Утро. Позднее утро выходного дня. Солнце уже давно пытается разбудить меня, но тщетно. Солнечный зайчик от безысходности переместился на стену, да и замер там, освещая и согревая обойных птичек.
Но все же я пробуждаюсь, медленно, неспешно выплывая из приятной сонной расслабленности. А рядом тихо сопит моё сокровище. Я вспоминаю, как рано утром меня пытались разбудить, ласкаясь и умильно заглядывая в глаза, но я не согласилась просыпаться в единственный выходной. И на меня обиделись, надувшись, отвернувшись, скукожившись на самом краю, но все же не покинув постели. А это говорило о том, что обида не настоящая, а показушная и сейчас она сменилась истиной, прижавшейся ко мне тесно-тесно, так что жарко, и сладко сопящей в мои волосы. Осторожно отодвигаюсь и приподнимаюсь, так чтобы не разбудить, и разглядываю рядом лежащего. «Моя прееелесть» — всплывает в голове расхожая фраза, но ведь, действительно, прелесть. Идеальные, точеные линии тела сильного и настолько притягательного, что хочется коснуться, почувствовать кожей каждый изгиб, каждую частичку. И я не контролирую уже свои руки. Тихонько, едва касаясь, провожу пальцем по носу такому ровному и прямому, что позавидует любой аристократ. Можно даже невесомо поцеловать в кончик. Нос чуть морщится, но его хозяин продолжает сладко спать, и я не останавливаюсь. Что у нас тут еще усы? И их нужно погладить, они такие жесткие и одновременно чувствительные, что даже мои воздушные прикосновения вызывают дергание губы, и являют миру ряд белейших зубов. Но хозяин все еще спит, и видимо, видит во сне что-то занимательное, потому что брови чуть хмурятся, а газа двигаются под веками. Голова поворачивается и запрокидывается, открывая полностью беззащитное горло. И палец тянется к нему как намагниченный, коснуться, провести, погладить, ощутить жилку, что бьется под кожей, и приласкать и ее. Сопение рядом усиливается. А рука уже скользит ниже. Туда к той точке, что является доказательством нашего земного происхождения. Такой теплый, мягкий и расслабленный живот, выставленный на обозрение и говорящий о полном доверии, манит и приглашает: «ну вот же я, прикоснись, погладь, ощути под ладонью мою бархатистость и тепло», и я совращаюсь. И глажу, осторожно нежно касаясь, чтобы войти в сон, чтобы не разбудить. И чувствую, что дыхание становится чаще. Но будить мне не хочется, и рука перемещается на бедро длинное, сильное, с развитыми мышцами, эти ноги очень достойно несут свое тело. А поглаживания то стекают ниже, то поднимаются вверх, воздушным массажем расслабляя мышцы, но рождая где-то глубоко в груди чуть ощутимое дрожание. А если подуть в центр живота, дохнуть теплым воздухом, то это дрожание прервется вздохом и медленным открыванием глаз. И взгляд этих синих очей, больше подходящих какому-нибудь фэнтезийному эльфу, будет ленивым с мягкой укоризной, заставляющим то ли продолжить, то спрятать лицо в подушку. А хозяин уже совсем не сонных глаз, уверившись в своей неотразимости, тянется и, словно бы ненароком, прижимается горячим телом ближе, впечатываясь в кожу и довольно шумно вздыхая. Говоря всей позой, телом — как хорошо и сладко, и совершенно не собираясь покидать постель. Но жизнь штука обманная, и настоящий мир врывается в комнату с криком мамы, что чайник вскипел. И нежность, и чувственность мгновенно испаряются, а реальность, вскочив на четыре лапы и подняв свечкой хвост, резво уносится на кухню, охмурять очередную жертву кошачьей красоты и обаяния.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.