной премии «Рукопись года — 2013» издательства «Астрель-СПб». Поздравляю. Расскажите об этом событии.

— Спасибо. Эта премия, насколько я знаю — результат энтузиазма редакторов «Астрели». Включаются в неё рукописи новичков, которые по тем или иным причинам не вписываются в форматы издаваемых серий, но которые редакторам понравились. А если рукопись вошла в лонг-лист, то у редактора появляется дополнительный козырь для разговора об издании.

Попасть в список номинантов довольно сложно. Формально на эти места могут претендовать все рукописи, присланные в течение года, а их много, порядка нескольких тысяч (из расчёта 20-50 рукописей, что капают в редакторский ящик ежедневно). Из них голосованием редакторов отбираются менее двадцати. Так что, в общем-то есть определённый повод для гордости.

Существует ещё шорт-лист, но там в основном вещи совсем неформатные: сборники рассказов и проч. Для издания это случай самый тяжёлый, ибо серий (а книгоиздание у нас традиционно «серийное») для них не предполагается вовсе.

— Как давно начали писать? Расскажите о своем самом первом литературном опыте.

— Не так давно. Я был зарегистрирован на одном форуме, не литературном. И один из пользователей похвастался, что его рассказ издали в каком-то сборнике. И тут меня словно кольнуло: ведь я и сам могу написать книгу! Именно художественную, для многих людей, а   не очередную научную статью, интересную лишь узким специалистам.

Для меня с детства книги играли огромную роль, и мысль о том, что я сам могу попробовать стать таким же, как мои любимые писатели, писать для людей — она просто взбудоражила.

В марте 2010 года я начал писать книгу, которая в Мастерской Пистателей частично выложена под названием «Бремя Власти». Написал примерно за год, но поскольку это был мой первый литературный опыт, книга оказалась буквально напичкана всеми мыслимыми и немыслимыми стилистическими и сюжетными ошибками. Писал, попутно учился, читал книги по сюжетопостроению, стилистике, переписывал и правил. Итого — почти четыре года трудов: поставил точку в декабре 2013-го. На последнюю редакцию ушёл весь этот год. Дома на компе храню самый первый вариант — как напоминание самому себе о том, что умение нажимать на кнопочки на клавиатуре не равно умению писать. Моему редактору книга приглянулась, так что есть надежда увидеть её на бумаге.

Я знал, что могу написать нечто, отличное от других. Хотя и полностью отдаю себе отчёт в том, что сейчас круг читателей, для которых я пишу, крайне узок.

— Как давно и глубоко вы изучаете традиции и историю средневековья?

— Начну с последнего вопроса: интересуюсь с 1985 года. Моё поступление на исторический факультет было вполне осознанным, так как с детства меня по некоторым причинам больше интересовала именно историческая художественная литература. Я был всеяден: «Три мушкетёра», «Фараон», «Остров сокровищ», «Собор Парижской богоматери» и сотни других книг — главное, чтобы действие происходило когда-то и где-то. Думаю, это был способ забыть о серых пятиэтажках за окном, пустых полках в магазинах и прочих прелестях застойной жизни.

На втором курсе внезапно понял, что средневековье — оно моё. Не Древний Египет, не Великая французская революция. Объяснить выбор вряд ли возьмусь. Просто почувствовал. С тех пор история средних веков стала частью моей жизни — это и профессия, и хобби.

— Чем Вас привлекает средневековье?

— Почему один салат нравится больше другого? Потому что он вкуснее. Привлекает всем: рыцарями, крестьянами, прокопчёнными тавернами и зáмками, золочёными кубками и глиняными кружками, мощёными улочками, устало-довольными лицами мастеровых, возвращающихся вечером с работы, придворными интригами и небывалым накалом страстей. Перечислять можно до бесконечности.

— Насколько достоверен должен быть автор в деталях? Мир фэнтези ведь далек от реального?

— А насколько далека от реальности, например, «Принцесса на горошине»? То-то и оно. Сказка — ложь, да в ней намёк.

За всё фэнтези не скажу, да и не смогу. Слишком разные пласты. Увы, в последнее время столько всего издаётся с ярлыком «фэнтези», что само название жанра себя почти дискредитировало. Настолько, что появилось такое словечко — фэнтезятина. Ибо как думает определённого рода начинающий автор? Про звёздные войны писать не смогу — там физику знать надо, исторический роман — историю, ментовский детектив тоже не осилю и т.п. А напишу-ка я фэнтези — там ничего знать не надо. И в результате появляются тонно-километры феерического бреда. И вот тут — о достоверности. Достоверность книге придаёт не жанр (помним: не бывает плохих жанров, бывают плохие писатели), а описание характеров, логичность поступков, сюжета и проч.

Помните сказку про журавля, который угощал лису из кувшина, в который не смогла пролезть её морда, а лиса в отместку размазала кашу по тарелке и принялась угощать журавля? Достоверно? Без сомнения. Под фантдопом скрывается правда жизни. А антураж — дело второе.

Если в историческом романе вы прочитаете эпизод, в котором, например, рыцарь наступил на ногу крестьянину, и последний вызывает его на дуэль и, ловко орудуя шпагой, убивает обидчика, что подумаете? Правильно: бред. А если увидите такое же в фэнтези? Аналогично. Другое дело, что в фэнтези может быть придумана такая структура общества, в которой подобные поступки оправданы. Но: структура всё равно должна быть описана и логично объяснена, иначе читатель просто покрутит пальцем у виска. Такого просто не может быть, скажет он. Вот это и есть достоверность. Читатель должен понять и почувствовать этот мир, и неважно, будет ли он полностью выдуманным или реальным.

Именно поэтому я не жалую сочинения про так называемых попаданцев, в которых (чаще всего) некий офисный работник/риэлтор/школьница попадают в прошлое и становятся великими воителями/королями/и кем-там-ещё. Прописными буквами: НЕ ВЕРЮ! Нелогично, недостоверно и ничем не оправдано. Ибо в единственно возможном варианте случится то, о чём рассказывается в уже расхожей интернет-шутке: «Тридцатилетний экспедитор Семен, бывший военнослужащий ВДВ, попадает в 1381 год. Семен ничего не знает про историю, тем более что первый встреченный им человек оказывается немножко разбойником. Увидев на пальце Семена печатку из желтого металла и предположив, что человек в незнакомой одежде — отставший от каравана фряжский купец, разбойник свистом созывает товарищей. Пока Семен бросает одного из негодяев через бедро, другой разбивает голову экспедитора кистенем. Ночью парализованный ударом Семен чувствует на своем лице зловонное дыхание — это пришли волки».

Достоверность в деталях (бытописании), будь то фэнтези или не фэнтези, важна не меньше. Если в романе рыцарь в доспехах стреляет из пулемёта — это глупость вне зависимости от жанра. Если всадник скачет на лошади дни и ночи напролёт — тоже. Надо хотя бы поинтересоваться, сколько лошадь может скакать без перерыва и сколько ей нужно времени для восстановления сил.

— Как возникла идея книги «Монастырь»? Как долго над ней работали?

— Как уже говорил, «Бремя Власти» — это моя первая книга. Я много в неё вложил, много времени потратил на разработку истории, географии и мифологии этого мира — и мне очень жаль с этим миром расставаться. В «Бремени» много отсылов к более ранним событиям, случившимся в этом королевстве, и в процессе написания сама собой пришла в голову мысль более подробно рассказать о некоторых эпизодах, о которых в романе упоминалось лишь вскользь. Так и родилась идея «Монастыря», а вслед за тем и других книг. Сейчас это цикл под общим названием «Сказания о Корнваллисе».

Пишу я долго. И медленно. Я, видите ли, перфекционист, и если есть возможность что-то исправить и улучшить — я это сделаю. «Монастырь», хотя всего чуть более 20 а.л. объемом, писался полтора года, но и сейчас, пролистывая уже изданную книгу, вижу некоторые недочёты и шероховатости.

— Что послужило толчком, чтобы отправить рукопись в издательство?

— Наверное, желание увидеть свою книгу изданной. Книга для меня всегда значила и значит больше, чем текст на экране монитора. «Монастырь» на тот момент был самым моим качественным изделием — и в плане сюжета, и стилистически.

— Почему Вы выбрали именно этот жанр? Хотели бы попробовать себя в другом жанре?

— Потому что моё любимое средневековье — это фэнтези в чистом виде. Религия, боги, духи, волшебные существа, которые нынешним обществом воспринимаются как выдумки, были неотъемлемой частью жизни, даже более реальной, чем осязаемый мир. Писать о средних веках, не учитывая особого миропонимания тогдашнего человека, невозможно. Иначе получится просто приключенческий роман, в котором, если вместо одной одежды на человека надеть другую, а вместо меча дать в руки автомат, ничего не изменится ни сюжетно, ни в плане описания характеров.

Другие жанры пока не рассматриваю. Для меня этот ещё совершенно не исчерпал свои возможности. Я многое знаю о том времени, и «фэнтезийный реализм» в полной мере предоставляет мне возможность эти знания использовать, сливая воедино историю и мифологию. Не делить их: «История средних веков» сама по себе, а «История религий» сама по себе, а показать мир таким, каким его видел современник.

— Ваш опыт общения с издательствами. Пришлось столкнуться с отказами? Расскажите о Вашем опыте.

— О, у меня есть длинная такая портянка, на которую я записывал сию историю, просто чтобы не забыть. Вот краткая цитата (полностью приводить не буду, дабы не утомлять читателей):

28.03.11 отправил в АСТ на адрес authors@astgroup.ru.

Через пару дней пришёл ответ: «К сожалению, предложенное Вами произведение не подходит издательству АСТ» за подписью главреда Н.А.Науменко.

15.11.11 нашёл адрес некоей А.Г.Климовой ast_fantastika@mail.ru

Отправил ей. Она ответила, что переслала письмо главреду.

22.11.11. Расторгуева М. В. прислала письмо снова за подписью Н.А.Науменко с той же формулировкой: не подходит.

01.04.11 отправил в ЭКСМО на общий адрес.

20.01.12 с согласия Малкина продублировал ему письмо.

19.03.12 дозвонился до Минакова и получил ответ, что подходящей серии для издательства нет.

02.04.11 отправил в АстрельСПБ.

Ответа не получил.

13.05.11 отправил вопрос о состоянии рассмотрения. Ответа не получил.

24.08.11 отправил письмо Прокоповичу на адрес, указанный на сайте.

26.10.11 задал вопрос. Прокопович ответил, что письма не получал и просил продублировать ещё раз.

Отправил рукопись повторно, но на последующие письма Прокопович не отвечал.

Связаться с А.Мазиным по адресу, указанному на сайте, не получилось. Сервер выдаёт ошибку доставки.

В Армаду (Альфа-книга) отправил 6 апреля 2011 г.

Ответа не получил.

Повторная отправка 7 декабря.

Повторная отправка 26.03.2012

13 мая задал вопрос.

Ответов нет.

Азбука 6 апреля 2011 г.

Уведомления о получении нет.

13 мая — вопрос: получили ли письмо.

Ответа нет.

19 марта 2012 г. дозвонился, получил ответ, что фэнтези в настоящее время вообще не принимают.

Рипол-классик — 13 мая 2011 г.

Повторная отправка 26.03.2012.

Ответов нет.

Олма-Пресс — 08.11.11

19 марта 2012 г. Симонова Ирина написала: «К сожалению, мы не сможем принять Вашу рукопись для публикации, так как она не вписывается в рамки существующих серий нашего издательства».

Лимбус-пресс

Главред Павел Крусанов 27.03.12 написал: К сожалению, в связи с кризисными неурядицами наше издательство временно прекратило рассмотрение рукописей.

26 марта 2012 г. отправил в Захаров.

Получил ответ, что «не наш профиль».

В апреле 2012 г. списался с Гаврюченковым Ю.Ф. (изд-во Крылов). Тот сообщил, что они открывают серию фэнтези.

Отправил.

01.06.12 получил ответ, что «роман хороший, но подходящей серии нет» и сообщил, что их фэнтези пока будет ограничиваться попаданством.

Ну, пожалуй, достаточно. Должен сказать, что посылал я «Бремя», и сейчас рад, что мне отказали, дали возможность исправить ошибки.

(для внутреннего пользования — этот большой отрывок об издательствах будет опубликован только в МП)

Подытоживая, хочу сказать следующее (и это серьёзно для всех желающих увидеть свою книгу на бумаге): при всём кажущемся многообразии выбора — альтернативы в сегодняшнем российском книгоиздании, увы, нет.

ЭКСМО или АСТ. АСТ или ЭКСМО.

Вариант номер два: если вы пишете о попаданцах во всём их многообразии — ИД Ленинград.

Пишете крутой мужской боевик (опять же без жанровой разницы) — Крылов.

Если женский роман (жанровая принадлежность многообразна: детектив, мистика и т.д.) — Букмастер.

Если совершенно нестандартную прозу — то есть ещё вариант «Шико». Украинское издательство, находится в г. Луганске. Искренне желаю всем сотрудникам «Шико» счастья и благополучия, и выражаю глубокое уважение — ибо то, что они издают, вещи однозначно достойные, хотя часто для узкого читателя.

Все прочие (имхо, естественно) — узки или почти мертвы. Азбука, ОЛМА, Лимбус и т.д. — только для тех, у кого уже есть имя.

И последнее: если вы хотите (этак мельком, друзьям реальным или интернетным) сказать, что — да, издали книгу и получили гонорар, и ещё получаете отчисления от электронных продаж, то есть вы типа правда писатель — то остаются только ЭКСМО и АСТ. А по большому счёту — только первое, ибо вторая многострадальная контора ныне поглощена этим всемогущим холдингом. Платит ещё Букмастер, а остальные — увы. Просто наживаются на графоманах. «Шико» — исключение. Издательство маленькое, и они честно предупреждают только о возможности символической оплаты.

P.S. И это важно: то, что сказано, сказано лишь на основании собственного опыта, который, конечно, может не совпадать с опытом других авторов.

— Договор с издательством. Чтобы Вы посоветовали?

— Ничего. Буквально — ничего. Учитывая огромный поток рукописей в издательства, у начинающего автора нет шансов диктовать свои условия. Не согласен — ваше право, есть сотни других. Так что я просто подписал то, что мне прислали. Были некоторые вопросы по формулировкам, но моя редактор любезно мне всё разъяснила.

— Расскажите о себе. Литературный опыт, профессия или хобби.

— О литературном опыте уже говорил: он небольшой. На настоящий момент три полностью законченных романа плюс один рассказ, написанный в качестве эксперимента.

Профессия — преподаю в ВУЗе историю западноевропейского средневековья.

Хобби — писательство, художественные фильмы исторической и фэнтезийной тематики, музыка (в основном англоязычный рок 70-80-х годов), покер с друзьями под виски и сигары.

Иногда люблю готовить — в основном что-нибудь нестандартное. Дома есть книги по кулинарии средних веков и раннего нового времени, так что что-нибудь оттуда.

— Ваши студенты знают, что у Вас есть изданная книга? Изменилось их отношение к Вам?

— Знают. Некоторые даже уже прочитали, спрашивают, когда будет следующая. Но особых изменений в отношении к себе не заметил. Кое-кто удивляется, что написал фэнтези, а не, например, исторический роман, но в целом книжками, написанными преподавателями, в институте не удивишь.

— Как Вы учились писать? Вам помогал кто-нибудь в сети или реале?

— Воспользуюсь случаем и в очередной раз выражу благодарность самому первому и самому вдумчивому моему учителю — Мааэринну, а также Тигре Тиа. В сети есть ещё много людей, которые помогали мне советами или критикой, так что общий список, конечно, будет очень длинным.

В реале — наверное, нет.

— Любимые авторы и произведения.

— Авторов много. В основном это зарубежная классика XIX столетия: Диккенс, Гюго, Драйзер, По, Лондон, Стивенсон, Скотт и т.д. Из отечественных выше всех ставлю Гоголя и Бунина. Из исторической ХХ века — Дрюон и Симона Вилар.

Что касается фэнтезийной литературы, то (возможно, это покажется забавным) читал её очень мало. Наверное, потому, что мало что близко сердцу. Могу выделить Мартина, Джордана и Джулию Джонс (выборочно).

Книга на все времена — «Имя розы» Умберто Эко. Есть и другие, но эту готов взять в руки в любой момент.

— Как Вы относитесь к критике?

— Однозначно положительно. Как-то на МП читал очень грамотный топик Мааэринна на эту тему. Так вот — начинающему автору нужно запомнить две вещи: во-первых, писательству нужно учиться, как любому другому ремеслу, и во-вторых, категорически нельзя отождествлять себя со своим текстом, чем грешат очень многие.

Поругали мой текст — значит, оскорбили меня. Это глупость несусветная. Если ты сделал плохой табурет, то это никоим образом не говорит о тебе как о плохом человеке. Это — оценка твоих умений. Спрашиваю периодически: а какие книги вы прочитали о писательском мастерстве? И выясняется — никаких, но при этом человек отчего-то думает, что умеет писать. И вывод только один — учиться, учиться и учиться. И последнее: даже из самого глупого и субъективного мнения можно вычленить рациональное зерно, ибо даже глупое мнение — это взгляд на твою книгу со стороны.

— Как Вы думаете, будущее за электронными изданиями?

— Видите ли, категории потребителей электронных и бумажных книг имеют небольшое наложение друг на друга, но всё же не совпадают. Среди моих знакомых любителей бумажной книги однозначно больше. И студенты, кстати, несмотря на то, что все поголовно с планшетами, худлит предпочитают читать на бумаге. Для меня монитор — это пишущая машинка, не более того, а удовольствие я получаю от ощущения книги, сидя с ней в кресле при свете какой-нибудь уютной лампы.

Так что бумажная книга выживет однозначно, подобно тому как выжил театр после появления телевизора.

— Что испытали, взяв в руки свою первую книгу?

— Трудный вопрос. Мой путь к изданию длился три года без малого, и за это время я несколько… перегорел, что ли. Было приятно взять её в руки, но какой-то особенной эйфории не ощутил.

— Ваши герои похожи на вас? Вы используете знакомых как прототипы для литературных персонажей?

— Кое в чём похожи. В том же «Монастыре», например, есть персонаж, который частенько озвучивает мои мысли, и в последней книге, которая пока что пишется, ГГ однозначно говорит моими словами.

Знакомых — нет, не использую. Но изредка бывает так, что увидишь какого-нибудь человека просто на улице или в кино — и внезапно понимаешь: вот оно. Тот самый типаж, что нужен. И нередко использую исторических персонажей — как внешне, так и манеру поведения, насколько я её себе представляю, конечно.

— Что для Вас значит — быть счастливым?

— Быть нужным.

— Как вы относитесь к смерти? Сейчас авторы руками литературных или киногероев легко лишают жизни неугодных. Автор несет отвественность за своих героев? Насколько необходимо и оправдано насилие в созданном Вами мире.

— Начну с последнего. Средневековье — очень жестокий мир с точки зрения современности. Даже с точки зрения современности. Объясняется это не только причинами религиозного характера, когда жизнь считалась лишь маленьким трамплином для прыжка в загробную жизнь, но и особым отношением к смерти — к сожалению, это слишком обширная и специфическая тема, чтобы пытаться раскрыть её здесь.

При этом я совершенно намеренно избегаю чрезмерного насилия в своих книгах. Насилие, как и любое другое действие, должно быть оправдано и подчиняться какой-то логике, а кровища ради кровищи — ну, на это есть другие литературные жанры, типа сплаттерпанка.

Кроме этого, чрезмерность в любом проявлении приводит к противоположному результату. Если на каждой странице книги мрёт по десятку человек, чувства читателя обязательно притупятся, и очередной труп рано или поздно вызовет лишь ленивый зевок. Знаете такую шутку: «сто тысяч человек утонули в Китае во время наводнения — это новость, а соседская девочка утонула в пруду — это трагедия»? Это факт. Главная задача писателя — заставить читателя сопереживать.

— Как Вы пишете?

— Я — визуал. Мне обязательно нужно увидеть в голове картинку того, что и как происходит, так сказать, проверить её на естественность — и только потом записать.

— Как вы относитесь к религии?

— Я скорее неверующий.

Но, с другой стороны, как человек, увлечённый западноевропейским средневековьем, испытываю особые чувства при виде католических соборов. Церковь — это живой осколок средневековья, доставшийся нам в наследство с минимальными изменениями. И это не просто архитектура — в отличие от мёртвого здания, собор наполнен содержанием. Если есть возможность, обязательно побываю на какой-нибудь службе. Умиротворяет.

В любом случае, к воинствующим атеистам я себя категорически не отношу.

А вообще мне очень (очень!) близко высказывание Джорджа Мартина: «Я думаю, что мы читаем фэнтези, чтобы вновь обрести краски. Вкусить острых специй и услышать песнь сирен. В нём есть что-то старинное и истинное, что обращается к глубинам нашего сердца, к ребенку, мечтавшему однажды охотиться в ночных лесах и пировать в жилищах под холмами. Пусть оставят свой рай себе. Я же, когда умру, хотел бы попасть в Средиземье».

— Над чем сейчас работаете? Расскажите о Ваших планах.

— Сейчас работаю над книгой, начало которой на МП выложено, и которая уже три раза меняла своё название. Ныне это «Круг земной».

Работа для меня знаковая. В том смысле, что не просто очередная приключенческая история из цикла «Сказаний о Корнваллисе», а нечто большее.

Попробую объяснить.

Я уже больше десяти лет читаю студентам курс, посвящённый средневековой ментальности, особому восприятию мира и т.д. Это — не моя научная специализация, это хобби, увлечение, то, что удивляет и поражает меня до сих пор.

Средневековый мир состоит из двух сфер: мира божьего и мира дьявола. В первом живут господь и существа к нему приближенные — архангелы, ангелы, серафимы, херувимы и проч. Второй — это мир, окружающий человека, и главное его отличие от первого в том, что здесь предоставлена свобода действий дьяволу. Дьявол выполняет важную функцию: совращает людей, и те, которые выдержат искушение, в конце мира составят божье воинство и, как результат, после апокалипсиса попадут в рай.

Эта картина мира чётко проецировалась на каждую конкретную деревню, которая в голове средневекового человека являлась прообразом мира божьего, т.е. собранием вещей и существ, приближенных к богу. Алтарь — это место жительства бога, церковь со всеми иконами — это ангелы, херувимы и проч., люди, живущие вокруг церкви — это божье воинство, которое противостоит враждебному окружению.

Соответственно то, что окружает деревню (а это почти всегда лес) — прообраз мира дьявола. В раннее средневековье над охотником, который отправлялся в лес, проводили те же самые обряды, что над умирающим, а когда он возвращался обратно — обязательно пост, изгнание злых духов, временный запрет на общение с живущими в деревне и т.д., ибо, попадая в лес, он становился открыт для козней дьявола. Из леса происходят искушения, понимаете?

Очень нередки случаи, когда незнакомого человека, пришедшего в деревню, просто убивали, поскольку он почитался за возможного носителя дьявольской сущности.

Я могу говорить на эту тему почти бесконечно, но, кажется, пора остановиться.

Главный Герой моего «Круга Земного» — это средневековье.

Это своего рода ликбез, результат моего многолетнего изучения тогдашней ментальности.

В общем-то, именно поэтому книжка так тяжело и медленно идёт: я стараюсь описать не выдуманный фэнтезийный мир, а действительно реальный, такой, каким его видел средневековый человек. При этом это не научный труд, а в полной мере художественное произведение. Я пытаюсь найти сложный баланс между увлекательностью и достоверностью.

Именно поэтому и выбрана такая своеобразная форма изложения — своего рода вариант попаданства. Главный герой по имени Родрик, несмотря на свой средневековый облик — вообще-то вполне нормальный, понятный нынешнему читателю человек. И он попадает туда, в средневековый мир, который от современного человека очень далёк. И мне многое надо будет объяснить. Родрик, удивляясь и поражаясь, попадая в различные передряги, открывает для себя новое мироздание.

Так что, вообще-то, это совсем не фэнтези. Это — средневековый реализм на 100%.

Беседовала Ула Сенкович