Я Бета -автор

Задание по картинке. Я в роли Бета-автора.

Альфа-автор — Евстратова Марина

Дети в подвале играли в Гестапо —

Зверски замучен был дворник Потапов.

Если бы дети играли в СС —

Дворник Потапов вообще бы исчез.

***

— Тат, ну что ты как маленькая! Ну и ладно, что я был хулиганом, главное ведь кем я теперь стал. Ну, давай, садись, я расскажу тебе еще про своё сорванство, как любил, спрятавшись под лестницей, пугать нашу соседку бабу Клаву. Может тебе это в твоей работе пригодится.

Татьяна — девушка лет двадцати пяти — тридцати с недоверием глянув на рыжего Лешку присела ему на колено. Конечно, она всегда хотела видеть рядом с собой солидного мужчину, но уж вот чего, чего, а у ее Лешки не отнять природного обаяния и хватки. Он добивается всего, чего захочет. И ее тоже.

— Ну, расскажи, — она медленно запустила пальцы в его шевелюру и словно расчесывая редким гребнем выводила крупные кудри сквозь пальцы, пропуская с наслаждением шелк его волос по своей коже ладони.

— Ну вот, опять сбила, — он, отстранившись, смотрит на нее теперь серьезно и задумчиво. Эта ее материнская ласка всегда и возбуждает, и успокаивает одновременно. Странное сочетание чувств. Он иногда воспринимает Татку как дитё свое, за которым глаз да глаз еще нужен и опека. А иной порой сам любит засыпать в ее сильных объятиях, свернувшись калачиком как маленький. Никогда он не найдет этому объяснения. Но так приятно.

Склонил голову ниже и подставил под ласку шею и плечи…

Татьяна заворожёно провела пальцем по шрамику у Лешки за левым ухом. Она боялась спрашивать, откуда он. Расскажет все сам, когда время придет. Таня уже знала многое из его жизни: детство и юность, но вот года три-четыре оставались пока для нее загадкой, которую, ни он, ни она не спешили приоткрывать. Ей было многое в нем не понятно, но как будущий психолог она пыталась все понять и постичь самостоятельно.

Провела дальше по шее: крепкая, жилистая. Пульсирующая венка, будто слабый родничок пробивается среди скал и монолита силы. Плечи…

Лешка, не выдержав, поднялся с Таткой на руках. Она словно драгоценное перышко в лапах доброго и сильного великана.

***

Я Бета-автор ( моя первая попытка написать в соавторстве)

Дети в подвале играли в Гестапо —

Зверски замучен был дворник Потапов.

Если бы дети играли в СС —

Дворник Потапов вообще бы исчез.

***

— Тат, ну что ты как маленькая? Не важно, что я был хулиганом, главное, каким я стал. Тебе ведь нравится? — масляно улыбнувшись, он потёрся носом о носик девушки. Уже давно ставший Алексеем Сергеевичем, он вновь превратился в того маленького Лёшку, каким был когда-то. — Хочешь, я тебе расскажу ещё одну историю? Именно она всё изменила в моей жизни.

Девушка, улыбаясь, кивнула.

— Тогда садись, — сказав, Алексей помог ей удобней расположиться в кровати, поправив одеяло, чтобы не поддувало на холодной, не отапливаемой дачи, и начал свой очередной рассказе

— Мне тогда было тринадцать, самый хулиганский возраст. Я очень любил прятаться под лестницей и пугать нашу соседку — бабу Клаву. Ты запоминай. Может, тебе это пригодится в работе.

Татьяна, взглянув на рыжие кудри Алексея, что так любила теребить, придвинулась к нему ближе, словно хотела сесть на колени, и с выражением огромного внимания уставилась в его небесно-голубые глаза.

Она всегда хотела видеть рядом с собой солидного мужчину и, познакомившись с Алексеем, постаралась сделать так, чтобы он поверил — он сам добился её своими ухаживаниями, как, впрочем, и всего в жизни, притом удачно.

— Ну, давай, рассказывай, — она медленно запустила одну руку в его шевелюру, пропуская с наслаждением шелковые волосы меж пальцев. А второй — нежно провела по груди мужчины.

— Ну вот, опять сбила, — он посмотрел на нее серьезно и задумчиво. «Как можно так? Её ласки одновременно и возбуждают, и успокаивают. Странное сочетание чувств. Иногда кажется мне ребёнком, иногда матерью. Как я люблю после близости засыпать в её объятиях, свернувшись калачиком, как маленький».

Забыв уже, что хотел рассказать, он склонил голову и подставил под ласки шею и плечи…

Девушка нежно провела пальцем по небольшому шраму у Алексея за левым ухом. Она боялась спрашивать, откуда он. Расскажет все сам, когда время придет. Татка, как любил называть её Лёшка, уже многое знала о его жизни: детство, юность. Только одно оставалось пока загадкой. И эту загадку он готов был ей сейчас рассказать, но руки продолжали ласкать мужчину, заставляя его забыть о том, что он только что хотел поведать.

Иногда он казался таким непонятным, иногда, словно она знала о нём всё. Как будущему психологу, ей хотелось понять и постичь всё самостоятельно. Именно её будущая профессия и привела тогда к нему. Конечно, она умолчала, что пришла по совету одного их общего знакомого, сказав, что проводит опрос, и если он не против… Взглянув на неё, Алексей, конечно, был не против.

Татка провела пальчиком дальше по шее: крепкая, жилистая. Пульсирующая венка, будто слабый родничок, пробивающийся среди скал и монолита силы. Плечи…

Алексей больше не мог сдерживаться. Он поднял на Татку глаза и, притянув к себе её голову, крепко поцеловал, забывая обо всём. Сейчас только Татка, только её тело…

Теперь он может всё, всё, что захочет, и это благодаря лишь одному дню в его жизни.

Тогда он убежал из дома от зловредной тётки. Мать рано умерла, не успев одарить малыша любовью, отец спился, и он оказался у двоюродной сестры матери…

Спрятался за старую бельевую корзину, выкинутую кем-то, и решил позабавиться над соседкой. В то время только это и приносило ему хоть какую-то радость. Забывались обида и боль, становилось весело. Он громко смеялся, думая — вот оно, счастье.

И тут из мусорного ящика показалась чья-то голова. Лохматая, грязная, улыбающаяся беззубым ртом и, посмотрев на мальчишку, выкрикнула:

— Ты чего тут делаешь?! Здесь я живу! Когда умру, тогда и приходи.

Голова спряталась, а Алёшка ещё долго смотрел на то место, где она была. Неужели именно так должна сложиться его судьба? Нет, он не хочет так жить, не хочет. И тут появилась соседка — баба Клава. Алёшка сидел тихо, ему совсем не хотелось пугать её. Вновь ужасная страшная голова резко появилась из мусорного бака. На этот раз именно она напугала старушку. Та, вскрикнув, упала прямо на корзину, за которой прятался Лёшка.

Очнулся мальчик только в больнице. Голова кружилась, стены плыли, и рядом сидела баба Клава.

— Пришёл в себя, милый, — запричитала старушка, забыв сколько раз этот «милый» пугал её.

Она ласково провела рукой по голове, поправляя торчащие из-под повязки волосы. Лёшке показалось, что никто и никогда так не гладил его по голове. Не было этого, не помнил он.

Жизнь изменилась. Тётка так ни разу и не пришла в больницу, будто и не было его вовсе. Она лишь вспомнила о племяннике, когда пришли к ней из опеки и сказали: «Больше вы получать пенсии на ребёнка не будете: он изъявил желание жить у Китаевой Клавдии Петровны".

Тогда Лёшка даже не задумывался, сколько трудов стоило бабе Клаве отстоять его…

Алексей лежал и смотрел на спящую Татку. Как всё-таки она похожа на бабу Клаву. Не внешне, а словно Душа той вселилась в неё. Когда он узнал, сколько Татке лет, то так и решил для себя: именно баба Клава, умершая как раз в год рождения Татки, вернулась к нему в новом облике. Баба Клава стала ему и бабушкой, и мамой, а теперь в его жизнь вошла и Татка. Только она умеет так гладить по голове, как когда-то в детстве — баба Клава…

Как только Татка проснётся, он вручит ей приготовленный подарок — обручальное кольцо, а историю расскажет в другой раз. У них будет ещё много времени для этого…

написано 12.12.12 г.

***

Ошибки будут исправлятья по мере обнаружения.