Маг в ответ на вопрос Антонио едва заметно покачал головой. Ничего такого, чтобы парализовать магические способности Марии, в его саквояже быть не могло. Правда, в его распоряжении было кое-что такое, для чего ему не потребовался бы саквояж. Но Ричард не видел надобности пользоваться подобными вещами без крайней необходимости, а случай подобной «крайней необходимости» на его памяти был всего лишь один или два раза в жизни.
Ричард посмотрел на Антонио. Он не произнёс ни слова, но его мрачный взгляд говорил красноречивее любых слов. Молодой инквизитор знал привычки некроманта и его обычную необщительность достаточно хорошо, чтобы понимать, что Ричард сейчас более всего хотел бы оказаться где-нибудь на противоположном конце страны, желательно на тихом кладбище.
Кроме того, маг не привык, чтобы ему ставили условия.
Он невольно отметил про себя, что Мария упомянула троих человек, убитых «не здесь». Значит, те двое, которых они с Антонио нашли в комнате с винными бочонками, и вправду были не единственными убитыми в эту ночь — если только Мария не имела в виду, что третьей была сожжённая на костре мнимая ведьма.
Значит, мысль о том, что ритуал был проведён где-то в другом месте, и лишь после этого перенесён (только вот знать бы, зачем) сюда, в таверну, пришла в голову не только ему. Ричард коротко кивнул; затем, повинуясь жесту молодого инквизитора, шагнул в сторону и пропустил Антонио вперёд, сам оставшись за полуоткрытой дверью. В проём между створками двери ему было видно, что перепуганная служанка оправляет на себе одежду. Трактирщик так и лежал на полу.
Ричард шагнул в помещение таверны и остановился как вкопанный. Молоденькая девушка, самой аристократической осанки и наружности, возникла перед ним, словно бы пройдя сквозь Антонио.
Повисло молчание, во время которого Ричард окинул Марию беглым, но внимательным взглядом, а затем покосился на служанку, прикидывая в уме, может ли она их слышать, и способна ли вообще обратить сейчас внимание на кого-либо помимо себя.
— Меня зовут Ричард Томсон, — суховато ответил он. Изысканные манеры, в отличие от простой вежливости, никак не были его сильной стороной. — Мария. Вам нет необходимости просить меня о чём бы то ни было, стоя на коленях.
Он медленно закрыл глаза, едва чувствуя, как каменеет лицо, как сводит мышцы гримасой боли. Память, безжалостная память, будь прокляты мои глаза, которые это видели.
Их лица — матери и отца — стояли перед ним как будто бы наяву, как будто он всё ещё смотрел на свет, идущий из этого чёртова камня, смотрел на их смерть.
Он знал, что это видение уже никогда не покинет его, хоть что бы там ни было.
Он бы придушил этого проклятого Вельна. Умер бы сам. Что угодно.
Что угодно…
И ничего уже не исправить, потому что пять лет, а не час и не два. Потому что эти ублюдки пальцем не шевельнули, чтобы спасти сотни людей.
И его маму. И отца.
И его самого — его изуродованную судьбу.
Если бы я был проклинающим, каменно-тяжело подумал он, я бы тоже вас проклял. Сто раз бы вас проклял.
Ему казалось, что его голова звенит, как огромный колокол. Мир отодвинулся куда-то далеко, и только глаза матери смотрели на него из темноты, и белым пятном стояло мёртвое лицо отца.
Я читал. :) Но сперва ничего не написал на фикбуке, потому что был той ноябрьской частью не совсем доволен; а потом, как водится, уже переключился на другие дела и… в общем, отвлёкся.
Зато вот этим вторым куском третьего отрывка (недавно опубликованным) я доволен. Но меня сейчас так работа задолбала, что я в остальное время к компу почти не подхожу и, чёрт побери, хочу себе летние каникулы. Поэтому я тоже пока ничего написать не собрался…
Просто не так давно было до июня, если не ошибаюсь. Как-то пока всё держится на голом энтузиазме создателя — то оно держится. Когда начинаются сборы с пользователей — постепенно глохнет всё…
Хм. А новые главы уже есть? Опубликованы? Я на тот сайт не заходил так давно, что сейчас не могу вспомнить, как он называется.)
Короче, последние несколько недель мне прямо страшно заходить на сайт (чтобы дать тему на флэшмоб, да). Так и жду, что меня уже будет поджидать мастерский пендель.
Я зрею, но медленно. Но зрею.
Ещё эта лента подозрительная, что денег на хостинг для Мастерской осталось до июля. Как-то не внушает.
У Юги сейчас такой в игре момент, что я бы на её месте здорово подвис, думая, что же делать. Хотя, подозреваю, нас с Кугой эта чаша тоже не минует =)
Вот интересно, да — я намертво не помню, что Гиас был как-то связан с Эгином. Какие-то смутные ассоциации со Скарэн в голове всплывали. Много воды утекло, в общем… Но я таки ещё не совсем склеротик. )) Это хорошо.
А ведь года три или четыре прошло с тех пор, как в Песне Феникса (если даже не в Выкупе, а тогда, значит, это было ещё давнее) упоминалось имя Гиаса. И я, к сожалению, забыл, в какой связи. То ли отступник какой-то, то ли ещё что…
Ты их когда-нибудь увидишь, Андрей Тальник, Айдер Гелдауг?
Посмотришь в глаза тем, кого когда-то любил, и они тоже тебя любили?
Вспомнишь когда-нибудь, как это было, какой ты был и чем жил?
Найдёшь когда-нибудь подлинного себя?
На все эти вопросы был один ответ, беззвучный, угадываемый по движениям губ, и Вельн залпом выпил оставшуюся в бутылке воду.
Андрей сидел, ощущая, что всё как будто замерзает в нём. Потому что, будь у него выбор… он не знал сейчас, что бы он выбрал. Знать — или лучше не знать. И пусть бы всё шло своим чередом. Картины, скульптуры. Надежда, что, может быть, однажды кто-нибудь… Слабеющая, исчезающая со временем надежда, а потом, через много лет — уже и неважно в общем, помнишь ли ты самое начало. Разве не лучше было бы так?
Ярослав как-то очень ровно смотрел на Вельна. Андрей понимал, что значит этот взгляд. И только поэтому, сквозь накатившую волну безразличия, заставлял себя слушать, о чём продолжают говорить двое — один огненно-красный, второй седой.
Маг в ответ на вопрос Антонио едва заметно покачал головой. Ничего такого, чтобы парализовать магические способности Марии, в его саквояже быть не могло. Правда, в его распоряжении было кое-что такое, для чего ему не потребовался бы саквояж. Но Ричард не видел надобности пользоваться подобными вещами без крайней необходимости, а случай подобной «крайней необходимости» на его памяти был всего лишь один или два раза в жизни.
Это я только потом подумал, что концовка моего поста выглядит двусмысленно. Разумеется, Ричард не собирается никого убивать. Если что.
Ричард посмотрел на Антонио. Он не произнёс ни слова, но его мрачный взгляд говорил красноречивее любых слов. Молодой инквизитор знал привычки некроманта и его обычную необщительность достаточно хорошо, чтобы понимать, что Ричард сейчас более всего хотел бы оказаться где-нибудь на противоположном конце страны, желательно на тихом кладбище.
Кроме того, маг не привык, чтобы ему ставили условия.
Он невольно отметил про себя, что Мария упомянула троих человек, убитых «не здесь». Значит, те двое, которых они с Антонио нашли в комнате с винными бочонками, и вправду были не единственными убитыми в эту ночь — если только Мария не имела в виду, что третьей была сожжённая на костре мнимая ведьма.
И, возможно, они были не последними.
Значит, мысль о том, что ритуал был проведён где-то в другом месте, и лишь после этого перенесён (только вот знать бы, зачем) сюда, в таверну, пришла в голову не только ему. Ричард коротко кивнул; затем, повинуясь жесту молодого инквизитора, шагнул в сторону и пропустил Антонио вперёд, сам оставшись за полуоткрытой дверью. В проём между створками двери ему было видно, что перепуганная служанка оправляет на себе одежду. Трактирщик так и лежал на полу.
— Леди? — удивлённо спросил кого-то Антонио. — Простите за невежливость…
Ричард шагнул в помещение таверны и остановился как вкопанный. Молоденькая девушка, самой аристократической осанки и наружности, возникла перед ним, словно бы пройдя сквозь Антонио.
Повисло молчание, во время которого Ричард окинул Марию беглым, но внимательным взглядом, а затем покосился на служанку, прикидывая в уме, может ли она их слышать, и способна ли вообще обратить сейчас внимание на кого-либо помимо себя.
— Меня зовут Ричард Томсон, — суховато ответил он. Изысканные манеры, в отличие от простой вежливости, никак не были его сильной стороной. — Мария. Вам нет необходимости просить меня о чём бы то ни было, стоя на коленях.
Может, она все-таки однажды возродится, как пресловутый Феникс. Было бы хорошо, имхо. На пенсии или ещё когда там.
Маш, ничего. Счастье — это все-таки Счастье, не что-нибудь. Не бери лишнюю ношу (я о чувстве вины). Все будет хорошо.
Он медленно закрыл глаза, едва чувствуя, как каменеет лицо, как сводит мышцы гримасой боли. Память, безжалостная память, будь прокляты мои глаза, которые это видели.
Их лица — матери и отца — стояли перед ним как будто бы наяву, как будто он всё ещё смотрел на свет, идущий из этого чёртова камня, смотрел на их смерть.
Он знал, что это видение уже никогда не покинет его, хоть что бы там ни было.
Он бы придушил этого проклятого Вельна. Умер бы сам. Что угодно.
Что угодно…
И ничего уже не исправить, потому что пять лет, а не час и не два. Потому что эти ублюдки пальцем не шевельнули, чтобы спасти сотни людей.
И его маму. И отца.
И его самого — его изуродованную судьбу.
Если бы я был проклинающим, каменно-тяжело подумал он, я бы тоже вас проклял. Сто раз бы вас проклял.
Ему казалось, что его голова звенит, как огромный колокол. Мир отодвинулся куда-то далеко, и только глаза матери смотрели на него из темноты, и белым пятном стояло мёртвое лицо отца.
О, уже и третий есть? Супер, потом почитаю.
В личку отпишусь.
Я читал. :) Но сперва ничего не написал на фикбуке, потому что был той ноябрьской частью не совсем доволен; а потом, как водится, уже переключился на другие дела и… в общем, отвлёкся.
Зато вот этим вторым куском третьего отрывка (недавно опубликованным) я доволен. Но меня сейчас так работа задолбала, что я в остальное время к компу почти не подхожу и, чёрт побери, хочу себе летние каникулы. Поэтому я тоже пока ничего написать не собрался…
Это хорошо ;)
Маш! До меня только вот сейчас дошло, что мой прошлый пост был в твой день рождения. Прости засранца.
Короче, вот на этой картинке — я:
Просто не так давно было до июня, если не ошибаюсь. Как-то пока всё держится на голом энтузиазме создателя — то оно держится. Когда начинаются сборы с пользователей — постепенно глохнет всё…
Хм. А новые главы уже есть? Опубликованы? Я на тот сайт не заходил так давно, что сейчас не могу вспомнить, как он называется.)
Короче, последние несколько недель мне прямо страшно заходить на сайт (чтобы дать тему на флэшмоб, да). Так и жду, что меня уже будет поджидать мастерский пендель.
Я зрею, но медленно. Но зрею.
Ещё эта лента подозрительная, что денег на хостинг для Мастерской осталось до июля. Как-то не внушает.
Супер!
поздравляю 
Что-то не вижу я постов Югаты, и это наводит меня на размышления.
Я спрошу прямо:
Югата, у вас там сколько отпрысков уже? Признавайся.
Мастер Мари-ка! Коллега Югата! В общем, прекрасная половина нашей игровой команды!
С праздником!
У Юги сейчас такой в игре момент, что я бы на её месте здорово подвис, думая, что же делать. Хотя, подозреваю, нас с Кугой эта чаша тоже не минует =)
Вот интересно, да — я намертво не помню, что Гиас был как-то связан с Эгином. Какие-то смутные ассоциации со Скарэн в голове всплывали. Много воды утекло, в общем… Но я таки ещё не совсем склеротик. )) Это хорошо.
А ведь года три или четыре прошло с тех пор, как в Песне Феникса (если даже не в Выкупе, а тогда, значит, это было ещё давнее) упоминалось имя Гиаса. И я, к сожалению, забыл, в какой связи. То ли отступник какой-то, то ли ещё что…
Но Юга наверняка помнит. ;)
Ты их когда-нибудь увидишь, Андрей Тальник, Айдер Гелдауг?
Посмотришь в глаза тем, кого когда-то любил, и они тоже тебя любили?
Вспомнишь когда-нибудь, как это было, какой ты был и чем жил?
Найдёшь когда-нибудь подлинного себя?
На все эти вопросы был один ответ, беззвучный, угадываемый по движениям губ, и Вельн залпом выпил оставшуюся в бутылке воду.
Андрей сидел, ощущая, что всё как будто замерзает в нём. Потому что, будь у него выбор… он не знал сейчас, что бы он выбрал. Знать — или лучше не знать. И пусть бы всё шло своим чередом. Картины, скульптуры. Надежда, что, может быть, однажды кто-нибудь… Слабеющая, исчезающая со временем надежда, а потом, через много лет — уже и неважно в общем, помнишь ли ты самое начало. Разве не лучше было бы так?
Ярослав как-то очень ровно смотрел на Вельна. Андрей понимал, что значит этот взгляд. И только поэтому, сквозь накатившую волну безразличия, заставлял себя слушать, о чём продолжают говорить двое — один огненно-красный, второй седой.
Обуздать время. Переиграть час, два, сутки…
Не может быть. Неужели и это можно?
Но пять лет… Это ведь не час и не два…
Что делать — они так удивлённо смотрят в камеру, что фраза напрашивается сама собой.)