9. Последний звонок

***

Май пролетел очень незаметно и «последний звонок» был все ближе с каждым днем, как и экзамены. Скоро мы все разъедемся и вряд ли еще когда-нибудь увидим друг друга, разве что только на вечере встреч выпускников. У всех стресс по поводу предстоящих экзаменов и поступления, хотя май уже почти кончился, все усиленно ходят заниматься, чуть ли не по воскресеньям.

До торжественного события оставалось меньше недели, и все ходили с каким-то грустно-приподнятым настроением. Вальс был отрепетирован до того, что мы танцевали его просто на автомате, к счастью, а может, и нет, Клинов так и остался танцевать со мной в паре. Как ни странно, танцевал он теперь даже лучше меня. Одноклассницы постоянно ходили и везде со всеми подряд фотографировались, объясняя это тем, что это будет им на «долгую и светлую память», а такое чувство, что кто-то собрался умирать, вот они и решили успеть наделать фотографий.

С Клиновым все было, как всегда запутано, но теперь хотя бы не появлялась проблем, типа Эльвины или мужиков в черном. Рана на его левом плече почти затянулась, и теперь он мог нормально двигать рукой. Так что жизнь понемногу возвращалась в нормальное русло. Олеська все никак не успокаивалась и пыталась вешаться на Андрея, что у нее не очень-то и успешно получалось.

Помимо всего прочего, все ходили и сдавали долги, чтобы получить в аттестат хорошую оценку по определенному предмету, который не зависит от экзамена. Вот и сегодня я и Андрей договорились пойти и исправить химию, точнее, я исправить, а он просто сходит со мной отдать тетрадь.

— Ты все сделала? — спросил мой двухметровый спутник.

— Ну да, вроде бы…

— Ты смотри, от этого твоя оценка же зависит, — предупредил тот.

— Да ладно, выкручусь как-нибудь, — отмахнулась я и свернула к двери в лаборантскую. — Подождешь здесь, хорошо?

— Да без проблем, — баскетболист оперся на широкий подоконник.

Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Передо мной предстала следующая картина маслом: Лада, сидевшая на Викторе, который в свою очередь сидел на каком-то кресле и успевал проводить руками от грудной клетки до тазовой кости (как выразилась бы Лада), также они очень страстно целовались, по-моему, даже слишком. Я, недолго думая, прикрыв глаза левой рукой, быстро прошла к другому столу и с периодическим повторением фразы: «Я не смотрю», и положила тетрадь на назначенное место. Обратно я уже шла, закрываясь обеими руками. Все это время пара очень недоуменно смотрела на меня и видимо, была в шоке от моей наглости.

Выскочив за дверь, красная, как Клинов, когда он извинялся передо мной в первый раз, проще говоря, как помидор, я выпалила на одном дыхании:

— Андрей, пошли отсюда! Быстро! Я временно ослепла и ничего не видела.

— Что случилось? — парень вскинул обе брови и даже немного наклонился, чтобы присмотреться к моему лицу.

— Там, Витя и Лада… Они, ну это самое… Спариваться собрались, — я объяснила, как смогла.

— Что? — сморщил лоб Клинов. — Спариваться?

— Ну-ка, стоять! — чья-то рука из лаборантской схватила меня за запястье и буквально затащила назад. Наверное, в этот момент, у Андрея шары на лоб полезли, потому что он единственный не понимал, что здесь происходит. Затем голова Волковой выглянула из лаборантской и грозно посмотрела на одноклассника. — А посторонним вход воспрещен, так что кыш отсюда, бесстыдник!

Девушка закрыла дверь на защелку изнутри и быстро усадила меня на стул, словно меня собрались пытать. Я, надеюсь, меня не подвесят связанную вниз головой или того хуже, не станут загонять иголки под ногтевые пластины. Витя, красный, как и я, отвернулся к окну, а Лада в свою очередь встала напротив меня и скрестив руки на груди и сверля меня взглядом начала вещать:

— У тебя есть право хранить молчание, все, что ты скажешь может быть использовано против тебя… Зачем ты сказала Клинову?!

— Но вы же там это, спариваться собирались, — промямлила я в ответ.

— Так что же ты так скудно описала, могла бы уже во всех красках рассказать! — взорвалась дозновательница. — Вот уже и в лаборантской не поцеловаться!

— Ну да, поцеловаться! — сарказм из меня так и лез. — Зайди я попозже, мне кажется, картина была бы уже в «пастельных» тонах.

— Так, все, прекрати, — отрезала моя подруга — извращенка. — Ты ничего не видела и ничего не знаешь!

— Так точно, командир! — я отдала честь, будто солдат и вышла из лаборантской.

— Что здесь происходит вообще? — Андрей все еще ждал меня у подоконника с полными непонимания глазами.

— Просто забудь, они там на своей волне, — я махнула рукой и направилась к выходу с этажа, парень за мной.

По пути домой, я и Клинов что-то заговорились о завтрашнем дне. Я все никак не могла решить, что мне надеть: туфли на каблуках или балетки. Один черт, хоть что одевай, выше него я точно не буду.

— Надевай каблуки, я тебя в них за два года ни разу не видел!

— И не увидишь, — я показала молодому человеку язык и приняла гордый вид. — Ты завтра хочешь увидеть двойное сальто назад с переломом шеи и ключицы?

— Неужели, все так плохо?

— Не умею я на них ходить, и выглядеть это будет смешно, — я даже немного расстроилась.

— Я тебя поймаю, если что, — подмигнул мне заботливый баскетболист и, еле сдерживая смех, сделал серьезное лицо.

— Вальс я в них тем более не смогу нормально танцевать, — я нашла еще один веский аргумент, чтобы не надевать адскую обувь, от которой жутко болят ноги.

— Ну ладно…И зачем спрашивала вообще?

Юноша проводил меня до подъезда и приобнял напоследок, попутно вдохнув запах моих волос. Хорошо, наверное, быть таким высоким, любая девушка подходит, потому, что все хоть как ниже. Я себя вообще рядом с ним чувствую, как за большой стеной из костей, мяса и кожи. Необычное ощущение… Ты такая маленькая, а он такой высокий и большой, выше на целые полторы головы, очень круто. Кажется, из нас двоих на подобные темы задумываюсь только я, потому что он нормальный, а я безбашенная мечтательница, которой снится всякая лабуда, вроде того сна, где мы поцеловались. Правда, это не совсем лабуда, а даже очень приятно и мило. Да, люди, которые видят сны — счастливые…

***

Для события, которое мы ждали одиннадцать лет, день выдался, как раз то, что нужно. Немного облачно, поэтому солнце не так пекло, и теплый майский ветер немного охлаждал воздух. Птицы громко и восторженно щебетали, будто бы знали, что сегодня за день. Я очень нервничала и встала пораньше, но все равно боялась, что опоздаю. В честь такого мероприятия, я решила все-таки сделать себе легкий макияж и завила свои рыжие волосы в большие кудри, которые, как ни странно мне шли, и я выглядела намного более мило, чем обычно. Одеяла я, конечно же, школьную форму, по традиции. Темно-синее платье до колена с треть рукавом, а поверх белый фартук с рюшечками по краям, дополняла мой наряд выпускницы красная ленточка с надписью "Выпускник 11 класса". После вчерашнего спора с Клиновым, я предпочла туфлям на каблуках балетки.

Парень зашел за мной с небольшим опозданием, из-за чего мы чуть не разругались, хотя время было всего лишь без пятнадцати минут восемь, а последний звонок был назначен на десять часов. Это все нервы… Андрей был одет, как и всегда, только поверх рубашки была небрежно закреплена такая же красная лента, как и у меня, которую мне пришлось ему поправлять. В школе мы были уже ровно в восемь часов, в нашем кабинете. Весь класс уже был на месте, и одноклассники закрепляли друг другу ленточки и делали групповые фото. На редкость дружелюбная атмосфера.

— Ада, пошли фотографироваться, — позвала меня Лада. Она была тоже одета в форму, только вместо кудрей на ее пшеничных волосах красовались две длинные косички, закрепленные на конце бантиками. И дабы не быть такой маленькой, она одела внушительной длины каблуки, поэтому она стала почти с меня ростом.

— Эм, Андрей, — я посмотрела на спутника, как бы приглашая его с нами, но он отмахнулся и сказал, что не хочет, отойдя к мужской половине класса.

— Ну, что, как настроение? — громко спросила классный руководитель, войдя в кабинет.

— Отлично! — ответила за весь класс Ульяна, которая, кстати, наконец-то убрала свои волосы в конский хвост, закрепленный, так же бантом, как и у всех остальных девочек.

Через два часа мы спустились в актовый зал, который шикарно украсили к нашему мероприятию. На стенах развешали наши фотографии, и плакаты на темы «Когда уйдем со школьного двора» и по всему залу лежала куча воздушных шаров. Играла музыка, на ту же тематику, что и плакаты, а зал был полон гостей, учителей, родителей и учеников. И все эти люди пришли провожать нас из школы, учителя уже ждут, не дождутся, наверное.

Наш класс выстроили парами перед входом в помещение, коридор был пуст, но благодаря тому, что одиннадцатый класс галдел на всю Ивановскую, казалось, что сейчас перемена и все классы собрались в этом коридоре и что-то бурно обсуждают. Не трудно догадаться с кем в паре стояла я, естественно с Виктором, а Ладу поставили с Андреем, прямо за нами и наша «фантастическая четверка» стояла и обсуждала несправедливость мира.

— Витя, я хочу стоять с тобой! — хныкала Волкова и теребила за руку сына химички.

— Ну, что я тут сделаю? — задал риторический вопрос Виктор и склонил голову на плечо. — Да ладно тебе, вальс то все равно вместе танцуем.

— Хитёр, нечего сказать, — усмехнулась я и высоко запрокинула голову. Да, я смотрела на Клинова, который был явно чем-то озабочен. — Андрей, все нормально?

— А? Я просто думаю о тленности и бытие мира сего, ну знаешь, это, как эффект бабочки… — задумчиво произнес человек, ростом с Эйфелеву башню.

— Какой еще эффект бабочки?!

— Я просто стараюсь выглядеть загадочно, — пожал плечами философ.

Я не успела что-либо сказать, как наша колонна двинулась вперед, навстречу будущему, если можно так выразиться в этой ситуации. Наше, как раньше было упомянуто, стадо расставили полукругом по не очень большой сцене и некоторым дали микрофоны в руки. На нас сейчас смотрели десятки глаз, и это немного выводило из равновесия.

Вот, настал этот момент: торжественная речь Марины Андреевны, затем директора, классного руководителя, и еще многих людей, которые были мне не знакомы. Цветы, поздравления… От волнения я еле держалась на ногах и чуть было не потеряла равновесие.

— Ты чего? — придержав меня, обеспокоенно шепнул Клинов.

— Просто нервничаю, не переживай, — перевела дыхание я.

Парень незаметно взял меня за руку и немного сжал ее, от чего я более-менее пришла в себя. И что за такое чудесное действие он на меня оказывает?

После всех этих торжественных речей настало время нашей программы, которую мы готовили с апреля. Наш класс показал пять сценок на школьную тему, спел три песни и поздравил учителей. На все это ушло, по меньшей мере, час. Мы вновь собрались в большую толпу и Яна громко и с выражением начала рассказывать стих, затем передала микрофон Ульяне, которая уже стояла и ревела, за ней, как по цепочке заплакали все остальные девчонки. Даже у Лады показалась на щеке скупая мужская слеза, но она сделала вид, будто ей просто что-то попало в глаз, а я стояла с каменным лицом и не могла понять, что мне нужно делать. Достав из кармана фартука маленькую бумажку с надписью «план действий на последний звонок» я прочитала последний пункт, которой гласил: «заплакать». Но миссия была невыполнима, поэтому я мысленно вычеркнула этот пункт из плана.

Когда мои одноклассники закончили со стихотворениями и сантиментами, настал тот самый момент. Который, возможно, и послужил тому, что мы с Андреем стали разными полюсами магнитов и начали притягиваться. Заиграла нежная и легкая инструментальная музыка, явно слышалась партия рояля и скрипки. Именно, играл вальс… Мы разошлись по парам, затем каждая пара встала на свое назначенное место. Клинов подхватил меня за талию (хотя, я и говорила ему, что нужно держать руку на уровне лопатки, но он на это плюнул и сделал так, как он хотел) и притянул меня немного ближе, чем другие одноклассники своих партнерш. Он посмотрел на меня сверху вниз, как всегда, впрочем, и немного улыбнулся. Шаг назад — я за ним, шаг в сторону — я за ним, теперь мы танцевали в полной гармонии друг с другом и точно в такт музыке. Отчего-то стало грустно, и в голове отдельными кадрами начали мелькать все школьные годы… Мы кружились в вальсе всего несколько минут, а мне казалось, что это была вечность. Я не хотела, чтобы это кончалось. Мой партнер тоже с какой-то незримой глазу, печалью о чем-то думал, очевидно, о своей предыдущей школе и частичкой души жалел, что он сейчас не там. Тут я ему, к сожалению, ничем помочь не могла.

Музыка кончилась и все замерли на своих местах, время будто остановилось. Все без слов друг друга поняли, и мы все сошлись в одну большую толпу и обнялись. Да, это, пожалуй, самый трогательный момент в моей жизни. Никогда я еще не вела себя, как размазня. Ну, ладно, сегодня можно…

***

Наконец, мы все вместе выбрались из места, где провели одиннадцать лет жизни и направились гулять в центральный парк. На улице было все так же, как и утром: облачно и душно, но весенний ветер приятно холодил кожу и развевал волосы. Сказать честно, некоторые из нашей большой компании были уже заметно поддатые, и с ними было очень весело.

В Сморкаловой, так вообще проснулся талант певицы, и напевала она что-то из репертуара Григория Лепса. Затем, девушка начала активно приставать к Клинову, вешаясь на него с просьбами покатать ее на себе или, когда мы заняли в парке несколько лавочек, садясь ему на колени, обвивать своими маленькими руками. Негодовала я, конечно, страшно и надеялась на совесть Андрея, однако, так как мы все еще не были парой, он не позволял ей лишнего, но и возражать тоже не стал.

— Андрюш, — голос Олеськи звучал даже тоньше, чем обычно. — Ты так шикарно выглядишь сегодня!

— Эм, спасибо, конечно, но, по-моему, ты слегка не в себе, — отмахнул от себя баскетболист легкий запах перегара.

— Да нет же, я трезвая, как удав! — выдала та и встала с колен парня, чуть пошатываясь.

— Ты бы хоть до выпускного подождала, — обреченно вздохнула Вершинина, которая сидела в компании Артура и Юры и что-то увлеченно с ними обсуждала. Кстати сказать, эти двое тоже были, слегка, в нетрезвом состоянии.

— Да, это точно, — заключила Лада. — Там один хрен: сдадим — напьемся, не сдадим — тем более напьемся!

В ответ на это умозаключение послышался смех и одобряющие возгласы. Сегодня класс впервые вел себя так дружно за последнее время, проведенное вместе. В такой атмосфере даже Сморкалова стала более терпимой и не так меня раздражала. Разве что только тем, что липла к Клинову. Видимо, так все и должно было быть…

Прогуляли мы весь день, до позднего вечера, пока наши поддатые товарищи не устали и не захотели спать, мы проводили некоторых домой, дабы с ними ничего не случилось по пути, или дабы они ничего не натворили или не попали в передрягу. Мы все ближе подходим к концу нашей школьной истории, остались только экзамены и выпускной. Андрей проводил меня домой, как обычно, до подъезда. После этого мы стояли там еще минут сорок и дискутировали непонятно о чем.

— Ты не боишься писать экзамены?

— А что бояться? Мы же готовились весь год, хоть что-то да должны написать, — пожал плечами юноша.

— Ох, мне кажется, я не напишу, — заволновалась я.

— А ты как всегда, сдаешься раньше времени, — закатил глаза Клинов. — Дура…

— Пф, сам ты дура! — я обиженно скрестила руки на груди.

— Смотри, если я тебе скажу, что в тебя верю, от этого у тебя прибавится уверенности в себе и в том, что ты напишешь?

— Ну, эм…

Молодой человек обнял меня и поцеловал в лоб. На его лице появилась та самая улыбка, отчего я сама заулыбалась. Знает же, чем меня пробрать можно, чертила! Мы попрощались, и он ушел, а я просто стояла и смотрела на оранжевый закат с малиновым оттенком. Все-таки этот последний звонок было одним из лучших событий, которые со мной когда-либо случались.