Я Альфа-автор

СОАВТОРСКАЯ ИГРА №1

Задание по картинке. Я в роли Альфа-автора.

— И долго ещё нам тут стоять?

— Сколько надо, столько и будем.

— Тебе хорошо говорить, прикинулся какой-то тонкой палкой с набалдашником, а я должен это всё в себе держать.

— Сам выбрал такой образ, теперь терпи и не ворчи.

— Я же не знал, что эти аборигены все отходы своей жизнедеятельности в такие места сносят. Да ещё некоторые их особи, постоянно чего-то выискивают тут, копаются, пинают. Я бы им так пнул, да расскрывать себя нельзя. А какой запах от них… надеюсь, за такую работу, нам потом пару дней отдыха положено.

— И не говори, — вмешался третий голос. — стоим тут битый час или два. А Командир, как всегда выбрал себе что полегче. Бегает сейчас, хвостом виляет, а мы тут стой. Уже все члены затекли.

— Кто бы говорил, и где ты тут члены видешь? — возмутился второй говоривший, по виду настоящий дорожный знак. — У меня всего одна нога и больше ничего.

— Вот-вот, — продолжил первый ворчливый голос. — А я так и вообще ног не имею, одно брюхо и то набито какой-то гадостью.

— Тш-ш-ш, — зашипел третий голос, принадлежавший пожарному гидранту. — Я слышу чьё-то дыхание.

Мальчик, сидевший тихо за настоящей старой корзиной для белья, с удивлением слушал, не понимая, откуда доносятся голоса. Он давно тут прятался, сбежав от кулаков пьяного отца, даже успел задремать и прибывший разведывательный десант не заметил его.

Капитан отдал приказ принять облик земных предметов и оставаться на месте вести наблюдение. А сам, обратившись в наиболее симпатичное существо, обитающее на планете, побежал по улицам города, издавая звонкое «гав-гав» и помахивая задорно хвостом.

написано 8.12.2012 г.

***

Первый Бета-соавтор— Табакерка

— И долго ещё нам тут стоять?

— Сколько надо, столько и будем.

— Тебе хорошо говорить, прикинулся какой-то тонкой палкой с набалдашником, а я должен это всё в себе держать.

— Сам выбрал такой образ, теперь терпи и не ворчи.

— Я же не знал, что аборигены все отходы жизнедеятельности в такие места сносят. Уже двое какую-то пакость впихнули. А один еще и пнул. Я б ему так пнул, да раскрывать себя нельзя. А какой запах приходится имитировать, а липкость!.. Надеюсь, за вредность работы нам потом парочку дней отдыха выпишут.

— И не говори, — вмешался третий голос. — Торчим тут битый час или два. А Командир как всегда выбрал себе что полегче. Бегает сейчас, хвостом виляет, а мы тут стой. Уже все члены затекли.

— Кто бы говорил, и где ты тут члены видишь? — возмутился второй говоривший, по виду настоящий дорожный знак. — У меня всего одна нога и больше ничего.

— Вот-вот, — продолжил первый ворчливый голос. — А я так и вообще ног не имею, одно брюхо и то набито какой-то гадостью.

— Тш-ш-ш, — зашипел третий голос, принадлежавший пожарному гидранту. — Я слышу чьё-то дыхание.

Мальчик, тихо сидевший за старой корзиной для белья, удивленно озирался, не понимая, откуда доносятся голоса. Он давно тут прятался, сбежав от кулаков пьяного отца, даже успел задремать, и прибывший разведывательный десант его не заметил.

Капитан отдал приказ принять облик земных предметов, оставаться на месте и вести наблюдение. А сам, обратившись в наиболее симпатичное существо, обитающее на планете, побежал по улицам города, издавая звонкое «гав-гав» и помахивая задорно хвостом.

— Эй, тут кто-нибудь есть?

Повисло неловкое молчание. Проштрафившиеся десантники затаились и изо всех сил принялись изображать, что они предметы обстановки, а детенышу аборигену все только почудилось.

— Я вас слышал, выходите, — мальчик, привстав на цыпочки, заглянул в нутро мусорного бака, потом постучал по шесту дорожного знака, — кто здесь?

— По голове себе постучи, — буркнул недовольный голос. — Видишь — нет тут никого.

Мальчик, считавший себя если не умным, то уж сообразительным точно, на минуту задумался.

— А вот и неправда! Если никого здесь нет, то кто тогда мне сейчас ответил? Я знаю, вы добрые феи! — тут мальчик вспомнил, как звучали голоса, и сам себя поправил. — Или гномы. Я просил, чтобы вы пришли, и вы появились. Теперь вы будете мне во всем помогать?

— Конечно, феи. Кто же еще? — хмыкнул пожарный гидрант, — Что ребята, косяк?

— Охо-хо, грехи мои тяжкие, — протянул мусорный бак, уже успевший подхватить фразу у выбрасывавшей прокисший творог старушки. И быстренько нарастил себе тяжелую крышку с защелкой.

Капитан вернулся с хорошими новостями. Обнюхал гидрант, поднял было лапу, но тут же опомнился.

— Прошу прощения, образ. Для основного доклада нужно будет уточнить детали, но я и сейчас могу с уверенность сказать — планету можно объявлять курортной зоной. Климат достаточно мягкий, плюс разнообразие форм, дающих возможность отдыха как любителям спокойного расслабления, так и энтузиастам экстремальных развлечений.

Капитан даже тяфкнул от воодушевления.

— Теперь необходимо только выполнить пункт 127-Ж-38 «Положения о туристических объектах», и планету можно открывать. Хотя я не понимаю, зачем нам согласие аборигенов, числом не менее одного? Но закон есть закон, будем искать подходящую особь.

— Эм-м-м…

— Сговорчивого и умеющего хранить тайны.

— Кхм-кхм…

— И чтоб не запросил слишком много за разрешение… Что вы меня все время перебиваете?

Мусорный бак смущенно приоткрыл крышку, пес, встав на задние лапы, заинтересованно заглянул внутрь. И нос к носу столкнулся с не менее заинтересованным сообразительным мальчиком.

Из окна первого этажа за всем происходящим уже несколько часов наблюдали двое друзей.

— Тьфу ты! — выругалась кошка. — Такое тихое место было для отдыха дикарем. Придется новое искать.

— Налетят сейчас, истопчут, намусорят, — уныло поддакнула герань. — А то и цивилизуют для улучшения качества обслуживания. Придется искать.

***

Как бы это странно не звучало,

но мы с Табакеркой стали победителями первой игры.

***

Второй Бета-соавтор— Мааэринн

— И долго ещё нам тут стоять?

— Сколько надо, столько и будем.

— Тебе хорошо говорить, прикинулся палкой с набалдашником, а я должен это всё в себе держать.

— Сам выбрал образ, теперь терпи и не ворчи.

— Я же не знал, что эти аборигены отходы жизнедеятельности в такие места сносят. Да ещё некоторые особи постоянно чего-то тут выискивают, копаются, пинают. Я бы им так пнул, да раскрывать себя нельзя. А вонь от них… надеюсь, за такую работу хоть пару лишних дней отдыха положено.

— И не говори, — вмешался третий голос. — Битый час неподвижно… Командир, как всегда, выбрал что полегче: бегает себе, хвостом виляет! А мы тут стой. Уже все члены затекли.

— Где ты члены видишь? — возмутился второй, по виду настоящий дорожный знак. — У меня одна нога и больше ничего.

— Вот-вот, — продолжил первый, ворчливый. — А я вообще безногий, одно брюхо. И то набито какой-то гадостью.

— Тш-ш-ш, — зашипел третий голос, принадлежавший пожарному гидранту. — Я слышу чьё-то дыхание.

В углу, притаившись за нагромождением белых кубов, сидел маленький абориген и хлопал глазами. Он давно тут прятался, даже успел подремать, оттого прибывший разведывательный десант, выбирая место дислокации, не заметил его.

Капитан отдал приказ принять облик предметов, оставаться на месте и вести наблюдение. А сам, обратившись в симпатичное местное существо, побежал по улице, издавая звонкое «гав-гав» и задорно помахивая хвостом.

Еще с утра папка был не в духе, а как наведался к дядьке Николаю, да «принял на грудь» — и вовсе рассердился: жрать в доме нечего, мать-цаца нежная, помереть решила, а гнида Михалыч работы не дает.

— Все прогнило, — ныл отец, — жизни рабочему человеку нет… Даже Колька — и тот в стакан не долил! Друг, мать его…

И, конечно, Федька во всем виноват: не понимает папку, не говорит, где мать спрятала деньги. Будто Федька знает! А кулак у отца тяжелый… Вот и приходится прятаться. Тут, за баками и коробками, точно не найдут.

Федька потер заплывающий глаз и прислушался. Со стороны мусорного бака снова явственно зашуршало:

— И когда капитан явится? Время-то выходит. Опоздаем — за ушком не почешут.

— Замолчи, сказано! — булькнуло в ответ из гидранта. — Выдашь нас, тогда точно не почешут.

Говорящая свалка? Что за черт… Федька плотнее вжался в стену между баком и старой бельевой корзиной, посидел, затаившись — нет, ничего. Почудилось. Конечно: с утра голодный, усталый, вот и мерещится. Он как раз думал пойти домой — отец-то, поди, спит уже — когда с улицы заскочил рыжий щенок. Обнюхал бак, задрал лапу у ножки «кирпича», подбежал к Федьке и ткнулся в колени.

— Эх ты, пси-ина, — Федька потрепал кудлатую морду. — Голодный? Я тоже.

— Разве у вас детенышей не кормят? — лязгнул бак.

Федька дернулся и метнулся в угол. Щенок на миг замер, а потом склонил голову и тявкнул:

— Стажер Фюрику, неуд за конспирацию. Из академии вылететь решил?

Бак виновато звякнул, но промолчал.

— Ты кто? — вытаращился на щенка Федька.

— Блюкуа.

— Булька?

— Сам ты булка, — проворчал щенок. — Блюкуа Хро. Уважаемый род, между прочим. Потомственные разведчики.

— Из космоса?!

— Вот еще! — щенок будто чихнул. — Из иной реальности.

— Врешь.

Федька не поверил. Да и чего верить? Щенок как щенок… только говорящий. И бак говорящий. И пожарный гидрант, похоже, тоже…

— Делать мне больше нечего — врать тебе, — обиделся Булька. — Мы часто тут бываем, разведку ведем, интересуемся… плохо у вас, грязно. Да и вот, детенышей не кормят.

Не кормят… как мамка умерла — папка все время пьет и дерется. Федьке вдруг стало так себя жалко, что он чуть не разревелся. Не хотел реветь — десять лет уже, взрослый, — а слезы сами на глаза выползли.

— Капитан, — скрипнул знак, — давай его к нам, а? Тогда и стажеру за разоблачение не влетит, и аборигена прямо на станции наблюдать можно.

Капитан-пес повел ушами и спросил:

— Что, детеныш, хочешь к нам?

Ошалевший Федька только и мог, что шмыгнуть носом и кивнуть.

Сияние разлилось по грязному дворику, а когда схлынуло, ни мусорного бака, ни знака с гидрантом, ни, тем более, мальчиков и собак там уже не было.

***

Ошибки будут исправлятья по мере обнаружения.