Бывает так: над деревней волчьей
Снег идёт да идёт, по неделе сыплет.
Вспоминают тогда (преданье? правду?
Кто уверился — тот назад не вернулся)…
…Когда снег тяжелит еловые ветки
И баюкает мир колыбелью белой,
Является девушка — ниоткуда,
Лёгким шагом проходит по тропкам волчьим,
Полы красной накидки метут сугробы.
И перо на пергамент школяр уронит,
И пекарь-волк — хлеб в печи забудет.
А в мире снег идёт и крадёт все звуки,
И молчанье приходит, ожидающее чего-то.
От луны — играет кровь молодая,
Запах чистого снега с ума сводит,
Кружатся головы у волчат и волков старых,
Кружатся, как от хмеля и апрельского ветра,
Как от стихов и от высот горных.
Внезапный сквозняк серую шерсть вздымает,
Роняет кувшин, пугает огонь в печке...
Багровая пелена глаза туманит.
Чудятся молодым нездешние вёсны,
А старикам — невозвратная их юность.
А чего им бояться, что они здесь оставят?
Юные — жизнь, длинную да постылую,
Седые — старость, чёрствую, словно корка.
А под снегом — растёт трава,
А под снегом ручьи живые текут…
И накидка взвивается и опадает —
Цвета винно-красного, тёмной крови.
А звериные следы среди тропы обрываются…
…И травы растут, и ручьи текут —
В тишине, темноте, потаённом сне.
