7. Чёрный_Рыцарь - Первый лебедь

Рваные хмурые тучи на небе особенно портят мне настроение; автомобили назойливо тарахтят, ворча друг на друга однообразными голосами; ураганный ветер гнёт деревья — тонкие, как светофоры, берёзы, — завывая почти человеческим свистом.

В это утро на улице царит объяснимое безумие: бушует стихия — для настоящей бури не хватает ещё только грома с грозой, которые, соединяясь с неугомонным ледяным ветром, всегда превращаются в пугающее многоголосье.

А этого определённо никому не хочется.

Представив сверкающие серебристо-белым пламенем молнии, неуютный грохот и то, как забивается под кресло собака, я в очередной раз жалею, что обладаю настолько реалистичным воображением, и весь зябко ёжусь. Брр-р…

Наверное, многим, как и мне, в школу сегодня совершенно не хочется: какой нормальный человек — лишь обычный ребёнок — пойдёт добровольно, пожалуй, в самое для него нежеланное место, да ещё и в разыгравшуюся не на шутку непогоду.

Но, по мнению взрослых, меня нельзя назвать обычным ребёнком, ведь я — отличник, и, следовательно, всё у меня должно быть по-другому: сидеть я обязан так, учить уроки до вечера, в школу приходить и в мороз, и непогоду, и зной.

Да, я — отличник, но это нравится, звучит только поначалу, когда тебя хвалят на глазах у всех, однако потом всё это надоедает, и ты ничего более не хочешь так, как забросить ненавистную учёбу; всё расслабляешься, расслабляешься, и вот уже кажется, что до первой двойки совсем и недалеко, будто бы она маячит где-то рядом. Представьте себе, взрослые, отличники такие же точно люди, и даже они в моменты «ты не смотри на него, он двоечник, поэтому и ничего не делает» чувствуют себя так же, как те самые двоечники, решающие, выполнять им домашнюю работу или пойти погулять лишние два часа…

Отвратительно, в общем. Так что уж лучше не заставляйте, а объясняйте… только без угроз, что ты станешь дворником!

…Наблюдая за каплями дождя, резко возникающими перед глазами и хлёстко, с силой бьющими в стекло балкона, я твёрдо говорю себе, что никуда не пойду. Именно так, впрочем, я и думаю…

До поры до времени.

И лучше бы я действительно продолжал так думать.

***

Против папиных и маминых слов, что, мол, надо, я вновь не смог предоставить ни единого аргумента. И вот уже через несколько минут, близко к сердцу принимая это поражение, иду в школу — старую и добрую школу. Да сколько можно-то?! Достали! Четвёрки же тоже неплохо, ну, будет у меня одна такая за полугодие, и ничего: она даже красивее пятёрки, правда ведь! Но… только не для моих родителей, и сказать им нечего: у них алиби — всё это ради моего блага. И я им верю. Честно.

Но не хочется если?!

…Школа у нас обычная, обычная средняя общеобразовательная: ничего особенного, привлекательного. Сегодня у нас только два урока, и, спрашивается: зачем? Тратить время на какие-то два урока, хотя и литературу я очень люблю, да и математику тоже.

Не помню ничего про домашнее задание, потому что не выполнял его, но это теперь нисколько меня не волнует: всё равно ничего не сделают, я же — отличник!

Как всегда переступаю скучный порог, которому, наверное, постоянно хочется ударить нас за то, что мы всё ходим и ходим, не давая ему никакого покоя. Целых одиннадцать… точнее, бесконечно много лет, и только лишь лица меняются. Порог, унылые наполовину голубые, наполовину белые стены, лестницы — они единственные знают всех, всё обо всех.

Захожу вскоре и в класс. И быстро здороваюсь со всеми ребятами: настроения нет. Вообще. Но, слава Богу, начинается урок, и не надо мне отвечать на вопросы: ты играл, что ли, вчера, почему ты не гулял тогда? А что я скажу? Всё уро-оки, которые я и не делал. И тут же внезапно вновь и вновь задаюсь своим уже вопросом, обманул ли я родителей. Обманул? Да нет. Это ещё не обман, ничего страшного же не случилось.

И вдруг слышу своё имя. А? Что? Не могли бы вы повторить. Учитель медленно повторяет. Для меня она готова сделать это хоть тысячу раз: я же — отличник!

Домашнее задание… Да-м-м-м. Я, собравшись, говорю, что не готов. А Вера Ивановна сначала удивляется, потом спрашивает: «Как же так? Мы надеялись на тебя! Ну… гм… что ж… два». И всё? Вот так просто? Даже никакой поблажки?

И в этот момент за окном загрохотало, так, что окна задрожали. И дождь хлынул с новой силой. И на глазах выступили у меня слёзы. Только не плакать. Давно-о я не плакал. Через силу несу учительнице дневник, а она в него такую жирную-жирную двойку ставит. И ничего не скажет даже?..

Не сказала.

…Дома. Страшно жутко! В голове мутно. Cлёзы готовы уже пролиться, и хватит лишь укоризненных слов мамы, и будет новый ливень, мой личный. Но мама, когда я совсем-совсем по-детски хлюпая носом, рассказываю ей про свою двойку, только улыбается и говорит: «Всё бывает в первый раз. Ничего, ты не расстраивайся, потом исправишь, получишь много пятёрок».

И я улыбаюсь тоже.

Двойку я исправил. И только потом получил другую.