Глава 2

Давненько я не вскакивал с постели по первому зову кота, который каждое утро, ровно в шесть, предпринимал попытки разбудить и побудить дать ему еды. А тут мало того, что выскочил из-под одеяла, словно солдат по тревоге, да еще испытал некоторое удовольствие от столь раннего подъема. Нет! Или я люблю свою работу, или просто это охотничий азарт, но меня так и подмывало поскорее возобновить поиски собаки. Наскоро перекусив окончательно засохшим сыром и, погоняв в воспитательных целях огрызками компьютерного шнура Тимофея, я направился в родной отдел — выполнять первый пункт плана.

До отдела от дома было пять минут ходьбы небыстрым шагом, но я решил сделать небольшой крюк и зайти в торговый центр прикупить новый шнур питания. Чтобы к моему приходу в отдел у них успели закончиться все утренние сходки, совещания и планерки, но при этом никто из нужных мне людей еще не убежал на улицу бороться с преступностью. В противном случае до вечера мне их не найти. Надеюсь, бывшие коллеги не вычеркнули меня из списков друзей как конкурирующую фирму, и позволят ознакомиться со своими наработками.

Молоденькая и симпатичная продавщица выдала мне требуемое и, стрельнув глазами на огрызок шнура, который я прихватил из дома для образца, спросила:

— У вас щенок?

Я уже хотел ответить правду, но как это обычно бывает, язык сам выдал иное:

— Да, спаниель, сладу с ним нет! Хотел проконсультироваться со специалистами по воспитанию собаки, но не могу найти клуб. Не знаете, где он находится?

— И не найдете, у нас его нет. Заводчиков в городе немного, а если кому надо консультацию, обращаются или к дяде Саше или к знакомым.

— Я, к сожалению, не имею таких знакомых, может, Вы дадите консультацию, ну или хотя бы подскажите к кому можно обратиться?

— Это долгий разговор, мне сейчас некогда.

— А если встретиться когда у вас будет время? — не сдавался я.

Девушка задумчиво осмотрела мою седеющую, но еще далеко не утратившую спортивную форму, персону и попросила номер сотового телефона, обещав позвонить, когда будет свободная минутка. Номерок я, конечно же, дал, не знаю, поможет ли это в поисках собаки, но продавщица была очень даже ничего и сама по себе уже представляла определенную ценность. А что? Я человек одинокий.

В фойе ОВД меня ждал сюрприз. Вместо строгого дядьки постового за стойкой пропусков сидела молоденькая девушка с чистыми погонами рядового. Узенькие очочки и скупой хвостик говорили, что человек в органах недавно и свято верит словам начальства о том, что, надев погоны, она перестала быть женщиной. Посмотрела бы она на прожженных майоров и капитанов, которые, не стесняясь погон и звезд, носят шикарные прически и смелый макияж. Да, времена меняются, раньше на такой пост сажали здоровенных мужиков, с автоматом и в каске, дабы отпугивал потенциальных террористов, но, видимо, пока я был на пенсии, с террором было окончательно покончено.

— К кому? Паспорт, пожалуйста, — вежливо поинтересовалась постовая.

Требования вполне законные, пришлось показывать удостоверение пенсионера МВД и врать, что иду в отдел кадров, качать права. Я давно заметил, стоит сотруднику прослужить хотя бы один день, он с уважением начинает относиться к человеку, который желает покачать права в отделе кадров ОВД. Записав меня в журнал посетителей и, пожелав удачи в нелегком деле, она нажала кнопочку, открывая турникет, а я поскакал через две ступеньки на третий этаж, в родной уголовный розыск.

Мой прежний напарник Козлов Андрей был так занят изучением недр своего сейфа, что не заметил моего появления в кабинете:

— Здорово, мент!

— Ой! — Андрей стукнулся головой о полку сейфа и вынырнул наружу. — А, конкурирующая фирма! Здорово, проходи, какими судьбами?

— Да шел мимо, дай думаю, загляну.

— Ага, сказочник еще нашелся, ты только с пенсии и заглядываешь, собутыльников поискать, давай колись, зачем пожаловал. Чай, кстати, будешь?

— Да, можно кружечку. Слушай, тут на днях должны были кражу собачки заявить.

— Было такое дело, Танкист на этой собачьей теме совсем крышей двинулся!

Танкист, он же сапог, он же Дартаньян, он же ИА-ИА, ни кто иной, как мой бывший начальник розыска, пришедший в милицию из танковых войск.

— Это как?

— Давеча собирает нас на вечернюю планерку и говорит, по краже Крыжковой, сумку все-таки вор обронил? Мы ему, да, мол, вор. А он так прищурившись: «А с собакой договорились?» Немая сцена, а он продолжает: «Я в кино видел, зовут собаку, она вещь нюхает и говорит, кто вор. Чего уставились?! Немедленно созвониться, договориться, завтра доложить о результате!». Ну, чего ты ржешь!? Самое ужасное, он же это на полном серьезе выдал! Мы всем отделом до полуночи бегали: банку трехлитровую искали, чтобы запах законсервировать, а потом еще полночи отбивались от кинолога, который хотел нас в психушку направить после нашего ему звонка с вопросом — как с собакой договориться. На, лучше чайку выпей.

Я взял кружку с кипятком, помакал туда пакетик и с наслаждением отхлебнул получившейся бурды. Дома я всегда пью крепко заваренный настоящий чай, но, оказывается, за прошедшие годы службы, успел привыкнуть и к такому нехитрому способу чаепития. Даже соскучился немного, скорее, по самому процессу, чем по напитку.

— А что тебе до той собачки?

— Да наняли меня ее искать.

— Собачку?

— Именно, собачку. Если при этом, случайно, поймаю и воров, заказчик велел — передать их в суровые руки правосудия, то есть в твои. Так у кого материал?

— Какой материал?! Давно уголовное дело возбудили, у Осипова в производстве.

— А что так, по собачке и сразу дело? Вдруг сбежала?

— Ну да, сбежала, ты эту крепость видел? Захочешь, не сбежишь, а еще цена собачки, закачаешься.

— И какая цена?

— Ты что — дело ведешь и не знаешь стоимость пропавшего имущества? Круто. Две тысячи евро.

— Да ну!

— Палки гну! Так что возбудили и, причем третью часть, все показатели из-за этой псины коту под хвост, блин.

— Сам-то понял что сказал? Зацепки, какие есть?

— Да все я понял. Нет там ничего, глухо, как в танке. Ежели ее и похитили, то тут без своих не обошлось, к бабке ходить не надо, а народ в том домике живет такой, что с наскока не подступиться. Вот, кстати, ты частник — может у тебя чего получится.

— Да, плохо дело, ну если что нароете — звони, я тоже чего узнаю — сообщу сразу, надеюсь, нам делить на этом фронте нечего.

— Обижаете, господин частный сыщик! Да, кстати, ты в какую сторону?

— Домой собирался, а что — подвезти хочешь?

— Подвезти, как же, тут завал такой, пообедать сходить некогда, просто ты же мимо судмедэкспертов идти будешь? Будь другом, занеси эту справку Николаичу, зашиваюсь.

— Да не проблема, давай.

Андрей дал мне запечатанный конверт, на котором было написано «Нич. сп. по обух». Что, по моему разумению, могло означать «Уважаемый Сергей Николаевич, предоставляю Вам справку по истории болезни потерпевшего Обухова». Кивнув на выходе рядовой, я тормознул на крылечке и закурил, спешить было совершенно некуда, поиски собаки зашли в тупик.

Нельзя сказать, что я отчаялся и опустил руки, просто составленный накануне план действий никуда не годился, а новых идей в голову не приходило.

Тупик. Или как сейчас стало модно говорить — кризис. А когда следствие заходит в тупик, лучший способ сдвинуть дело с мертвой точки, это отпустить события развиваться самим по себе и ничего не делать, время само все расставит по своим местам.

Впрочем, мне еще надо объявления распечатать, вот этим и займемся. Приняв решение, я пошел в сторону дома.

Путь лежал мимо городской больницы, в дальнем крыле которой расположился отдел судебно-медицинской экспертизы и травпункт. Городок не мог себе позволить персонального судмедэксперта, в связи с чем, Николаич совмещал в себе хирурга-травматолога и паталогоанатома.

Мне повезло, что на дворе стояло лето и в отделении, практически не было больных. Уточнив у скучающей медсестры, где Николаич, я направился в перевязочную. Дверь в помещение была приоткрыта и, подойдя к ней, я увидел, как наш эскулап «на все руки», ковыряясь зубочисткой в зубах, читал мораль какому-то неопрятному субъекту. Субъект постанывал, а одна из медсестер бинтовала ему руку.

— Вот вы, дружище, сейчас отказываетесь от парочки безобидных укольчиков, а глядишь, дней через десять, будете лежать у меня в прозекторской, и я буду вдумчиво рассматривать ваши нездоровые внутренности, подумайте хорошенько.

— Нет, доктор, я в ней уверен, — буркнул субъект.

— Я тоже был уверен в своей жене, а потом лечиться пришлось.

Медсестра хихикнула и чуть не уронила бинт.

— Осторожней Света, — вздохнул Николаич. — И ничего смешного здесь нет, такова жизнь. Я бы все же Вам настоятельно посоветовал сделать укольчики.

— Нет!

— Как говорится, на нет и суда нет, пишите отказ.

Я решил не мешать медицине исполнять свой служебный долг и присел на лавочку в коридоре. В перевязочной чем-то шуршали и звякали, потом в коридор вышел субъект с рукой на перевязи и Николаич.

— О! Сережа, здравствуй, сто лет тебя не видел, случилось что?

— Почему же сразу случилось?

— Я слышал ты на пенсии, значит, заглянуть сюда можешь, только если что-то сломается в твоем хрупком теле.

— Не угадали, по пути зашел, вот, просили передать лично в руки, — и я отдал загадочно подписанный конверт.

— Что такое? А! Ну наконец-то сподобились, спасибо, давно жду. Заглянешь на минуточку или спешишь куда?

— Куда пенсионеру спешить?

— Тогда милости просим, свежий анекдотик расскажу, — Николаич подхватил меня под руку и повлек в дальний конец коридора.

Я подчинился нажиму и скоро оказался в ординаторской. С момента моего последнего визита тут мало что изменилось, разве что рыбок в аквариуме стало больше, да гитара из угла перекочевала за сейф, видимо и у них начальство борется за рациональное использование рабочего времени. Николаич тем временем уже извлек из сейфа бутылёк темного стекла с медицинской лейбой, парочку подозрительных то ли рюмок, то ли мензурок.

— Тут на днях «чудаки» одного привезли, — начал обещанный анекдот Николаич. Правда, в силу профессиональной деформации, анекдоты у него были сплошь из жизни паталогоанатомического отделения, и только «черные». Кстати, «чудаками» он называл санитаров из морга, так как они были вечно навеселе и постоянно чудачили. — На место Сережка ездил, я тут чинил. Он вернулся поздно и говорит мне: «Клиент несвежий, недельку в квартире полежал, но вроде бы ничего криминального». Ну, ничего криминального — я и сижу, спокойно истории заполняю. Но сиди — не сиди, надо идти резать. Прихожу, а он не то, чтоб несвежий, а совсем даже несвежий: гнилостный, смердит, течет… — на этом месте Николаич начал нарезать помидоры и меня замутило.

— Николаич! Я же теперь гражданский мирный человек! Может не к столу, а?

— Тоже верно, — легко согласился эскулап, он вообще за рюмочкой всегда был покладистым мужиком, — Все, забыли, налили, и давай за Свободу!

Я опрокинул пятьдесят граммов спирта в горло, пришалел слегка и подумал о сомнительном звучании тоста. Видимо, Николаич хотел сказать — за пенсионеров.

— Чем теперь занимаешься? — спросил Николаич, пережевывая помидорчик.

— Частным сыском, агентство организовал.

— Как Ниро Вульф? Не надоело за эти годы-то?

— Ну, вроде того, а насчет надоело, так тут совсем другое дело, начальства нет, справок, совещаний и прочей мути, самое время поработать себе в радость, а не для отчета.

— Да, это хорошо, а я вот все чиню и вскрываю, чиню и вскрываю. Народец, какой-то глупый пошел. Я ему говорю: вдруг собака бешеная, а он — нет, я в ней уверен! Мне бы его уверенность.

— Это вы о ком? — встрепенулся я, все, что касалось собак, теперь меня интересовало несказанно.

— Да вот, перед тобой был, собачка за руку укусила. Я ему говорю, два укола от бешенства для профилактики. А он ни в какую, собака соседская, с прививками, не буду делать уколы и точка. Правильно, сделай уколы пить нельзя, а ему бутылка дороже матери родной.

— Знакомый?

— Кто?

— Укушенный. Коли вы о нем так-то.

— А, нет, да я что, так не вижу его жизненных приоритетов? Глаз наметанный, ох, спивается народ. Ну, давай по второй, за трезвый образ жизни.

— За трезвый, — чокнулись и я выпив вторые пятьдесят, запоздало подумал, что день теперь пройдет даром, пить чистый спирт, практически не закусывая, надолго меня не хватит. А не пить, такой номер с Николаичем не пройдет.

Спасти могло только чудо, и чудо явилось в образе бригады скорой помощи, которая привезла пострадавшего в ДТП, с подозрением на перелом бедра. Николаич одним натренированным движением смел со стола мензурки, спирт и блюдце с помидорами, а я обрел свободу.

Спирт еще не докатился до головы. Вообще-то, я стараюсь не пить его в чистом виде, жуть до чего коварная вещь. Пьешь и вроде бы трезвый и долго еще «трезвый», а потом бац! Просыпаешься неведомо где и ничегошеньки не помнишь за прошедшие часы, а то и сутки. Так мало того, стоит выпить стакан воды и в голове уже шумит, снова пьяный. Было дело, по молодости лет, два дня отходил, боялся водички попить, чтобы не осоловеть на службе. Поэтому больничные коридоры покинул спешно, очень надеясь — сто грамм, не пятьсот и отделаюсь на этот раз без тяжких последствий.

Размышляя столь позитивно, я обнаружил себя в павильоне гостиного двора, что расположился на въезде в город в диаметрально противоположенном направлении от моего жилища.

— Ну вот, — сказал я себе, — начинается.

Погуляв по магазину — музею, слегка протрезвев от полученного стресса осознания астрономических величин на ценниках, вновь совершил попытку добраться домой. Но на свежем воздухе, под редким северным солнышком, возвращаться в родные пенаты расхотелось. Если подумать, то делать мне там было нечего. Объявления напечатать можно и попозже, толку от них вряд ли будет много, а Тимофей наверняка устроит скандал по поводу моего пьянства. Мой кот, вообще, терпеть не может пьяных и незамедлительно начинает делать гадости. Последний раз, на новогодние праздники, когда я вернулся из гостей, мне пришлось вылавливать негодника из аквариума. До сих пор не знаю, нарочно он туда плюхнулся или это стечение обстоятельств. Но руки он мне изодрал, пока я его спасал, взглянуть было страшно.

Подумав, решил воспользоваться хорошей погодой и посидеть в парке на лавочке. Благо, городской парк тут же за углом. В парке мне всегда нравилось, привлекала необычность идеи его создания. Лет тридцать назад, когда строился город, в проекте заложили парк, а чтобы не тратить время на выращивание в суровых северных условиях благородных березок и кленов, поступили проще. Огородили ажурной решеткой часть первозданной тайги, прорубили в чаще парочку извилистых дорожек, расставили по ним скамеечки и назвали все это парком культуры и отдыха. Получилось и, правда, здорово. В хорошую погоду в парке некуда было яблоку упасть от посетителей, а по осени в нем собирали грибы.

Я выбрал скамеечку под корявым кедром и расслабился, на редкость теплое солнышко приятно согревало тело, от кедра пахло хвоей и разогретой смолой. А комары… Ой, да что комары, я к ним привык и не обращал на них особого внимания.

Мысли текли вяло, даже как-то лениво, и с каждым убитым комаром на щеке меняли свое направление, словно в телевизоре при переключении каналов. Сначала я думал, как хорошо сидеть вот так и ничего не делать… Шлеп… а расследование зашло в тупик… Шлеп… Интересно, позвонит ли мне Света из магазина и, если позвонит, чем это закончится. Хотя она наверняка, как заядлая собачница, недолюбливает кошатников… Шлеп…Шлеп…Шлеп…

На очередном «переключении канала» мне вдруг вспомнился недавний визит к судмедэксперту, что он там говорил об укушенном? Точно, что пострадавший уверен в благонадежности покусившегося на его тело пса. И что мне в этой истории не нравится? Да то, что за всю свою жизнь я еще не встречал столь толерантно настроенных поеденных граждан. Как правило, совсем наоборот, спровоцировав животное на агрессию, и получив за это по заслугам, пострадавшие мигом бегут в милицию с требованием убить, застрелить, усыпить «бешеное и опасное животное, которое на людей кидается». Конечно, возможен вариант, что хозяин собачки, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же откупился от алкаша бутылочкой или двумя, а если нет?

Лавочка вмиг стала горячей и неудобной, а очнувшийся от спячки в моей нетрезвой голове охотничий инстинкт погнал меня обратно в больничные покои. Лишь бы Николаич не увяз в операционной, тогда его можно ждать часами и уйти ни с чем.

Повезло, врач был на месте, обложился какими-то бумагами и быстро что-то писал, вписывал и заполнял. Бюрократия поразила всех, даже врачей.

— О! Здравствуй, сто лет тебя не видел! — воскликнул эскулап, а у меня по спине побежали мурашки, сколько же меня тут не было, пару часов или неделю, вот тебе и сто грамм.

— Так час назад же у Вас был, — осторожно сказал я.

— Да, Сергей, тебе пить нельзя, зараз теряешь чувство юмора, добавить пришел или забыл чего?

— По делу, — облегченно ответил я, — Николаич, адресок покусанного не подскажешь?

— А зачем он тебе?

— Дело есть.

— Врачебная тайна.

— Да и чего же тут тайного?

— А то, ты теперь не государев слуга, а рядовой пенсионер…

— Николаич, — перебил я, — ты меня знаешь, за мной не заржавеет, очень надо. Государственной важности дело.

— Уж прямо государственной?

— Стал бы я по пустякам тебя беспокоить. Заодно, может уговорю укольчики сделать.

— Ну-ну. Так, где-то тут карточка валялась, — Николаич стал рыться в бумажных завалах. — Ага, вот она. Записывай, Серегин Николай Петрович, 1969 года рождения, так, зарегистрирован г. Екатеринбург, улица Ельцина, дом 9, квартира 7, ну это тебе вряд ли поможет, ага вот, проживает улица Первопроходцев 113 квартира 29… СВЕТА!!! — закричал Николаич, — Света, иди сюда!

В ординаторскую вошла давешняя медсестра, которая делала перевязку Серегину.

— Звали?

— Что это за адрес?! Такого дома в городе нет.

— А мне то что? — огрызнулась сестра милосердия, — Чо сказали, то и записала.

— Так думать надо, что пишешь! — закипал Николаич.

— Вы доктор, вы и думайте, а мое дело маленькое, как зарплата.

Заметив, что Николаич вознамерился заняться воспитанием младшего персонала, я поспешил задать интересующий меня вопрос:

— А на перевязку он придет?

— По идее должен, укус хороший, не знаю, что за монстр его укусил, но еще чуток — и господин Серегин остался бы без руки. Перевязка, ежедневно кроме выходного с пятнадцати до девятнадцати.

— Спасибо, Николаич, за мной должок.

— Жду.

Довольный собой, я во второй раз покинул клинику. Врет господин Серегин Николай Петрович, юлит и скрывается, а зачем, спрашивается? Боитесь кого-то? Честному человеку врать незачем, а, значит, можно надеяться, что появился свет в оконце по нашему делу. Я зашагал домой, обдумывая по пути вероятность того, что укушенный — тот человек, который мне нужен. В принципе, причин для вранья у Серегина может быть уйма, и не важно, что лично мне в голову приходит только одна — его укусил украденный пес, например, когда проснулся от снотворного, а в жизни чего только не бывает. Но вот не верю я в такие совпадения, вся моя сыщицкая натура противится против такой веры.

Перед тем, как зайти в подъезд, заглянул в продуктовый напротив, прикупил бутылочку армянского в пять звездочек, извините, Валентина Ивановна, но внесем в графу расходы 620 рублей, как гонорар информатору, отдам завтра Николаичу, не люблю быть должным.

Тимофей встречал у порога, принюхался, дернул хвостом и осуждающей походкой ушел на кухню. Скоро с кухни донесся хруст сухого кошачьего корма, кот объявил мне бойкот. Тимофей терпеть не может сухие корма и грызет их лишь тогда, когда хочет выказать свое презрение непроходимо глупому хозяину. Ничего, перебьется, оборзел без меры, на шею сел и хвост свесил, давно пора было напомнить, кто в доме хозяин и кормилец.

Пользуясь отсутствием компаньона на рабочем столе, я оживил компьютер и первым делом посетил пиратскую базу паспортного стола. Да, грешен, прикупил диск при случае, а как же иначе заниматься частным сыском прикажете? Правда, в этот раз база подвела, может, господин Серегин не вставал на учет в паспортном столе, а, может, база уже успела устареть. Выключив компьютер, пошел на кухню приготовить себе обед, попутно размышляя, как бы мне половчее узнать, кто таков Серегин и с чем его «едят».

Тимофей при виде меня, незамедлительно переселился в зал, а я немного подумав, чего бы такого приготовить, остановился на легком супе. На суп нужна была картошка, что ж, чистка картофеля — занятие с родни медитации, не занимает голову. Расположившись около мойки, я стал чистить картофелины и думать, что делать дальше. Сначала я порывался позвонить Андрею, ведь ему установить место нахождения Серегина легче, но потом решил пока не ставить в известность официальные органы. Андрюха, конечно, человек надежный, однако, иногда чересчур увлекается. Получив ниточку, ведущую к раскрытию тяжкого преступления, может позабыть о товарище и все сделать сам, а тогда с какой стати вам, Сергей батькович, надеяться на гонорар? Нехорошо так думать о друзьях, но береженного бог бережет, попробуем пока обойтись своими силами.

Руки продолжали срезать прошлогоднюю картофельную шкуру, голова перебирала варианты решения возникшей проблемы, а я сам отключился. Высшая точка медитации, такому трюку я научился на срочной службе, когда за ночь надо было перечистить пару тон картофеля на всю учебную часть, машина для чистки сдирала с них только кожицу, а мы, десяток матросов, обязаны были вырезать глазки и резать клубни на кубики. Именно там, я впервые ушел в «астрал», когда руки работают, голова о чем-то думает, а я отключаюсь от них обоих.

Когда картошка перекочевала из ведра в кастрюльку с водой, я «вернулся» и обнаружил, что увлекся и начистил картофеля на пять супов. Ну и ладно, все равно супы у меня получаются так себе, а вот готовить картофельное пюре, я просто мастер. Перемыв клубни и поставив вариться, я проанализировал свое сознание в поисках, выхваченных из «астрала» свежих идей, но, увы, идей не было.

Зазвонил телефон, быстро посолив воду и накрыв крышкой, пошел искать надрывающийся фрагментом «последней осени» Шевчука мобильник. Аппарат обнаружился на поясе джинсов, брошенных на спинку кресла, а звонил Андрей.

— Да, — крикнул я в трубку, есть у меня такая дурная привычка — заранее соглашаться с абонентом.

— Привет еще раз, сыщик! — голос Андрея был радостен до идиотизма, и я машинально напрягся, готовясь к неприятностям. — С тебя пузырь!!! — продолжал мент.

— В смысле?

— В смысле водки! Догадайся, чего я сегодня нарыл по твоему собачьему делу?

— Куда уж мне.

— Есть клиент, которого покусала собачка, крупная собачка! — Андрей выжидательно засопел в трубку, давая мне возможность выйти из радостного ступора, а я в свою очередь, засопел удивленно — озадачено, откуда он это знает и чем это обернется для меня.

— Чего молчишь? Сообразил, что таких совпадений не бывает? — прервал Андрей затянувшуюся паузу.

— И сильно укушенный? — спросил я, чтобы хоть что-то спросить.

— Капитально, какой-то крокодил, практически, откусил парню руку.

— А конкретней?

— А конкретней, слушай, — и Андрей поведал мне банальную историю, о которой я как-то не подумал, видимо старею. Ближе к обеду в дежурную часть отдела поступила справка сообщение из травпункта, что гражданина Серегина Николая Петровича покусал зверь неизвестной породы. Дежурный, как и положено, отреагировал на сообщение путем регистрации и передачи участковому, для разбирательства по факту. Участковый, в свою очередь, сообразил, что указанного в справке адреса в природе не существует, убедился, что это не ошибка медиков, и так как последние дни все двинуты на «собачьей» теме, сложил дважды два и передал справку в уголовку. И он, Андрей, только что вернулся от Николаича, ничего нового не узнал, зато в прекрасном настроении. Лечились, значит. Позднее, пробив гражданина через все возможные базы, настроение оказалось слегка подпорчено, так как выяснилось, что он нигде не значится: ни по прописке, ни по административным и уголовным учетам. Запрос по месту регистрации в Екатеринбурге, он, конечно, отправил, но когда еще ответ придет и, в любом случае, где его искать у нас ответа он не даст. Впору было запечалиться, но тут-то, Андрей и вспомнил о товарище, занятым частным сыском по тому же делу, и подумалось ему, что если объединить усилия, все может получиться очень даже неплохо и проблема будет решена.

— И каким же это образом? — спросил я, когда Андрей выдохся.

— Понимаешь старик, у нас в отделе народу не хватает катастрофически, завал по всем линиям фронта. А поймать этого Серегина можно только сев в засаду, когда придет на перевязку. Вот я и подумал, ты этим делом занимаешься, времени у тебя вагон и маленькая тележка, может «попасешь» больничку, мы возьмем мужичка, а ты вернешь хозяйке песика. Все довольны. Как тебе вариант?

— Может проще попросить медиков отзвониться, когда он придет? — предложил я.

— Не пойдет. Забудут, там медсестры адреса пишут как попало, а позвонить и, подавно забудут, или того хуже, предупредят, что его милиция ищет и все, пиши пропало.

— Понятно, «попасти´», конечно, можно, только я не понял, за что же я тебе пузырь задолжал?

— Как за что?! За информацию, я ведь мог и сам поднапрячься с мужичками и тогда все, плакали твои денежки. Скажи спасибо, что я независтливый и нежадный.

— Да? Ну ладно, считай, договорились. Когда клиент должен прийти на перевязку? — сыграл я наивного юношу.

— Завтра или послезавтра, с пятнадцати до девятнадцати часов.

— Хорошо, сделаю, ты только будь на связи, чтобы не пришлось мне его одному брать.

— Не проблема, буду наготове, звонишь, сразу подъеду. До встречи.

— Пока.

Ну вот, а я думал, медитация прошла впустую, проблема решена, значит, все получилось. Причем как удачно все устроилось: не надо обманывать друга, сам все узнал и избавил меня от поисков данных, которых нет в природе. Значит, остается только засада. Что ж, тоже неплохо, посидим, не привыкать. А вы-то, Сергей Александрович, свинтус отменный, о человеках плохо думаете, а они вас не забывают, кидаловом не занимаются… Хотя, если бы Серегин был в базах, стал бы Андрюха звонить? Большой вопрос.

Тут на кухне зашипело, и я, вспомнив о варящейся картошке, поспешил на кухню. Убавив огонь, заглянул под крышку, на вид сварилась, потыкав вилкой в крайний клубень, убедился в готовности и, вернув крышку на место, стал сливать воду в раковину, о крышку что-то звонко клацнуло.

Удивившись звонкости вареного картофеля, дождался, когда вода стечет и вернул кастрюльку на плиту. Заглянув вовнутрь, сквозь клубы пара, к крайнему моему изумлению, среди разварившейся картошки белело три куриных яйца! Чертыхаясь и обжигая руки над паром, выудил яички в кружку и поставил под холодную воду. Мистика мистикой, но не пропадать же продуктам.

По личному опыту зная, что ломать голову над необъяснимыми вопросами — попусту терять время, решил не заморачиваться на эту тему. В конце концов, в хозяйстве нетрезвого холостяка бывают и не такие чудеса — успокоился. Растолок со сливочным маслом пюре, нагреб в банке квашеной капусты и сел обедать. Покончив с едой и спрятав вареные яйца в холодильник до вечера, пошел в кабинет с твердым намерением покончить, наконец-то, с объявлениями.

Так как самые продуктивные идеи в мою голову приходят лишь тогда, когда тело находится в горизонтальном положении, прилег на минутку на диванчик обдумать текст будущего шедевра и сам не заметил, как уснул.

Проснулся в два часа, сквозь не зашторенные накануне окна в комнату палило солнце, и я серьезно озадачился: ночь на дворе или день. Посмотрев на улицу, убедился, что машин и прохожих нет, решил, что все же ночь и пошел досыпать. На этот раз расстелил кровать, разделся и лег, само собой разумеется, не смог уснуть. Поворочавшись минут пятнадцать, понял, что хочу пить и курить. Пришлось идти на кухню. Выпив стакан воды, закурил сигарету у открытого окна, стараясь дымом отгонять наглых комаров, стремящихся поселиться со мной вместе. Хватит с меня кота и рыбок. Видно выпитый накануне спирт, стакан воды и никотин сделали свое дело, вернувшись в постель, я сразу уснул.