Первые лучи восходящего солнца постепенно наполняли комнату серыми сумерками, прогоняя сгустившийся в предрассветные часы ночной мрак и отбрасывая по ее углам многочисленные причудливые тени. София приоткрыла глаза, медленно перевернулась на спину и потерла ладонями лицо, наступление утра могло бы стать для нее настоящей неожиданностью, если бы не подернутые туманной пеленой мысли, ворочавшиеся в голове слишком неохотно и неторопливо, чтобы можно было оформить их во что-то конкретное. Внезапная темнота, в которую она провалилась и которая еще вчера так услужливо распахнула перед ней свои объятия, не желала отступать. Усилием воли она спустила ноги на пол, поглядела на электронное табло так и незаведенного будильника, сравнив горящие равнодушные цифры со стрелками наручных часов, и поняла, что стоило бы поторопиться со сборами. Она прошла в гостиную на все еще ватных ногах и бросила рассеянный взгляд на экран обнаружившегося на журнальном столике смартфона, не нашла там никаких пропущенных вызовов и продолжила свой путь в ванную. Стоя под горячими струями воды, она пыталась вспомнить первоочередную задачу на это утро, вчерашний разговор с братом, несмотря на притупившиеся чувства, преследовал ее подобно ночному кошмару. Хотелось думать, что все это не более чем плод ее разыгравшегося воображения, что все еще можно вернуть назад, что это лишь жестокий розыгрыш, однако она знала, что никогда не сможет стереть воспоминания о прошедшем вечере. Встреча с братом принесла ей столько боли, что она бы предпочла никогда о нем не знать, ее терзало чувство вины перед отцом за то, что столь наивно полагала, что это воссоединение принесет ему облегчение и избавит от столь тяжкого груза. Теперь же она была уверена — то, что открылось ей вчера, просто убьет его, и она должна сделать все, чтобы он никогда об этом не узнал.
Одевшись, она позволила себе взять небольшой двухминутный тайм-аут и устроилась на диване с чашкой горячего крепкого чая в руках, чтобы попробовать упорядочить мысли и чувства. Картина вчерашнего нападения обрисовалась в голове в ярких красках без малейшего на то усилия и заставила кое над чем призадуматься. Необходимо было узнать, кем были эти люди и что все-таки с ними сталось, хотя ответ на последний вопрос против воли напрашивался сам собой: оба мужчины были мертвы. Во всяком случае, у незнакомца с перерезанной сонной артерией точно не было шансов, наверняка ее брат специально позаботился о том, чтобы эти двое скоро и благополучно перешли в мир иной, где уж точно больше никому и ничего не смогли бы рассказать. Она знала, что он вполне мог от них отбиться, ограничившись нанесением простых травм и увечий, однако все его удары были смертельны и не предполагали другого исхода, а потому она вряд ли когда-нибудь узнает, кто именно направил их по ее следу и что они рассчитывали от нее добиться. Конечно, если нападение не повторится снова. София полагала, что все они в какой-то степени преследуют одну и ту же цель и что цель эта как-то связана с Исмаэлем Кампосом, однако причина по-прежнему не была ясна. Она горько усмехнулась, в сущности, у нее имелось гораздо больше предположений и почти ничем не подтвержденных догадок, нежели какой-то определенной информации, и сейчас она недоумевала, когда и чем могла привлечь к себе внимание недоброжелателей.
Она вновь испытала искушение набрать номер Рафаэля, но в этом случае пришлось бы рассказать о брате, она сомневалась, что ей бы удалось убедительно солгать о том, что она смогла в одиночку отбиться от двух крепких здоровых мужчин, да непросто отбиться, а, по сути, безжалостно убить. Она сама не вполне понимала, почему не желает говорить о Марке, он был настоящим преступником, и гражданский долг велел ей выдать его полиции. Однако в этом случае ей пришлось бы свидетельствовать против него в суде, неизвестно, сколько всего пришлось бы узнать о родном человеке, которого она так долго считала погибшим, а если процесс станет по-настоящему громким, новости смогут дойти и до отца. К тому же она не хотела его видеть, ей больно было даже думать о нем, пока она молчала, он был словно бесплотной неуловимой тенью, живущей только в ее воображении и бесследно исчезающей с первыми лучами солнца. София со вздохом отставила недопитую чашку, взяла лежащую рядом сумку, поднялась и, бросив очередной взгляд на часы, огляделась по сторонам, чтобы удостовериться в том, что ничего не забыла. Она уже собиралась уходить, когда заметила одну из газетных вырезок, очевидно, выпавшую с верхней полки, да так и оставшуюся лежать на полу у стеллажа. Медленно, как в тумане, она шагнула вперед и пробежала пальцами по корешкам стоящих на полке книг. Все выглядело как обычно и все же не совсем так, когда живешь в квартире один, сразу подмечаешь такие вещи. София потянула уголок проглядывавшего меж нескольких покосившихся книг фотоальбома и торопливо пролистала его страницы. Со старых снимков на нее глядели лица родных и близких людей, как и всегда в такие моменты, помимо трепетной радости она испытала снедающую тоску. Однако от нее не укрылось, что среди прочих фотографий не доставало одной — сделанной в далеком 1992-ом, где на заднем дворе их просторного дома было запечатлено все семейство. Догадка о том, куда и когда она могла исчезнуть, пришла к ней в тот же миг вместе с раздражением и злостью на брата, очевидно, проведшего обыск в ее доме с целью наткнуться на интересующую его информацию. Она осторожно вернула альбом на место, наверняка Марк не оставил без внимания и ее компьютер. Она не помнила, когда в последний раз чистила кэш и удаляла историю просмотров, зато на рабочем столе был сохранен файл, созданный ею на основе прочтенных статей и заметок, словом — обобщивший в себе все, что ей удалось найти об Исмаэле Кампосе. София чертыхнулась и бросилась было к лежащему в спальне ноутбуку, но остановилась и заставила себя вернуться в прихожую, сейчас на это не было времени и даже если она тут же удалит все, что хоть сколько-нибудь с ним связано, теперь уже слишком поздно об этом переживать. Она с гневом подумала, что теперь, когда брат получил от нее все, что хотел, то, наконец, оставит ее в покое.
Ее появление в редакции было встречено участливым, сочувственным взглядом Ронды, заставившего сердце в очередной раз болезненно сжаться, и воспоминания об уходе Флориана нахлынули на нее с новой силой. Невыносимо было сознавать, что она осталась совсем одна именно в тот момент, когда больше всего нуждалась в его любви и поддержке и когда так хотелось разделить свалившийся на нее груз проблем с кем-то, кто смог бы ее действительно понять. Но она сама оттолкнула его, не позволив принять никакого участия в своей жизни, а потому следовало просто с этим смириться, она не должна позволять себе впадать в уныние и отчаянье, у нее и так полно забот, с которыми необходимо справиться. Ближе к полудню София принялась просматривать сводки происшествий в надежде на упоминание о вечернем инциденте, через пару минут ее усилия были вознаграждены краткой заметкой о двойном убийстве, в которой сообщалось, что полиция начала расследование, однако личность жертв пока не установлена. Итак, все ее предположения оказались верны, конечно, можно было бы попытаться разузнать о результатах дела по своим каналам, при этом не слишком афишируя свой интерес, но выяснить для чего же она понадобилась тем двоим, все равно уже не удастся. Она прикрыла глаза и, сосредоточенно растирая виски, постаралась избавиться от мрачных мыслей и стойкого ощущения, что ее изваляли в грязи.
— Святые угодники! — внезапно раздался голос Энрике. — Вы это уже видели? Нет, вы только посмотрите, такая штука будет покруче всяких там предвыборных лозунгов!
Он махнул рукой, призывая коллег собраться рядом, снова расхохотался и включил видео на экране компьютера. Кристина и только что вошедший к ним из корректорской Стефан подошли к нему первыми, после чего подтянулись и остальные присутствующие. И хотя Софии было совсем не до смеха, любопытство вскоре одержало над ней верх. На видео, созданном партией Podemos и использующимся ею в своей предвыборной кампании, предстал персонаж Дарт Вейдер из саги «Звездные войны», премьера которой должна была состояться 18-го декабря. В ролике, получившем название «Пробуждение перемен», разочарованный политикой правящей Народной партии Вейдер рвал свое членское удостоверение. Далее показывалось, что он получает письмо от мастера Йоды с фиолетовым почтовым штампом, на котором изображен портрет лидера партии Пабло Иглесиаса, и после долгих размышлений решает покинуть сторону темных сил во имя светлого будущего. Видео явилось частью рекламы инициативы Podemos «Почтальоны перемен», запущенной еще в начале ноября. В ее рамках партия открыто озвучивала призыв к переменам в свете необходимости смены правительства. А ее члены и сторонники даже принялись писать личные письма соответствующего содержания и распространять их в районах своего проживания. Все дружно хохотали, Стефан отчаянно давился колой. Рассеянно глядя на экран, София подумала, что совсем скоро ей предстоит написать статью, в которой она должна будет сделать прогноз в связи с предстоящими выборами, и надо было признать, что ситуация здесь складывалась довольно неоднозначная.
Существовавшая более тридцати лет двухпартийная система, которую некогда составили Народная партия (РР) и социалисты (PSOE), в настоящее время вызывала у многих избирателей недовольство. Рухнувшие социально-экономические ожидания миллионов испанцев породили массовый спрос на альтернативные электоральные предложения. Их то и выдвинули партии Podemos и Ciudadanos использующие риторику, граничащую с радикализмом, и активно расширяющие свою избирательную базу, для них кризис стал своеобразным трамплином в большую политику. Ciudadanos сформировалась в 2005‒2006 гг. в Каталонии и противопоставила себя региональным политическим силам, выступающим за отделение этой провинции от Испании. За сравнительно короткий срок партия перешагнула границы автономного сообщества и распространила свою деятельность на большую часть испанской территории. Podemos выросла из массового протестного движения «15-М» и впервые громко заявила о себе на выборах в Европейский парламент в 2014 г., когда новоиспеченная политическая организация популистского толка, еще не оформившаяся в партию, получила свыше 1,2 млн голосов и 5 мест в законодательный орган Объединенной Европы. Политическая палитра Испании разделилась на «старые партии» во главе с Народной и социалистами и «новые» — Podemos и Ciudadanos, которые стали позиционировать себя в качестве «рычага перемен», так необходимых испанскому государству и обществу. Как отмечал председатель Ciudadanos Альберт Ривера, PP и PSOE сбились с курса и не в состоянии предложить привлекательную стратегию развития страны. В отличие от «старых партий», Ciudadanos выдвигают национальный модернизационный проект, базирующийся на нескольких основаниях: укрепление гражданских ценностей и проведение политических реформ демократического толка. Отношения экспертов к нынешней обстановке тоже сложились весьма неоднозначные. Наряду с теми, кто активно выступает за поддержку происходящих изменений, раздаются и резкие критические голоса в адрес «новых партий», и прежде всего Podemos. Как считает известный писатель и политический аналитик Феликс де Асуа, во внутриполитической жизни Испании воцарились «демагогический дискурс и содержательная пустота». По его мнению, появление Podemos принципиально ничего не меняет, поскольку представители партии используют упрощенный архаичный язык, а их предложения далеки от реальных национальных проблем и являют собой пример «безумной фантасмагории».
По мнению Мариано Рахоя, несмотря на то, что партии Podemos и Ciudadanos стали важным новшеством политической панорамы, достижения их все же несущественны и что они гораздо больше заняты поддержанием собственной популярности, нежели воплощением каких-то конкретных проектов. В свою очередь в программе Los Desayunos на канале TVE премьер озвучил три предвыборных обещания, не включенных в официальную программу партии и затрагивающих вопросы налогообложения. Так, он пообещал снизить на 2 пункта максимальный и минимальный пределы базового подоходного налога (IRPF), а также отменить его выплату для тех, кто продолжит работать по достижении пенсионного возраста. Кроме того, утверждалось, что впервые трудоустроенные жители страны в первый год не будут платить IRPF (за исключением тех, кто получит очень высокую зарплату).
***
Череда праздничных нерабочих дней началась с празднования дня Конституции и дня Святого Николая*. И хотя дома и улицы украсились многочисленными гирляндами, игрушками и венками, а городские площади — рождественскими елями еще к прошлому воскресенью, казалось, именно сейчас в воздухе витал настоящий дух рождества.
* День святителя Николая — день памяти святого Николая Чудотворца, отмечаемый в Римско-католической церкви по григорианскому календарю 6 декабря. Праздник установлен в память преставления святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, одного из самых почитаемых христианских святых в Русской православной церкви.
Школьники и студенты уже предвкушали начало рождественских каникул, а ребятня помладше с упоением развешивала по дому вязаные носки в ожидании подарков, вместе с тем не забывая поедать сладости, ежедневно извлекаемые из специальных календарей, призванных облегчить подсчет дней до наступления праздника. Национальный Конгресс депутатов устроил день открытых дверей, дабы любой желающий мог посетить нижнюю палату испанского парламента, чем и поспешили воспользоваться некоторые журналисты. В храмах служили праздничные мессы, святые отцы, облаченные в одежды фиолетового цвета, символизирующего покаяние, проводили все обряды с особой торжественностью. Прихожане были внимательны и бодры, никто не засыпал над святым писанием, а лица большинства сияли улыбками. Это было время надежд и ожиданий, ожиданий волшебства и чуда, способного войти в жизнь каждого с приходом праздничной ночи. София, как и многие, любила это время, еще когда была совсем ребенком, но сейчас, распевая праздничные гимны вместе со всеми, непрестанно обливалась слезами, заставлявшими блестеть щеки в свете множества свечей, чем неизменно вызывала взгляды умиления сидящих рядом пожилых сеньор. Те искренне считали, что на молодую женщину так подействовали звучавшие молитвы и что она по-настоящему прониклась царящей здесь атмосферой. Впрочем, София могла бы с ними не согласиться, однако, поскольку мысли ее действительно были заняты происходящим, объяснить себе, что именно с ней происходит, она не могла. Слезы текли сами собой, как будто ее организм был перенасыщен влагой, так что вскоре она и вовсе перестала обращать на них внимание.
После мессы она отправлялась на рождественские ярмарки, стараясь занять голову мыслями о предпраздничной подготовке. Ярмарки открывались еще в конце ноября к первому воскресению адвента и продолжали торговлю до самого рождества. Их устраивали на площадях каждого города, так что везде можно было найти всевозможные елочные игрушки, медовую косметику, декоративные свечи, марципаны, польвороны,* миндальные пирожные, шоколадно-ореховые конфеты, трюфели, кремы и муссы, фруктовые кексы и, конечно же, туррон*.
* Польвороны — рассыпчатое печенье в сахарной пудре.
* Туррон — щербет на основе миндаля. Считается рождественским десертом, в магазинах его обычно можно встретить в конце осени и зимой.
В это время было принято посещать друзей и родных и обмениваться с ними подарками. Скучать, в общем-то, не приходилось, прогулки и беготня по рынкам отнимали немало времени, к тому же Ронда и приехавший к ней на эти выходные Вивьен приглашали ее к себе, так что до самого отъезда в Барселону она ни разу не осталась в одиночестве. Когда София оказывалась дома, компанию ей составлял сеньор Антонио. В первый же выходной он подарил ей очаровательный белен*, изображающий библейскую сцену появления на свет Христа, и небольшой рождественский венок, который тут же украсил стену в гостиной.
* В испанском языке слово «белен» взято от названия города Белен, в окрестностях которого и произошло важное историческое событие. В русском языке этот город называется Вифлеем, искаженный в процессе истории из «Бетлеем». В русском языке слово «белен» превратилось в «вертеп», имеющее значение «кукольный театр».
Белен — по праву одна из самых древних традиций Испании, он обязательно устанавливается везде, где только можно — на площадях, в супермаркетах, офисах, школах и квартирах. Композиции могут изображать целые городские кварталы Вифлеема, крупные белены размером с человеческий рост обычно располагают на площадях, иногда вместо искусно выделанных фигурок в представленном эпизоде принимают участие актеры, неподвижно замирающие в своих позах на долгие часы. «Неплохо было бы привнести частичку праздника и в твой дом», — заметил он, когда она распахнула перед ним дверь, и стыдливо заметила, что напрочь позабыла о своем жилище. Еще два года назад такого просто не могло бы случиться, ведь ее семья всегда украшала дом с особым тщанием так же, как и готовилась к приходу самого рождества. Но теперь все было иначе, ведь ее семьи больше не было, равно как и их старого дома, к тому же слишком много было причин, чтобы позабыть обо всех этих приятных хлопотах.
Восьмого декабря, когда вся страна отмечала День непорочного зачатия Девы Марии, София вместе с отцом уже бродила по старым улочкам Барселоны, согреваясь горячим глинтвейном, что продавался на ярмарках и разливался по большим кружкам, которые туристы приобретали за пару евро в качестве сувениров. Во всех городах проходили грандиозные фестивали, повсюду слышались песни и праздничные гимны. Улицы полнились потоками горожан, высыпавшими на площадь Испании с букетами цветов, чтобы послушать проповедь Святейшего Отца и после того, как он благословит корзину с белыми розами, возложить цветы к подножию статуи Пресвятой Девы. Сама площадь, выполненная в стиле барокко, была выстроена вокруг центрального фонтана, что с наступлением вечера с помощью специальной подсветки окрашивался в разные цвета. Держа отца под руку и слушая его рассказы, София по-прежнему восхищалась величием венецианских башен, чья высота достигала 47-ми метров, они были точными копиями башен на площади «Сан-Марко» в Венеции и в настоящее время украшали начало проспекта Королевы Марии Кристины. Вечером по возвращении домой ее ожидал сюрприз в виде принесенной курьером плетеной корзины, в которой она обнаружила ярко-алые цветы пуансеттии, прозванные в народе рождественской звездой, так как зацветали в декабре и приобретались исключительно перед наступлением рождества, бутылку любимого вина и всевозможные сладости. На дне обнаружилась небольшая коробочка, обтянутая темно-синим бархатом, и конверт с письмом. Она чуть помедлила, потом взяла конверт, вынула письмо и торопливо пробежала взглядом текст.
Когда я увидел их, то сразу понял, что они подойдут тебе как никому другому…
Наверное, мне следовало самому сообщить тебе о своем уходе и сделать это гораздо раньше, но я не хотел, чтобы ты принимала произошедшее на свой счет. Я сделал это лишь для того, чтобы ты могла получить необходимую свободу и чтобы каждый раз при нашей встрече ты не терзалась чувством вины. Скажу лишь одно — никогда не бойся доверять своему сердцу и, если однажды тебе понадобится моя помощь, помни, что я всегда буду рядом.
Флориан Маркес
София медленно опустилась в стоящее рядом кресло не в силах отвести глаз от прочтенных строк, затем раскрыла бархатный футляр и замерла, восхищенно глядя на изящные серебряные серьги с красиво ограненными крупными топазами. Оба камня переливались и содержали в себе одновременно голубой и зеленоватый оттенки, что встречалось довольно редко, в процессе огранки цвета соединились вместе и теперь больше всего напоминали цвет морской волны. Она аккуратно извлекла серьги из мягкой подушечки, где они находились, поднесла их к свету стоящего рядом торшера и в очередной раз поразилась насыщенностью оттенков и сиянию граней. Когда первая волна изумления схлынула, она схватила в руки мобильный с намерением поблагодарить Флориана за чудесный подарок. Однако ощущение неловкости при воспоминании о последней встрече и собственные мысли об окончательном разрыве их отношений, которых она теперь устыдилась, заставили ее немного повременить с ответом. Они не виделись и не говорили друг с другом с первого воскресения адвента, за все это время она ни разу не звонила и не писала, впрочем, он тоже не давал о себе никаких вестей, из чего можно было сделать вывод, что между ними все кончено. И все же это было не так, сегодняшний вечер помог ей это понять, а еще то, как мало она его, в сущности, знает. София на мгновение закрыла глаза, дабы совладать с волнением и обуревавшим ее разнообразием чувств, и все-таки набрала его номер. Разговор был недолгим, но после него у нее возникло необычайное ощущение легкости, какое бывает, когда долго бьешься над решением какой-то проблемы и вдруг внезапно его находишь. Он пригласил ее на праздничный ужин, где уже присутствовали его сестра и мать, утром уже намеревавшиеся вернуться к себе. Но, так как на часах был уже десятый час, а она только что вернулась с вокзала и не могла позволить себе прийти к ним в дом с пустыми руками, они перенесли встречу на вечер субботы.
Вечер, которого оба с волнением ждали, наступил довольно быстро, так что вскоре она уже стояла на крыльце небольшого дома, держа пакеты с различными угощениями и заготовленным подарком. Двухэтажное шале, чьи стены сочетали в себе гармоничное соотношение дерева и камня, находилось прямо в черте города по соседству с еще несколькими подобными зданиями. Такие строения наравне с виллами и коттеджами были довольно редки для Мадрида и располагались в основном в его пригороде, сами городские улицы в своем большинстве были застроены многоквартирными домами различных лет постройки и уровня благосостояния граждан. София смущенно улыбнулась, когда Флориан распахнул перед ней дверь, приглашая войти, ощущение радости и вместе с тем неловкости преследовало ее почти неотступно. Правда, когда он провел ее в гостиную, она внезапно почувствовала что-то родное и как будто знакомое: атмосферу покоя и уюта, какую она встречала лишь в своем доме в Севилье. Комнату наполняло мягкое сияние от зажженных свечей и приглушенный свет горящих ламп, в камине потрескивал настоящий живой огонь, заставляя вспомнить о некогда ушедших былых временах, сервированный на двоих стол был заставлен всевозможными блюдами из ресторана, а также частично собственного приготовления. Софию поразило, с каким вниманием он отнесся ко всем приготовлениям, на что Флориан с легкой улыбкой ответил, что хотел воссоздать атмосферу праздника, пусть даже уже прошедшего. Он пояснил, что его родные уехали еще в среду и теперь приедут в Мадрид только к рождеству, а также признался, что об ее отъезде ему заранее сообщила Ронда. Сам он намеривался пригласить ее на ужин еще 6-го, но коллега посоветовала не торопиться и спокойно дождаться ее возвращения.
Никто не затрагивал нелегкую тему их последнего разговора, будто и не было вовсе того возникшего между ними непонимания и разногласия, наоборот, теперь они словно еще больше сблизились, проникшись друг к другу заботой и нежностью. В целом общение протекало как дружеская беседа между двумя давно знакомыми людьми. София выразила надежду, что Флориан все же вернется к работе в редакции, и он ответил, что обязательно об этом подумает, если, конечно, к тому времени ему не найдут постоянную достойную замену. Сидя у камина и глядя, как приплясывают яркие язычки пламени, они, казалось, говорили обо всем на свете: о предстоящих выборах и социальных проблемах, о работе и планах на рождество. И когда он заговорил о семье, она тоже рассказала ему о своих родных, наконец, поведав историю своей семьи и даже приоткрыв некоторые ее тайны. Рассказала о том, как впервые встретилась с братом, как пришлось сообщить об этом отцу, и умолчала лишь о недавнем нападении и состоявшемся после разговоре с Марком. Вечер казался волшебным, оттого совсем не хотелось портить его рассказами о воспоминаниях, которых ей больше всего на свете хотелось забыть. Флориан поинтересовался, не виделась ли она с тех пор с братом, и не искал ли он больше с ней встреч, на что ей пришлось ответить лишь краткое «нет». Что-то в ее ответе, равно как и в последовавшем за ним напряженном молчании, подсказало, что она рассказала ему далеко не все. И все-таки он был благодарен за доверие, ее откровение помогло разрушить возникшую между ними стену, а еще он знал, что все это лишь первый шаг и что она сама желала бы ему открыться, нужно было только время.
София обвила руками колени и устало опустила голову на его плечо, молча наблюдая, как вспыхивают и затухают раскаленные угольки, от камина по всему телу разливалось приятное тепло. Она не знала который час и сколько они просидели вот так, погруженные в свои мысли, в полной тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием горящих поленьев. Ощущение комфорта и безопасности, какого ей уже давно не доводилось испытывать, сейчас обволакивало ее подобно воде в теплой ванне, хотелось, чтобы время остановилось, чтобы оно тоже наслаждалось неторопливым течением этого момента, в конце концов, просто перестало существовать. Она закрыла глаза, увлекаемая сладостной дремой, забыв обо всех тревогах и бесконечных делах. Флориан также поддался царящей в гостиной атмосфере безмятежности, хотя мысли его все еще были заняты недавним разговором с ней. Однако, чтобы понять все до конца в истории Марка Альвареса, ему требовалось знать гораздо больше, тем не менее он вовсе не собирался торопить ее с дальнейшими откровениями. Он с нежностью взглянул на задремавшую Софию, обнял ее, на миг зарывшись лицом в копну темных волос, затем осторожно поднял на руки и направился по ведущей наверх лестнице, стараясь ступать по деревянным ступеням как можно тише. Она пробормотала было что-то насчет времени, но едва голова ее коснулась подушки, а тихий шепот известил о том, что можно об этом не беспокоиться, она вновь окунулась в мир сновидений и грез. Флориан накрыл ее лежащим на кровати пледом и, едва коснувшись губами ее щеки, вышел из комнаты.
***
Корреспондент Би-би-си Том Барридж: «Партии Podemos и Ciudadanos надеются, что их поддержит значительная часть электората, а значит, традиционной монополии на власть двух тяжеловесов испанской политики может прийти конец. Становится ясно, что ни одной партии не удастся получить большинство мест в парламенте, так что наверняка речь пойдет о создании коалиции в той или иной форме».
Телеканал Euro news: «Согласно последним опросам общественного мнения, ни одна из политических сил, скорее всего, не получит абсолютное большинство мест в парламенте».
«По итогам выборов 20 декабря Народная партия (PP) может выиграть в столичной автономии, а ее главный оппонент социалистическая партия PSOE, займет только четвертое место, уступив Ciudadanos и Podemos», — заявление компании А+М на основе проведенного предвыборного опроса.
София сделала очередной маленький глоток горячего кофе из обжигающего пальцы плотного бумажного стаканчика, не спеша перевернула страницу газеты El Periоdico и углубилась в результаты опубликованных исследований. Центр изучения общественного мнения GESOP сделал прогноз, согласно которому у Народной партии будет от 103 до 107 мандатов, у социалистов — от 80 до 84, у «Граждан» — 60 — 64, у партии Podemos — 53 — 63. В преддверии дня икс, жаркие споры не стихали ни на минуту. El Pais также уже опубликовала результаты, полученные институтом изучения общественного мнения Metroscopia, и София даже успела подготовить обзорную статью, посвященную этой наболевшей теме. «Скорее бы все это уже закончилось», — пронеслась в голове внезапная мысль. До выборов оставалась всего неделя, еще пара дней и наступит рождество, а там уже и завершится год. Когда-то в далеком детстве последние недели перед рождеством предвещали скорое начало каникул и долгожданных праздников, но потом эти дни из года в год полнились бесконечными делами и проблемами еще незавершенными, но уже требующими отыскать оптимальные пути решения, чтобы успеть уложиться в этот короткий срок. Они давили на плечи, будто тяжелая поклажа, которую никак не дотащить, и каждый раз всего-то и надо было что немного поднапрячься. Этот год тоже не стал исключением и даже, наоборот, преподнес под конец столько сюрпризов, что было неясно, решение какой проблемы следует искать в первую очередь.
София поглядела в окно и вскоре разглядела выходящую из здания банка Кристину, затем пару раз нажала на клаксон и, опустив стекло, махнула рукой.
— О, вот ты где! — воскликнула та, забираясь на переднее сидение.
— Пришлось припарковаться чуть дальше. С каких это пор ты читаешь творения наших конкурентов? — улыбнулась София, когда заметила в руках коллеги свежий номер El Mundo.
— О, она досталась мне даром, — Кристина кивнула на газету, затем развернула и принялась ее листать, — меня спас от скуки очаровательный пожилой господин, когда заметил, что я то и дело заглядываю к нему через плечо.
София поспешила проглотить все еще горячий кофе, чтобы ненароком не рассмеяться.
— Что поделать, если служащие наших банков столь же нерасторопны, как поезда 30-х годов, — невозмутимо пояснила она и указала на нужную страницу. — Вот, ты только взгляни, — она начала зачитывать отрывок одной из статей: — Центр изучения общественного мнения Sigma dos утверждает, что Народная партия получит 27% голосов, Испанская социалистическая рабочая партия — 20,3%, «Граждане» — 19,6%, Podemos — 18,4%. Таким образом, чтобы остаться у власти, Народной партии придется договариваться с правоцентристской партией «Граждане» — такая коалиция позволит получить абсолютное большинство (то есть хотя бы 176 мандатов). При этом эксперты не исключают и вариант формирования «широкой коалиции» с участием двух традиционных соперников — Народной партии и социалистов, так как последние не смогут сформировать правительство, даже вступив в коалицию с Podemos.
— И они недалеки от истины.
— Ага, но лично я выступаю за «Граждан». Люди не поддержат мер жесткой экономии, принятых правящей партией, к тому же народники уже не вызывают прежнего доверия, обвинения в коррупции давно подорвали их авторитет.
— Что ж, я вижу, популярность Альберта Риверы растет день ото дня, — на лице Софии мелькнула улыбка. — Ты права насчет коррупции, однако, заметь, года два назад положение наших дел было куда плачевнее. Взять хотя бы ситуацию на рынке труда: уровень безработицы сейчас составляет 21%, он по-прежнему достаточно высок, и все же после проведенных реформ состояние экономики улучшилось.
— Да не списываю я их прежних заслуг, — вздохнула Кристина и свернула газету, — И все-таки… тебе не кажется, что нам пора многое изменить?
— Согласна. И перемены будут, они уже грядут, — София бросила задумчивый взгляд в окно. — Если правящей партии не удастся сформировать коалиционное правительство, перемены могут ожидать нас уже в ближайшем будущем и меньшими из них станут повторные, досрочные выборы в парламент.
Воскресенье, 20 декабря 2015 г.
Около 36,5 миллиона испанцев, обладающих правом голоса, сегодня приняли участие в выборах, как в самой стране, так и за рубежом. Избирательные участки были открыты ровно в девять утра по местному времени, все они распределились между 8 123-мя муниципалитетами. Всего голосующим полагалось заполнить два бюллетеня (в одном — партийные списки для выборов в Конгресс депутатов — нижнюю палату, во втором — в Сенат), запечатать их в два разных конверта и опустить в урны. Члены парламента избирались в 50-ти регионах, их число всегда пропорционально величине региона, при этом каждый регион представлен, по меньшей мере, двумя сенаторами. В Сеуте и Мелилье (на средиземноморском побережье северной Африки) выбирают по одному кандидату.
Разбираться со списками кандидатов избирателям помогали не только члены комиссии, но и наблюдатели от самих партий, так что к двум часам дня все лидеры основных партий уже приняли участие в выборах. Первым это сделал лидер «Граждан» Альберт Ривера, который голосовал в Барселоне, последним — лидер Podemos Пабло Иглесиас, голосовавший в Мадриде. Все партии без исключения в своих предвыборных выступлениях делали акцент на трех основных вопросах: экономика Испании, масштабы коррупции и сепаратистские настроения в Каталонии. Явка к 18:00 часам по местному времени составила 58,3%. Голосование планировалось завершить в 20.00, еще через час — на Канарских островах. Нынешняя избирательная кампания стала самой непредсказуемой за годы существования демократии в Испании. Ни в одной другой избирательной кампании национального масштаба перед избирателями не открывалось столько возможностей для выбора различных проектов развития и стольких политических деятелей, способных занять высшие государственные посты. Приходящие на выборы граждане оказывались перед трудным выбором: голосовать за традиционные давно известные партии или пойти на риск, отдав голоса партиям новым, перспективным, но не имеющим опыта управления. Около 40% избирателей не знали, за кого будут голосовать до последнего момента. И хотя первые предварительные данные о результатах поступили уже около 22.30 и было видно, что по числу голосов Народная партия опередила своих соперников, ситуация не стала более ясной.
Правящая партия вновь одержала победу, но утратила абсолютное большинство: членам партии досталось 123 места в Конгрессе против прежних 186-ти. Избиратели поддержали ее, прежде всего, благодаря успехам в экономике. Темпы роста, достигшие прежнего докризисного уровня, оказались одними из самых высоких в еврозоне. Так, за второй квартал 2015 г. рост составил 3,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Однако вместе с тем углубилось социальное неравенство, упали доходы широких слоев населения, были урезаны социальные выплаты. В сфере труда велик удельный вес занятости временной и частичной. В ходе предвыборной кампании партия делала упор на своих достижениях в экономике в сочетании с ориентацией на сохранение территориальной целостности Испании, порядка и стабильности. Примечательно, что многие ее традиционные установки малопривлекательны для молодежи: 58% опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет заявили, что никогда не проголосуют за нее. Костяк ее электората составляют лица более старшего и среднего возраста. На втором месте оказалась социалистическая рабочая партия с 22,04% голосов и 91-м местом. Социалисты выдвинули широкую программу политических и социально-экономических реформ, заявляя о необходимости обновления демократии и превращения Испании в более справедливое и солидарное общество, в котором будет гарантировано равенство прав и свобод каждого гражданина, а также будет осуществляться защита бедных и неимущих. Однако в последние годы позиции этой старейшей и очень влиятельной партии серьезно ослабли. Отход от социал-демократических принципов и замена их монетаристскими решениями, случившимися еще в период, когда партия пребывала у власти (2004-2011гг.), вызвали волну критики со стороны многочисленных сторонников, переставших видеть в них силу, способную реформировать систему.
На третьем месте — партия Podemos, набравшая 22,66% голосов и получившая 69 депутатских мест. Успех партии во многом определялся ее лидером 37-летним профессором-политологом Пабло Иглесиасом, приобретшем популярность в стране благодаря постоянному участию в различных телевизионных программах. Партия несколько раз сменяла имидж. Первоначально она занимала радикально-популистские позиции, требуя значительно усилить роль государства в экономике путем национализации ряда ее стратегически важных секторов, резко увеличить расходы на социальные нужды, ввести 35-часовую рабочую неделю, запретить увольнения на прибыльных предприятиях, установить налог на роскошь. На этот раз Пабло Иглесиас утверждал о необходимости «нового перехода» («старым» считается переход от франкизма к демократии) к иному политическому режиму, главной движущей силой которого должны стать не политические и экономические элиты, а сами граждане. Четвертое место: 13,9% голосов и 40 мест в Конгрессе депутатов получила партия «Граждане». Менее чем за год электорат этой партии вырос в несколько раз. Огромную роль в этом успехе сыграл лидер партии Альберт Ривера, который в рейтинге испанских политиков неизменно занимает первое место. Программа партии ориентирована на обновление партийно-политической структуры страны и укрепление социальных прав населения. Партия отказалась от навешивания привычных ярлыков «правые-левые» и тем самым сумела отобрать часть голосов и у народников и у социалистов.
В парламент также прошли: «Левые республиканцы Каталонии», получившие 9 мест; «Демократия и свобода» с восьмью местами; коалиция «Народное единство — Объединенные левые» — 2 места; Националистическая баскская партия (PNV) — 6 мест, баскская партия Bildu — 2 места и «Канарская коалиция» — одно место в парламенте. Всего явка на выборах составила 73%, результат немного выше, нежели на прошлых парламентских выборах. Но, как и ожидалось, ни одной партии не удалось добиться большинства, в связи с чем формирование нового правительства представлялось нелегкой задачей. Несмотря на то, что существовал не один вариант межпартийных договоренностей, вопрос об объединении сразу встал достаточно остро. По мнению аналитиков, Народной партии будет весьма непросто сформировать коалицию. Объединившись с «Гражданами» — самой умеренной партией из прошедших в парламент, Мариано Рахой все равно не наберет необходимого большинства, так как в этом случае общая сумма голосов составит 163, а большинство голосов депутатов нижней палаты парламента должно равняться 176-ти. К тому же Альберт Ривера ранее уже заявлял, что создание коалиции с Народной партией станет возможным только при условии, что Рахой покинет пост премьер-министра. Представители социалистической партии также уже заявили, что не поддержат его кандидатуру и что они не готовы к большой коалиции, поэтому этот союз тоже не представляется возможным. Союз социалистов и Podemos, к которым присоединятся «Объединенная левая» и националистические партии, тоже имеет свои сложности. Дело в том, что Podemos отстаивает идею проведения в Каталонии референдума о независимости, социалисты не поддерживают эту идею, согласиться с ней означает поступиться своими принципами. Что же касается возможности участия в такой коалиции «Граждан», то ее отверг сам лидер партии. В ходе избирательной кампании он заявил, что не поддержит правительство с участием Podemos. Причина та же — несогласие с идеей проведения в Каталонии референдума. Если же партии не смогут достичь единства и прийти к определенному соглашению, страну может ожидать политический кризис. Согласно конституции Испании, если по истечении двухмесячного срока с момента первого голосования о назначении премьера ни один из кандидатов не получит вотума доверия, король распускает обе палаты и назначает новые выборы с согласия председателя Конгресса депутатов.
Понедельник, 21 декабря 2015 г., 16:15
Возникшая на улице Принцесс пробка сначала заставила двигаться поток автомобилей со скоростью пешехода, а затем и вовсе замереть. София потянулась к лежащему на приборной панели смартфону, проверила почту, после чего открыла электронную версию газеты Cinko Dias, чтобы не терять времени понапрасну, и углубилась в экономические сводки. «На фоне неопределенности, воцарившейся в Испании после прошедших в воскресенье парламентских выборов, торги на мадридской бирже закрылись сегодня резким снижением индекса Ibex 35, снижение составило 3,5%. Самые крупные потери коснулись акций банков и государственных компаний». Поток машин медленно тронулся вперед, и она отложила смартфон до ближайшего поворота, где все снова замерло. «Вчерашние результаты продемонстрировали общую неопределенность, на рынках — страх и неуверенность, каким будет правительство или возможные союзы не ясно, — заявлял один из финансовых аналитиков. — Торги на других европейских биржах в преддверии рождества были отмечены невысокой активностью, продолжающееся снижение цен на нефть вынуждает инвесторов действовать осторожно и не позволяет основным европейским индексам двигаться вверх — в среднем они потеряли по 1%». София оторвала взгляд от экрана и заметила на углу знакомое кафе, где всегда можно было приобрести свежую выпечку. Вечер плавно приближался, однако до спокойного домашнего ужина было еще далеко, следовало вернуться в редакцию, поэтому она решила прихватить что-нибудь с собой по пути. Она свернула направо, проехала еще пару метров до знака парковки и торопливо вынырнула из машины. Через пару минут она уже возвращалась назад с небольшим бумажным пакетом, из которого доносился умопомрачительный аромат, когда среди городского шума вдруг различила трель ожившего в кармане пальто мобильного и, не сбавляя шага, ответила на вызов.
— Добрый вечер, — раздался в трубке слегка приглушенный мужской голос, в первые же мгновения показавшийся ей чем-то знакомым, — надеюсь, я Вас не слишком побеспокоил?
Отобразившегося номера не было в списке ее контактов, и теперь София мысленно перебирала обширный круг знакомых, чтобы определить, кому из них он мог принадлежать.
— Неужели не узнаете меня, София? А ведь не так давно я занимал все Ваши мысли.
Те насмешливые нотки, что она различила, и последняя произнесенная мужчиной фраза почти тут же воссоздали картину случайной первой встречи, произошедшей на Calle de Leganitos почти 2 месяца назад. Открытие оказалось настолько внезапным и ошеломляющим, что разум просто отказывался принимать данный факт, вместо ответа у нее вырвался лишь тихий вздох. Неуловимый беглец — Исмаэл Кампос, разыскиваемый не только полицией, но и, возможно, членами террористической группировки, звонил ей на мобильный посреди рабочего дня.
— На сей раз Вы не удовольствовались простым посланием? — она плотнее прижала телефон к уху и постаралась, чтобы голос звучал как можно более спокойно.
— У меня есть кое-что получше, — он коротко рассмеялся, после чего вновь стал серьезен, — но сейчас у меня мало времени. Ваш телефон с большой долей вероятности прослушивается, поэтому я хочу, чтобы Вы как следует его проверили, прямо сейчас. Постарайтесь сделать это так, чтобы я тоже видел.
Связь прервалась и в трубке сразу воцарилась полная тишина. По спине против воли пробежал легкий холодок, София выпустила из онемевших от напряжения пальцев ручку дверцы и усилием воли подавила желание нервно оглядеться по сторонам, затем медленно повертела в руках смартфон и сняла с него заднюю панель. Мысль о том, что где-то сейчас за ней наблюдает человек, которого жаждут отыскать столько людей, казалась абсолютно непостижимой и мешала сосредоточиться. Непослушными пальцами она извлекла аккумуляторную батарею и выложила ее на крышу своего автомобиля, за ней последовали сим-карта и карта памяти и лишь крошечный плоский диск оказался среди всех этих предметов лишним. София держала его на кончике пальца, напрочь позабыв об окружающем мире и о том, что в эту минуту за ней могли наблюдать. Губы почти беззвучно пробормотали какое-то ругательство, в то время как она все еще силилась понять, каким образом это могло к ней попасть, пока не вспомнила о разговоре с братом. Он провел обыск в ее доме, так почему бы ему за ней не шпионить? При мысли о Марке ее в очередной раз захлестнула волна негодования, он использовал ее в своих целях как хотел и, самое главное, ему было совершенно наплевать на то, что будет с их семьей. Она была убеждена, что, получив интересующие его сведения, он и думать о ней забудет. София яростно сжала диск в кулаке, машинально сделала несколько быстрых, отрывистых шагов вперед, затем обратно, стараясь успокоить расшалившиеся нервы, и прикрыла глаза, чтобы справиться с подступающими слезами боли и обиды. Теперь она знала, почему Марк спас ее, она была нужна ему только для того, чтобы добраться до Кампоса первым. София швырнула устройство в стоящую у крыльца ближайшего здания урну и вернулась к машине, как только она включила телефон, он зазвонил снова.
— Вижу, Вы уже обо всем догадались, — вновь прозвучал голос Кампоса, она заметила, что на этот раз номер был другим.
Она проигнорировала это не требующее ответа замечание и устало провела рукой по волосам, воспользовавшись краткой паузой, чтобы собраться с мыслями.
— Как Вы узнали?
— Да бросьте, Вы и сами должны были догадаться, просто сопоставьте факты. Если хотите узнать о человеке побольше, организуйте доступ к его личным вещам. Для Вас ведь не секрет, что за Вами приглядывают.
Он был абсолютно прав, после совершенного на нее нападения она и сама в этом убедилась, вот только ей и в голову не пришло проверить свои вещи на предмет всевозможных шпионских штучек. Она прислонилась спиной к синему сверкающему боку автомобиля и подумала, что еще месяц назад ни о чем таком даже не подозревала.
— И с каких пор?
— Интерес возрос после последнего сорванного мероприятия, — он сделал заметный акцент на слове «мероприятие», Вы должны быть внимательнее.
Перед глазами на миг предстал вечер в ресторане, когда Рафаэль сообщил ей радостную весть об удачно проведенной операции, и все же было неясно, как именно преступникам удалось узнать о ее непосредственном участии в этом процессе. Со всем этим еще предстояло разобраться, но только потом, сейчас ее интересовало другое.
— Что Вы знаете о моем брате, зачем ему искать с Вами встречи? — голос немного дрожал от все еще сдерживаемых слез, и слова прозвучали гораздо резче, чем бы ей хотелось.
— Ваш брат… — задумчиво протянул он, — в то время его называли Ансар.
— В то время?
— Помните гражданскую войну в Ираке… как все начиналось?
София вспомнила, как в марте 2003 года Соединенные Штаты начали бомбить Ирак ради свержения режима Саддама Хусейна, свое вторжение они аргументировали тем, что Ирак готовит оружие массового поражения, однако ничего так и не было найдено. Захват власти, созданный коалиционным правительством под эгидой США, привел к разногласию и обострению отношений между партиями шиитов и курдов и суннитов с другой стороны, что привело к началу гражданской войны. Тогда множество беженцев поспешили получить укрытие в Сирии. Противостояние суннитов и шиитов, а также их расхождения на религиозной почве породили повстанческие группы — предшественники ИГ. В октябре 2006 года после слияния с другими радикальными исламистскими группировками появилась организация, прозванная как «Исламское государство Ирак», после расширения влияния была переименована в «Исламское государство Ирака и Сирии» (в другой версии «…и Леванта»). Все это привело к тому, что в 2011 году в Сирии также вспыхнула гражданская война, а у террористов появились возможности для захвата оружия, территорий, а главное — нефти, реликвий и заложников, на торговле которыми впоследствии они и стали зарабатывать.
— Я встретил его в одном из повстанческих отрядов, когда он в основном занимался разведкой, — продолжил Кампос, словно не обращая внимания на отразившуюся на ее лице и смешавшуюся с растерянностью печальную задумчивость, — он был совсем мальчишкой: молод и горяч, но уже тогда амбиций и напористости ему было не занимать.
— Повстанцы?.. — едва слышно пробормотала она, все еще тщетно надеясь, что речь пойдет о тех немногих, что впоследствии перешли на сторону сирийской армии.
— Группа «Бин-Малик», слышал, потом из него получился отличный снайпер.
Надежда снова рухнула. Теперь София понимала причину исчезновения из их жизни Марка. Его бунтарский нрав всегда толкал его на опрометчивые поступки, он никогда не шел по проторённой тропе, существование в строго определенных рамках угнетало его. В нем всегда как будто боролись две противоречивые личности: одна словно вынуждала идти на очередные безумства, другая же пробуждала светлые чувства, такие как любовь и сострадание. Но все давно изменилось, ее брат уже не тот человек, каким она его знала, и процесс его становления, равно как и внутренней борьбы, давно завершен, просто она сама до сих пор живет прежними воспоминаниями, так резко контрастирующими с действительностью. Он воевал на стороне террористов, был одним из них, сейчас стало ясно, что осознать и принять эту новость — совсем не то, что догадываться и подозревать. Реальность обрушилась на нее внезапно, будто обвалившаяся стена, и разом погребла под собой обломки надежд. Она вдруг подумала о том, где же может быть та точка невозврата, та черта, за которую уже нельзя вернуться.
— Вы знали, что Марк Альварес — мой брат? — София постаралась взять себя в руки.
— Хотите понять, почему мой выбор пал на Вас? Знал ли я, что говорю с родной сестрой человека, который жаждет меня прикончить? — в словах его зазвучал явный сарказм, однако он тут же дал ответ: — Нет, тогда я даже не подозревал об этом, мир тесен, черт бы его побрал!
— Определенно, — она прикрыла глаза, чтобы справится с внезапным головокружением. — Зачем ему Вас убивать?
— Мы теперь по разные стороны баррикад, так сказать. Он должен меня остановить.
— Я ничего ему не говорила, Марк провел обыск у меня в квартире и…
— Не кляните себя, София, — вновь расслышала она легкие насмешливые нотки, — я знаю, что он следил за Вами, и он не тех, кто так легко отступится от своего. К тому же он считает, что я несу для Вас угрозу.
— А это не так?
— Не я, но то, что Вам предстоит узнать.
— И что же Вы хотите? — София почти совладала с охватившими ее эмоциями.
— Чтобы Вы помогли мне, — тут же отозвался он, — в последний раз…
— Вы такой же преступник, как и… — она так и не смогла закончить фразу и поспешила продолжить, — почему я должна Вам помогать?
— Потому что, помогая мне, Вы поможете многим. У меня есть важная информация. Решайтесь, София, у Вас есть всего несколько секунд, потом я положу трубку, и шанс что-либо изменить будет навсегда утрачен.
— Я устала от Ваших игр, — она попыталась подавить растущее раздражение вместе с зарождающимся внутри беспокойством и страхом и вновь ощутила себя пешкой на шахматной доске в неведомой ей партии.
— Это не игра. Я очень рискую, скажу, что и Вы тоже. У нас мало времени, поэтому только «да» или «нет».
— А если я откажусь?
— Я буду вынужден пойти другим путем, — произнес он серьезно, — но это уже Вас не касается.
Как бы ей хотелось, чтобы все это ее не касалось. Однако так ли уж она вольна выбирать на самом деле и не пожалеет ли потом о сделанном выборе? На ее чувствах в очередной раз пытались сыграть, но София знала, что все это не розыгрыш и что, если тем самым пресловутым шансом можно спасти жизни многих людей, она им воспользуется. Каковы бы ни были его истинные мотивы, другой такой шанс вряд ли представится, если Марк доберется до Кампоса раньше, она утратит эти сведенья навсегда, а вместе с ними и возможность что-то изменить. К тому же она не уверенна, что теперь о ней так просто забудут, даже если она больше не станет вмешиваться, она погрязла в этом деле по уши и отступать уже слишком поздно.
— Черт с Вами, — вздохнула она, нарушив воцарившееся молчание, и потянула дверцу машины, — говорите, я слушаю.
— Весьма разумно, — заметил он, — но машину придется оставить. Иначе тем, кто за Вами следит, не составит никакого труда Вас засечь.
София захлопнула дверцу и бросила вокруг быстрый настороженный взгляд.
— Что я должна делать?
— Поверните направо и двигайтесь в сторону остановки общественного транспорта.
Она свернула на пешеходный тротуар и под шум непрерывного потока машин торопливо зашагала в указанном направлении, неустанно гадая о том, где ее собеседник мог находиться в данный момент.
— Вы не слишком-то мне доверяете.
Она различила улыбку в его голосе даже сквозь отдаленный гул клаксонов.
— Достаточно и того, что я Вам поверила.
— А ведь я никогда не подводил Вас, вся полученная от меня информация всегда оказывалась правдивой и актуальной.
София вспомнила обо всех его посланиях и ощутила прилив негодования.
— Решили в очередной раз почувствовать себя Господом Богом? — ее пальцы крепче стиснули зажатый в руке телефон.
— Господь здесь не при чем, — насмешливо отозвался он.
— А как же все те жизни?! — воскликнула она в гневном порыве и едва не налетела на идущего навстречу мужчину. — Вы все знали каждый раз и не делали ничего, чтобы это предотвратить!
— Осторожнее…
Она не поняла, относится ли это предупреждение к ее неловкому маневру или же так прозвучал намек на угрозу.
— Не торопитесь с выводами, Вы никогда не были в моей шкуре. Я мог и вовсе ни о чем не предупреждать и тогда жертв было бы гораздо больше.
— Мне считать это благим намерением? — раздраженно поинтересовалась она.
— Как хотите, может статься так, что мне захотелось сделать что-то важное перед тем, как окончательно исчезнуть, мотивы Вас не касаются.
— Почему бы Вам не обратиться за помощью в полицию?
— Сдаться властям?! — изумился он. — Мне слишком дорога моя свобода, я лучше сдохну, чем снова окажусь за решеткой.
— А как же помощники, выполняющие роль Ваших глаз и ушей? Очень трудно действовать в одиночку, особенно, когда нужно постоянно скрываться. Почему бы не возложить на них часть своих забот, как тогда в метро?
— Иногда лучше все взять в свои руки, — ответ прозвучал в той же небрежной манере. — Однако не пойму на что Вы сейчас намекаете.
— А я думаю, понимаете. Вы сами тогда подослали своего человека, чтобы убедиться, что я клюнула на Вашу удочку.
— Что ж, если кто и был там, то точно не от меня, — произнес он после краткой паузы, — мне не обязательно было подсылать кого-то, я и так знал, что Вы придете.
Это заявление ее удивило, София подумала, что он наверняка лжет, но времени разбираться в правдивости его слов не было.
— Я на месте, — сообщила она, когда остановилась рядом с ожидающими своего маршрута людьми и вновь огляделась.
— Хорошо. А знаете, почему я был в этом уверен? — вдруг сказал он, вновь возвращаясь к их разговору, и прежде чем она успела спросить, ответил: — Упорство и смелость никогда не позволят Вам свернуть с намеченного пути, но самое удивительное — Ваша неугасимая вера в людей, в их лучшие качества, Вы в них верите, верите, что даже отъявленный негодяй, в котором есть хоть капля благоразумия и сострадания, чего-то да стоит. Я сразу понял, что не ошибся.
София была готова не согласиться, не настолько уж она человеколюбива и беспечна, какой он ее сейчас пытался показать. но предпочла не развивать эту тему. Сейчас она нервничала, поэтому просто напряженно вслушивалась в тонущие в окружающем шуме слова, пока взгляд ее незаметно скользил по бредущим в парке прохожим, окнам офисных зданий и домов и лицам стоящих рядом людей.
— Видите белый «Шевроле»? — неожиданно произнес он:
— Да, — она заметила приближающееся такси с желто-черной шашечкой на крыше, фирменный автомобиль с номерами одной из служб заказов ничем не отличался от своих собратьев по данной компании.
— Остановите машину и садитесь, Вы получите обещанное.
Она не стала ничего уточнять, просто вскинула руку, чтобы привлечь внимание водителя, пока автомобиль не пронесся мимо, ведь если судить о траектории его движения, он не намеривался делать остановку.
— Вы знаете, что делать… удачи, София, и будьте осторожны.
Она не успела ответить, в трубке возникла окончательная тишина. Машина чуть изменила направление, сбросила скорость и уже через секунду замерла перед ней. София взглянула на экран, чтобы убедиться, что ее собеседник уже отключился, опустила смартфон в карман пальто и устроилась на заднем пассажирском сидении. Такси тут же тронулось дальше, освобождая место для подъезжающего автобуса. Обернувшись, она встретилась взглядом с сидящей у противоположной двери невысокой хрупкой на вид девушкой, которую сразу не разглядела за водительским креслом.
— София? — спросила она, скользнув по ее лицу немного растерянным, озадаченным взглядом, и после того, как получила утвердительный ответ, поспешно завозилась в перекинутой через плечо сумке, затем извлекла оттуда плотный запечатанный конверт. — Это для Вас.
София повертела его в руках, он не имел никаких отметок и сразу напомнил ей тот, что был когда-то найден ею на пороге квартиры. Она вновь встретилась с карими ярко подведенными миндалевидными глазами девушки, чье юное симпатичное личико обрамляли длинные светло-русые волосы, более всего она походила на студентку младших курсов. Сама мысль о том, что столь юное создание каким-то образом могло быть замешано во всем этом деле, вызывала смятение и протест.
— Откуда это у тебя?
Она уловила недоверчивые, наставительные нотки в своем голосе, как будто собиралась отчитать нерадивого школьника за обнаруженные в кармане сигареты, и в который раз спросила себя о том, неужели и в самом деле ожидала сегодня столкнуться лицом к лицу с Исмаэлем Кампосом. Сразу стоило признать, что такую возможность она не исключала, но и когда упоминала о вероятных помощниках, не могла представить такого поворота событий.
— Меня просто попросили передать, — девушка слегка замялась, — он сказал, Вы все знаете.
— Значит, ты говорила с мужчиной… он был один? — произнесла София, немного помедлив.
Она неуверенно кивнула.
— Что бы ты могла о нем сказать, как он выглядел?
София внимательно наблюдала за ее реакцией, ей не хотелось на нее давить, поэтому она решительно отмела крутившуюся в голове массу вопросов, вряд ли девушка могла многое знать. Ее собеседница мгновение размышляла.
— Ему, возможно, около сорока… темные волосы, смуглая кожа, глаз не разглядела из-за темных очков, никогда раньше его не видела. Да, кажется, еще был шрам на щеке слева, — припомнила она и уточнила: — Что-то не так?.. Вы из полиции?
Девушка косилась на нее уже с явным смятением.
— Он сказал, я могу не волноваться: никакого оружия и наркотиков.
— Это правда, — София чуть улыбнулась, — и я не из полиции.
— Я все равно больше ничего не знаю, да мне и не нужно, он хорошо мне заплатил, — добавила она уже с некоторым возмущением, чтобы скрыть за недовольством собственное волнение, а затем уже словно оправдываясь: — Мне правда были нужны эти деньги.
— Хорошо, не волнуйся, ты все сделала правильно. И никто больше тебя не побеспокоит, — поспешила успокоить ее София и ощутила, будто с плеч свалилась гора, осознание того, что эта девушка ни в коей мере не причастна к его делам, немного ее приободрило.
Она не стала читать ей лекцию о том, как опасно в наше время принимать что-либо из рук незнакомцев, совершеннолетие уже давало ей право поступить, как заблагорассудится, к тому же в данной ситуации у нее самой просто не было выбора. Девушка немного расслабилась и теперь молча смотрела в окно. Они ехали по Гран-Виа с ее оживленным движением и потоками многочисленных прохожих, когда перед очередным перекрестком машина неожиданно свернула направо в сторону улицы Доктора Каррасидо и остановилась на углу одного из зданий. Водитель, не принимавший до сих пор никакого участия в их разговоре, лишь вопросительно взглянул на сидящую позади него пассажирку, та подтвердила, что остановка здесь ее вполне устраивает, затем вновь взглянула на Софию.
— Здесь я вынуждена с Вами проститься, — произнесла она, отчетливо давая понять, что на этом их пути расходятся, и снова постаралась казаться невозмутимой.
— Спасибо за помощь, — София подарила ей ободряющую улыбку и, поддерживая правила неведомой игры, после краткого прощания вышла из такси.
Длинная улочка, по обеим сторонам которой тянулись высокие здания, не имела боковых ответвлений, лишь впереди, когда каменные массивы жилых строений обрывались, она переходила в узкий перекресток. София машинально скользнула взглядом по ближайшей вывеске туристического агентства, легкий шум колес за спиной заставил ее обернуться, она увидела, как машина сделала плавный разворот назад в сторону основного проспекта и вскоре скрылась из вида. Несколько мгновений ушли на размышления о дальнейших действиях, она взглянула на телефон, но он по-прежнему молчал. Интуитивно она уже понимала, что никаких указаний больше не последует, Исмаэл Кампос выполнил стоявшую перед ним задачу, передав ей свою эстафету, теперь то, как именно будут развиваться события, будет зависеть только от нее. София взглянула на часы и поняла, что следует поторопиться в редакцию, там же можно будет и ознакомиться с полученной информацией. Она уже подумывала вернуться на Гран-Виа, чтобы сесть в автобус на ближайшей остановке, но вспомнила, что папка с нужными ей бумагами осталась в машине, она точно помнила, что та лежала на соседнем сидении, потому что не помещалась в сумку. Она обдумала сложившуюся дилемму, после чего, мысленно бормоча ругательства, направилась к своему автомобилю ближайшими дворами параллельно главной улице. По пути она позвонила Рафаэлю, на этот раз не в управление, а на оставленный им номер мобильного, но трубку никто не взял.
Дорога окружным путем заняла гораздо больше времени, зато так ее нельзя было увидеть с главной магистрали, да и в случае чего, затеряться в маленьких соседних улочках не составляло никакого труда. София возвращалась на парковку через небольшую парковую аллею и почти миновала ее, когда внимание ее привлекли двое мужчин, стоящих в пол-оборота возле ее машины. На вид им было едва ли больше тридцати, оба торопливо курили и что-то живо обсуждали между собой, нервно поглядывая по сторонам, по их нетерпеливым резким жестам было очевидно, что они чего-то или кого-то ожидают, а не остановились здесь ради спокойной дружеской беседы. Тревога и страх обрушились на нее в тот же миг, София медленно попятилась назад, а в следующую секунду, заставляя себя сохранять внешнее хладнокровие и держать размеренный шаг, направилась к спуску в метро. Ближайшая станция была изначально примечена ею как запасной вариант, которым она могла бы воспользоваться в случае каких-то недоразумений. Она сразу не была уверена, что стоило возвращаться, какое-то неясное смутное ощущение тревоги не покидало ее весь обратный путь и, судя по всему, совсем не напрасно.
Ее шаг стал гораздо быстрее, лишь когда она преодолела последние ступени и окончательно исчезла из зоны их видимости, она не знала, кто эти люди, не было никакой уверенности в том, что они ожидают именно ее, но какой-то неведомый инстинкт спешил увести ее оттуда прочь. София вдруг вспомнила о вынутом из смартфона прослушивающем устройстве, выброшенном в урну всего в паре метров от своей машины, и взглянула на выуженный из кармана телефон. Можно ли быть уверенной, что ее местоположение и сейчас нельзя обнаружить? В ее мобильном теперь вполне могло быть установлено программное обеспечение, продолжающее передавать информацию даже сейчас. Автомобиль также могли снабдить всевозможными устройствами, которые она могла просто не заметить, достаточно было установить GPS-маяк в одном из труднодоступных мест снаружи. Такой маяк полностью автономен, а управлять им можно дистанционно, обычно в него вставлялась обыкновенная сим-карта, с помощью которой устройство отправляло смс-сообщения со всеми необходимыми для хозяина сведениями. Аппарат также мог включить встроенный микрофон и позвонить на телефон владельца, благодаря чему тот мог услышать все, что происходит в месте расположения маяка, при этом его очень сложно обнаружить. Такими вещицами зачастую пользовались частные детективы, но приобрести их мог абсолютно любой. София попыталась отогнать от себя эти мысли, пока это не более чем предположения, и еще раз повертела в руках телефон. В глаза тут же бросилась длинная трещина на корпусе и вновь напомнила ей о первой встрече с братом, она шагнула на ступени эскалатора, вынула блокнот и ручку, а затем торопливо переписала несколько необходимых контактов. Сердце беспокойно стучало в груди, но она ни разу не обернулась и не остановилась, уже на платформе, прежде чем сесть в первый же прибывший поезд, она выключила смартфон и бросила его в стоящую возле скамьи урну, решившись сохранить лишь карту памяти.
Двери вагона захлопнулись, и он тут же помчался в тоннель. Никто не выскочил на платформу и не бросился следом с криками подождать, кажется, никто ее не преследовал. Конечно, те двое могли сесть и в соседний вагон, а она могла их просто не заметить и все же хотелось верить, что опасность, какой бы она не была, осталась позади. София обессиленно рухнула на свободное сидение, чувствуя легкую дрожь в ногах и руках от начавшего спадать напряжения, желудок сводило от голодных спазмов, мысли и предположения роились в голове бесконечным хороводом, она вновь взглянула на часы и принялась мысленно прокручивать разговор с Кампосом. Что за информацию он передал ей на этот раз, почему вдруг решил обратиться к ней напрямую и именно теперь? Он знал, что за ней следят, что ее разговоры прослушиваются, и тем не менее пошел на такой риск. Разве что этот риск уже не имел для него прежнего значения, потому что еще опаснее было оставлять эти сведения у себя. Невозможность обрести надежное убежище — вот что вынудило Исмаэля Кампоса пойти на этот шаг, он опасался, что просто-напросто не успеет их передать. Отчего это для него столь важно — уже другой вопрос, возможно, она найдет на него ответ, когда ознакомится с содержимым переданного конверта. Из-за всех этих раздумий и все еще смутного ощущения тревоги, она пропустила станцию, на которой следовало сделать пересадку. Пришлось возвращаться назад, так что к зданию редакции она уже мчалась почти бегом, периодически делая короткие остановки, чтобы повнимательнее присмотреться к идущим позади прохожим. Все это слишком давило на нервы, и она подумала, что не смогла бы долго продержаться в таком режиме. Избавиться от этого навязчивого ощущения она смогла лишь в окружении своих коллег, привычных дел и оживленной суеты.
После вечерней планерки ей, наконец, удалось поужинать. Остаток рабочего дня ушел на выполнение первоочередных поручений и задач, но София не торопила его окончание, она знала, что сегодня ей все равно придется задержаться. К семи часам, когда коллеги уже начали постепенно расходиться по домам, Ронда со свойственной ей проницательностью поинтересовалась, не потребуется ли ей какая-нибудь помощь. Пришлось постараться изобразить безмятежную улыбку и сообщить, что ей просто не хочется бросать уже начатую работу и тащить ее домой, это было неприятно, но другого варианта все равно не было. Коллега не стала наставать или докучать вопросами, поэтому вскоре София осталась в отделе одна. Она вынула из сумки запечатанный конверт и поспешно надорвала его по краям, внутри оказался обычный диск, не имевший никаких надписей и пометок. На всякий случай она еще раз заглянула внутрь, однако больше ничего не нашла. Пара мгновений ушли на размышления, затем овладевшее ею любопытство пересилило возникшую поначалу тревогу, и вскоре она уже просматривала находящиеся на диске файлы. Следующие полчаса София не могла отвести взгляда от экрана компьютера, просматривая снимки карт с нанесенными на них множественными числовыми обозначениями и краткими пометками на арабском и частично английском языке. Территории Сирии, Ирака, Ливии и Афганистана были размечены красными пунктирными линиями, некоторые области были полностью закрашены, было ясно, что таким образом помечались контролируемые боевиками территории. В Ираке и Сирии это были: Димашк, Алеппо, Хомс, Идлиб, Хама, Латакия, Ракка, Хайр, Барака (Хасака), Фурат, Анбар, Фаллуджа, аль-Джануб, Салах-эд-Дин, Багдад, Киркук, Дияла, Найнава, Диджла и аль-Джазира. В Ливии: Барка (самый богатый нефтью район), Феззан, Тарабулус. К самим картам имелось нечто вроде приложений с указанием расположений террористов, их приблизительной численности и имеющемся вооружении, а также данные о созданных ими лагерях и даже некоторых полевых командирах.
Ядро этой террористической организации некогда составили бывшие сотрудники силовых ведомств Ирака, покинувшие службу после свержения Саддама Хусейна, члены иракской политической партии Баас* а также выходцы из стран Ближнего Востока, Европы, России и США.
* Общеарабская политическая партия, основанная 7 апреля 1947 года в Дамаске Мишелем Афляком и Салах ад-Дином Битаром под названием Партия арабского возрождения, в 1954 году объединилась с Арабской социалистической партией и с тех пор носит нынешнее название. Основные цели — построение социализма и объединение арабов. Лозунг партии — «Единство, Свобода, Социализм».
Группировка получила мировую известность в июне 2014 года, когда в течение месяца взяла под контроль значительную часть северного Ирака (при поддержке других суннитских антиправительственных групп), включая второй по величине город Мосул. Было провозглашено создание халифата* во главе с лидером Абу Бакр аль-Багдади на подконтрольных ИГИЛ территориях Сирии и Ирака, а столицей «Исламского государства» объявлен город Ракка.
* В переводе с арабского — «представитель», «наследник», означает как титул халифа, так и обширное государство, созданное после пророка Мухаммеда арабами-завоевателями под предводительством его наместников.
Главной целью организации являлось создание исламского государства как минимум на территории Ирака, Сирии, Ливана, Израиля, Палестины, Иордании, Турции, Кипра и Египта, как максимум — на всех территориях, где когда-либо правили мусульманские правители. Основной закон на всех подконтрольных территориях гласил, что мусульмане обязаны соблюдать все законы шариата, а неверные — кафиры являются воплощением дьявола и должны быть либо убиты, либо взяты в рабство, к кафирам же относятся все мусульмане-шииты, алавиты, езиды, суфисты-неарабы, сторонники властей Сирии, Ирака, Саудовской Аравии, а также христиане и иудеи. ИГ официально восстановило рабство для всех женщин иной веры и своих противников, а также торговлю ими как рабынями, в то время как их женщины зачастую состояли в боевых частях. Боевики группировки — выходцы не только из арабских стран, но также из Европы, России и СНГ, все они ведут активную повсеместную пропаганду, расползаясь по миру подобно огромному ядовитому плющу, особенно сильно их влияние на молодежь. До начала серий террористических актов в Европе идеи организации (по данным опросов) поддерживали примерно 27% французов в возрасте от 18 до 24 лет, а также 15 % молодых британцев, причем не столько мусульмане, сколько просто недовольные британским правительством, его внешней и иммиграционной политикой, попустительством салафизму* и другим нетрадиционным для Соединённого королевства культам.
* Салафизм — одно из ответвлений в исламе, для которого характерным является призыв ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины времен первых поколений мусульман (праведных предков). В сегодняшней интерпретации салафизма важнейшим элементом жизни каждого правоверного мусульманина становится ведение активной борьбы с вероотступниками, что, в соответствии с салафитcкой трактовкой священного писания, было завещано пророком Мухаммадом. На практике — радикальные исламистские организации.
В том, что к своей деятельности террористы зачастую привлекают высокообразованных специалистов со всего мира в интересующих их областях, София убедилась в очередной раз, когда наткнулась на следующий файл, хотя выражение «привлекают» в данном случае было не совсем уместно. Она увидела несколько снимков, вероятнее всего, сделанных с личного досье двух сотрудников научной лаборатории, под небольшими фотографиями мужчины и женщины, более всего напоминавшими фото на пропуск или паспорт, располагались краткие сведения о личных данных, роде деятельности и месте работы. Было ясно, что они похищены и, хотя эти люди были родом из разных стран, объединяло их одно — профессия, оба были физиками-ядерщиками. Из дальнейших записей, сделанных Кампосом, София узнала, что террористы всерьез заинтересовались созданием так называемой плутониевой бомбы на основе изотопа плутоний-239. Несмотря на остановку многих атомных реакторов, а также заявления России и США о том, что плутоний не является более необходимым для целей обороны, подписанное между странами соглашение об его утилизации нарушается и не выполняется в должном объеме. Огромные запасы радиоактивного металла по-прежнему продолжают существовать. Оттого идея террористов не была столь уж мифической, особенно если учесть, что ИГ уже неоднократно применяло химическое оружие в боях с иракской армией и против мирного населения, что подтверждалось ЦРУ и другими правительственными и международными организациями.
Она также обнаружила записи нескольких видео-обращений, заснятых на камеру кем-то среди присутствующих. Примечательными оказались и размеченные карты России и Европы, но, пожалуй, самыми интригующими были списки запланированных ИГ терактов. Открыв их, София ощутила, как по спине поползли мурашки, в одном из них даты были практически идентичны, в основном это было 25 декабря. Взгляд ее быстро пробежал по отобразившимся на экране строкам, замысел террористов поражал своей изощренностью и жестокостью, в ближайшие дни они намеривались организовать несколько терактов в местах массового скопления людей на территории Испании, Германии и Франции. Она знала, что в преддверии рождества большинство горожан будут поглощены подготовкой к празднику, центральные улицы, ярмарки и магазины будут полны народа и, конечно, никому не придет в голову, что такие обыденные походы могут стать опасны. В другом списке все даты указывали на начало нового года, то есть демонстрировали не столь уж отдаленное будущее, последняя была сделана в конце мая. Нельзя было сказать наверняка, насколько эти сведения были точны, и все же стоило как можно скорее обратить на них пристальное внимание. София еще раз вгляделась в цифры, названия городов, конкретных мест и населенных пунктов, среди прочих упоминались здесь и Стамбул, и Брюссель, и Багдад, и Джакарта. В конце значились и несколько имен, однако ей они ничего не говорили.
Каждый новый файл заставлял сердце трепетать и задерживать дыхание, пока онемевшие от наплыва волнения и адреналина пальцы продолжали порхать над клавиатурой. И хотя в кабинете стояла абсолютная тишина, сейчас она бы не заметила появления в ней и роты солдат. Последний файл находился отдельно, открыв его, София увидела единственное фото, на нем двое молодых крепких парней улыбались, глядя в объектив. Загорелые, перемазанные сажей, довольные лица, на обоих армейская форма цвета хаки, из-под надвинутых до бровей козырьков едва проглядывали взъерошенные темные волосы. Один из парней закручивал небольшую флягу, другой держал в руках автомат, небрежно закинув его на плечо. За их спинами на заднем плане виднелись развалины какого-то здания, невозможно было определить, что именно это было до того, как строение окончательно разбомбили. Под фото была сделана краткая запись: «Маджид и Ансар. Ирак, 2005 г.». София увеличила изображение и внимательней вгляделась в перепачканные лица парней, теперь их решительные взгляды были устремлены прямо на нее. Она заметила, что у одного из них были ярко-голубые глаза, и вдруг словно похолодела, смутно узнав в одном из них Марка. Это был один из крошечных фрагментов его прошлой жизни, той жизни, о существовании которой она ничего не знала. При мысли о брате сердце тревожно сжалось. Интересно, как долго он намеривался скрывать от нее правду? И тут она внезапно поняла, что, если бы не оказалась вовлечена во все эти события, он бы никогда не раскрыл ее сам.
Нельзя было позволять себе думать о нем, эти мысли неизменно воскрешали старые воспоминания, вызывали тоску, смятение, боль и ярость, лишали способности трезво мыслить, а сейчас ей требовалось быть внимательной и собранной, чтобы не упустить из вида ни одну деталь. София постаралась мыслить отстраненно, из всего можно было сделать вывод, что вскоре после своего тюремного заключения Исмаэл Кампос принял участие в начавшейся иракской войне, заняв при этом сторону противника. Вероятно, там же он впервые встретился с Марком, то есть в определенный промежуток времени был с ним знаком, трудно судить насколько близко, брат не откровенничал по поводу своей семьи, но там, на войне ты — другой человек и прошлое уже не имеет значения. Неизвестно по какой причине Кампос впоследствии изменил свое мировоззрение, зато было ясно, что он покинул ряды боевиков и теперь, вставляя им палки в колеса, срывал запланированные теракты с помощью вовремя раздобытой информации. Взволнованная, все еще под впечатлением от увиденного, София сохранила фото на рабочий стол, затем немного помедлила и удалила изображение с диска, это было слишком личным и не имело отношения к делу. Она скопировала всю информацию на флешку и запечатала диск в новый бумажный конверт, предварительно проставив на нем отметку: «Инспектору Рафаэлю Карраско лично в руки», после чего снова попробовала позвонить ему на мобильный. После долгих гудков, которых, поглощенная своими размышлениями, она совершенно не заметила, в трубке, наконец, послышался знакомый голос. Рафаэль, чей мобильный уже не в первый раз разрывался в кармане плаща, смог различить знакомый рингтон, прорвавшийся сквозь вой сирены и городской шум. Он торопливо нажал на кнопку вызова и поспешил отойти в сторону от суетящихся рядом криминалистов. Второй звонок от Софии заставил его нахмуриться, ведь это означало, что для разговора у нее имеются веские основания, что вынуждало поволноваться в связи с недавними событиями. Когда она кратко обрисовала ему суть ситуации, он понял, что забеспокоился не зря, было бы неплохо, если бы он находился рядом, однако сейчас это было невозможно. Раздумывая над проблемой, он обернулся и сразу наткнулся на устремленный на него взгляд подошедшего коллеги, тот с весьма красноречивым выражением лица нервно тыкал на стрелки наручных часов и делал руками какие-то знаки. По доносившемуся до нее шуму София поняла, что он не в управлении и в ближайшее время не сможет к ней подъехать, но, после того как Рафаэль пообещал, что обязательно направит к ней кого-то из своих коллег, сразу ощутила заметное воодушевление. Они договорились, что она будет дожидаться от него звонка и все это время не будет покидать редакцию.
Вечерние сумерки давно опустились на город непроглядным туманом, поднявшийся за окном ветер клонил ветви деревьев и подгонял редких торопливо бредущих прохожих, но здесь, в кабинете, по-прежнему ничто не нарушало уже привычной, спокойной тишины. София была слишком поглощена размышлениями, чтобы задумываться над тем который сейчас час, увиденное занимало все мысли, беспокойство скручивалось в животе тугим, неприятным комком, не давая избавиться от давящего напряжения. Не хотелось сидеть сложа руки, потому что только действие могло бы сейчас помочь справиться с охватившим ее оцепенением, действие или разговор с близким человеком: тем, кому можно рассказать о том, что творится у тебя на душе. Она подумала о Флориане и том, что ее мобильный, должно быть, разрывался от количества всевозможных пропущенных звонков, потом потянулась к стоящему на столе телефону и поспешно набрала его номер. Не следовало занимать линию долгими беседами, поэтому она сообщила лишь о желании увидеться этим вечером и предупредила об отсутствии у себя сотовой связи. Флориан был еще занят, но весьма обрадован ее звонком, они условились встретиться у нее, и он пообещал заехать за ней сам, как только освободится. Звонок от Рафаэля раздался около половины девятого, почти сразу после того, как она повесила трубку, он объяснил, что его коллега уже ожидает ее на проходной и что он же сможет подвезти ее до дома. София быстро схватила со стола все необходимое, выключила компьютер и опустила флешку на дно сумки рядом с заветным бумажным конвертом, но передумала в последний момент и оставила ее лежать в ящике своего рабочего стола.
Молодой полицейский после краткого учтивого приветствия проводил ее до патрульной машины и прежде чем успел уточнить, куда следует ее отвезти, она передала ему запечатанный в конверте диск. Это, по сути, простое действие словно избавило ее от тяжкой непосильной ноши, тревога постепенно отступала, уступая место накопившейся усталости. Она понимала, что, пожалуй, не смогла бы сделать больше, и все же было бы гораздо спокойнее, если бы она знала, что полиция уже ознакомилась с данным материалом и учла все имеющиеся сведения. Когда машина замерла во дворе ее дома, взгляд Софии машинально скользнул по окнам своего жилища, вдруг показалось, что сквозь задернутые в гостиной шторы виднеется узкая, неясная полоска света. Полицейский проследил за ее настороженным взглядом и ненавязчиво поинтересовался, не нужно ли ему подняться вместе с ней. Двор был тихим и почти пустым, его занимали припаркованные автомобили уже вернувшихся жильцов, где-то вдалеке неспешно брели две женщины да копался в багажнике своего авто мужчина — все привычно и спокойно как всегда. Она еще раз поглядела в сторону своих окон, но на сей раз ничего не заметила и посчитала увиденное плодом утомленного разума. Ей не хотелось злоупотреблять любезностью присланного Рафаэлем коллеги и она подумала, что просить его проводить ее еще и до двери квартиры будет лишним. Теперь, когда миссия ее была выполнена, она больше не ощущала себя живой мишенью, поэтому просто поблагодарила полицейского за помощь, попрощалась и направилась к подъезду, спеша укрыться в нем от морозной ночной прохлады. Копавшийся в багажнике мужчина бросил в ее сторону беглый взгляд, вынул из кармана куртки мобильный и устроился на водительском сидении. Полицейский еще раз осмотрелся по сторонам, затем вернулся за руль, и через пару минут патрульная машина выехала со двора.
Ключ привычно провернулся несколько раз, замок тихо щелкнул, София толкнула дверь в сторону и скользнула внутрь темной прихожей, затем захлопнула входную дверь, в изнеможении привалилась к ней спиной и, опустив руки в карманы пальто, выпустила из ладони связку ключей. Она простояла так несколько мгновений, не двигаясь, закрыв глаза, чувствуя, как натянутые до предела нервы и сведенные напряжением мышцы постепенно начинает отпускать. Хотелось сбросить обувь, проковылять до гостиной, рухнуть на диван и не шевелиться в течение ближайших сорока минут, но до приезда Флориана было необходимо хоть немного привести себя в порядок, если он увидит ее в таком состоянии, то непременно начнет переживать. Она решила, что примет душ и выпьет чашку крепкого кофе. Пришлось заставить себя разлепить сомкнутые веки, она расстегнула пальто и только сейчас обратила внимание, что до сих пор стоит в темноте. София нажала на выключатель, но света по-прежнему не было. С печальным вздохом она посмотрела на висящую под потолком люстру в резном абажуре, полагая, что находящаяся в ней лампочка могла просто перегореть, однако из-за сгустившихся теней так и не смогла ничего разглядеть. Она знала, что электричество в доме не отключали, свет горел в соседних окнах, поэтому осторожно двинулась вдоль стены в сторону ванной к следующему ближайшему выключателю и постаралась отогнать от себя тревожные, мрачные мысли. Когда ее взору открылась гостиная, она заметила наполовину задернутые шторы, отчего проникающий свет уличных фонарей освещал квартиру гораздо меньше, чем обычно. София замерла, чувствуя, как внутри все словно покрывается тонкой ледяной корочкой и парализующим страхом, осознание того, что здесь кто-то был или, возможно, все еще здесь (о последнем она старалась не думать), оказалось слишком внезапным. Тяжелые портьеры в спешке просто не успели вернуть в прежнее положение, значит, свет в гостиной ей не привиделся, его просто погасили, чтобы… Ей стало трудно дышать, хотелось с криком броситься вон, но она не могла пошевелиться, ноги будто приросли к полу и не желали подчиняться, вспомнились слова полицейского о том, чтобы она позвонила, если что-то будет не так, сейчас она искренне жалела, что у нее больше нет телефона.
В квартире стояла полная тишина, София повернула голову, прикидывая оставшееся расстояние до выключателя, от него ее отделял лишь дверной проем. Дверь в ванную была слегка приоткрыта, она всматривалась в чернеющую непроглядную полосу и уговаривала себя рассуждать логически. Было только два варианта: она могла либо уйти, либо преодолеть свои страхи, включить свет и осмотреть все помещения. Она попыталась прикинуть, сколько времени прошло прежде, чем она поднялась в квартиру, скорее всего, того, кто был здесь, спугнуло появление полицейской машины. Вопрос только в том, где теперь был этот человек. София снова покосилась на дверь, расстояние в ширину дверного проема казалось непреодолимым. Сердце гулко стучало в груди, она понимала, что паникует, но ведь это просто приоткрытая дверь, за ней никого не может быть, когда она входила, квартира была заперта. Значит, она здесь одна, просто от всех этих игр в детектива у нее развилась паранойя, здесь никого и ничего нет. В порыве негодования она оттолкнула дверь, та распахнулась, замерев в нескольких сантиметрах от противоположной стены, и тут ее пронзила внезапная догадка: входную дверь можно запереть на тот же нижний замок и изнутри, чтобы входящий мог сам открыть ее снаружи своим ключом. София развернулась и прямиком бросилась к выходу, совершенно позабыв о производимом шуме и осторожности, она дождется приезда Флориана у сеньора Антонио или где-нибудь еще, но больше ни на миг не останется здесь.
Она уже поворачивала ручку, когда на нее обрушилась тяжесть чьего-то тела, и прежде чем успела закричать, губы плотно накрыла чья-то ладонь. София ощутила резкий укол в шею, но тут же попыталась вырваться. От спасительной свободы ее отделяла лишь входная дверь и она совсем не собиралась сдаваться. Она надавила на дверную ручку обеими руками и потянула ее на себя, дверь приоткрылась, но почти сразу же захлопнулась под натиском ее противника. Это был мужчина, не такой крупный и плечистый как тот, что напал на нее в первый раз. Он набросился на нее со спины, и все что она могла видеть — лишь темные рукава его куртки и незащищенные перчатками руки, одна из которых продолжала зажимать ей рот, в то время как другая старалась убрать ее крепко сжатые пальцы с дверной ручки. У нее была только одна попытка, но ею необходимо было воспользоваться. Незнакомец прижимал ее к себе, чтобы максимально обездвижить, София усмотрела в этом некое преимущество и решилась на отчаянный маневр. Она прикинула расстояние до стены напротив и изо всех сил оттолкнулась обеими ногами от двери. Не ожидавший подобного противник оказался сбит с ног, с глухим ударом он налетел спиной на стену, отчего ненадолго существенно ослабил хватку. Не теряя времени, она вскочила на ноги и снова бросилась к двери, однако уже опомнившийся незнакомец успел намертво вцепиться в полы ее взметнувшегося пальто и, поднимаясь, рывком потянул ее на пол. София не успела избавиться от сковавшей движения одежды и не удержалась от падения, крепкие руки обхватили ее плечи, стремительно подняли на ноги и отшвырнули ближе к стене, в следующий миг она ощутила на шее холодное лезвие ножа. Искаженное гневом лицо мужчины приблизилось к ней почти вплотную, но она заставила себя встретить его пылающий взгляд. Угадывавшиеся в отбрасываемом тусклом свете фонаря черты его лица, блеск карих глаз, трехдневная щетина и взъерошенные темные волосы — все это казалось ей смутно знакомым. И тут она вспомнила, что уже видела его сегодня вместе с еще одним подобным типом на улице Принцесс, вдвоем они курили неподалеку от ее машины. Ощущение дежавю сменилось вспышкой отчаянья, напрасно она полагала, что сумела избавиться от них, они всего лишь сбились с ее следа и поэтому предпочли просто подождать, пока она сама угодит в расставленные ими сети. Скорее всего, второй сейчас дежурит где-то на улице, кто-то ведь должен был подать условный сигнал, предупредить о ее появлении. София припомнила мужчину во дворе, несмотря на то, что видела лишь его силуэт, да и то издалека, теперь она не сомневалась, что он и исполнял роль помощника.
— Сегодня мы сможем познакомиться поближе, сеньорита, — губы незнакомца растянулись в дерзкой усмешке, — но на этот раз вопросы буду задавать я.
Она присмотрелась внимательней: правильные черты лица, цепкий, немного насмешливый взгляд, довольно красивые чувственные губы, он говорил на испанском без акцента и ничто не выдавало в нем жителя ближневосточных стран. «На этот раз», — подумала она, он говорил так, будто раньше им уже доводилось разговаривать, но она никак не могла вспомнить где.
— Почему на этот? — наконец, прошептала она в надежде получить хотя бы намек, если он не ответит прямо, не хотелось, чтобы он догадался, что она не помнит, при каких обстоятельствах встречала его раньше.
— Потому что теперь вопросы возникли у меня. Кстати, как ты вычислила меня в метро?
Перед ее мысленным взором тут же предстал образ надменного, самоуверенного мужчины, стоящего у перил на верхней площадке, теперь она его узнала. Правда, при их первой встрече он выглядел иначе, сейчас же в нем совсем не наблюдалось прежней холености и узнать его сразу помешали заросшее щетиной лицо, простая неброская одежда и царящий в квартире густой полумрак, и все-таки это, несомненно, был он. Страх немного отпустил ее, возможно, уже хотя бы оттого, что тогда она совсем его не боялась. Кусочки еще недавно разрозненной головоломки постепенно становились на свои места, вспомнился недавний разговор с Кампосом, его слова о том, что интерес к ней возрос после последнего срыва теракта, и заверения в том, что в тот день никто с его стороны за ней не следил. Тогда она ему не поверила. Выходило, что именно там, в метро, она сама привлекла к себе внимание террористов, заставив их заподозрить ее в причастности к этому делу. Это поразило настолько, что София сначала даже проигнорировала прозвучавший вопрос, однако мужчина по-прежнему глядел на нее выжидающе, и она поняла, что он не отступит, пока не добьется ответа.
— Люди в метро обычно спешат, — медленно заговорила она, все еще пребывая под впечатлением от сделанных открытий, — а те, что не торопятся, часто ожидают встречи или поезда со скучающим выражением лица, все они в основном увлечены своими делами. Никто просто так не станет взирать на окружающих с презрением и торжеством, словно они всего лишь жалкая горстка подданных.
Она ощутила, как внутри постепенно вскипают раздражение и гнев, будто наяву услышала донесшиеся с платформы крики, оглушительный грохот, почувствовала пропитанный отчаяньем и паникой воздух и вновь, как и тогда, была не в силах что-то предпринять. От этого бессилия захотелось закричать, высказать напрямик все, что она об этом думает.
— Тебя выдавал твой взгляд, — резко бросила София, с этими словами она согнула ногу в колене и попыталась ударить его в пах.
Он прекрасно различил прозвучавшую в ее словах неприязнь и оказался готов к чему-то подобному, почти мгновенно блокировал удар и оттолкнул ее назад. Неожиданный толчок заставил ее вжаться в стену, лезвие ножа сразу впилось в шею сильнее, она зажмурилась от тупой пульсирующей боли в ушибленном затылке и постаралась удержать рвущиеся с языка откровения.
— Осторожнее, детка, — процедил незнакомец сквозь зубы и снова приблизился почти вплотную, карие глаза его лукаво блеснули, — и не двигайся, не то рискуешь пораниться.
Он запустил свободную руку в один из карманов ее пальто и выудил оттуда связку ключей, которая после секундного колебания перекочевала в его карман. В другом обнаружился небольшой скомканный клочок бумаги, на котором перед посадкой в поезд она записала несколько телефонных номеров, он немного покрутил бумажный комочек в пальцах и, видимо не посчитав его чем-то значимым и ничего в нем не обнаружив, вернул назад. Софии все же удалось унять вызванную тревогой и негодованием дрожь и, когда ладонь его заскользила по ее бедру в поисках содержимого карманов на джинсах, она придала лицу непроницаемое выражение и даже не шелохнулась.
— Учту твои слова на будущее… — незнакомец покончил с обыском и вернулся к прерванному разговору. — Вот только я вообще не должен был там появляться, пришлось кое-кого проконтролировать, — он усмехнулся и пояснил: — Бедняга Сэм… растерял весь энтузиазм незадолго до выполнения своей миссии. А вот ты пришла туда совсем неслучайно. Что ты намеривалась делать?
— Остановить тебя или любого другого подонка… — не удержалась она и зашипела от боли, когда в очередной раз ощутила давление лезвия на своей шее.
— Не заставляй меня причинять тебе боль раньше времени, мы еще не дошли до самого главного, — заметил он как бы между прочим и снова осклабился. — Неужто в одиночку собиралась? Хотя нет, постой, это ведь по твоей милости в тот день было столько полиции, пришлось даже изрядно поднапрячься.
София отвела взгляд, чтобы не видеть этой откровенной насмешки, и в который раз принялась уговаривать себя молчать. Лицо мужчины постепенно вернуло серьезное выражение.
— Кто тебе обо всем сообщал? Ну же, я знаю, что он сегодня говорил с тобой, — услышала она вкрадчивый шепот, когда молчание затянулось, пальцы его плавно скользнули по ее щеке и принялись теребить прядь ее волос, — не вздумай притворяться, что это не так.
Она не могла шевельнуться, мышцы затекли от напряжения, прижатый к горлу нож вынуждал держать вскинутую голову в одном и том же неудобном положении и постоянно прижиматься затылком к стене, чтобы лезвие не так сильно врезалось в кожу. И все-таки требовалось кое-что обдумать, прежде чем ответить. Вопрос навел ее на мысль о брате, Марк уже знал на него ответ, в таком случае им уже должно быть об этом известно. Возможно, ее просто хотят проверить, или брат по каким-то своим причинам решил действовать один и не стал делиться полученными сведениями. Если за ней оперативно следили, то вполне могли услышать ее разговор с помощью того же маячка, например, однако она ни в чем не была уверена. У нее даже возникло ощущение, будто они узнали о самом разговоре, но не были убеждены в истинной личности звонившего ей человека, тогда вопрос был вполне закономерен. А вообще, ей следовало догадаться, что они так просто не оставят ее в покое, и ни в коем случае не возвращаться домой.
— Его имя Исмаэл… Исмаэл Кампос, — произнесла она, молясь про себя, чтобы у нее хватило сил и изобретательности до приезда Флориана.
Незнакомец отступил на шаг, нож исчез с той же скоростью, что и появился. Она, наконец, смогла опустить голову, с губ сорвался короткий вздох облегчения, София прикрыла глаза и машинально прижала начавшие дрожать пальцы к шее, которые сразу же сделались влажными и теплыми. Еще не до конца разобравшись в своих ощущениях, она отдернула руку и медленно поднесла ее к глазам, стараясь при этом поймать скудный луч пробившегося сквозь занавески света.
— Сама виновата, — хмыкнул он, когда заметил, как она в изумлении рассматривает окровавленные пальцы и, схватив ее под локоть, потащил в гостиную.
От первых же шагов у нее закружилась голова, стены покачнулись, и очертания находящихся в комнате предметов стали еще более неясными. Он подтолкнул ее вперед и выпустил из рук ее локоть, этого несильного толчка оказалось достаточно, чтобы она потеряла равновесие и растянулась на полу. Словно не замечая этого, мужчина подошел к окну и раздернул шторы, темнота в гостиной сразу сменилась мягким полумраком, затем осмотрел по-прежнему пустынный двор и покосился на дисплей мобильного, но и там все было без изменений, никаких тревожных сообщений. Амир уже припарковал машину к самому подъезду и с очередной сигаретой в зубах сосредоточенно наблюдал за суетой редких прохожих, если что-то пойдет не так, он обязательно его предупредит. Успокоенной этой мыслью, он направился к своей пленнице.
— Мне нужна информация, которую он тебе передал, — слова прозвучали довольно спокойно и неторопливо.
Софии казалось, будто она плывет по волнам в хлипкой лодчонке, которая вот-вот грозит перевернуться. Она попыталась приподняться, но ощущение покачивания, как если бы пол в гостиной был готов в любой момент накрениться, только усилилось. Она неловко оперлась на руки, чтобы повторить попытку, испачканные кровью пальцы неожиданно скользнули по гладкому паркету и оставили на нем пару багровых полос, отчего ладонь неудачно отъехала в сторону. Поначалу она винила себя за то, что упустила предоставленный шанс, бездарно потратила несколько драгоценных мгновений, когда ее противник, позабыв о ней, оказался к ней спиной. Однако очень скоро поняла, что все равно не смогла бы ничего предпринять, и это вовсе не было упущением с его стороны, просто он тоже хорошо это понимал, знал, что никуда она отсюда не денется. София постаралась сосредоточиться на обрывках ускользающих мыслей, голова кружилась, и все же после очередной попытки ей удалось приподняться и сесть. Только теперь она обратила внимание на разбросанные по комнате вещи, их как будто торопились вернуть назад, но совсем не для того, чтобы заботливо убрать все за собой, а, скорее, затем, чтобы весь этот хаос с порога не бросился ей в глаза. Через открытую дверь спальни она увидела, что там царит такой же беспорядок, на заваленном книгами и рабочими бумагами столе с вывороченными ящиками стоял ее включенный ноутбук. По всему было ясно, что в квартире провели настоящий обыск и, не найдя искомого, решили дождаться ее возвращения. Она вытерла все еще влажные пальцы о подол своего пальто, и ее затуманенный взгляд наткнулся на крепкие мужские ботинки шагнувшего к ней незнакомца.
— Что он тебе дал? — он присел рядом с ней на корточки и заглянул в глаза.
София потерла дрожащей ладонью лоб, чтобы разогнать сгустившийся вокруг туман, нужно было что-то предпринять. «Ты должна найти выход, думай, что будешь делать, думай!..» — приказала она себе, мысли были неясными и беспорядочными, словно всерьез вознамерились зажить отдельно от нее своей собственной жизнью. Он приподнял ее подбородок и теперь не сводил с нее испытующего взгляда, как будто в любой момент намеривался уличить во лжи.
— Не заставляй меня ждать, — теперь в словах его мелькнуло раздражение.
Что-то настойчиво вгрызалось в сознание, завладевало мыслями, подавляло волю и чувства, заставляло ощущать себя пленником в собственном теле. Ей вдруг вспомнился резкий укол в момент нападения, это мог быть какой-то наркотик, а может, что-то еще, скорее всего, препарат был введен именно тогда. Она не знала, к чему это приведет и сколько времени у нее осталось до того, как она окончательно утратит эту хрупкую связь с реальностью и внешним миром. От охватившего волнения казалось, что теперь ее можно прочесть подобно открытой книге, София прикрыла глаза и попыталась опустить голову, не в силах больше выносить этого пристального взгляда, однако незнакомец лишь крепче стиснул ее подбородок, снова заставляя смотреть ему в глаза.
— Диск… — выдохнула она, тщательно подбирая слова, — это был диск, вся информация на нем.
— Где он?
Она попыталась собраться с мыслями и произнесла в отчаянном стремлении воззвать к голосу его разума:
— Ты ведь испанец, — рука ее опустилась на его запястье, словно ненавязчиво стараясь убедить его разжать пальцы, — с какой стати тебе занимать их сторону?
— Это не должно тебя волновать, — он действительно разжал их, на губах его заиграла снисходительная улыбка, но в следующее мгновение обе ее руки оказались в крепком захвате. — Не стоит злоупотреблять моей симпатией. У тебя осталась последняя попытка рассказать мне обо всем по доброй воле.
София стиснула зубы, нечего было надеяться склонить его на свою сторону, она бы вообще не стала предпринимать эту заведомо безнадежную затею, если бы, как и любой хороший журналист, не была немного психологом. Долгая практика общения с людьми научила ее распознавать в собеседнике черты его характера, настроение, чувствовать его расположение к ней в момент общения. Ощущения не подвели ее и на сей раз, незнакомец не питал к ней ни затаенной ненависти, ни открытой вражды, более того, ему даже нравились решительность и дерзость, с которыми она держалась. Но они находились по разные стороны баррикад, разделенные убеждениями и моральными принципами, а значит, каждый из них во что бы то ни стало будет твердо отстаивать свою позицию, возможно, если бы у нее было чуть больше времени и ясности в затуманенных мыслях, она бы все же сумела найти нужный подход.
— Его здесь нет, — произнесла она первое, что пришло на ум в данной ситуации, — он в сейфе, я храню его в банковской ячейке.
— Ключ от ячейки, — тут же потребовал он вопреки ее слабым ожиданиям.
— Мне нужна моя сумка… Кажется, я обронила ее в прихожей, — добавила она, стараясь казаться как можно более убедительной.
Он окинул ее скептическим взглядом, поднялся и рывком поставил ее на ноги. Дальний свет зажженных фар на миг полоснул по окнам ярким лучом, незнакомец машинально обернулся и сосредоточенно поглядел во вновь потемневшие окна, хотя увидеть, что происходит во дворе с такого расстояния все равно не представлялось возможным, поэтому, более не колеблясь, он потянул ее в прихожую. Надежда на то, что он оставит ее одну хотя бы на несколько мгновений, истаяла как дым. София подумала, что, пожалуй, еще никогда такой короткий путь из гостиной и обратно не казался ей таким тяжелым, она спотыкалась, теряя равновесие, будто каждый раз балансировала на краю пропасти. Когда он снова втолкнул ее в комнату, вся ее немыслимая затея окончательно показалась ей полным сумасшествием. Незнакомец протянул ей сумку, ясно давая понять, чтобы она поспешила, и в напряженном молчании принялся следить за каждым ее жестом. Она, конечно, смогла бы отыскать пару завалявшихся старых ключей, но все они вряд ли могли бы сойти за обещанный, ни их форма, ни размер не подходили под нужную категорию. Проблема была в том, что она уже давно не арендовала ни одну банковскую ячейку, хотя и имела счет в Центральном банке Испании.
***
Серебристый Opel торопливо нырнул во двор и вскоре замер, погасив разрезающие ночную мглу фары. Флориан в который раз за последние полчаса, что ушли на дорогу, с неудовольствием бросил взгляд на часы и поспешил выбраться из машины, еще подъезжая к дому, он обратил внимание, что автомобиль Софии не был как обычно припаркован во дворе. Конечно, она вполне могла воспользоваться и общественным транспортом, однако он не заметил и горящих окон в ее квартире, со стороны все выглядело так, будто ее до сих пор не было дома. Стрелки часов показали начало одиннадцатого, час был довольно поздний, поэтому логичнее всего было просто отменить встречу, но он должен был сдержать обещание, к тому же, если София не посчитала нужным ее перенести, значит, все еще надеялась, что они увидятся. Он присмотрелся к темнеющим окнам и на всякий случай позвонил ей на рабочий, трубку никто не взял, это означало, что в редакции ее уже нет. Тогда он попробовал набрать номер ее мобильного, но ответом ему было все тоже равнодушное сообщение о недоступности данного абонента. Она не объяснила, что случилось с ее телефоном, возможно, просто где-то его забыла, он даже не успел поинтересоваться, что заставило ее так сильно задержаться на работе. Разговор был кратким, она лишь сказала, что, если он занят, она дождется его дома, а ему, как назло, не удавалось вырваться раньше. В душу постепенно закрались сомнения и беспокойство, что-то было не так. Флориан направился к подъезду, когда его путь преградил внезапно подошедший к двери мужчина, в какой-то момент незримой тенью отделившийся от стены дома.
— Не одолжите огоньку? — обратился он, перекрыв своей мощной фигурой почти всю ширину дверного проема, и будто в подтверждение своей просьбы, чиркнул пустой зажигалкой. — Моя закончилась.
— Не курю, извини, — обронил на ходу Флориан и, более не обращая на него никакого внимания, взялся за ручку двери, на плечо его тут же опустилась ладонь назойливого незнакомца.
— Куда-то спешите, сеньор? — поинтересовался он и расплылся в беззаботной улыбке.
Флориан медленно обернулся и вгляделся в смуглое, давно небритое лицо, одежда на мужчине была преимущественно темной, отчего он почти сливался с тенью, отбрасываемой подъездным козырьком, рука незнакомца так и осталась лежать на его плече.
— А ты, вероятно, нет, — он с подозрением взглянул в блеснувшие и недобро сощурившиеся после его слов глаза.
— Может, кого-то ищите? — не унимался незнакомец.
— Я был бы очень признателен, если б ты убрался с дороги, — отозвался Флориан, он совсем не собирался вступать с ним в какие-либо переговоры, оттого настойчивость мужчины уже начала порядком его раздражать.
В голове вертелись тревожные мысли, никогда раньше он не встречал этого типа, его появление здесь не сулило ничего хорошего, так же как и его собственные предчувствия. София… он должен был торопиться, следовало убедиться, что с ней все в порядке. Незнакомец и не подумал отступать, на сей раз губы его растянулись в торжествующе-злобном оскале. Флориан ощутил, как напряглась лежащая на его плече рука, и в следующее мгновение схватил противника за предплечье, стараясь вывернуть его в сторону, почти одновременно с этим блокировал свободной рукой тут же последовавший хук слева, затем сразу нанес удар ногой по голени. Мужчина согнулся пополам, разразившись проклятиями, но остался стоять. Флориан тихо выругался, это была не его весовая категория, если этот здоровяк на него набросится, мало уж точно не покажется, значит, его преимущество должно заключаться в быстроте реакции, нужно не давать противнику опомниться. Теперь он решил твердо придерживаться избранной тактики, поэтому в тот момент, когда незнакомец попытался выпрямиться, он ударил его коленом в солнечное сплетение, ноги здоровяка подкосились, однако окончательно его свалил лишь удар локтем в голову.
Флориан перевел дыхание и огляделся по сторонам, за время их недолгой схватки никто во дворе так и не появился, он с пренебрежением покосился на лежащего на асфальте мужчину, который хоть и не был похож на отправленного в нокаут, но зато на время присмирел. С бешено колотящимся сердцем он рванул дверь и бросился в подъезд в скупой надежде, что еще не стало слишком поздно, что он еще может успеть. Он не знал, что найдет там, наверху, увидит ли Софию или убедится, что ее там нет, рассуждать об этом возможности не было. Он с нетерпением ткнул кнопку вызова лифта, тот загрохотал где-то наверху, но почти сразу замер. Флориан чертыхнулся и кинулся к лестнице, дистанция длиной в шесть лестничных пролетов показалась ему бесконечной, спотыкаясь и перепрыгивая через ступени, он старался отогнать рисуемые воображением картины. Почти не рассчитывая на успех, он снова набрал ее номер и, когда в трубке раздался тот же механический голос, ему захотелось швырнуть телефон о землю. Пришлось подавить в себе это желание, однако дрожащие от прилива адреналина пальцы неловко скользнули по корпусу, отчего мобильный, словно повинуясь его еще недавнему стремлению, полетел под ноги. Флориан снова выругался и, опять едва не споткнувшись, наклонился, чтобы его подобрать. Позади вдруг отчетливо послышался какой-то шум, но прежде чем он успел до конца все осознать, затылок вспыхнул тупой дикой болью, отчего горящий в подъезде свет начал постепенно меркнуть. Ему почудилось, что сейчас он непременно полетит вниз, попробовал ухватиться за перила, и чья-то согнутая в локте рука, будто удавка, набросилась на его шею.
***
София поставила сумку на низкий журнальный столик, она будто парила в невесомости, движения против воли становились все более замедленными, как если бы их приходилось совершать сквозь толщу воды. Зрение то прояснялось, то вновь затуманивалось, так что вскоре пришлось оставить попытки разглядеть стрелки наручных часов. Она подумала о Флориане, как скоро он сможет быть здесь? Если бы она точно знала, когда он приедет, то могла бы потянуть время или попытаться разыграть какой-нибудь миниатюрный спектакль, не вызывая при этом особых подозрений, но она не знала, оставалось только надеяться. София потянула молнию, вынула первый подвернувшийся под руку предмет и отложила его в сторону, затем поступила также со следующим, как будто все эти вещи мешали ей добраться до цели. «Я не справлюсь, не справлюсь! — билась в голове одна и та же мысль. — Пожалуйста, поторопись». Незнакомец перевел с нее взгляд на дисплей мобильного и, по-прежнему не говоря ни слова, скрестил руки на груди, она не видела выражения его лица, потому что не решалась даже взглянуть в его сторону, но знала, что долго так продолжаться не может. Наконец, ее пальцы наткнулись на диктофон, который был тут же переведен в режим записи уже привычным, заученным движением, она выложила его на стол и придвинула к другим, уже лежащим в небольшой кучке вещам. Если ей не суждено сегодня остаться в живых, она сделает все, что в ее силах, чтобы навести полицию на нужный след и тем самым помочь в дальнейшем расследовании, они должны знать обо всем, что здесь произойдет. София нетерпеливо отложила в сторону оставшееся от смартфона зарядное устройство, ощутила, как гулко заколотилось сердце, и обернулась к стоящему поодаль мужчине. Решаться надо было сейчас.
— Когда я отдам ключ, ты оставишь меня в покое? — она остановила на его лице настороженный взгляд и затаила дыхание, ожидая, когда он подойдет.
— Не раньше, чем получу то, что мне нужно, — ответ прозвучал в его обычной манере, он шагнул к ней и рывком развернул к себе. — Мы вместе отправимся в банк, и если ты солгала, кто-нибудь непременно умрет, по одной жизни за каждый твой неверный ответ. Кому отправляться из-за тебя на тот свет, выберешь сама, ну а если нет… — он с удовлетворением отметил промелькнувший в ее глазах ужас, — я сделаю это сам.
Перед глазами снова все поплыло, она покачнулась и на этот раз с неким облегчением почувствовала сжавшие ее плечи руки. «Только не сейчас…» — сокрушенно подумала она, ей требовалась еще пара минут, нельзя впадать в забытьё, она должна довести свой замысел до конца.
— Я все поняла, — шепнула она и осторожно опустила руку в раскрытую сумку.
Он мельком проследил за ее движением, переместил ладонь на ее предплечье и потянул ее руку к себе, София с отчаяньем взглянула ему в глаза, дрожащие пальцы упрямо сжали газовый баллончик. Она успела подумать, что они стоят друг к другу слишком близко, но другого варианта не было. В тот момент, когда он начал поднимать ее руку, она резко ускорила это движение и, не дожидаясь, когда ее противник сможет осознать, в чем дело, задержала дыхание и из последних сил нажала на распылитель. Крепкая хватка исчезла с ее плеч, по истошному воплю и последовавшей за ним руганью она поняла, что попала в цель. София развернулась и бросилась бежать, глаза щипало, она закашлялась, споткнулась из-за настигшей ее волны головокружения и налетела на стену. Из-за неудачной попытки удержаться от падения, баллончик со жгучей перцовой смесью выпал из ослабевших пальцев, покатившись по полу с приглушенным стуком, и она поняла, что лишилась своего единственного оружия. Ослепленный противник с пылающим покрасневшим лицом и застланными слезами глазами продолжал разражаться бранью и, хотя оба они сейчас оказались практически в равном положении, она чувствовала, что перевес сил по-прежнему не на ее стороне. Часть распыленного вещества досталась и ей, отчего по лицу постоянно текли слезы, но сейчас она не ощущала прежнего жжения, вокруг словно бы образовывался непроницаемый вакуум, не пропускающий более ни звуков, ни каких бы то ни было чувств. София продолжала упорно брести вдоль стены, скользя по ней почти ничего не ощущающими ладонями и боясь хоть немного отклониться в сторону, чтобы не утратить и без того хрупкого равновесия. Она помнила, что входная дверь осталась не заперта, а значит, она сможет беспрепятственно отсюда выбраться, надо только суметь до нее добраться и позвать кого-нибудь на помощь. Однако комната стала для нее бесконечным непроглядным лабиринтом без начала и конца, теперь она не смогла бы точно сказать, даже в каком направлении движется, и только слепое упрямство и непомерное желание вырваться из этой западни толкало ее вперед.
***
Сгустившийся вокруг мрак никак не хотел отпускать, он был повсюду: снаружи и, казалось, даже внутри, потому что в голове не возникало никаких образов и картин. Правда, как выяснилось позже, он вовсе не был самой плохой альтернативой, гораздо хуже стало, когда он вдруг ощутил, что собственное тело начало куда-то двигаться помимо его воли, словно кто-то вздумал прикрепить его к упрямо ползущему вперед локомотиву. Он попробовал сопротивляться, но тут притупленные ранее чувства неожиданно начали возвращаться, боль вонзилась сотнями раскаленных игл, перед глазами возникло алое марево, он слабо зашевелился и с губ его слетел приглушенный стон. Кто-то говорил с ним и нещадно тряс, а может, все это ему только привиделось, слов никак нельзя было разобрать, все они тонули в непроглядной мгле, из которой никак не удавалось выбраться.
Наконец, Флориан смог разлепить отяжелевшие веки и сквозь неохотно рассеивающийся красноватый туман различил склонившегося над ним мужчину, тот торопливо расстегнул на нем куртку и принялся что-то искать. Его охватила бессильная ярость, гаденыш решил поживиться за его счет, прекрасно понимая, что сейчас он не в состоянии дать отпор. Он схватил мужчину за руку и сжал ее как только смог, тот поднял голову и с некоторым облегчением взглянул ему в глаза.
— Жить будешь, — заключил он и добавил: — можно сказать, счастливчик, обошлось без ножевых.
Флориан попытался сфокусироваться на его красивом лице с ярко-голубыми глазами, черты были немного смазанными, и все-таки он понял, что уже однажды видел его рядом с Софией после военного парада в День Нации. Чувства были противоречивыми, он помнил, что их первое неожиданное знакомство, мягко говоря, вышло неудачным, они не нашли общий язык и их ничего не связывало, кроме женщины, которую они оба любили. Но поскольку сейчас было не самое подходящее время для выяснения отношений и взаимных притязаний, он решил сосредоточиться на главном.
— София… — с трудом выдохнул он.
Взгляд Марка стал жестким.
— Ее уже увезли.
Он с досадой и горечью подумал о том, что потерял ее из вида. До сегодняшнего вечера у него была возможность узнать о любом входящем и исходящем звонке, он имел доступ к ее контактам и электронной почте, знал о ее местоположении, таким образом он рассчитывал в скором времени вычислить Кампоса. Он не сомневался, что тот вскоре обязательно появится и захочет выйти с ней на связь, так и вышло, но самого его в этот день в городе, как назло, не оказалось и он не смог вовремя повлиять на развитие событий. Если бы его сестра не была такой упрямой и своевольной и все ему рассказала, ничего бы этого не произошло, он бы уже давно покончил с Кампосом. Но нет! Мало того, что она решила все сделать по-своему, так еще и избавилась от телефона, будь он при ней, он нашел бы ее гораздо скорее и мог бы успеть.
— Нет… — Флориан сделал попытку подняться, но задохнулся от обжигающей боли в груди, голова трещала и была словно чугунной, перед глазами все поплыло, и он обессиленно обмяк.
— Несколько ребер, скорее всего, сломаны, — предупредил Марк, наблюдая за его тщетными усилиями и отразившимися на лице страданиями.
Несмотря на предупреждение, он все же попробовал приподняться и коснулся рукой пылающего затылка, пальцы неуверенно скользнули по волосам, став липкими и влажными. Он с изумлением разглядел на них кровь и поморщился.
— Чертов ублюдок!.. — прошипел он при воспоминании о напавшем на него здоровяке и перевел на своего собеседника взволнованный взгляд. — Я должен… идти, должен идти…
— Я уже был в квартире, — в голосе Марка послышалось негодование, — ее там нет.
Он вспомнил, как поднялся наверх, дверь оказалась запертой на ключ, но для него это не стало большой проблемой. Он понял, что после того, как здесь провели обыск и ничего не нашли, сестре устроили своеобразную засаду, почти все было перевернуто вверх дном, на полу он обнаружил следы крови и в бешенстве вылетел назад. Лишь по чистой случайности, уже сбегая вниз по лестнице, он вдруг обратил внимание на лежащего под ней мужчину и вскоре распознал в нем парня, с которым однажды уже видел Софию.
— Что все это значит? — лицо Флориана выражало тревогу и опасение, в голове уже вертелись смутные догадки, но он должен был знать наверняка.
— Я смотрю, ты не в курсе, — хмыкнул Марк, такая неосведомленность его явно поразила.
— Она… говорила, что не желает меня в это втягивать, — он вздохнул и с яростью сжал кулаки. — Я знаю, что все это связано с недавними терактами и розыском того беглого преступника… он втянул ее в эту историю, — он снова поморщился. — Я видел одного из них… кто эти люди?
— Террористы. Тебе повезло, что не стали добивать.
Марк извлек из кармана мобильный и принялся поспешно набирать на нем номер, Флориан с подозрением скосил на него глаза.
— Что ты делаешь?
— Скоро сюда прибудут медики, тебе потребуется квалифицированная помощь, — пояснил он и, предвосхищая возможные возражения, быстро и кратко сообщил оператору необходимые сведения.
— Мы должны ее найти! — Флориан сжал его руку.
— Я знаю что делать, — взгляд синих глаз был тверд и решителен.
— Я иду с тобой.
— С переломанными ребрами и сотрясением мозга? — Марк недоверчиво усмехнулся.
— Ты не понимаешь…
— Нет, не понимаешь ты. Я свяжусь с тобой позже, а сейчас побереги силы, они тебе еще пригодятся, — он поднялся и задержал на нем долгий сосредоточенный взгляд. — Когда все закончится, ей понадобится твоя помощь… твоя любовь.
Не проронив больше ни слова, он развернулся и, распахнув дверь, вышел в ночь.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.