Дождь на двоих

Ночью Барри стал задыхаться. Левой рукой он cхватился за металлический поручень и привстал, а правой нащупал выключатель ночника. Затем дотянулся до рамы, дёрнул её на себя и сел, шумно втягивая воздух. За окном громко, по-весеннему, стучал дождь. Холодный поток мгновенно наполнил комнату и разбудил Ллойда.

«Что с тобой, Барри… — не открывая глаза, зашептал ему на ухо сонный Ллойд, — ложись… ложись… завтра поговорим… всё будет хорошо…» Но Барри молчал, он знал, что ничего и никогда уже не будет хорошо. Он больше не мог мириться с действительностью. Ллойд мог, а он нет. С самого рождения в нём было что-то неугомонное. Ему хотелось движения, скорости, он постоянно искал возможности что-то изменить в их жизни.

Ллойду, наоборот, нравилось их размеренное, тихое существование. Он любил, устроившись в кресле и завязав длинные волосы на затылке, пить кофейный суррогат и рассуждать о тщетности бытия.

Оба были мечтателями. Но Барри жутко ненавидел хоронить свои мечты.

Близнецы знали, что значит бедствовать, они жили на скромное пособие, в крошечной квартирке, доставшейся им по наследству. Внешний мир наблюдали только из окна и потому пытались развлечь себя, как могли. Сочиняли мини-пьесы и сами же их разыгрывали или представляли себя в образе известных персонажей. Им, к примеру, нравилось быть в роли Бонни и Клайда. «Пристрели этого мерзкого легавого! — Он уже мёртв, Бонни! — Эта мразь заслужила ещё одну смерть». С этими словами «Бонни» вытягивал руку и с ухмылкой стрелял в труп полицейского.

Они постоянно играли, так как были ещё детьми. Они придумывали себе другую жизнь, другие судьбы и другие имена. Их воображаемый мир был куда приятнее настоящего.

Ллойд снова крепко уснул, а Барри вспомнил, как часто он шутил «знаешь, многие хотели бы быть вместе, но у них не получается, такие вот обстоятельства, а нам повезло: у нас одно тело на двоих». Он ещё раз взглянул в лицо спящего брата, затем выполз на балкон, подтянулся и перевалился через перила…

Утром дворник стоял и смотрел на тело, лежавшее навзничь на асфальте. У одного из братьев на лице отпечаталось подобие умиротворения, открытые глаза второго пристально всматривались в небо, затянутое тучами. Оба подростка за одну ночь превратились в старичков — на их лицах обозначились множественные морщины, и руки как-то странно вывернулись и пожелтели.

Дождь то утихал, то снова разделялся на серебряные нити и выстукивал на жестяных карнизах какую-то особенную, небесную морзянку. Лицо Ллойда частично закрывали волосы, дождевые капли легко проникали в густую шевелюру, скользили по векам и крыльям носа, тонкими ручейками стекали по щекам, и ещё больше подчёркивали застывшее выражение безмятежности. У Барри длинные волосы были откинуты назад, капли разбивались о твёрдый лоб, мелкими брызгами орошая неподвижные стеклянные глаза.

Вскоре появилась полиция, и тело увезли. Уродливое тело сиамского монстра. Но их души были уже далеко.

А дождь никак не унимался. Лил и лил на тротуар, пока не смыл с него все следы.

4.