Глава 2 Новое начало… конца?

Века проходили мимо, стирая за собой цвета росписи на стенах и покрывая пыльной пеленой пещеру. Лишь кристалл, сияющий во мраке оставался нетронутым временем, тёплый, величественный, недосягаемый.

В пещере было холодно и сыро: в отдалении капала вода, и тьма разливалась по её просторам. Древние фрески на стенах потускнели и отсырели, былое богатое убранство зала давно обветшало, оставшись лишь тусклым отблеском славы древней погибшей цивилизации. Только один камень сиял в этой тьме, излучая тёплый янтарный свет, лучики которого весело плясали по стенам темницы. Вокруг него ходила тень, бледная и холодная, беспечно радуясь безопасности своего ненаглядного подопечного, и весело напевая:

Тихо сидит птичка в темнице,

Солнце птичку никак не греет.

Свобода птичке только лишь снится,

Ведь дать ей волю никто не посмеет.

Она остановилась и влюблено посмотрела на кристалл своими черными, бездонными, как пустота глазами:

— Ну, разве это не прекрасно? — Спросила она, ласково поглаживая его игриво сияющую гранёную поверхность. — Ты в полной безопасности. Навечно.

Надежда ничего не ответил. Пустое просиживание в душном подземелье было далеко не то, чего он ожидал от жизни и тем более от выполнения порученного ему долга. Он должен был помогать людям и исполнять их желания, а не седеть в отвратительной пещере без дела. Сердце его хотело как можно скорее вырваться на свободу, разливаясь в груди колкой болью, но у него не было никаких шансов что-либо изменить. Он тяжело вздохнул и облокотился о стенку кристалла, мечтая о том, что всё таки настанет время, когда люди отыщут его, и он сможет помогать им как раньше.

— Почему такой хмурый вид? — Озадаченно спросила Страж, не успев закончить, как раздался громкий гул вдалеке, затряслась земля, и с потолка посыпались клубы пыли. Надежда, изумлённый, немного приподнялся в кристалле, смотря в сторону шума, а Страж поспешила ко входу в зал.

— Люди… — Прошептала Страж холодно, хотя в её тоне звучало нескрываемый гнев. "И не как те двое. Эти не просто воры."

Надежда оживился, начиная оживать от древнего забвения, и его свет засиял ярче, превращаясь из янтарного в ярко белый. Он посмотрел на своего, мрачного Стража полными веры и безудержной радости глазами, но встретил лишь всепоглощающую, обжигающую льдом ненависть и дикое презрение ко всему человеческому роду. Все его мечты обратились в прах в её смертельно-безжалостном взгляде. Надежда побледнел, и его свет мгновенно потускнел. Страж усмехнулась, давая ему понять, что отдавать его она не собирается, но Надежда не хотел терять свой шанс на жизнь и с последними остатками веры в голосе попросил:

— Мне нужно, чтобы они меня нашли. Мой долг… Мой долг помогать им.

— Ты представляешь, что это может повлечь за собой? — Отрезала Страж ледяным тоном. — Они станут использовать тебя для своих презренных, неизменных целей, не задумываясь о последствиях. Они опасны, и в первую очередь сами для себя.

— Но время могло изменить их… — Робко предложил Надежда.

— Нет. — Твёрдо ответила Страж. — Я не могу допустить такого. Люди ужасны, они не заметят, как уничтожат тебя. Они всегда стремятся уничтожить всё вокруг себя.

— Откуда ты знаешь? Люди никогда не стремились к уничтожению! — Надежа волновался, запинаясь в словах, — Они ведь пытались… Они могли создать… Они создавали… Да и вообще… по мне так единственный, кто способен уничтожить меня, так это — ТЫ!

Страж осталась так же холодна как и прежде. Она была похожа на сурового Ангела Смерти, пришедшего за ненавистным врагом. Она ничего не сказала, лишь оценивающе посмотрела на кристалл и после небольшой паузы сказала:

— Да будет так. Но учти, если люди подведут тебя, я не стану больше прислушиваться к тебе.

— Они не подведут. — Твёрдо сказал Надежда.

Надежда засиял так сильно как только мог. Надеюсь можно понять как велико было изумление археологов, нашедших светящийся алмаз посреди древних руин. Все не могли наглядеться на него, так притягательно и маняще выглядел тёплый свет Надежды посреди сырости и темноты. Группа восхищалась им, забыв о своих делах. Учёным просто было приятно любоваться светом, столь напоминающим пламя домашнего очага.