Буревестник Владимир, "Fight your fear"

Молодой человек еще раз пробежался взглядом по тексту и закрыл браузер. После чего неспешным шагом проследовал в кладовку.
Зеркало в коридоре отразило молодого человека не самой приятной наружности — короткие, черные жесткие волосы, глубоко посаженные глаза под высоким лбом, напоминавшие неправильной формы кратеры, вытянутый вниз нос. Картину дополняли сколотый верхний зуб и недельная щетина.
Из кладовки раздавался шум. Не прошло и пяти минут, как Максим (а именно так звали нашего героя) выбрался оттуда с широким клетчатым пакетом. Пакет этот вскоре был поставлен у покрытой потертыми обоями стены, на время, потребовавшееся молодому человеку дабы одеться.
Наконец, накинув дутую куртку на черную толстовку с широкими рукавами, он подхватил сумку. Внутри сумки что-то привычно звякнуло.
Перед тем, как повернуть ручку двери, он втянул ноздрями воздух… Он чувствовал, куда ему идти.
***
Блестящие вершины фонарных столбов, чередуясь с пробивающейся зеленью деревьев вскоре сменились полумраком метро.
Двухметровый верзила отодвинулся подальше, увидев что-то в его глазах.«Следующая остановка — станция Лесовская», — раздалось из динамика.
Шаг за шагом приближал его все ближе к небу цвета артериальной крови. Именно такой цвет был у закатного неба. Во всяком случае, именно с ней у него возникала ассоциация.
***
К тому времени, как Максим нашел нужное место, уже стало темно. Место соответствовало описанию — три заколоченных окна на втором этаже четырехэтажного дома, стоящего в гордом одиночестве, поблекшая надпись баллончиком: «I was here!» на цоколе… И тишина. Место прямо-таки звенело тишиной.
В нутре шевельнулся червячок страха, который Максим подавил. «Еще не время», — сказал он сам себе, обходя здание по сужающейся спирали. Входа нигде не было видно.
На всякий случай он обошел здание еще раз, присматриваясь повнимательней. Шаг к шагу, взгляд к взгляду… Деревья, пыль, масляные следы… В глаза бросились белесые царапины на асфальте, сантиметров тридцать в длину. Присел, провел пальцем — свежие. От ногтей. Облизнувшись, он вдохнул воздух — по идее, человека надо было достаточно сильно напугать… Чтобы он искрошил ногти об асфальт.
Построение прямой в уме не заняло много времени. Воображаемая прямая, параллельная следу ногтей, указывала прямиком на окно, защищенное решеткой. А вот в окне этажом выше отсутствовала нижняя доска. Впрочем, три верхние оставались на своих местах, так что в образующуюся дыру вряд ли бы смог пролезть человек. Разве что…
Разве что ногами вперед.
Продолжив поиски, Максим все-таки нашел вход. Он был странным — двери в плоскости пола, которые он поначалу не удостоил внимания, открывали взору лестницу, ведущую на нулевой этаж. Включив фонарик с конической насадкой, отметил водопроводные трубы, ветвившиеся над потолком. Проржавевшие трубы.
Кап-кап… — луч фонаря скользит из стороны в сторону, освещая закутки и ржавчину на трубах…
Кап… Кап… Он еще раз облизнулся. Это чувство тревоги… Мало с чем можно его сравнить.
Кап!.. — луч высвечивает стены, нижняя часть которых покрыта гладкой краской, зеркалящей лучи фонаря.
Кап!.. — порог преграждает путь.
Скрип! — до автоматизма въевшийся в кровь полуповорот, на короткое время мелькнувший луч… В
луче скользнула крыса, перебежавшая по трубе подальше от него.
Крысы… В таком месте не должно быть крыс.
Разве что оно питается только людьми.
***
Наконец неверный луч фонаря высветил лестницу, поднимавшуюся на второй (а точнее — первый) этаж. Неспешно, смакуя каждый шаг, Максим поднимался по ступенькам.
Щелком выключателя погасил луч фонаря. Лунного света, проникающего между решеток, хватало, чтобы видеть очертания предметов. А фонарь, включенный постоянно, делал владельца легкой мишенью. И давал видеть только находящееся в луче света.
Кап… — тихо-тихо донеслось из подвала.
В воздухе витал аромат чего-то странного. Не человеческого — чего-то по ароматической гамме находящегося между ароматом мускуса и рыбьих кишок. На потолке заметил некий отслед.
Поворот сетки в самодельной насадке фонарика, чтобы уменьшить яркость света. Щелчок выключателя.
Луч тусклого света осветил масляные следы, прикипевшие к потолку. Масляные следы рук. Шестипалых.
И равноотставленных. Без большого пальца.
***
Следуя по следам, Максим вышел к лестнице на второй этаж. По обратному направлению. Лестница выглядела старой. Кое-где сколота краска с деревянных поручней, кое-где — линолеум со ступенек.
Шаг. Взгляд ошаривает потолок, покрашенные светлой краской стены, лестницу, пол, снова потолок. Именно в такой последовательности.
Шаг. Вторая нога заносится и ставится на ступеньку ниже первой, чтобы держать туловище лицом к лестничной шахте, спиной к стене.
У стен, конечно, бывают руки… Но редко.
Еще шаг… Значительно реже, чем прячутся в темных местах.
Шаг… Так что так безопасней.
Шаг… Скрип!
Предпоследняя ступенька подвела и скрипнула, когда Макс наступил на нее. Бывает.
Удивительно, что это случилось только сейчас.
***
Легкий толчок створки двери… Конечно, можно было бы проскользнуть в открытую половину. Но тогда больше шанс что нечто, сидящее за косяком, дождется высунутой в осмотре головы. Открывая вторую створку, увеличиваешь угол обзора. И можно быть уверенным, что за створкой никого не притаилось. Только за косяком.
Дверь, разумеется, скрипнула. Протяжно так — несмазанные петли давали о себе знать.
Впрочем, ни за косяком, ни над никого не оказалось.
Вот только это было недолго — шаг в коридор, и глазам открылась ужасающая картина:
На полу лежало тело. Над ним на стене сидело что-то.
И это что-то как раз вытягивало из тела шланги, соединявшие их головы.
Хотя «вытягивало» это не то слово, что можно здесь употребить.
Правильнее было — «втягивало».
Часы на руке бибикнули, отмечая восемь часов, ровно. Клетчатая сумка упала с плеча на холодный бетонный пол.
Втянув два щупальца, создание повернуло голову в сторону Максима.
Доля секунды — и третий шланг с хлюпаньем стал на место. На место глаза.
Нечто смотрело.
И в ужасающих глазницах виднелось нечто такое, от чего кровь стыла в жилах, а ноги примерзали к полу.
Именно в этот момент оно прыгнуло. Максим же наслаждался страхом, глядя, как создание, запрыгнувшее с пола на стену одним движением, подбирается поближе. Продолжая сверлить его взглядом.
Но это продолжалось недолго.
Когда расстояние между ними составило около четырех метров, Макс перестал сдерживаться и наконец дал волю своим чувствам.
Нельзя сказать, что внутри него что-то щелкнуло. Или клацнуло. Или переключилось. Скорее это можно было бы назвать «перетекло».
За несколько мгновений страх, отпущенный на свободу, рванулся вперед, словно волна, прорвашая плотину. И все сильнее и сильнее катилась она вперед, пока не наткнулась на скалу, ставшую ей преградой. И, навалившись всей массой, точно так же хлынула, не сбавив силы. Только назад, поскольку скала эта даже не пошатнулась.
Возможно, это был защитный механизм, бывший у некоторых из далеких предков, но потерянный большинством за ненадобностью… А возможно и его персональная мутация. Как бы там ни было, факт оставался фактом — Максим не мог по-настоящему испугаться. По достижении определенной планки… он попросту входил в раж. Иначе говоря, чем больше был бы испуг… тем больше становилась его ярость.
И тут тварь прыгнула снова. На этот раз — со стены. Целясь передними конечностями в голову.
Перенести вес на ногу, нырнуть влево. Быстрей, быстрей, быстрей! Успел, далеко ушел с траектории его прыжка, в полете оно не сможет изменить направление и покрыть недостающие тридцать сантиметров…
Тварь пролетела мимо, в полете извернувшись и потому перекрутившись, подобно канату. Рука при этом как будто выскочила из сустава, и скрюченные пальцы рассекли воздух всего лишь в сантиметре от лица.
Коснувшись земли передними лапами, оно довернуло заднюю часть туловища так, что оно повернулось конечностями к полу. Причем сделало это с такой гибкостью, что казалось, будто оно сделано из каучука.
Рука легла на ребристое топорище. Левая — на рукоять широкого тесака, лежавшего в импровизированных ножнах.
Создание отряхнулось, немного удивленно наклонило голову, видимо, удивляясь невесть откуда взявшейся прыти, и снова посмотрело. В темных глазницах что-то хлюпнуло.
Максим зарычал, не желая сдерживать возбуждение.
Через мгновение раздался всхлип, и глаза начали как-то странно увеличиваться.
Только сейчас он увидел, что глаза были бледные, гнилушечно-зеленого цвета. Без зрачков.
Но все равно, по привычке сразу же шагнул в сторону. Это его и спасло — он увидел в неверном свете луны, что глаза эти находились на конце щупалец. С мягким плеском промчавшихся мимо него.
Тесак очертил сверкающую дугу и обрушился на щупальце.
О да, он их повидал немало. Ну, во всяком случае достаточно, чтобы сделать выводы.
Это и разных мастей толкиенисты, открывшие для себя, что кое-что из ужасов, о которых любят писать истории в интернете, на самом деле реальны…
Тесак не смог на лету разрубить щупальце — под скользкой кожей таилась крепкая, но не менее скользкая мышца, похожая на ногу осьминога. Но зато он прижал его к полу. На несколько мгновений, но и этого было достаточно.
Тут-то и вступил в ход хозяйственный топорик, для которого бетонный пол сослужил роль плахи.
Из укороченного щупальца что-то вываливалось. При этом оно сокращалось, как жерло сфинктера. Но недолго — через секунду щупальца втянулись.
Тварь угрожающе посмотрела, видимо, почуяв опасность, и рванула на потолок.
А масса осталась лежать на полу. Судя по запаху, это были до конца… Или не до конца переваренные остатки пищи.
Еще были другие. Самозванные спасители мира, возомнившие себя хранителями городского покоя. Некоторые из них добивались успеха. То есть ухитрялись остаться в живых хотя бы в течение недели.
Тварь, забежав на потолок, стала практически невидимой. А поскольку передвигалась она тоже бесшумно, то Максим, поколебавшись секунду, включил фонарь.
От мысли, что за спиной может притаиться еще одно существо, ухмылка стала еще шире, а зуд в руках еще более усилился от желания разрубить все шевелящееся здесь на мелкие кусочки.
Луч света осветил создание, кравшееся в углу между стеной и потолком. Оно зашкворчало и снова прыгнуло.
На этот раз он не собирался поддаваться на этот трюк снова. Но опять шагнул в сторону.
И когда тварь начала пролетать мимо, рубанул тесаком по тыльной стороне конечности, которой оно хотело попасть в голову. Разрубить он ее не разрубил, но ускорил, так что она пролетела мимо головы, не успев удлиниться.
И тут его отшатнул на стенку мощный удар в левое плечо. Он совсем забыл про задние конечности…
Самопровозглашенные охотники на нечисть. Эти неудачники со старинными томами Библии на латыни, отпечатанными в Китае лет с пять назад. И с ног до головы обвешанные освященной водой, посеребренными колами, самодельными кинжалами в форме креста… Ну и с прикрепленными в самых разных местах листочках, на которых были начертаны сакральные письмена.
Нет, из тех трех, которых ему приходилось видеть, пара, может, даже чего-то и стоила…
Но он был твердо уверен, что кувалда обыкновенная и кувалда, исписанная молитвами, имеют абсолютно одинаковые ударно-останавливающие характеристики. И вера в это подкреплялась неоднократно и весьма наглядными способами. То есть практическими.
Пальцы создания прорезали дутую куртку напрочь, но боли не чувствовалось. Что, учитывая его состояние, еще ни о чем не говорило.
Он сунул руку в карман, и оттуда появился перемотанный синей изолентой кусок белого известняка. Точнее, выглядевшего как известняк.
Он с силой швырнул его себе под ноги.
А однажды довелось повстречать агента. Самого что ни на есть всамделишнего, из какой-то организации по изучению особых существ, нейтрализации их следов… И дальше по списку.
Что в них было хорошего — так то, что ихние организации, которых, вроде бы, было несколько, зачищали следы. Изменяли записи свидетельских показаний, меняли дела, увозили трупы… И поэтому удавалось обходиться без проблем с милицей по этому роду деятельности. Вот только никогда не знаешь, откуда такие как он могут появиться, и куда исчезнуть.
Яркий свет проник сквозь зажмуренные веки. Он вдохнул и открыл глаза.
Тварь отползла к стенке и ошарашено мотала головой. Это хорошо, что у нее есть глаза…
Рванувшись, на бегу достал самодельный стилет, сделанный из отвертки… И с разбега вонзил его под правое ребро, припечатав к стене. Затем — второй, на этот раз уже в плечо. Именно в этот момент тварь, отошедшая от шока, начала шипеть и брыкаться. В диком темпе он доставал с перевязи стилеты, до тех пор пока тварь не оказалась пришпилена к стенке, подобно бабочке.
А потом он взял топор обеими руками… Немного примерился, и стал рубить. С замаха, как сумасшедший дровосек, наслаждаясь брызгами желчи, струящейся при каждом ударе. Рубить, чтобы дать выход своей ярости.
***
Вздохнув, он дал себе сосчитать до трех. Успокоившись, вытер руки об стену.
Повернулся.
Существо уже не казалось таким страшным или ужасающим, как поначалу. Теперь оно скорее напоминало сломанную куклу.
Вытащил топор из расколотого черепа. Положил в клетчатую сумку. Повернулся, собираясь уйти.
Развернулся. В существе еще торчало пять стилетов.
Вытащил из сумки строительный пистолет. Не целясь, вогнал четыре гвоздя, в каждую конечность. Оно несильно дергалось после каждого гвоздя.
Вытащил отвертки и бросил их в клетчатую сумку. Не отряхивая.
После чего зашагал по коридору, не глядя назад. Только один взгляд на часы.
Часы показывали 20:02:12.
***
Его не волновало, что случается с этими созданиями потом. Достаточно ли они живучи, чтобы перенести такие ранения. Достаточно ли крепко держат его гвозди, чтобы не дать ему вырваться. Сожрет ли оно сколько-то еще граждан, если вдруг вырвется.
Если разобраться, эти гвозди были нужны, только чтобы не дать созданию напасть на него, подвергаясь инстинктам. Он, в свою очередь, уже выпустил свою ярость, и дать существу напасть еще раз было бессмысленно. Вряд ли оно сможет стать еще страшнее.
А вот если станет… И станет его искать… То пусть приходит в любой день.
Потому что его не интересовало остальное, что было у этого создания. Он не считал себя ни защитником кого-то или чего-то, не считал себя избранным. Да и жизни незнакомых людей его волновали не более, чем судьба каких-то глубоководных рыб гау-тау.
Он искал то, чего был лишен. Чтобы найти страх, настоящий страх, который заставил бы его дрожать от ужаса, он выходил «на дело» каждую неделю, в течение вот уже двух лет. Это уже стало привычной, повседневной частью его жизни.
И возможно, он никогда и не найдет существа, которое заставило бы его испугаться…
Но зато ему есть к чему стремиться.