Мне бы в небо

Их писк сводит меня с ума. Каждый час изводит, пока не покормлю. А вы представляете, сколько сил отнимает полет в поиске жирного сочного червя? Или как сложно найти на поляне сверчка?.. Червяки прячутся под землей, сверчки — под камнями и в высокой траве, а крик птенцов не позволяет улететь далеко. Поэтому сверчки — деликатес, только на праздники.

На улице жара, черви заползли очень глубоко. Стрекот сверчков прекращался, стоило подлететь ближе. Сегодня, чтобы достать мало-мальски здорового червя, которого хватит на три голодных клюва, я провела в поиске около часа. И вернувшись, вынуждена была слушать недовольный писк.

Я понимаю — мои дети, птенчики, о, Боги!, — прекратите пищать! Вам уже больше месяца, а вы все еще не можете говорить. А ведь я учила, но вы не понимаете мой язык! За что такое наказание?

Резкий взмах крыльев ненадолго заглушает писк. Сразу отправляю в маленький клюв сына длинного толстого червяка.

Не глотай все, оставь братьям!

Ухватил покрепче и не отдает! Не дергай так сильно! Вот, что ты натворил? Червяк упал. Я спустилась за ним и принесла назад. Ну, что ты фыркаешь? Не вкусно?!

Я больше не могу! Срываюсь с гнезда. Ветер под крыльями теплый, ласкающий, нежный. Солнце освещает поляну, цветы переливаются и манят. Никогда раньше не замечала их, как будто не летала. Затихающий писк уже не раздражает, только ласкает слух. Старое дерево и мое гнездо остались позади… лес сменился полями, да и усталость от полета дала о себе знать — я далеко улетела.

Меня обволокла тишина, и ветер подлетел ближе.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Меня зовут Птица.

— Давай дружить, Птица? Я — Ветер, — он ухмыляется по-доброму своим беззубым ртом.

— Давай. Летим туда! — я заметила впереди большую коробку, где можно было отдохнуть.

— Ты не похожа на других птиц, знаешь?

Мы приземлились на твердую, холодную поверхность.

— Почему?

— Ты…— Ветер мгновенно оказался рядом, аж перехватило дыхание. — Странная. Здешние птицы совсем не такие.

— И ты не будешь со мной дружить?

— Конечно, буду. У меня так мало друзей. — Он отвернулся, как будто что-то услышал. А затем бесстрашно встал на край и показал наверх. — Смотри! Это она!

Огромные белые крылья, блестящие на солнце, десяток глаз на голове. Ужасающе голое тело, рыча, приближалось к нам.

— Мне страшно, Ветер, — я попятилась, — вдруг птица нападет!

— Не бойся, говорю же — вы не похожи.

Ветер подскочил ближе и обнял, заметив, что я начала дрожать. Силуэт ужасной птицы вскоре исчез и я встрепенулась.

— Спасибо.

Какое-то время мы молчали, а он улыбался и смотрел вдаль. Там, и повсюду, под нами шуршал, как река, пестрый поток.

— Что это, Ветер?

— Люди. Ты не видела их раньше?

Я покачала головой в ответ, улыбаясь.

— Люди. Такие странные.

Сверху вновь раздался грохот, даже коробка подо мной задрожала. Наверняка опять эта птица, не стоит ее бояться.

— Летим к ним, Ветер? — я расправила крылья и взлетела. Может, люди поймут меня? Поймут так, как не поняли птенцы.

— Постой! — крикнул Ветер вслед.

Повторный грохот должен был меня насторожить… Стоило приземлиться, как меня ослепил свет. Вжав голову, я огляделась. Ветер кружил рядом и что-то кричал. Я не успела разобрать слов, — он сорвался вдаль, оставляя меня одну, наедине с пестрым потоком. «Люди» бежали, но, проносились мимо, словно не замечая.

— Подождите! — крикнула я.

Один обернулся, посмотрел в глаза. Услышал! Понял!

Снова грохот, свет вдали ранил небо кривым мечом. Что-то упало на меня, больно ударив. Острые копья врезались в перья.

— Улетай, птица! Улета-а-й!

Небо рыкнуло, я прижалась к земле и вскрикнула от неожиданности. Ты ведь мой друг, правда, небо? Не пугай! Сердце колется!

Со стороны леса послышался голос Ветра, зовущий меня. Оттолкнувшись, я взлетела.

Еще немного… лишь бы долететь до гнезда… снова взмах меча, совсем рядом, передо мной.

Чей-то крик режет пустоту. Не бойтесь, дорогие мои! Я лечу!

Где же… вот поляна! Большой камень, но где?..

— Ветер! Помоги мне!

Ветер, теперь такой большой и сильный, подлетает ко мне.

— Прости, птица.

— Ты только что был здесь! Помоги найти гнездо!

— Я стал другим, Птица, ты же видишь. Прости...

— Где гнездо? Где мое старое, любимое дерево, где птенчики?

— Дерево не было твоим, Птица. У него была мечта…

Ветер улыбается мне, но что-то в нем неуловимо изменилось, что-то… Он кивает вниз — там лежит старое-старое дерево. Я спускаюсь, а Ветер осторожно подлетает ближе.

— Я любил играть с ним. С этим дряхлым стариком. Неужели ты не замечала, Птица, что он мечтает умереть? Тебе никто не сказал?..

Не сказал…

Не сказал…

Не смогли сказать.

Я закричала, стоя на почерневшем стволе. Чтобы не упасть, взмахнула крыльями, царапая когтями кору. Ветер подлетел ближе и обнял, стараясь успокоить, но только усилил боль от ледяных уколов. Как тяжело думать… мыслей все меньше… и пожалуй...

Поговаривают, что Ветер с тех пор стал молчалив. Он по-прежнему дружит с птицей, а она дружит с ним. Птица никогда больше не говорила с Ветром, но он не печалится. Он дорожит Птицей, любит ее, и только во время грозы все меняется. Птица кричит, ощутив первые холодные капли на перьях; а Ветер, большой и сильный, улетает, стараясь не попадаться ей на глаза.