Из романа «Медное небо».
"Все, что случается среди людей – это зеркало, в коем отражаются потаенные желания, а равным образом страхи, глупость, слабость. В точности таким же образом слагаются новые контуры земного города, не придуманные мной. До всех прочих дел я сделал чертеж Города Небесного. Хотя иногда я сомневаюсь, я ли его придумал или всего лишь нарисовал то, что вложил в меня некто более могущественный. Земной город – так я называю проекцию, ожившую тень моей чернильной карты. Все, что существует на семи движущихся материках, многочисленные страны, их столицы – все, до самой крошечной деревушки. И все это, остановившись в положенный час, должно стать отражением Небесного Чертежа. Когда стрелка дойдет до двенадцати, это конец времени". Тадеуш Виельгурский.
Он написал это двести лет назад… Не окончивший курса студент императорского университета, лейтенант кавалерии, вышедший в отставку после трех дней службы, несостоявшийся помощник первого секретаря в столичной судебной канцелярии, так и не доехавший до места, которое ему выхлопотали по протекции, будущий наследник огромного родового имения (и хозяин маленькой усадебки Дрозды, перешедшей к нему от троюродной бабушки) Тадеуш Виельгурский задумал и создал Королевство Медных Часов.
(«Что потребно для подобного деяния? – рассказывал он потом, когда осуществил полностью замысел, восхищенным слушателям. – Старые походные часы, доставшиеся от прадедушки, стопка магических книг до потолка, усердие, толика чародейного таланта...»).
Тадеуш разобрал и заново по-особому собрал часовой механизм; над скрытыми колесиками нарастил части будущей суши – движущиеся материки. Придумал океан, солнце и небо с неподвижными созвездиями и луной, водоемы, горы, полезные ископаемые. Уколол палец о видимую еще из-под наплывающей зеленой воды острую верхушку одного из колесиков, отдал Часам каплю крови – и мир задышал, засверкали невидимые днем звезды, покатилось по небосклону солнце, которое каждое утро теперь станет выходить из-за рамки циферблата и прятаться вечером обратно. Часы ожили и стали существовать как и все сотворенное: независимо от создателя. Затем наколдовал и разбросал по суше и под водой крохотные семена тысяч растений. Заселил материки и океан всяческой живностью. И, разумеется, людьми, потому что мир, над которым Тадеуш раздумывал долгими часами, был затеян для них.
Его родители терпели, пока он, почти не выходя из комнаты, сидел над ворохом исписанных листов, планов, расчетов. Они сдерживались до поры до времени и не требовали от сына вернуться к обычной жизни, а он проводил ночь за ночью в размышлениях о делах государственных, благо, его подданные никому не докучали, а по утрам, едва придя в себя после короткого сна, с красными от усталости глазами снова управлял, изменял законы Королевства, карал, миловал. Вычислял, предугадывал, обращался то к чародейству, то тяжелым томам хроники императорских деяний.
Но всему же есть предел, рассуждала родня. Есть дела семейные, есть карьера. Есть обязанности, наконец! Спор за спором, ссора за ссорой – и в одну ночь, когда лил беспросветный дождь и молнии раскалывали небо, Тадеуш Виельгурский ушел из дома. Покидал в дорожную сумку книги, записи, забрал своих подданных (просто положил в карман камзола) и хлопнул дверью…
