21 июля. Четверг

— Ты что, шутишь? — насторожился Икар. Мы как то не сразу восприняли слова подвыпившего Димы за чистую монету.

— Да нет же! — его глаза сверкали неподдельным ужасом, — Пожар! Горим!

Мы все разом вскочили с мест, побросали бокалы прямо на траву и кинулись к дому.

— Ребята, выводите байки! — на бегу кричал Тимур, — Дэри, разбуди Витю!

Мне напоминать о племяннике не требовалось. Я уже схватила со столика полотенце, на ходу обмакнула его в бассейн и бросилась на второй этаж. Все здание заволокло едким дымом, но если на входе его было немного, то дышать наверху было совершенно нечем. Я приложила полотенце к носу и ворвалась в комнату.

Витя кашлял и ворочался на кровати, не в силах проснуться. Я схватила его на руки, похлопала по спине.

— Всё хорошо, малыш! — уже на пороге комнаты я оглянулась, снова шагнула внутрь, закинула на плече наши с Марго сумки и рюкзачок Вити: остаться без документов, денег и телефона мне не хотелось.

Я отнесла мальчика как можно дальше от стен дома, от дыма глаза слезились, но я видела, что ребята выгнали мотоциклы и теперь вытаскивают вещи.

— Дэри, ты должна увезти Витю, — Туман подбежал так быстро, что я не успела его разглядеть, — Куда угодно, только подальше.

— Что значит — увезти? Я должна помочь! Я могу помочь!

Я вскочила на ноги, Витя остался сидеть на траве, все еще кашляя. Женя остановил меня, двумя руками схватив за плечи.

— В доме газ, горит кухня и подвал, рвануть может в любой момент. Пожалуйста, уезжай! — его спокойный голос меня как будто загипнотизировал, и я кивнула.

— Все хорошо? — подбежала Марго с кучей тряпок в руках, — Одежда из раздевалки, — она кинула вещи на траву.

— Твоя сумка, — я протянула ей небольшой клатч.

— Благодарю, — клатч полетел туда же в гору тряпок.

Появились Икар и Ворон, они вытаскивали огромную плазму. Дорогую технику тоже бросать было жалко.

— А где остальные? — спросила я.

— Тушить пытаются, — откашлялся Марат, — Похоже, без толку.

— Сейчас же уезжайте, — Туман снова повернулся ко мне.

Я посмотрела на Тимура и Риту, оба в саже и кашляют, на Марата с обожженной рукой выше запястья, на дом, из окон которого уже валил дым.

— Где байк?

— За оградой возле дорожки, — Женька схватил Витю на руки, я вытащила из горы тряпья свою кожанку, одела ее и забросила на плечи Витин рюкзачок.

— А как же вы? — я в последний раз оглянулась.

— Я позвоню, как потушим, — пошутила как-то вяло Марго. Я улыбнулась, кивнула и побежала догонять Тумана с мальчиком на руках.

— Найдите, где провести ночь, Вите нужно успокоиться и отдышаться, — Женя усадил закашлявшего снова мальчика на сиденье «ямахи».

— Я знаю, куда поеду, здесь недалеко, — я подобрала платье, усаживаясь позади Вити, — Дачные участки за железнодорожным переездом перед поселком Лоскутово, улица Кедровая, дом пятьдесят. Запомнил?

— Утром буду, — кивнул Женя, поцеловал меня в лоб и протянул шлем.

— Будьте осторожны, — попросила я.

Мотоцикл я гнала не щадя. Скорость — мой личный сорт героина. Она убивает любые тревожные мысли и страхи, приводит в полнейшую гармонию мои чувства, внутреннее мое состояние и окружающий меня мир. Мы ехали не больше двадцати минут, но за это время я успела полностью успокоиться и составить дальнейший план действий.

Для начала нужно было попасть в наш дачный дом, ключей от которого у меня при себе само собой не было. Я открыла ворота и загнала «ямаху» под навес для маминой «короллы», взяла на руки Витю и обошла дом. Задняя дверь запиралась на обычный крючок, поэтому открыть ее было легче, чем взламывать замок на переднем крыльце.

— Как ты, малыш? — я посадила мальчика на лавочку на террасе.

— Хорошо, — прохрипел не очень уверенно он.

Я обмотала локоть сушившейся на перилах тряпкой и с размаху вынесла самое близкое к запору двери оконное стекло.

— Ох, и отругает же меня твоя бабуля, — я сокрушенно покачала головой, вытаскивая из рамы осколки. Хорошо, что это было окно не во всю стену, а только одна его ячейка размером тридцать на тридцать сантиметров. Через образовавшуюся брешь в окне я просунула руку и одним движением вытащила крючок из петли.

— Ну все, малыш, мы спасены! — улыбнулась я, — Иди на ручки!

— Я сам, я хорошо себя чувствую! — покачал головой Витя.

Я пожала плечами, шагнула в открывшуюся дверь и, не включая света, стала подниматься на второй этаж. Еще не хватало, чтоб соседи увидели, в котором часу я приехала! Хотя мы и так изрядно пошумели… На ощупь я пробралась в спальню, сняла рюкзак и куртку, откинула с кровати одеяло и кивнула Вите ложиться в постель.

— Ты совсем замерз, я погрею тебе чай, — я натянула одело на мальчика, но тот запротестовал.

— Нет, не надо чай. Я так согреюсь.

Я легла рядом и обняла его. Из постели я его вытащила в одной пижаме и босиком, так же в пижаме теперь уложила спать. Пахло гарью. Толи от моих волос, толи от Витиной одежды, толи это просто последствия моих переживаний. Я закрыла глаза и попыталась заснуть. Утром всё будет хорошо, утром приедет Женя.

Когда я проснулась, уже рассвело. Солнце ярко светило в незашторенное окно, заливая комнату тёплой желтизной. Было невообразимо тихо, только Витя посапывал в подушку рядом. Чтобы его не разбудить, я как можно тише спустила босые ноги с кровати и на цыпочках прошагала через комнату мимо шкафа к выходу. Под ступнями мягко прошуршала медвежья шкура с густым мехом, брошенная на слегка поскрипывающие половые доски. Я прикрыла дверь и по узкой лестнице начала спускаться.

Из окон лестничного проема, открывающих вид в три стороны, можно было увидеть всю панораму участка, от небольшой террасы, на которую выходила задняя дверь, до короткого заборчика, за которым в нескольких шагах блестело солнечными зайчиками озеро. Я вздохнула, вспоминая, сколько приятных минут мне удалось провести в этих местах, и невольно улыбнулась. В моем детстве это озеро и этот участок занимали совершенно особое место, я проводила здесь почти каждое лето, и эти каникулы каждый год были незабываемыми. С того времени еще остались деревянные качели под раскидистым кедром и высокий турник, под которым я играла в песочнице, пока не могла допрыгнуть до перекладины. Я собралась с мыслями и прошлёпала на первый этаж.

Лестница выходила в тесный коридорчик, прямо была кухня с большой печкой, а слева — проход в гостиную. Большая комната с окнами почти во все стены напоминала больше оранжерею, залитую солнечным светом. Светлые обои и деревянный пол, застеленный по центру круглым ковриком, диван и кресло под светло-зелеными накидками, а у разбитого мной ночью окна широкий стол с белой ажурной скатертью в окружении нескольких табуреточек, обтянутых мягкой светлой тканью. Напротив дивана на низенькой тумбочке стоял старый телевизор с совсем маленьким экраном. Он ловил всего четыре канала, но и этого сейчас было больше чем достаточно. Я ткнула в кнопку пуска на панели, когда этот агрегат делали, о пультах дистанционного управления еще не слышали, и вернулась в кухню.

В кухне тоже было солнечно, шторки с окон были сняты. Я заглянула в ярко-зеленый пластмассовый рукомойник, но воды там конечно не было. Не беда: скважина во дворе, ведро на полке, где наша не пропадала!

Я взяла ведро и вышла через гостиную в небольшие сени, как звала их мама, отперла и толкнула дверь, выходящую во двор. Она негромко скрипнула, пропуская меня на крыльцо. Я остановилась, снова и снова вдыхая аромат своего детства: запах кедровой смолы, озерной воды и цветущих пионов. Привычным с детства движением ноги я нашарила под лестницей полку с обувью, не глядя, засунула сначала одну ступню, а за ней и вторую в свои старые шлёпанцы и спустилась по лестнице на мощеную бетонной плиткой дорожку, заросшую невысокой, но настойчивой мелкой травкой. По бокам дорожки пестрела россыпь маргариток вперемешку с желтыми и пушистыми одуванчиками, у крыльца главного входа на клумбе распустились лиловые и бледно-розовые пионы. Я подошла к кусту и сломала несколько цветков, их аромат заставил меня взбодриться и улыбнуться.

С охапкой пионов я прошлёпала мимо невысокой теплицы в сторону бани, рядом с которой находилась скважина с ручным насосом. Я одной рукой в несколько приемов набрала целое ведро прозрачной ледяной воды и поспешила вернуться в дом. Букет я аккуратно подрезала и поставила на стол в гостиной. Ваз мы на даче не держали, пришлось обойтись простой банкой, но желаемый эффект уюта обжитого помещения был достигнут. Телевизор что-то тихонько бубнил, на экране сменялись кадры, видимо, шли новости. Я заглянула в кладовку, нужно было найти какую-то одежду, ходить даже по пустому дачному участку в мятом вечернем платье совсем не хотелось.

На полках кладовки, которая располагалась всё в том же тесном коридорчике, хранилось множество нужных и ненужных вещей. Большую часть можно было прямо сейчас отправить в костер или на свалку: скрученные шланги, большая железная лейка, джутовые мешки в рулоне, пучки сушеной мяты, свисавшие с потолка, пустые стеклянные банки, коробки и ящики с разными инструментами, две раскладушки, ведро с треснувшим дном, мотки с веревкой… Чего там только не было! Да, не было там одежды. Я забыла, что теперь она хранилась в спальне наверху в старом шкафу, который когда-то стоял в нашей квартире и принадлежал моему брату. А в комнате спал Витя, будить которого мне пока не хотелось.

Вспомнив о мальчике, я тут же почувствовала, что к горлу снова подступает ком страха и тошнота от едкого запаха дыма. Отогнав тревожные мысли подальше и прикрыв дверцы кладовки, я потёрла глаза и опять вернулась в кухню. Нужно было что-то делать, чтобы не допускать воспоминаниям возможности всплыть снова в голове. Приготовить завтрак — вот что было нужно. Но готовить было явно не из чего. Холодильник оказался почти пуст, не считая нескольких банок консервов и бутылки с растительным маслом. На полках над плитой я нашла только несколько брикетов китайской лапши и распечатанную пачку с чаем. В шкафу под столешницей стоял еще запакованный пакет с мукой, лежали две пачки макарон и коробка с рафинадом. Никаких скоропортящихся продуктов! Видно было, что в доме довольно давно никто не жил. Скорее всего, здесь даже не задерживались больше чем на несколько часов, не говоря уж о приготовлении пищи.

Я налила в кастрюлю побольше воды, включила плиту, кинула на стол пачку макарон и достала из холодильника сгущенку. Для завтрака вполне достаточно, особенно если приправить всё это спелой клубникой. Я взяла миску и направилась к грядкам.

— Как же здесь здорово! — восхищенный голос Вити я услышала спустя полчаса. Он стоял на террасе и оглядывался по сторонам

— Доброе утро! — я выпрямилась, одной рукой откидывая с глаз выбившуюся из вчерашней вечерней прически прядь волос, а во второй сжимая чашку со спелой клубникой, — Как спалось? Выспался?

— Не то слово! — улыбнулся он, — С таким удовольствием я еще ни разу не просыпался! А ты давно встала?

— Не очень. Вот, решила завтраком нас с тобой побаловать из того, что здесь можно раздобыть, — я кивнула на грядки.

— Давай я тебе помогу, — предложил Витя.

— Сначала умойся! — хмыкнула я, — Там в бане есть умывальник, в раздевалке висят полотенца. Вода не холодная, но и греть ее тоже для нас некому было, так что сразу проснешься! А потом поможешь.

Мальчик послушно прошлёпал босыми ногами по дорожке в баню, а я вернулась в дом, оставила собранную ягоду на столе в кухне и поднялась в маленькую комнату переодеться. В шкафу я наша свой старый купальник, который мне был теперь немного маловат, но выбирать не приходилось, пришлось одевать. Из одежды тоже было не густо, в основном всё довольно старое и малое, так что я напялила джинсовые шорты, которые еле смогла застегнуть, и короткий оранжевый топ на молнии спереди. Топ обтянул меня так, что, казалось, молния вот-вот разойдется. Ничего, переживем.

Переодевшись, я вышла из спальни и заглянула во вторую комнату. В детстве я любила спать в ней, потому что утром солнце вставало прямо над моей головой, и наблюдать рассвет из-за синих верхушек недалеко росших кедров было чем-то волшебным. Но, как и все в детстве, раньше комната казалась мне огромной, а теперь я поняла, что в ней с комфортом могли бы разместиться лишь пара человек: мы с братом.

Прямо напротив входа стояли два удобных глубоких кресла с круглым столиком между ними. Эти кресла тоже когда-то жили в маминой комнате у нас дома, как и любимый мной диван, прислоненный у стены справа. А еще в этой комнате был камин, который зажигали, если было прохладно, но печку топить не хотелось. Мы с братом сидели перед огнем на мягкой медвежьей шкуре, жарили нанизанный на прутья хлеб и ели его так, будто ничего вкуснее в жизни не пробовали. Я взяла себе на заметку, что Вите это бы тоже понравилось.

Когда Витя вернулся, я уже раскладывала лапшу по тарелкам на столе в гостиной.

— Как ты себя чувствуешь, кашель больше не мешает? — спросила я.

— Нет, — мальчик с ногами забрался на табурет и внимательно на меня посмотрел, — Знаешь, только голова не то чтобы болит, а просто какая-то тяжелая, как с похмелья.

Я прыснула.

— Вить, только не говори, что ты знаешь, что такое похмелье!

— Знаю, — серьезно сказал мальчуган, накладывая ложкой сгущенку из банки себе в тарелку, — Мама рассказывала, вот и знаю.

— Ничего, это пройдет, — я присела рядом и погладила его по голове, — Подольше пей воды и глубже дыши на улице, воздух здесь очень хороший.

— А что все-таки случилось вчера?

— Не знаю, Вить, — я тоже положила в свою лапшу ложку сгущенки, — Мы не поняли, как все загорелось, когда Дима нам крикнул, кухня уже горела. Скорее всего, короткое замыкание.

— И теперь там все сгорело? И мы больше не сможем туда вернуться?

— Надеюсь, что сможем, — вздохнула я, оглядываясь на часы над диваном, — Женя обещал утром приехать. Дождемся его, он нам все расскажет.

Минуты тянулись медленно, а Тумана все не было. Я помыла посуду, раскрыла в доме все окна и, чтобы скоротать время, начала уборку. Витя переоделся в лежавшие в его рюкзачке футболку и шорты и с двойным рвением стал помогать мне по дому. Мы болтали о разных мелочах, пели какие-то песни, Витя рассказывал, какие стихи он успел выучить. Лишь бы не говорить больше о пожаре.

На обед пришлось есть те же макароны, но теперь я добавила туда тушенку. Запасы еды скуднели, а Женя не появился и к ужину. Решено было оставить Витю в доме, а самой пойти в магазин, благо до него было пешком минут десять, он стоял на главной дороге у перекрестка.

Денег у меня с собой было немного, поэтому я взяла хлеб, молоко, плавленый сыр, творог и сметану. Вите нужно было есть больше молочных продуктов, чтобы быстрее прошла интоксикация. Еще взяла две пачки пельменей, на свежем воздухе аппетит усиливается, не смотря на жаркую погоду.

Когда я возвращалась и шла уже по нашей улице, заметила издалека, что у калитки кто-то стоит. Сердце екнуло, но я тут же поняла, что Женя бы проехал на мотоцикле мимо меня и я бы его точно увидела, дорога то к нам одна.

У калитки стояла соседка. Ольга была старше меня лет на десять, но мы хорошо общались и даже можно сказать дружили в моем детстве. Сейчас она уже была замужем и растила двух очаровательных дочек шести и четырех лет. Две эти пигалицы носились вдоль наших ворот, пока Оля разговаривала с Витей.

— Привет, Даш! — Оля улыбнулась, увидев меня с пакетами в руках, — А мы ждем тебя, правда этот милый молодой человек сказал, что ты в душе!

— Привет! Все правильно, — кивнула я Вите, — Чужих не впускать, всем говорить, что сейчас позову маму.

Витя серьезно кивнул и с чувством исполненного долга вернулся в дом.

— Что это за прелестный карапуз? И когда вы приехали, я не заметила? — Оля схватила младшую дочку за руку, заставив остановиться рядом, старшая подошла и поздоровалась сама, — Мы тут уже неделю кайфуем.

— Вчера поздно приехали, особо и не собирались, поэтому, — я кивнула на сваленные у забора пакеты, — Пришлось затариться маленько. Вы проходите, попьем чая, я как раз смородиновый в обед заваривала, должен был остыть уже!

Мы просидели в гостиной до темноты. Дети подружились и общались в основном между собой, а мы с Олей пили холодный смородиновый чай, смотрели какое-то старое кино и сплетничали.

— У меня там баня нагрелась, не хотите компанию составить? — предложила соседка. Свою я топить не стала, все надеялась, что приедет Женя и скажет, что нам можно возвращаться и опасность позади. Но Жени все не было, поэтому я согласно кивнула.

Из нашей бани я собрала все мыльно-рыльные принадлежности для себя и для Вити, взяла по полотенцу и по паре чистых тапочек.

Идти в баню с нами мальчик отказался, сказал, что он уже достаточно взрослый и все мы будем себя некомфортно чувствовать, поэтому мы разрешили ему помыться первым, а сами зашли после.

Когда я вернулась домой, Витя сидел у телевизора в пижаме.

— Завтра нужно постирать все вещи, а то они пахнут дымом, — проговорила скорее для себя я, — Утром затоплю баню и постираю.

Мы еще немного посидели перед телевизором и решили ложиться спать.

— Ты не расстраивайся, — сказал Витя, когда я уже выключила свет и мы лежали на кровати, — Он приедет. Завтра приедет или послезавтра.

— Конечно, солнышко, просто я немного волнуюсь. Здесь нет связи, не ловит телефон. Я позвонила Жене, когда ходила в магазин, но он был не доступен.

Витя повернулся ко мне и обнял меня.

— Они взрослые мужчины, — серьезно заявил он, — Вот увидишь, они справятся.