5 фактов о...

Зашёл впервые за долгое время в ленту, а тут какие-то страсти, копья ломаются, кто-то ругается, кто-то уходит… Надо, думаю, разбавить всё это дело лёгкой игрой. Кто ещё этого не делал и кто захочет — присоединяйтесь, это интересно)

Флэшмоб давно гуляет по вконтакту, но тут его написали так, что мой бессменный секретарь загорелась мотивационно и потыкала палочкой автора. В общем, пять фактов. Потом будут ещё пять, о том, что случилось, хотя не задумывалось, — и что случилось, но не так, как задумывалось.

Но пока…

О том, чего не случилось в «Запятой Судьбы», хотя и задумывалось

  1. На начало книги Вит не обрёл сублимации семьи и счастья.

Изначально «Братство» начиналось достаточно мило и тепло. Кот по имени Лис и пёс Хрофт не были единственными спутниками жизни Вита: его приютила женщина, которую он считал сестрой, и её муж по имени Платина. Конкретно он был довольно мощным персонажем со своими способностями, не относящимся ни к Братству, ни к Агентству, а их детям Вит фактически стал чем-то вроде наставника и дяди. Но в конечном итоге Платина даже в первоначальной версии «Братства» так и не появился (о нём лишь упоминалось) и был признан уж слишком отдельным героем, выбивающимся из общей канвы. А сам Вит как персонаж довольно жёстко и самовольно обрёк себя на восемь лет тоски и одиночества, потому что «так оно и было на самом деле», так что из дома под Воронежем исчезли вообще все люди, кроме него. Ибо та пастораль, что задумывалась изначально, по-хорошему не нужна ни Виту, ни книге, ни мне.

2. Рыжий Эрик не погиб.

Когда я вводил этого, безусловно колоритного персонажа, я бессовестно планировал его убить. Это же столько эмоций сразу — что у персонажей, что у читателей! Драма, трагедия, слёзы ручьём… Это могло хорошо зацепиться за некоторые моменты сюжета, получавшие дальнейшее развитие, в моей голове Эрик умирал четырьмя разными способами, в том числе от рук Кая, но… я так и не придумал, как именно с ним покончить, а потом и вовсе раздумал. Персонаж оказался слишком жизнеспособным, он отлично вкладывается в дальнейшие ветки сюжета, и этих веток слишком много, чтобы жертвовать ими ради одной душещипательной и слезоточивой сцены.

3. Кузнец Мо так и не появился в тексте.

О нём говорят и Палач, и Воин, и Александр Евгениевич, но и сам Мо, и его кузница появляются только в первой части «Стеклянного Рождества». Я уже упоминал как-то, что сама идея книг про «Альтаир» началась с мысли про патроны с драгоценными камнями, — и я думал над тем, чтобы вставить в тогда ещё «Охотницу» сцену, где вот это бородатое создание клепает эти самые патроны. Но действие так и не добралось до Арсенала, а Мо как раз и известен тем, что никогда оттуда не выходит. Поэтому пришлось ждать, пока Магомет придёт к горе — в пятнадцатой и шестнадцатой главе «Затянувшегося Сочельника».

4. Женщина, забравшая кольцо Багиры, не оставила после себя след.

Сцена с таинственной незнакомкой, запудрившей мозги пожарным, изначально была больше где-то раза в три. Образ был гораздо более раскрыт, как для читателя, так и для сюжетных ходов и персонажей. Было показано, как она едет по городу к дому Эрика, как её видят сотрудники Агентства, как она уезжает из Питера — и в итоге за ней остаётся след. Я это всё даже написал, но потом посмотрел — и урезал сцену до минимума. Нечего облегчать жизнь тем, кто пытается найти последнее кольцо из шести) Иначе как бы Воин закатил свою знаменитую истерику на целых полтора года?

5. Ида не стала взрослой женщиной.

Я задумывал Иду совершенно другой — и на вид постарше, и более невозмутимой, загадочной, посвящённой тайн, так сказать, но в процессе сам разумом начал понимать, что уж слишком она выходит похожей на Жрицу. А когда понял — тут уже «мной» начали писать, меня не особо спрашивая. И вместо спокойной зрелой женщины получилась именно девушка — разбитная вольная художница в ковбойке, несколько неуравновешенная, порывистая и гораздо более близкая по духу Олегу. А понимание о вечной юности некоторых существ и о том, что Ида и «по канону» была вечной девой, девственной и свободной, пришло гораздо позже.