Целая горсть звезд - Katriff

Конкурс. Проза

Тема: Целая горсть звезд

События, вещь: Мост танцующих душ

Я посмотрел на небо. Оно близко, можно дотронуться рукой и я не удержался — коснулся его, тут же ощутив прохладный, нежный бархат. Под ногами что-то очень знакомое, разноцветное, вроде сильно изогнутого моста, поднявшее меня вверх. Не могу вспомнить — что? Темно-синий бархат неба завладел моим разумом, не давая возможности думать. Маленькие, светящиеся вспышки, похожие на пушинки одуванчика, плавно движутся вокруг, словно танцуя. Пушинки громко, заразительно, по-детски беззаботно, засмеялись, пытаясь и меня вовлечь в свой танец. Отмахнувшись от них, я опустил руку в карман, и наткнулся на что-то колючее. Схватив в горсть, достал и увидел на раскрытой ладони маленькие звездочки искорки. Откуда они у меня? И вдруг вспомнил, что когда-то в детстве, мечтал вот так, запросто, вытащить из кармана целую горсть звезд. И чтобы все друзья это увидели и позавидовали. Ощутив давно забытую невесомость детских мечтаний, я размахнулся и подбросил звезды. Сверкающим веером они разлетелись по бархату ночного неба, озарив его яркими всполохами так, что стало больно глазам. А падая, расчертили темное полотно небосвода тонкими полосками мерцающего серебра. «Когда падают звезды надо загадывать желание», — подумал я и…

… открыл глаза. Ночной мрак мягко обволок меня, убаюкивая снова, но что-то было не так, не как всегда. Выбираясь из сладкой дремы, я потянулся и огляделся вокруг. В густом сумраке мало что можно было различить и все же… словно не хватало чего-то. Но вот чего? Стоп! Я понял — блеска, еле заметного отсвета на поверхности зеркала. Закрывая вечером шторы, всегда оставляю маленькую щель между ними, чтобы лунный свет попадал на зеркало. Мне нравится любоваться игрой неярких бликов, но сейчас их нет. Включив настольную лампу, я стал удивленно разглядывать стену, на которой еще вчера висело зеркало, пытаясь осознать, что вижу вместо него. Квадрат. Угу. Фиолетовый. Почему? Резко встав, я подошел поближе, и потрогал поверхность рукой. Ощущая легкую вибрацию, рука провалилась внутрь — я испуганно отдернул ее. Мои пальцы, немного померцав фиолетовым светом, приняли прежний вид, и навалившийся страх уступил место любопытству. Снова приложил руку и, снова ощутил вибрацию, но теперь уже нарочно нажал на поверхность, чтобы рука вошла внутрь. Окунув руку в зеркало, я замер, зацепив что-то. Пошевелил пальцами и осознал, что дотронулся до другой руки. Зеркальная рука приложила свою ладонь к моей.

— Это сон. Я сплю, — попытался успокоить себя я.

И тут же почувствовал, как тонкие пальцы сжали мои и потянули. Я шагнул назад, но неведомая рука оказалась сильнее и меня засосала, обволокла непонятная субстанция фиолетово-синего цвета. Ощутив легкий холодок на коже, я устремился через нее и с неприятно-чвакающим звуком выпал в синий цвет. Вот именно в синий! Этот цвет был везде, меняя лишь оттенки, глубину и резал глаза своим обилием. Не понимая куда попал, я испугался, сердце учащенно забилось, нагоняя волну паники. Я попытался успокоиться, и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул, вбирая в себя вместе с воздухом и синий цвет. Мои легкие наполнились прохладной чистотой. Не было примеси пыли, выхлопных газов, табачного дыма и вдыхать такой воздух было удивительно вкусно. Я прислушался к звукам вокруг: тягучее жужжание, тихий свист ветра, плеск волн и еще много другого незнакомого. Звуки завораживали приятной гармонией, бояться сразу расхотелось. Медленно разжав веки, я разглядел сквозь голубоватый, словно прозрачная ткань, воздух, тянущийся вправо и влево от меня широкий коридор из небольших, ажурных дверей. А за ними ничего, пустота. Подойдя к одной из них, осторожно попробовал открыть — не получилось. Тогда попробовал обойти ее, но наткнулся на знакомую, вязкую субстанцию. Я прижался к ней лицом, пытаясь увидеть что дальше, там, за дверью. Мягкий, сине-фиолетовый цвет уходил в бесконечность, и лишь обратная сторона двери знакомо блеснула серебром. Зеркало? Точно, это отблеск зеркала! Зеркало — это проход в странно-синий мир?

Подняв голову, я увидел, что от некоторых дверей, вернее от верхней полукруглой части, вверх уходила узкая дорожка-лесенка. Извиваясь, она упиралась в многогранный купол, похожий на искусно созданное творение талантливого стеклодува. Его размеры было трудно определить из-за того, что одна из граней внезапно увеличивалась и расширялась, или уменьшалась и суживалась, заставляя купол изгибаться. Я завороженно рассматривал происходящее.

— Я рада приветствовать тебя в моем мире. Тебе понравилось здесь? — прошелестело рядом, и из синего цвета возник неясный женский образ.

— Необычно, — я совсем не удивился ее появлению, словно пришла давняя знакомая.

— Это — Заоблачный Город. Прозрачные купала над дверями сделаны из голубых мечтаний. Чем больше люди мечтают, тем больше над их дверью вырастает купол.

— Необычно! — хмыкнул я и поспешил уточнить, — а где моя дверь? То есть, мое зеркало?

— Во-он, — прошелестела она.

— Над ней нет дорожки, и купола тоже, — разочарованно протянул я, смотря на свою, непонятно чем засыпанную, дверь.

— Когда люди взрослеют, то многие перестают мечтать и созданный ими купол разрушается. Со временем исчезает и лестница, потом люди просто забывают дорогу в заоблачный город.

Я огляделся и заметил, что на одном из куполов, через всю его длину, проходила трещина с множеством тонких расколов-ответвлений, коричневых, словно наполненных грязью. Этот купол отличался еще и тем, что в его переливчатую синь вкрались какие-то капли, делая цвет матовым, тоскливым.

— Здесь уже ничем помочь нельзя, — неясный образ погрустнел, заметив, куда я смотрю, — брызги обыденности уже наполнили жизнь хозяина этого купола скукой, стерли в нем желание придумывать что-то новое и яркое. Скоро трещина дойдет до основания, кристалл разломится и упадет. Не сбывшиеся мечты человека разобьются, и голубого цвета станет меньше. Наши миры связаны друг с другом и чем больше куполов рушится в моем Заоблачном Городе, тем больше в твоем мире становится безнадёжно-скучного и серого.

Мой разум отказывался воспринимать то, о чем она говорила. Может, я просто начитался книг в жанре фантастики и все это мне померещилось? Я незаметно ущипнул себя. Стало больно, но видения не пропадали.

— А еще хуже то, что если в вашем мире и дети перестанут мечтать, то все люди постепенно станут злыми и завистливыми. Те, кто не мечтает в детстве, вырастая, черствеет душой. В их глазах вместо света радости появляется равнодушие. Ведь мечта, вспыхнув в детской душе манящей, голубой звездой, поведет их за собой во взрослую жизнь, одаривая надеждой, став важной целью.

Я печально вздохнул, соглашаясь, что такой мир будет ужасен. Но чем тут можно помочь? Да и это всего лишь сон. И я решил просто прогуляться по Заоблачному Городу (хоть это все и мир фантастики, но интересно). Двери по бокам улицы-коридора были одинаковыми, а вот купола разные: маленькие, большие, изогнутые, на многих пугающей полосой выделялись трещины.

— А можно подняться наверх? — мне захотелось взглянуть на разлом поближе.

— По лестнице может пройти тот, кто еще помнит, что такое мечта, — улыбаясь, ответила Хозяйка Голубого Города, — поднимайся, не бойся, ведь сегодня ты держал целую горсть звезд.

Удивляясь тому, что Хозяйка знает о моем сне (хотя чего удивляться, наверняка, видела это через зеркало), я встал на ступеньку. Лестница немного качнулась, но вдруг словно окрепла и подтолкнула меня. Она была гораздо длиннее, чем показалась снизу, и я быстро устал, не привыкший к таким подъемам. Но, все же, хоть и тяжело дыша, я дошел до кристалла и посмотрел вниз. Улицы-коридоры протянулись вдаль, напоминая туловища больших, диковинных змей. В легком, голубом воздухе купола-кристаллы плавно покачивались, словно ленивые волны на море, как воздушные шарики в руке ребенка. Кое-где между ними зияли большие промежутки. В них виднелись обсыпанные коричневыми, похожими на гниль в яблоке, осколками, ажурные двери. Лестницы, над этими дверями неприятно скрипя, словно стоная, раскачивались. На некоторых верхние ступеньки рассыпались хлопьями ржавчины. Это было неприятно, и я заглянул через трещину внутрь купола. Там я увидел комнату и кровать, на которой сидели двое. Он — расстроенный и задумчивый, она плакала, и слезы катились по ее щекам. Люди не смотрели друг на друга. Я немного растерялся: неприлично как-то подсматривать за чужой жизнью.

— Мечтая о семье и детях, они поженились год назад, а сейчас лишь ссорятся. Чувствуешь, как из трещины повеяло холодком? Тепло отношений между ними растаяло, люди теперь готовы уничтожать свои души, — донесся до меня шепот Хозяйки.

Я оглянулся и увидел ее, хрупкую, поникшую. Синий цвет вокруг Хозяйки превратился в мрачно-фиолетовый. Мне вдруг стало жаль мужчину, женщину, расстроенную Хозяйку Города и себя, переставшего мечтать.

— Постарайся ее понять! Она немного капризна, но все же любит тебя. Сделай шаг ей навстречу, забудь все ее нелепые поступки, ты ведь тоже не идеал, — громко закричал я в трещину.

Это было глупо, но мне просто захотелось поддержать их. Недавно я развелся с женой и понимал, как больно терять то, о чем когда-то мечтали вдвоем. Жаль, что в то время, когда мы только начали ссориться, некому было подтолкнуть нас к примирению. Не знаю, услышал ли меня мужчина или нет, но немного подумав, он осторожно взял девушку за руку и что-то произнес. Всхлипнув, она посмотрела на мужчину с надеждой и несмело улыбнулась. Они заговорили, перебивая друг друга, и девушка робко, словно боясь, обняла мужчину. Но он лишь нежно погладил ее по волосам, и что-то зашептал. Изображение завибрировало, стало расплывчатым, а трещина на куполе уменьшилась.

— Все можно изменить, жалко, что люди не понимают этого, — обрадованно заговорила Хозяйка Голубого Города, — они меня не услышат через зеркало, да и кто будет обращать внимание на отражение.

Воздух вокруг нее посветлел, становясь опять прозрачной, голубоватой дымкой. Мы медленно сошли вниз. Стало как-то хорошо и непривычно легко, словно вдыхаемый голубой воздух очистил меня изнутри от неприятного, темного осадка проблем, обид, огорчений. Хозяйка Голубого Города посмотрела на меня с благодарностью.

— Ты же знаешь про сон, про мой сон, который я видел сегодня, — я вдруг вспомнил ночное видение, — такое разноцветное, это что? Не могу понять!

— Пошли, покажу, а то не поверишь, — она протянула мне руку.

Я осторожно прикоснулся ее пальцам, и мы вдруг полетели, а может просто поплыли по воздуху. Уже не ощущалось ни времени, ни пространства, ничего. Только синий цвет, захвативший мое тело, всю душу и этот разноцветный, изогнутый мост, внезапно появившийся вдалеке.

— Радуга! Это же радуга! — закричал я как в детстве, любуясь разноцветными полосками, исходящими из голубого мира и утопающими в вязкой субстанции по ту сторону дверей. — А вспышки, вон там, на радуге, это что?

— У вас радуга, для меня — мост, соединяющий наши миры. Вспышки — это детские души, прилетающие сюда, пока ребенок спит. Это их самое любимое место. Здесь они веселятся, танцуют, а еще — мечтают, смотря с высоты на мир, тот, откуда прилетели.

Беспечный, детский смех, безудержный и звонкий, словно лесной ручеек, несущий по каменистому руслу маленькие жемчужины, разливался по заоблачному миру, обвивая и меня. Отпустив руку Хозяйки Города, я улыбнулся и побежал по голубому воздуху, по радуге, навстречу светящимся пушинкам. Ворвавшись в смеющееся облако, я вдруг почувствовал запах медовой липы и травы, промокшей от проливного дождя, вкус утренних, бабушкиных блинов и земляники, сорванной на лесной поляне, разомлевшей от жаркого солнца. Голова закружилась от нахлынувшего ощущения свободы и я, вскинув руки в стороны, подпрыгнул, вдруг поверив, что смогу взлететь. Сине-фиолетовый цвет окутал меня, подхватил и я утонул в нем, устало закрыв глаза….

На блестящей, зеркальной поверхности, искрясь, переливался свет зарождающегося дня. Я смотрел на него, не понимая, явь то, что было или нет? Осторожно приложив руку к своему отражению, я улыбнулся, вспоминая путешествие.

— Над моим зеркалом-дверью обязательно снова появится купол, и я иногда буду заходить в твой Голубой Город, — зашептал я, надеясь, что в серебряной глубине появится Хозяйка.

Но чуда не случилось. Да это и понятно, то, что бывает ночью, растворяется в свете дня. Я огорченно вздохнул, но тут же одернул себя. Расстраиваться не буду! Конечно, я уже разучился мечтать, но начать день с улыбки смогу, как смогу прогнать от себя раздражение и лень. А потом закрою глаза и представлю, что сжимаю в кулаке звезды, целую горсть. Целую горсть желаний, вот только выбрать надо одно. И если очень, очень сильно захочу, то дойду до него, даже если это всего лишь маленькая, призрачная точка на небе. Надо лишь верить… и тогда серость будней вытиснится голубыми искорками счастья, моей, настоящей мечты!