Вербовая Ольга. Письмо издалека

«Здравствуй, Варя! Я Игорь Рощин, но ты меня не знаешь. Пока не знаешь. Но лет через десять ты будешь писать мне письма в тюрьму. Нет, я не убийца, не насильник, и чужого никогда не брал. За что сел — узнаешь в 2012 году. Я пишу из 2013. Если у меня получилось отправить письмо, у вас сейчас должен быть 2003 плюс-минус два года.

Сейчас ты, Варя, учишься в школе, куда приходишь как на каторгу. Одноклассники достают, учителя без конца придираются, папа называет неудачницей, мама ставит в пример Сашулю, что ведёт себя тихо и не доставляет особых проблем (сейчас ему должно быть года четыре). Не верь, что так будет всегда! Твоя жизнь (по крайней мере, до 2013 года) сложится не так уж и плохо. Сужу по твоим же письмам. Когда ты закончишь школу и поступишь в институт, там к тебе будут относиться гораздо лучше. Кто-то будет считать тебя странной и посмеиваться, но травить всем коллективом не будут. Одноклассников своих после окончания школы больше не увидишь. Как будет после 2013, сказать не могу. Но если ты пишешь, не видела, у меня нет оснований в это не верить. Кстати, ещё ты пишешь, что совсем не жалеешь о том, что слушала на переменках по плееру Анну Герман и дружила со школьной уборщицей Татьяной Петровной. В будущем ты убедишься, что твои нынешние несчастья — явление преходящее, и будешь жалеть, что в школьные годы этого не понимала, и не нашёлся такой человек, что сказал бы тебе. Понимаю, что моя затея наивная. Посмотрел фильм „Даль туманная“ (он выйдет в 2011 году), где в тумане люди попадают в другие времена, в другие реальности, решил попробовать.

Наверное, ты и сама до конца не понимаешь, что значат для человека, запертого за колючей проволокой, письма с воли. Для нас это глоток свободы, самой жизни!

В последнем письме ты мне писала, что на днях побывала в планетарии. Когда я читал, меня не покидало ощущение, будто я сам там был и всё видел. В Большом звёздном зале, где вместо экрана — большой купол. Откинешь кресло, поднимешь голову вверх — и над тобой зажигаются мириады звёзд. Их свет гасит утреннее солнце, восходящее на востоке из-за розового одеяла облаков. Поднимаясь над горизонтом, оно движется на запад, после чего скрывается за розовой закатной дымкой. Наступает царство ночи. Незаметная днём царица Луна красуется серебристыми боками, окружённая свитой звёзд. Заполнив собой весь небосвод, они подмигивают, словно приглашая зайти в гости. Одни — яркие, словно бриллианты, другие — тусклые, как старое серебро. Иные же то вспыхивают, а то тускнеют, будто растратив силы. Впрочем, дело не в усталости. Разглядев поближе звезду Алголь, имя которой переводится с арабского как „глаз дьявола“, можно увидеть два шара: светлый и тёмный, что попеременно загораживают друг друга. Некоторые звёзды пульсируют, то раздуваясь, а то сжимаясь. Они глядят на нас из прошлого с тех мест, где были миллиарды лет назад.

Складываясь в очертания героев античных мифов, они вращаются вокруг Полярной, что неизменно влечёт путников на север. Даже блистательный Сириус вынужден, подчиняясь капризам северной королевы, вертеться вокруг неё.

Раз — и посетители планетария перемещаются на северный полюс, в королевство вечных снегов и льдов. Здесь Полярная в самом зените, величественно осматривает свои владения. И кружатся вокруг неё звёзды и туманности, и планеты, и похожий на разлитое нерадивой хозяйкой молоко Млечный Путь.

Следующий пункт назначения — Луна, мир без звуков, без запахов. Не имея атмосферы, планета не может удержать солнечного света, и над испещрённой кратерами равниной сияют негасимые звёзды. Те же звёзды, те же созвездия, что и на Земле. Но здесь Полярная уже не королева. Вместе со всеми она вращается вокруг звезды Дракона. А на западе висит неподвижный голубой шар — Земля.

Постепенно планетарий отдаляется от планет земной группы, пролетает мимо газового гиганта Юпитера. На его боку, словно орден, красуется большое красное пятно. Оно больше Земли в три раза. Вслед за ним показывается Сатурн, окольцованный заснеженными спутниками. Ещё бы увидеть зелёный Уран, голубой Нептун и тёмный холодный Плутон, но прибор возвращает с небес на родную планету, где Солнце и Луна готовят любопытные спектакли.

Закрытая Землёй от солнечных лучей, Луна краснеет, словно тургеневская барышня от комплиментов. Но вот барышня превращается в ревнивую жену и загораживает собой Солнце от посторонних глаз. На этот раз она слишком далеко, чтобы закрыть его полностью, и из черноты выглядывают светящиеся края. Затем лунный диск медленно отодвигается, уступая место солнечному свету.

На небосводе прощально мигают звёзды. Из-за горизонта выплывает Солнце. Наступает рассвет.

Это я почти слово в слово передал то, что ты писала (вернее, напишешь) в своём письме.

Также ты описывала занимательную экскурсию по музею Урании. Экскурсию вела забавная бабулька-астроном: рассказывала историю планетария, про телескопы, про астрономов прошлого. Оказывается, Галилей, после того, как прочитал текст отречения, топнул ногой и вышел, хлопнув дверью, со словами: „И всё-таки она вертится!“

На втором этаже музея, где располагались глобусы и модели планет, экскурсовод рассказывала, как ничтожно мала была вероятность зарождения жизни на Земле. Чуть иной наклон оси, чуть ближе, чуть дальше от Солнца… Пример тому — жаркая, словно ад, Венера, где витая в облаках, легко раствориться в них без следа. Ничего удивительного — ведь облака из серной кислоты. Нет жизни и на холодном Марсе. А за Марсом — пояс астероидов. Спасибо Юпитеру, что оттягивает их на себя! Иначе нашей планете бы не поздоровилось! Ещё ты рассказывала, как некрасиво поступил Сатурн с Галилеем, презрительно повернувшись к нему ребром кольца. И одураченному учёному показалось, что там целых три планеты.

После сеанса вы пошли на астроплощадку с солнечными часами, глобусом звёздного неба, земным шаром с указанием места нахождения, зонтиком с созвездиями и указателями кратчайших расстояний до других городов, если шагать напролом, сквозь земную кору.

Сейчас ты, как признавалась в письмах, думаешь о том, чтобы прыгнуть из окна своей квартиры на восьмом этаже. Понятно, что ты этого не осуществишь, иначе не писала бы мне через десять лет. Но описывая свои впечатления от планетария, ты признаешься, что уже ради того, чтобы увидеть всё то, что увидела, стоило рождаться и жить. Так что не думай о смерти — думай о жизни!

Счастливо!

Игорь.

P.S. Сегодня туман, и такой, что почти ничего не видно. Пользуясь этим, отправляю тебе письмо».

— Офигеть! — только и могла произнести Варвара.

И ведь действительно почти что слово в слово. Только почему письмо оказалось за плитой? Кто его туда закинул? Ни сама девушка, ни родители, ни Саша ещё, слава Богу, в такой маразм не впали. Игорь не смог бы при всём желании, потому как в тюрьме. За что в тюрьме? За благородство и смелость. Ну, и за инакомыслие. Варвару пощадили только потому, что смиренно стояла в толпе, глядя, как взбесившиеся омоновцы лупят дубинками мирных демонстрантов. Она была так ошеломлена тем, во что вылился согласованный митинг, что даже не попыталась ничего сделать. А незнакомый парень быстро опомнился — схватил сотрудника полиции за бронежилет и попытался оттащить от избиваемой жертвы. Это потом по видео и фотографиям Варвара узнала, что зовут его Игорь Рощин. На суде она честно рассказала о том, что видела своими глазами, но её показания, как, впрочем, все показания свидетелей защиты, суд не принял во внимание. Игоря посадили. Возможно, ему дали бы условно, если бы он признался в участии в массовых беспорядках, раскаялся бы, понял бы, что наш президент — лучший правитель в мире, и поклялся бы больше на оппозиционные митинги ни ногой. Но Игорь ничего этого не сделал.

Иногда Варвара ловила себя на мысли, что завидует Игорю. Не тому, конечно, что его упрятали за решётку, но той стойкости и оптимизму, которых в горькие школьные годы так не хватало ей самой. И сейчас, наверное, не хватает.

Варвара помнила, как впечатлил Игоря фильм «Даль туманная», где туман поглощал героев, отправляя их то в прошлое, то в будущее. Густой и беспросветный, как три дня назад. Фантазёр!

Но как-то слишком быстро письмо дошло. К тому же, почему оно оказалось за старой плитой, которую мама решила выбросить? Да и штемпели какие-то подозрительные. Отправлено… да, как раз в эту среду. А вот получено… Что за фигня? Апрель 2003 года.

— Сашка! — позвала Варвара.

Брат нехотя отвлёкся от увлекательной компьютерной игры?

— Чего?

— Любишь фантастику? У нас тут за плитой письма из будущего!

— Скорее из прошлого, — отозвался подросток.

Мать едва успела, входя, сбросить туфли, когда зазвонил телефон. Сумку, а вместе с ней газету и письмо, она положила на трельяж. Четырёхлетний Сашуля с любопытством оглядывал содержимое сумки, но видимо, не нашёл ничего интересного. Зато при виде конверта на ум мальчику пришла блестящая идея — поиграть в почтальона. Пока мама болтала в комнате с позвонившей тётей Надей, Саша взял письмо и отнёс на кухню. Бросил за плиту, затем открыл духовку. К его разочарованию, письма внутри не оказалось.

«Наверное, ещё не дошло, — подумал тогда мальчик. — Надо подождать».

Но заглянув в духовку через пару минут, он снова не увидел там письма.

Не появилось оно там и спустя ещё пару минут.

«Пропало», — подумал Саша и от расстройства чуть не заплакал.

— Мама потом искала письмо, спрашивала: ты не видел? А я побоялся, что меня накажут, сказал: нет, не видел. Так что никакой фантастики.

— Ты хоть знаешь, от кого письмо?

— Нет, откуда ж мне знать?

— Оно от Игоря Рощина.

— Да ладно! — потянул Саша недоверчиво. — Врёшь!

— А вот и не вру. Можешь сам посмотреть. И штемпель видишь?

С минуту подросток осматривал конверт вдоль и поперёк, затем с удивлением произнёс то же слово, что до этого вырвалось у сестры.

— Да уж, похоже, и правда из будущего. Зря я его тогда за плиту!

— Да ладно, чего уж там! Напишу, что ли, Игорю, что получила.

«Блин, ну, почему, почему так поздно?» — думала девушка с досадой.

А ведь человек, чтобы ободрить несчастную школьницу, специально писал, отправлял в туман. И самое интересное — ему удалось проникнуть в прошлое. Пока Варя переживала, утешение бессмысленно пылилось за плитой. Зря, выходит, Игорь старался!

2003 год… Именно тогда Варя стала увлекаться астрономией, нежданно-негаданно. Тогда она впервые подумала о себе не как о хронической неудачнице, но как о человеке, который имеет право слушать то, что ему нравится, и дружить с кем хочет. А кому угождать? Тем, которых она, закончив школу, может, никогда больше не увидит? Должны же неприятности когда-нибудь закончиться!

Да, такие мысли посещали девочку, возникая словно из ниоткуда. Но теперь Варя понимала — это то, что пытался донести до неё Игорь.