Дело было так: началось с вопроса, заданного в комментариях к моему «Звёздному Тигру».
— Вообще Ченселина я не придумывал. То есть, если историю «рождения» Вила, Энтиса и сестренок я могу рассказать (и даже объяснить имена), то откуда взялся Ченселин — понятия не имею. Нет, в какой момент появился расплывчатый образ — помню; а вот как он стал именно таким… Вообще вся Звезда оказалась на редкость «непослушной».
Дальше меня попросили рассказать, но с моей склонностью к многобуквию рассказ вышел таким длинным, что пришлось для него выделять отдельный пост… хотя, сказать по правде, зачем я это делаю — понятия не имею.
Сестрёнки, где «серьёзной и разумной» является младшая, — момент из реальности. Сценка: две сестры потеряли дом и вынуждены куда-то идти — и именно младшая рассудительна и «правильно ориентирована» в смысле свето-тьмы… а старшая — хотя её и слушает, но позволяет не очень светлым чувствам завладеть ею… в итоге они расходятся — одна в Свет, другая в Лорды Вейдеры ) Довольно банально. Но мне было интересно «подловить» это не совсем типичное добровольное распределение ролей: старшая позволяет младшей доминировать, говоря детским языком, «слушается» её.
Правда, слушается только до определённого времени. Ну, а как иначе развернуть драматическую историю? Книга интересна лишь тогда, когда там есть драма, надрыв, борьба, неясность… Тогда же родилось название «Путь к дому». Оно долгое время и было «официальным» названием — то, что сейчас, появилось уже позже…
И тогда автор совершенно не знал — что произошло с домом, кто был врагом сестёр и с какой целью их преследовал… Был разговор, где маленькая девочка уговаривает почти взрослую девушку не давать волю гневу, — ну и, в общем-то, всё.
Совсем другая история — тоже «из жизни»… из жизни троих студентов в маленькой лаборатории: двое юношей, один на три года старше другого, и девушка. Все умные, с хорошим чувством юмора, широкими взглядами; заняты общим делом (серия измерений на одной установке требовала как раз участия всех троих) — и по сути, это была та самая, воспетая в старых советских фильмах, идеализированная дружба единомышленников. Невзирая на столь любимую всеми «проблему пола-потолка», троица и правда дружила, весело и спокойно делая одно общее дело.
Вот тогда у меня (в тот момент явно «переевшего» патетических фэнтезийных историй) и зародилась идея — написать тоже «фэнтезийную историю», но чтобы герои не «вещали», а разговаривали, по дороге к своей цели не закатывали пафосные сцены у каждого пня, а чинили порванный рюкзак, обсуждали ночевку и ужин, по-доброму подшучивали друг над другом и рассказывали анекдоты… в общем — вели бы себя (невзирая на фэнтези) естественно… точно так же, как их современные ровесники — хотя бы студенты в их повседневной университетской жизни.
Один был высоким блондином, обожающим Дункана Мак-Лауда и сочинявшим об этом герое то, что (мы тогда этого не знали) называется фанфиком. Однажды речь зашла об именах, и он рассказал забавную историю о том, как получил имя плюшевый медвежонок, подаренный им невесте, — парня звали Андреем, и девушка решила назвать игрушку в его честь, но поскольку её маленький сынишка такое «сложное» слово не выговаривал, то пришлось мишке стать Антиком. А дальше и самого Андрея подруга стала звать «Антик» — унаследовал имя от медвежонка )
Он мог бы стать хорошим писателем… и другом он был отличным — лёгкий, спокойный характер, никакой язвительности — но всегда понимал шутки и сам любил посмеяться, и на него можно было положиться — такой никогда не откажется помочь другу и никогда не устроит свары из-за мелкой размолвки… да и крупной тоже. Антик — звучало смешно в отношении молодца с фигурой того самого Мак-Лауда… Антик — Энтис.
Вторая поддразнивала его, иногда «спасала», притворяясь его девушкой, дабы отвадить охотящихся за беднягой девиц (бывших подружек, само собой, — Андрей на их счет не язвил, а как-то забавно недоумевал, почему они такие непонятливые и настырные), ещё она была просто незаменима в выслушивании Андреевых бесконечных историй про драгоценного Мак-Лауда, Горца, и в «подбрасывании» слегка прижимистому шефу нужных идей о новых компьютерах. Белка — это было её детское прозвище. Белка — Элька — Эль… что же это я читал-то в те дни?.. Элейа — на языке Тефриана значит «прекрасная»… Рыжая девчонка с зелёными глазами. Лаиса. Лэй.
Третий был младше них, легко вспыхивал, едко острил, мог разозлиться до небес и остыть через секунду, выглядел скрытным и надменным (намеренно), но попривыкнув к новым лицам, «оттаял» и иногда разражался очень откровенными речами на самые неожиданные темы. Вовка, Владимир… Вил.
А вот почему он вышел черноволосым и черноглазым — отдельная история… внешность я утащил у другого человека, очень для меня важного тогда… и ещё много лет.
… разумеется, потом всё вышло не так. Один влюбился в другую, третий вдруг возревновал, а там «выплыла» разница в годах — старший не воспринимал претензии младшего всерьёз, а тот, естественно, негодовал и стремился доказать, что тоже не лыком шит… В общем, жизнь — это вам не книжка.
Но и книжные герои оказались совсем не теми, как я их себе представлял. Тот, кто по плану был преданным и очень благодарным другом — с первой же реплики стал хамить и показывать вовсе не мягкий характер. Та, кого я запланировал на роль не очень-то благовидную, упорно не желала в неё вписываться, и таки заставила (что значит — рыжая!) несчастного автора сделать её не «миледи», а героиней… впрочем, образ знаменитой Миледи в мироощущении автора тоже претерпел тогда значительное изменение… Но в итоге — не прямо тогда, а по мере работы над книгой — больше всех удивил меня третий. Потихоньку, не очень заметно, из «ожидаемо-Хорошего» он… Но — молчу.
Да и вообще, у тех студентов я взял только имена… и кое-где — манеру общения. А сам же замысел — не забывайте, я тогда «варился» в атмосфере довольно классических историй — джедаи, маги, Кольцо Всевластья и всяческие разновидности космической и «лесной» фэнтези… в общем, хотелось мне, по натуре заядлому спорщику и «отрицателю правил», всё сделать по-другому. Но не просто по-другому — а по-умному. Тупо придать Свету явные черты концлагеря, сделать Тьму чуть ли не школой Героев, а чтоб было с кем драться, выдумать ещё одну Тьму, ну ооочень Тёмную, — ну нет. Этого мне было не надо, этого я нагляделся по самое немогу у Перумова.
Мне хотелось оправдать ГлавГероя. Того самого, всеми забитого и затюканного, Положительного Персонажа. Дело в том, что я не люблю Тьму. Однозначно. С другой стороны, такой «Свет», который переполнен догматизмом, морализированием, тупостью, высокомерием, фарисейством и вообще устроен на манер тюрьмы — «шаг вправо, шаг влево — расстрел», — нетушки, избави ёжик от такого «света». Чего ж в нём светлого-то?! Ну, ангел — штука красивая, белая, да… но толку-то с него в сражении, если стоит ему на миллиметр правее крылом махнуть — и он уже весь из себя запачканный? Те же джедаи в «Звёздных Войнах» меня просто умиляли… парню надо с мега-сильным Злодеем биться, галактику и друзей выручать — а возле него постоянно маячит «светлое» руководство, бубня под руку: «Дашь волю гневу — и тебя заберет Тёмная сторона Силы!» — что, насколько я понимаю, сражаться никак не помогает, а совсем даже наоборот.
Тогда и появилась идея Третьей стороны Силы… Огненной. Не Тьма (зло), не Свет (добро, но в бою малопригодное) — а Пламя. Оно же — Сила Галактических Ассенизаторов.
Люк Скайуокер из Star Wars — типичный «галактический ассенизатор». Разгребатель чьего-то мусора, который за это получает только раны (от Тёмных), неодобрительное бурчанье (от Светлых, ибо — ясен пень, пахнет не розами) и в качестве «бонуса» — радостное известие, что любимая девушка выходит замуж за любимого же друга. А вы чего хотели? Хотели роз и девушку — не шли бы в галактические ассенизаторы…
Я пишу о людях Огня, о «душах как Пламя»… они — самые интересные. Они лучшие «положительные» герои, потому что они — изменчивы, неоднозначны, они живые. Они умеют вспыхивать, умеют убивать, умеют чувствовать гнев… но — умеют и пропускать его через себя — и уходить от него; они могут смотреть на труп врага с горечью, а не с торжеством… даже если горечь — не для убитого, а для самого себя… они умеют по-настоящему любить — возлюбленных и друзей, мужчин и женщин… но любовь Огня не превратится в мармеладную розовую сиропность, где читатель захлебнётся и с облегчением кинется к Злодею, как к роднику в пустыне — запить чрезмерную сладость… Герой-Огонь сам будет родником… но вряд ли с водой. Он вас ещё удивит: у «водички» окажется вкус хорошего виски, или шампанского, или… может, рома с колой, кто знает. Он непредсказуемый, от него всегда жди сюрприза.
В том-то и прелесть Огня.
А когда автор смакует сцену о беззащитном дитятке, спасённом Героем, и уже вообразил, как сие дитятко, проникшись благодарностью, вплоть до финала книги не сводит со спасителя обожающего взора, — не тут-то было. «Дитятко»-Огонь взирает на спасителя без всякого восторга и перестаёт язвить только в тем моменты, когда успевает вовремя прикусить язык (а Огонь обычно существо умное, потому успевает часто).
А спаситель-Огонь вместо положенного ему «типично-Героического» простодушия (доходящего до кретинизма) тоже отнюдь не ясное озеро, а «тихий омут»… Но — молчу.
… Вот так всё и начиналось.
А вэй’Ченселина Тариса, Луча Звезды, там и вовсе, можно сказать, не было… равно как и ещё троих, кто с типичным для Огней напором влез в сюжет и нахально там обосновался — да не просто так, а в рядах главгероев. Ну и кое-кто из второстепенных Злодеев вдруг взял и проделал тот же финт ушами — от злодейства наотрез отказался и (с ехидной ухмылочкой в сторону автора) стал вполне так «положительные» дела творить. А вы как думали? Огни — они такие…
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.