а вот чего жж принеслоДжоан Роулинг в который раз доказала, что умеет писать не только про блох. Знаете, есть такие писатели, которые чем-то похожи на илью муромца на экзамене. Начиная новый роман, они всякий раз дописываются до развилки, от которой вечно поворачивают налево и начинают писать что-то такое, от чего дохнут кони. То есть, все как в известном анекдоте — ночь была темная, гремел гром, сверкала молния, и вот попало этой молнией мальчику в лоб, а вот мальчик, а вот блохи.
С Роулинг этого совсем не случается и теперь, на второй ее самостоятельной книге, это как-то совершенно до сверхъестественного поразительно.
В «Случайной вакансии» обнаружилось, что Роулинг не только идеальная рассказчица, что, впрочем, уже было как-то слишком очевидно где-то с «Узника Азкабана», но и достаточно осознает, как работал и работает английский литературный процесс — и не просто всем понятный Диккенс, но и что-то совсем тускло-британское, вроде «Мидлмарча» или невыносимой бескровности жизни в романах Харди.
В детективе «Зов кукушки», который она опубликовала под именем Роберта Гэлбрайта, открылось, что Роулинг хорошо владеет голосом литературного жанра. Кукушка, к счастью, нигде не поет бекасом, не прорастает павлиньими перьями и не поворачивается к читателю в самый интересный момент нравственно-эстетическим задом, который необходим некоторым писателям для поднятия самооценки своим романам. Нет, «Зов кукушки» — это добротный, чуточку нуарный детектив, который рассказан убедительным мужским голосом без литературных розеток, которые зачастую идут детективному роману разве что на похоронный венок.
Частного сыщика Корморана Страйка, у которого нет ноги, нет жилья, больше нет девушки, зато есть кредит за аренду офиса в центре, просят расследовать не совсем таинственное самоубийство модели, которая минусовой зимней ночью выскочила вниз головой с балкона своего дорогого дома в Мейфере. Впрочем, что там случилось с моделью, дело на самом деле десятое, потому что, несмотря на очень крепкую детективную интригу, не она сильнее всего обращает на себя внимание читателя. Сам Корморан Страйк — вот, что, пожалуй, самое интересное в романе. Роулинг, кажется, создала практически нового детективного героя, оживив, вероятно, что-то, чего не было в нуаре со времен Шерлока Холмса, а мы все и так помним, что его там не было. К началу романа Страйк лишен почти всего — ногу ему оторвало в Афганистане, богатая и красивая, но чем-то похожая на блядовитый океан девушка довела отношения до точки невозврата, адвокат его отца — рок-звезды семидесятых — звонит Страйку по сто раз на дню, угрожая судом, если тот не вернет папаше сумму, которой ему хватит разве что на утреннюю понюшку в ванной, — в общем, Страйк по уши в жизненной канализации, как и положено настоящему нуарному герою. Но — и тут проявляется особенная прелесть Роулинг как создателя персонажей — выясняется, что Страйк — та редкая по своим появлениям в литературе любого рода мужская фигура. Вместо того, чтобы сразу пойти и нажраться в неподражаемое говно, перестать бриться и создать все условия, необходимые для того, чтобы начать себя жалеть, Страйк не сдается и живет назло литературной традиции, которая всегда вынуждает героя прикладываться к фляжке чаще, чем того хочет его печень. Он идеально ведет документацию, тщательно расследует дело, каждый день ходит в соседний бассейн мыться и тщательно скрывает от своей секретарши Робин, что ночует в офисе.
Робин, кстати, вторая литературная удача Роулинг. Многие беллетристы до нее пытались создать образ умной блондинки, но у их блондинок всегда что-нибудь перевешивало: или мозга оказывалось больше, чем нужно или сисек столько, что и четырем бабам не унести. Робин же — в аккуратных трикотажных свитерах, с кольцом на пальце и женихом-бухгалтером — оказывается той редкой помощницей сыщика, которая не только умеет быть красивой, но знает орфографию с пунктуацией. Кроме этого она отлично пользуется гуглом, не мечтает затащить босса в постель и доказывает, что секрет создания по-настоящему качественного ватсона, пусть и в юбке, заключается в том, что сердце у нее должно быть больше сисек.
И вот когда эта неожиданная для литературы пара — практически малдер и скалли, которые не тратят времени на межличностный секс, потому что у них приоритеты по-другому расставлены — принимаются за расследование достаточно традиционной тайны, детективная интрига вдруг начинает читаться по-новому и вдобавок к наконец-то нормальному расследованию, где ружья не стреляют сами по себе, мы получаем двух восхитительных персонажей: мужика, который не сдается и девушку, которая не дается, за которыми можно следить без страха, что они вдруг нечаянно поебутся или сделают еще что-то, после чего автору только и остается, что подковывать блоху.
двенадцать стульев писались чисто экспромтом, золотой телёнок опять же, не как заранее продуманная фигня, а развиваясь и обрастая по ходу… многие классики плакались, что герои ведут себя так как им вздумается, чего хотят того и воротят… автор вообще с героями ничего поделать не может, они ведут себя… хм, непредсказуемо (опираюсь на разные мемуары и просто показания очевидцев)
и это у гение как раз правило, да
мы же не унылую графомань всё же, где ни изложить, ни донести писака не может
это особенность, да, но отнюдь не неизбежная, а как раз с точностью до наоборот
и «событие из первого тома, связанное (или не связанное) с пятым томом» никакого отношения к сему не имеет, а всего лишь характеризует… ммм… адекватность автора
насчёт «ниже» и «выше» — вот тут-то мы как раз и расходимся кардинально притом
«выстроенное», «продуманное» произведение, да, читабельно, но увы, увы, почти всегда скушно, нудно, пресно, даже и при соответствующем мастерстве, это практически всегда ощущается, и не надо меня разубеждать пытаться, я знаю и исключения, которые только подчёркивают… такая книга, если мы про книги, а не про музыку, картины, кино, такая книга как правило после первого же прочтения сразу на помойку отправляется, в смысле в макулатуру, повторюсь, как правило, которое исключения и подчеркивают
наоборот же, пронизанная озарениями, откровениями, экспромтами и тыды шыдеврень надолго, навсегда врезается в память, в подсознание, изменяет вселенную читателя, его мировозрение
я эта… типа конструктор, а у них (нас) есть поговорка, даже девиз: «лучшее — враг хорошего»
то есть, разрабатывая проект, имея общее виденье, тз, смету, проработку, на каком-то этапе видишь, что задача решается проще, красивее, дешевле, быстрее, оригинальнее и… но, контракт подписан, тз утверждено, половина деталей уже даже выточена… и получается унылая штамповка вместо блестящей прорывной штучки с ручкой
тут-то тоже почти так же
вдруг поймешь, что всё «виденье» можно решить не так, а ярко, феерично, но… алки выписаны, аванс из издательства получен… тупо (ну ладно, пусть умно) заставляешь стрелять пресловутые ружья и получаешь в итоге то, что получаешь
хорошо сработаную поделку, да, но не бетселлер, нет, не бетселлер
… Пока нет общего решения, виденья спектакля целиком, спектакль ставить нельзя. И книгу писать нельзя. Решение должно быть в каждом поступке, в каждом действии, в каждом слове, в каждом персонаже, в каждой декорации…
спорный
собственно, мне это, имхо, не близко
вообще не близко
потому что при таком подходе получается, да, профессионально, но слишком уж ремесленно
чтобы заработать
но не «выразиться»
при таком подходе можно стать хорошим тапёром в кабаке, но никак не виртуозом
хотя элемент ремесленничества, да, необходим, но, скажем. ученик, или там начинающий пятая скрипка, озабоченный попаданием в темп и в ноты, ужаснётся, побывав на джаз-сейшнах, особенно, если в драйв не въедет
а вот миньку написать и почитать тоже — это наше к вам со всем удовольствием: про колобка, штирлица, ёжика в тумане, снегурочку-русалочку какую, или вот, про Настю Каменскую, да
нет, ну это конечно лучше и понятнее, чем «гасить» за минусы
минусы и плюсы многие пользователи воспринимают, как аргумент в дискуссиях = согласие или несогласие с идеей, сентенцией, мнением, за что «гасить»?
Если пользователь выдаёт оригинальные, бредовые или просто поперечные постинги, с котрыми многие не соглашаются, но приэтом не переступает этических норм, правил ведения дискуссий, и вообще белый и пушистый — может этих минусов набрать по самое немогу
А хам раз хамнёт, остальная публика поведётся… минусов все насобирают… все, кроме хама, ога
а «жалоба» — это адресно и по делу, и ещё лучше, если ответственно и неанонимно, тогда оно буддет работать правильно
были расхождения во взглядах на одно и то же, и это хорошо
просто определённая толерантность при входе на незнакомый ресурс и принятие правил, кстати принятх на всех окололитературных ресурсаз, что по тексту пройтись можно сколь угодно жёстко, а личность ни-ни, неприкосновенна, это обычное дело, иначе получается вообще запредел, как вотсегодня, например, на другом ресурсе
в сортиревсегда мочить везде…!!!макулатуранелитератураС Роулинг этого совсем не случается и теперь, на второй ее самостоятельной книге, это как-то совершенно до сверхъестественного поразительно.
В «Случайной вакансии» обнаружилось, что Роулинг не только идеальная рассказчица, что, впрочем, уже было как-то слишком очевидно где-то с «Узника Азкабана», но и достаточно осознает, как работал и работает английский литературный процесс — и не просто всем понятный Диккенс, но и что-то совсем тускло-британское, вроде «Мидлмарча» или невыносимой бескровности жизни в романах Харди.
В детективе «Зов кукушки», который она опубликовала под именем Роберта Гэлбрайта, открылось, что Роулинг хорошо владеет голосом литературного жанра. Кукушка, к счастью, нигде не поет бекасом, не прорастает павлиньими перьями и не поворачивается к читателю в самый интересный момент нравственно-эстетическим задом, который необходим некоторым писателям для поднятия самооценки своим романам. Нет, «Зов кукушки» — это добротный, чуточку нуарный детектив, который рассказан убедительным мужским голосом без литературных розеток, которые зачастую идут детективному роману разве что на похоронный венок.
Частного сыщика Корморана Страйка, у которого нет ноги, нет жилья, больше нет девушки, зато есть кредит за аренду офиса в центре, просят расследовать не совсем таинственное самоубийство модели, которая минусовой зимней ночью выскочила вниз головой с балкона своего дорогого дома в Мейфере. Впрочем, что там случилось с моделью, дело на самом деле десятое, потому что, несмотря на очень крепкую детективную интригу, не она сильнее всего обращает на себя внимание читателя. Сам Корморан Страйк — вот, что, пожалуй, самое интересное в романе. Роулинг, кажется, создала практически нового детективного героя, оживив, вероятно, что-то, чего не было в нуаре со времен Шерлока Холмса, а мы все и так помним, что его там не было. К началу романа Страйк лишен почти всего — ногу ему оторвало в Афганистане, богатая и красивая, но чем-то похожая на блядовитый океан девушка довела отношения до точки невозврата, адвокат его отца — рок-звезды семидесятых — звонит Страйку по сто раз на дню, угрожая судом, если тот не вернет папаше сумму, которой ему хватит разве что на утреннюю понюшку в ванной, — в общем, Страйк по уши в жизненной канализации, как и положено настоящему нуарному герою. Но — и тут проявляется особенная прелесть Роулинг как создателя персонажей — выясняется, что Страйк — та редкая по своим появлениям в литературе любого рода мужская фигура. Вместо того, чтобы сразу пойти и нажраться в неподражаемое говно, перестать бриться и создать все условия, необходимые для того, чтобы начать себя жалеть, Страйк не сдается и живет назло литературной традиции, которая всегда вынуждает героя прикладываться к фляжке чаще, чем того хочет его печень. Он идеально ведет документацию, тщательно расследует дело, каждый день ходит в соседний бассейн мыться и тщательно скрывает от своей секретарши Робин, что ночует в офисе.
Робин, кстати, вторая литературная удача Роулинг. Многие беллетристы до нее пытались создать образ умной блондинки, но у их блондинок всегда что-нибудь перевешивало: или мозга оказывалось больше, чем нужно или сисек столько, что и четырем бабам не унести. Робин же — в аккуратных трикотажных свитерах, с кольцом на пальце и женихом-бухгалтером — оказывается той редкой помощницей сыщика, которая не только умеет быть красивой, но знает орфографию с пунктуацией. Кроме этого она отлично пользуется гуглом, не мечтает затащить босса в постель и доказывает, что секрет создания по-настоящему качественного ватсона, пусть и в юбке, заключается в том, что сердце у нее должно быть больше сисек.
И вот когда эта неожиданная для литературы пара — практически малдер и скалли, которые не тратят времени на межличностный секс, потому что у них приоритеты по-другому расставлены — принимаются за расследование достаточно традиционной тайны, детективная интрига вдруг начинает читаться по-новому и вдобавок к наконец-то нормальному расследованию, где ружья не стреляют сами по себе, мы получаем двух восхитительных персонажей: мужика, который не сдается и девушку, которая не дается, за которыми можно следить без страха, что они вдруг нечаянно поебутся или сделают еще что-то, после чего автору только и остается, что подковывать блоху.